Предназначено судьбой

25

— Он хочет тебя видеть.

Джиллиан, сидевшая на крыльце, подняла голову. Перед ней стояла Беатриса, держа на руках болонку. Как-то само собой получилось, что собачонка перешла от Джиллиан к старшей сестре. Подарок Индиго не пришелся Джиллиан по душе, да и вообще она больше любила кошек. Ах, как она скучала по рыжему котенку, которого подарил ей Дункан!

— Он сердится?

— Сгорает от нетерпения. — Беатриса присела рядом на ступеньку. — Мне нужно с тобой поговорить. Пора принимать какое-то решение. Нужно составить план.

Джиллиан обхватила голову руками. Она знала, о чем пойдет речь.

— Нет, еще слишком рано.

— Прошло два месяца после… смерти Дункана. Убежать нам не удастся, во всяком случае в скором будущем. Ты же слышала, что сказал тот человек на рынке. Никто на Ямайке не посмеет связываться с Индиго Мульдуне. За это можно поплатиться жизнью.

Джиллиан положила руку на живот, и ребенок тут же зашевелился. Да, Беатриса права. Видно, ничего не поделаешь.

— Я уже на седьмом месяце. Сколько еще я смогу утаивать беременность?

— Недолго, — вздохнула Беатриса, поглаживая собачку.

Джиллиан тоскливо вздохнула и посмотрела на лес. Недавно прошел дождь, и влажный воздух был напоен ароматом цветов. С широких пальмовых листьев стекали крупные капли, одна упала прямо на руку Джиллиан.

— Что бы ты сделала на моем месте, Беатриса?

— Не знаю. Я не такая, как ты. Ты сильная, а я не люблю возражать и спорить.

— И все-таки, как бы ты поступила?

Беатриса стала загибать пальцы:

— Итак, ты уже на седьмом месяце. Беременность хранить в тайне ты больше не сможешь. Поэтому на твоем месте я вышла бы замуж за Индиго. Тем самым я сохранила бы и ребенка, и сестру. Я вышла бы замуж за Индиго и попробовала бы сделать из него другого человека.

Джиллиан сняла соломенную шляпу и промокнула вспотевший лоб.

— Тем самым я предам Дункана. — Но в Англии тебе все равно пришлось бы снова выйти замуж.

— Только не за убийцу моего мужа.

— Возможно, но в Англии встречаются и более странные вещи. Помнишь, как миссис Ольсен умерла при родах? После этого Джейн была вынуждена выйти замуж за собственного отчима.

У Джиллиан в горле встал комок.

— Это совсем другое.

— Прости меня, — сказала Беатриса. — Я не знаю, что тебе посоветовать. Надо выбрать меньшее из зол. Того, чего тебе больше всего хочется, не будет. Ты ведь слышала, как Чома докладывал брату о том, что тело Дункана отнесли в джунгли.

— Его даже не предали христианскому погребению, — горько усмехнулась Джиллиан. — И языческому тоже.

— Дункан — не Лазарь. Он не восстанет из мертвых, — мягко произнесла Беатриса. — Но, возможно, тебе удастся спасти его ребенка.

Джиллиан решительно поднялась.

— Хорошо. Где он?

Беатриса показала за дом.

— На лужайке. Играет с Чомой в кегли.

— Пойду поговорю с ним.

Беатриса спросила:

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Джиллиан отрешенно покачала головой.

— Нет. Я должна сделать это сама.

— Постой, — крикнула ей вслед Беатриса.

— Что?

— Я люблю тебя, сестренка. Я рада, что не осталась в Англии. Без меня тебе было бы трудней.

Джиллиан улыбнулась ей и отправилась на поиски Индиго.

На лужайке его не было. Она обнаружила его на задней веранде, где он пил из бокала холодный лимонад. В доме имелся специальный погреб для льда, который привозили на кораблях с севера.

— Дорогая! — обрадованно воскликнул Индиго, увидев ее.

Отшвырнув ногой деревянную кеглю, она спросила:

— Кто выиграл, вы или Чома?

Чома тоже был здесь с кружкой эля в руке. Он и Джиллиан недолюбливали друг друга, и это было вполне понятно: ведь именно Чома умертвил Дункана.

— Выиграл он, будь он проклят, — сказал Индиго, спускаясь по ступенькам. — Жульничал, конечно.

Джиллиан улыбнулась. Пожалуй, Беатриса права: Индиго не лишен своеобразного очарования.

— Так потребуйте реванш.

Она опустилась в плетеное кресло.

— Хотите лимонаду, любимая?

— Спасибо.

Сегодня, как обычно, Индиго был одет безупречно, черные волосы аккуратно расчесаны и даже украшены голубой лентой.

Индиго сел рядом с ней. — Все, Чома, спасибо за игру. Можешь идти.

Мулат посмотрел на Индиго, и Джиллиан содрогнулась, прочтя в этом взгляде ненависть. Как Индиго этого не видит? Как он может доверять Чоме?

Индиго похлопал Джиллиан по руке:

— Вы улыбаетесь, дорогая? Какой приятный сюрприз!

Она отпила лимонаду и спросила:

— Вы хотели меня видеть?

Он закинул ногу на ногу.

— Да. Пора нам в очередной раз объясниться.

Джиллиан подняла голову. Чома убирал кегли, вряд ли он мог слышать, о чем идет речь.

— Да?

— Хотелось бы назначить день свадьбы.

— Я вас понимаю.

Он неспешно отпил лимонаду.

— Значит, вы согласны?

Она надолго замолчала. Вновь перед ней возникло лицо Дункана. Во многом он так и остался для нее загадкой. Не хватило времени, чтобы узнать его как следует, разобраться в его прошлом. Что ж, по крайней мере, нужно попытаться спасти его ребенка.

— Индиго…

— Что?

Она взглянула в его проницательные голубые глаза.

— Прежде чем я дам согласие, мы должны заключить сделку.

Индиго добродушно развел руками:

— Сколько женщине ни предложи, ей все мало. Что ж, излагайте ваши условия.

— Во-первых, я должна вам кое в чем признаться…

На глазах у нее выступили слезы, и Джиллиан почувствовала, что не может говорить.

— Вы о ребенке? — помог ей Индиго.

Джиллиан захлопала глазами:

— Так вы все знаете?

Он пожал плечами и достал из-за манжеты платок.

— Я наблюдательный человек. Вот, вытрите глаза.

Она закрыла лицо платком.

— И давно?

— Несколько недель.

— Почему же вы мне ничего не сказали? — всхлипнула Джиллиан.

— Я хотел, чтобы вы рассказали сами. Хотел добиться вашего доверия.

— Разве я могу доверять человеку, который убил моего мужа?

— Я уже много раз объяснял: это был просто бизнес.

— Ну и бизнесом вы занимаетесь!

— Возможно, не самым лучшим. Но что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь, зато можно изменить будущее.

Джиллиан глубоко вздохнула:

— Я от ребенка не откажусь.

— Это ведь ребенок вашего мужа?

— Да.

Она сжала пальцы в кулак. Ничего, своего она добьется. Этому пирату с ней не совладать.

— Это первое. Второе: сестра останется со мной. Вы не заставите ее стать чьей-то женой помимо ее воли. И Чоме она тоже не достанется.

— При чем здесь Чома? — удивился Индиго.

— Я же вижу, как он на нее пялится. И я знаю, что вы бываете щедрым до безрассудства. Поддавшись минутному настроению, вы можете преподнести Беатрису в дар.

Это замечание развеселило Индиго, однако он сказал с напускной строгостью:

— У вас слишком много условий, особенно если учесть, в каком нелегком положении вы находитесь.

Джиллиан вскочила на ноги. Этот разговор стал ей невыносим.

— К чему тогда ходить вокруг да около? Возьмите меня силой. К черту свадьбу. Даже странно, что вы до сих пор этого не сделали.

Он в сердцах резко поставил бокал на столик — так, что лимонад расплескался.

— Я вам уже говорил! Я хочу, чтобы в моей жизни появилось что-то хорошее. Отец без конца путался со шлюхами. Моя мать была в доме на положении рабыни. Мои дети будут воспитываться иначе!

— И поэтому вы меня похитили? — язвительно спросила Джиллиан.

Индиго вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по веранде.

— А разве я мог бы предложить руку и сердце какой-нибудь приличной женщине? Вы посмотрите на меня. Посмотрите, во что я превратился. — Он остановился и невидящим взглядом посмотрел вдаль. — Я превратился в своего отца. А ведь клялся, что никогда таким не буду. Какой же он был мерзавец…

Джиллиан молчала. Впервые ей было по-настоящему жалко пирата, и она ненавидела себя за это. Ведь он убил ее Дункана.

— Если я дам согласие, вы выполните мои условия?

— Да. Если вы будете вести честную игру. Обещайте, что попытаетесь.

— Я ничего не могу обещать. Я глубоко любила своего мужа. Однако ради моего будущего ребенка я готова заботиться о вас так, как жена должна заботиться о муже.

Индиго обернулся к ней:

— Это значит, что вы согласны?

Она хотела сказать «да», но не смогла. Сердце не позволило.

— Это значит, что я скоро сообщу вам о своем решении.

— Снова проволочки! У вас ведь нет выбора!

— Дайте мне еще два дня, Индиго. Всего два дня.

Он схватил ее за руку.

— Я не позволю, чтобы вы мной играли. Чома говорит, что вы с сестрой вертите мной как хотите.

— Два дня, — повторила она, глядя ему прямо в глаза.

— Хорошо, два дня, — прошептал он и на миг коснулся губами ее губ.

В этот момент Джиллиан поняла, что никогда не сможет стать его женой.

Дункан проснулся от металлического грохота.

— Просыпайтесь, ленивые ослы! — орал одноглазый надсмотрщик, колотя палкой по железным прутьям. — Вы уже полдня проспали!

Сквозь дыру в крыше просачивался хмурый свет занимающегося дня. Накануне рабы вернулись в камеру почти в полночь. Дункан чувствовал, что надолго его не хватит. Два месяца он надрывался на тяжелой физической работе, получая корку хлеба. Два месяца он не видел Джиллиан. Дункан вытер ладонью грязное, потное лицо.

Что с ней стало? Последнее время он старался об этом не думать. Во всяком случае, она жива. Жива и в безопасности. Наверняка у нее хватило рассудительности сделать то, что от нее требовалось в сложившейся ситуации. Об этом Дункан тоже старался не думать. Главное, что она жива. Он придет за ней, спасет ее. Ради этого стоило жить. Воспоминания о Джиллиан придавали ему сил.

Снова появился надсмотрщик:

— Скорей, черт бы вас побрал! Работы по горло. Хозяин хочет, чтобы вы расчистили южное поле, пока не начался дождь.

Дункан шутливо ткнул приятеля локтем в бок:

— Джейк, открой глазки. Мама зовет.

Джейк с трудом разомкнул веки. Вид у него был ужасный. За последние недели он сильно сдал, под глазами появились темные круги, кожа висела на ребрах складками. Джейк медленно умирал от голода. Большинство рабов выдерживало примерно полгода, самые выносливые — год, а Джейк провел на плантации уже целых девять месяцев. Видно, ему осталось недолго.

Дверь камеры распахнулась, и рабы хмуро побрели к выходу. Один не мог идти и полз на четвереньках; другой помог ему подняться на ноги. Должно быть, к вечеру в камере появится пустое место, и снова начнется драка из-за освободившейся пайки хлеба.

— Идем, — сказал Дункан, протягивая Джейку руку. — Пора подышать свежим воздухом, красавчик.

Джейк ухмыльнулся:

— Хороший ты парень, Дункан Родерик, хоть и граф.

Они вышли из камеры последними. Тут опять появился надсмотрщик.

— Нужны двое резать тростник, — объявил он.

Дункан и Джейк переглянулись, на их губах появилась улыбка.

— За это — лишний ломоть хлеба и кусок сыра, — пообещал надсмотрщик.

— Мы согласны, — поспешил сказать Дункан. — Будем рубить тростник.

Надсмотрщик скептически посмотрел на них с Джейком.

— Нет, вы не годитесь. В вас еще слишком много жизни.

Он двинулся дальше.

— Значит, еще и силы есть, — крикнул ему вслед Дункан, чувствуя, что шанс на спасение может вот-вот исчезнуть. — Мы можем нарубить много тростника.

Надсмотрщик остановился, сплюнул.

— Чего это ты так рвешься рубить тростник, Татуированный? Может, вы с дружком недоброе задумали?

Дункан показал на ссадины от ярма, оставшиеся на плечах.

— Что мы, дураки? Просто надоело тележку таскать.

Надсмотрщик впился ему в лицо своими крысиными глазками.

— Только на один ломоть хлеба мы не согласны, пускай будет два, — подыграл Дункан. — Дураков нет задешево спины гнуть.

Один из рабов неуверенно захихикал и тут же получил от надсмотрщика удар палкой.

— Заткнись, пока я тебе башку не проломил!

И он снова воззрился на Дункана.

Тот мысленно молился так, как никогда в жизни.

— Ладно, черт с вами, — смилостивился надсмотрщик. — Идите за мной, парни. Но если будете дурака валять, я велю страже тут же вас пристрелить.

Дункан оглянулся на Джейка и первым зашагал вперед.

Негр ожил, его глаза загорелись огнем, а губы прошептали: «Домой».