Преступления за кремлевской стеной

ПРОВАЛ СТАЛИНСКОГО «БЛИЦКРИГА»

Эта война была преступной, как, впрочем, и все войны на земле. Ее развязывание было безумием, точного количества жертв никто не знает по сей день.

Следует отметить, что во всех кремлевских преступлениях количество жертв — тайна.

В душах и памяти старших поколений, несмотря на усилия отечественной пропаганды, советско-финляндская война оставила не «героический след», а лишь смешанное чувство горечи, больших сомнений, ощущение какой-то вины и неудовлетворенности.

В Краткой советской энциклопедии, выпущенной в 1943 году, говорится:

«…Советские войска потеряли 48.745 человек убитыми и 158.863 человек ранеными».

Однако в ходе научно-практической конференции на тему: «Документы государственного архивного фонда СССР об укреплении обороноспособности страны накануне Великой Отечественной войны советского народа 1941–1945 гг.» названы другие данные. За 105 дней советско-финляндской войны Красная Армия потеряла 289.510 человек, их них 74 тыс. убитыми и 17 тыс. пропавшими без вести. Остальные — раненые и обмороженные.

С просьбой обсудить проблему безопасности Ленинграда, а финская граница проходила от него всего в 35 километрах, советская сторона обратилась в Хельсинки еще в 1937 г.

В 1938 году, после поглощения Австрии Германией, Москва вступила с Хельсинки в секретные переговоры по вопросу безопасности. Советский Союз добивался от Финляндии твердых гарантий, что та будет защищать свой нейтралитет, если Германия решит вторгнуться в Советский Союз с севера, то есть с финской территории. Москва не верила, что Финляндия сможет и даже пожелает защитить свою территорию, если Германия решит напасть на Советский Союз через нее. Москва добивалась участия Советского Союза в создании оборонительных объектов на Аландских островах и на принадлежащем Финляндии Сурсаари в Финском заливе. Финляндия должна была согласиться принять помощь Советского Союза в отражении нападения Германии. Финляндия отклонила эти предложения, поскольку они расценивались как противоречащие принципам суверенитета и скандинавского нейтралитета. Макс Якобсон прекрасно охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Финляндия испытывала страх перед Советским Союзом, Дания — перед Германией, Швеция никак не могла решить, кого ей следует бояться в достаточной безопасности, чтобы не бояться никого».

После первой встречи правительства обеих стран решили действовать по параллельным направлениям: не отказываясь от политических переговоров, они начали предпринимать опасные меры, причем военного характера. Советский Союз — наступательные, а Финляндия — оборонительные. Строительство оборонных сооружений в Финляндии началось еще в 30-х годах, в чем ей активно помогали западные страны. С участием немецких специалистов была сооружена аэродромная сеть, способная принять в 10 раз больше самолетой, чем их насчитывал воздушный флот страны. Англия, Франция, Германия, Бельгия оказали Финляндии существенную помощь в сооружении на Карельском перешейке линии Маннергейма — системы укреплений общей глубиной почти 90 километров.

В эти годы Маннергейм был командующим вооруженными силами Финляндии.

Карл Маннергейм родился в 1867 году в Финляндии в семье выходцев из Швеции. Он получил образование в кадетском корпусе, Гельсингфорсском ли-цеє и в Николаевском кавалерийском училище в Петербурге, знал шведский, финский и русский языки. Впоследствии овладел еще языками: кроме немецкого, английского, французского, мог изъясняться на китайском.

Карл Маннергейм верой и правдой служил русскому царю. Участвовал в войне с Японией, отличился в сражении под Мукденом и был досрочно произведен в полковники.

После войны Маннергейм был направлен Генеральным штабом в военно-научную экспедицию по странам Центральной Азии. Он путешествовал по русскому и китайскому Туркестану, был в Пекине, добрался до Японии.

Маннергейм первым из европейцев встретился с таинственным далай-ламой. Сделал фотоснимки сцен быта и богослужения буддийских монахов. Дневники путешественника были изданы в 1909 году, а в 1940 году на их основе в Финляндии появилась увлекательная книга.

После экспедиции Маннергейм был произведен в генерал-майоры свиты Его Величества.

Затем он командовал дивизией в Польше. Участвовал в первой мировой войне.

После Октябрьского переворота Маннергейм, будучи уже генерал-лейтенантом, ушел в отставку и уехал в Финляндию.

После достижения Финляндией независимости в ней не было первоначально собственной системы управления. Крупные промышленники пригласили на финляндский трон немецкого принца Фридриха Карла Гессенского. Но тот даже не успел добраться до места царствования: отречение кайзера после ноябрьской революции в Германии сорвало эти планы.

Судьбу страны вручили Маннергейму. Ему присвоили звание правителя Финляндии. В этом ранге он разработал основы государственного управления, занимался дипломатической деятельностью: вел успешные переговоры о признании Англией и Францией независимости Финляндии.

Но на президентских выборах летом 1919 года Маннергейм потерпел поражение.

Верный «белой идее», он написал в октябре 1919 года письмо правительству, в котором призвал организовывать военный поход против России. Широкая общественность крайне негативно восприняла этот призыв. Маннергейм надолго отошел от политической жизни.

Генерал много путешествовал. Заседая в правлении банков, создал Союз защиты детей, возглавил финский Красный Крест.

В 1931 году Маннергейма пригласили председательствовать в только что созданном Совете обороны и присвоили ему звание маршала.

Когда вспыхнула «зимняя война», маршал взял на себя командование войсками.

Возвращаясь к отношениям Финляндии и Советского Союза в 1939 году, необходимо отметить, что новую ситуацию создало заключение советско-германского пакта о ненападении 23 августа 1939 года. В секретном приложении к этому договору Финляндия была отнесена к сфере советского влияния.

Командующему ЛВО было приказано срочно подготовить план «прикрытия контрудара», тайно форсировать подготовку войск и ускорить военное строительство. Расчет строился на том, что «контрудар» должен быть осуществлен в максимально короткие сроки. (Странно лишь, почему эти действия назывались «контрударом». Ведь никто серьезно не рассчитывал на опасность «удара» с финской стороны).

Справедливости ради следует сказать: стороны не теряли надежды на политическое урегулирование возникшего спора. Свидетельством тому стало решение о возобновлении переговоров представителей обеих стран с 12 октября 1939 года.

Правительство Финляндии получило приглашение послать своего представителя в Москву для обсуждения «конкретных политических вопросов».

Финляндское правительство попросило Юхо Кусти Паасикиви стать этим представителем. Он возглавлял финляндскую делегацию, которая заключила мирный договор в Тарту в 1920 году — правовая основа последующих отношений между Финляндией и Советской Россией. Этот договор был дополнен пактом о ненападении, подписанным в 1932 году, который должен был оставаться в силе до 1945 года.

Врученные Паасикиви инструкции разъясняли, что финляндское правительство не может вести переговоры о каком-либо пакте о взаимной помощи, территориальных уступках или создании баз на финляндской границе. Утверждалось, что это было бы несовместимо с провозглашенной Финляндией политикой нейтралитета. Самое большее, на что Финляндия была теперь готова, это согласиться с русскими просьбами при условии получения соответствующей компенсации. Таким образом, не могло быть и речи о заключении соглашений того сорта, которые были достигнуты с Прибалтийскими республиками. Чтобы подкрепить свою позицию, правительство Финляндии мобилизовало армию и начало эвакуацию крупных городов и пограничных районов.

Переговоры открылись в Москве между Сталиным и Молотовым с одной стороны, и Паасикиви — с другой. Советский Союз предложил пакт о взаимной помощи либо общего характера, либо относящийся только к зоне Финского залива СССР, далее, потребовал передать ему в аренду полуостров Ханко для создания военной базы, с гарнизоном численностью 5 тысяч человек, уступить все внешние острова, включая самый крупный и самый западный остров — Сурсаари; отодвинуть государственную границу на Карельском перешейке примерно на 40 миль дальше от Ленинграда.

Сталин сказал: «Мы не можем ничего поделать с географией. Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется передвинуть от него подальше границу».

Далее предлагалось ликвидировать все укрепления по обеим сторонам новой границы; передать СССР финскую половину полуострова Рыбачьего на севере страны и заключить соглашение, что ни одна из сторон не будет вступать в какие-либо пакты, направленные против другой стороны. В свою очередь СССР предлагал в качестве компенсации территорию в Советской Карелии в два раза большую, чем та, которую уступала Финляндия, и выражал готовность разрешить Финляндии построить укрепления на Аландских островах, которые в то время были демилитаризованы, но вооружения которых Финляндия добивалась с 1938 года.

Паасикиви имел строгие инструкции придерживаться существовавших договоров и не принимать никаких предложений, которые могли бы поставить под вопрос нейтралитет страны.

Позиция Хельсинки состояла в том, что у Москвы нет законных оснований выдвигать требования, которые сделали бы для Финляндии невозможным придерживаться принципов скандинавской политики нейтралитета. Финляндия могла и стала бы защищаться: от неё или от другого государства с ее территории не исходило никакой угрозы для Советского Союза. Существовали сильные опасения, что территориальные уступки, особенно предоставление военно-морской базы в западной части Финского залива, будут первым шагом к потере независимости. Занимая эту твердую позицию, правительство могло рассчитывать на поддержку общественного мнения, которое всецело выступало за сохранение территориальной целостности.

Несмотря на уступки с обеих сторон, соглашение так и не было достигнуто, и переговоры были прёрва-ны в середине ноября 1939 года. Камнем преткновения оказалась военно-морская база на Ханко.

Следует подчеркнуть, что в Хельсинки предавались опасному заблуждению юридического порядка, полагая, что Сталин не пойдет на объявление войны, чтобы добиться своего; что Советский Союз, который неоднократно подчеркивал свое стремление к миру, не поставит под угрозу свою международную репутацию, развязав войну против крошечного северо-западного соседа. Угрозы и предостережения Молотова принимались за блеф, испытание нервов, приемы, с помощью которых русские хотели запугать финнов. Ведь не объявлялось никаких ультиматумов. Считали, что либо все останется по-прежнему, либо будут продолжены переговоры.

И только два влиятельных лица — сам Паасикиви и Маннергейм, главнокомандующий вооруженными силами Финляндии на время войны, — выступили в пользу далеко идущих уступок. Эти двое были готовы принять большинство русских требований, касающихся Карельского перешейка, и предложить некоторые прибрежные острова в качестве баз вместо полуострова Ханко, ибо ни один из них не имел иллюзий относительно намерений СССР и других стран мира. Оба они верили, что, если Финляндия позволит войне разразиться, ей придется сражаться в одиночку и она потерпит быстрое поражение.

Маннергейм писал: «Я говорил, что Финляндии было бы гораздо выгоднее передвинуть, за компенсацию, разумеется, государственную границу от Петербурга на несколько миль западнее…»

После прекращения переговоров наступило временное затишье. Правительство Финляндии было уверено в том, что оно избрало правильный путь. Никаких шагов по возобновлению переговоров не делали. Эвакуированные жители стали возвращаться домой, планировали возобновление занятий в школах.

26 ноября в Майниле на Карельском перешейке произошел странный инцидент — в результате артобстрела погибли несколько советских солдат. Финляндскому правительству была направлена нота, обвинявшая финских артиллеристов в ответственности за это событие и требовавшая отвода от границы финских войск. В ноте говорилось, что СССР не хочет раздувать этот инцидент: это, по-видимому, подразумевало, что даже теперь Финляндия может отказаться от своей позиции.

Этот инцидент был предметом долгих споров среди политиков и исследователей. Сейчас существуют источники, указывающие на то, что артобстрел этот был делом ведомства Берии.

Вот что писал Н. С. Хрущев: «Однажды, когда я приехал в Москву — это, по-моему, уже была поздняя осень 1939 года, Сталин меня пригласил к себе на квартиру: «Приезжайте ко мне, покушаем. Будут Молотов и Куусинен».

Куусинен тогда работал в Коминтерне.

Я приехал в Кремль, на квартиру к Сталину. Начался разговор, и по ходу его я почувствовал, что это продолжение предыдущего разговора. Собственно, уже реализации принятого решения о том, чтобы предъявить ультиматум Финляндии. Уже договорились с Куусиненом, что он возглавит правительство создающейся Карело-Финской ССР.

Было такое мнение, что Финляндии будут предъявлены ультимативные требования территориального характера, которые она уже отвергла на переговорах, и если она не согласится, то начать военные действия. Такое мнение было у Сталина. Я тоже считал, что это правильно. Достаточно громко сказать, а если не услышат, то выстрелить из пушки, и финны поднимут руки, согласятся с нашими требованиями.

Я опять повторяю, какие конкретные территориальные претензии были выдвинуты, какие политические требования, какие взаимоотношения должны были сложиться, я сейчас не помню, но, видимо, какие-то условия были выдвинуты с тем, чтобы Финляндия стала дружеской страной. Эта цель преследовалась, но в чем это выражалось, как формулировалось, я не знаю. Я эти документы не читал и не видел.

Тогда Сталин говорил: «Ну вот, сегодня будет начато дело».

Мы сидели довольно долго, потому что был уже назначен час. Ожидали. Сталин был уверен, и мы тоже верили, что не будет войны, что финны примут наши предложения и тем самым мы достигнем своей цели без войны. Цель — это обезопасить нас с севера.

Вдруг позвонили, что мы произвели выстрел. Финны ответили артиллерийским огнем. Фактически началась война. Я говорю это потому, что существует другая трактовка: финны первыми выстрелили, и поэтому мы вынуждены были ответить.

Имели ли мы юридическое и моральное право на такие действия? Юридического права, конечно, мы не имели. С моральной точки зрения желание обезопасить себя, договориться с соседом оправдывало нас в собственных глазах».

28 ноября Советский Союз заявил о денонсации Договора о ненападении и отзыве своих дипломатических представителей из Финляндии.

Войска Ленинградского военного округа получили приказ путем активных боевых действий отодвинуть границу на Карельском перешейке. Целью последующих военных мер ставился выход на линию Кекс-гольм — Выборг, что, по замыслам советского командования, должно было решить исход войны. 3 ноября части Красной Армии перешли границу Финляндии.

Численность населения Финляндии в 1939 году не превышала 4 миллионов человек. Финская армия в период между 10 и 23 октября была дислоцирована на территории, предусмотренной планами на случай оборонительных действий. Там войска занимались строительством фортификационных сооружений, по возможности знакомились с местностью будущих боев.

Общая численность армии к тому времени составляла 337 тысяч человек. Она имела на вооружении 500 полевых орудий, 118 самолетов. Отсутствие противотанковых орудий, довольно устаревшая полевая артиллерия, недостаточное количество к ней снарядов, а также плохая авиационная техника снижали ударную мощь армии. Сталин, однако, сильно недооценивал боевой дух финских солдат.

Маршал А. М. Василевский в беседе с К. Симоновым поделился следующими воспоминаниями: «Военный совет поставил вопрос о том, что, раз так, то нам придется воевать с Финляндией. Шапошников, как начальник Генерального штаба, был вызван для обсуждения плана войны. Оперативный план войны с Финляндией, разумеется, существовал, и Шапошников доложил его. Этот план исходил из реальной оценки финской армии и реальной оценки построенных финнами укрепленных районов, И в соответствии с этим он предполагал сосредоточить больше сил и средств, необходимых для решительного успеха этой операции.

Когда Шапошников назвал все эти запланированные Генеральным штабом силы и средства, которые до начала этой операции надо было сосредоточить, то Сталин поднял его на смех. Было сказано что-то вроде того, что, дескать, вы для того, чтобы управиться с этой самой… Финляндией, требуете огромных сил и средств. В таких масштабах в них нет никакой необходимости.

После этого Сталин обратился к Мерецкову, командовавшему тогда Ленинградским военным округом, и спросил его: «Что, вам в самом деле нужна такая огромная помощь для того, чтобы справиться с Финляндией? В таких размерах вам это нужно?»

Мерецков ответил: товарищ Сталин, надо подсчитать, подумать. А помощь нужна, но, возможно, что и не в таких размерах, какие были названы.

После этого Сталин принял решение: «Поручить всю операцию против Финляндии' целиком Ленинградскому фронту. Генеральному штабу этим не заниматься, заниматься другими делами».

Он таким образом заранее отключил Генеральный штаб от руководства предстоящей операцией. Более того, сказал Шапошникову, что ему надо отдохнуть, предложил ему дачу в Сочи и отправил на отдых. Сотрудники Шапошникова были тоже разогнаны кто куда, в разные инспекционные поездки. Меня, например, загнал для чего-то на демаркацию границ с Литвой».

Войну начинали силами Ленинградского военного округа.

Правда, военный округ получил подкрепления, однако они так и не успели дойти до границы Финляндии к началу войны. Тогда в распоряжении командования Ленинградского военного округа было 19 дивизий, то есть около 450 тысяч человек, свыше 2 тысяч танков и около тысячи самолетов.

Ленинградский фронт начал действовать рано утром 30 ноября 1939 года; советские войска перешли в наступление на суше, на море и в воздухе. Основной удар наносился на Карельском перешейке, где действовала 7-я армия под руководством командира 2-го ранга Яковлева. В ее составе было 190 тысяч бойцов, 900 пушек и гранатометов, почти тысяча танков. «Карельский перешеек» находился под командованием генерал-лейтенанта Хюго Эстермана. В его подчинении находилось приблизительно 133 тысячи солдат и офицеров, 330 единиц полевой артиллерии.

Севернее Ладоги действовали 8-я армия и базировавшаяся в Мурманске 14-я армия.

Первый период боев на перешейке развивался согласно финскому плану. Отступление сил прикрытия усилилось до 5 декабря, когда советские войска подошли к «линии Маннергейма».

Финны утверждают, что в этих боях они добились значительных успехов и нанесли тяжелые потери наступавшим. Но главное — финские войска приобрели боевой опыт, особенно в борьбе с танками, в которой они широко использовали бутылки с горючей жидкостью. Другой характерной чертой этих боев была тактическая неповоротливость Красной Армии. Массированные атаки велись в плотных боевых порядках, в результате их легко и с большими потерями для наступавших можно было отразить; танки и артиллерия никак не могли наладить эффективное взаимодействие с пехотой.

Советские войска оказались слабо подготовленными к боевым действиям в условиях бездорожья, что усугублялось к тому же необычно суровой зимой. Танки и тяжелая техника увязали в глубоком снегу, снабжение многих частей и соединений оказалось прерванным; резко нарушилось управление войсками. К тому же начались массовые обморожения и простудные заболевания сравнительно легко экипированных бойцов и командиров Красной Армии.

Одной из'серьезнейших причин провала сталинского «блицкрига» являлось состояние командного состава Вооруженных Сил СССР. Именно в «зимней» войне впервые пришлось пожинать горькие плоды беззаконий и репрессий предшествующих месяцев и лет, когда был уничтожен, по существу, весь цвет Красной Армии.

Но других методов, кроме репрессий, советское командование не знало.

Вот что писал, например, в конце декабря 1939 года Сталину и Молотову нарком и «первый маршал» Ворошилов, пытавшийся снять с себя всякую ответственность за провалы и общее состояние боеготовности войск: «Считаю необходимым провести радикальную чистку корпусов, дивизий и полков. Выдвинуть вместо трусов и бездельников (сволочи тоже есть) честных и расторопных людей…»

В боевых частях и соединениях снова прокатилась волна репрессий. Широко практиковалось проведение ускоренных судов, а затем расстрелов осужденных перед личным составом войск. Вспомнили и о «положительном» опыте времен Гражданской войны: на боевых участках ближайших тылов пяти действующих армий по приказу НКО и НКВД были учреждены контрольно-заградительные отряды НКВД.

К концу декабря советское наступление на Карельском перешейке было приостановлено. Когда началась война, Финляндия обратилась в Лигу Наций с просьбой о поддержке. Лига Наций, в свою очередь, призвала СССР прекратить военные действия, но получила ответ, что Советская страна не ведет никакой войны с Финляндией.

14 декабря Лига Наций приняла решение об исключении СССР из этой организации.

Газета «Правда» отреагировала следующим образом: «Лига Наций, по милости ее нынешних режиссеров, превратилась из кое-какого «инструмента мира», каким она могла быть, в действительный инструмент англо-французского военного блока по поддержке разжигательств войны в Европе.

При такой бесславной эволюции Лиги Наций становится вполне понятным ее решение об «исключении» СССР… Что же, тем хуже для Лиги Наций и ее подорванного авторитета. В конечном счете, СССР может здесь остаться и в выигрыше… СССР теперь не связан с пактом Лиги Наций и будет иметь отныне свободные руки».

О реакции на войну крупнейших держав мира вспоминает советский посол в Англии И. М. Майский:

«За семь лет моей предшествующей работы в Лондоне в качестве посла СССР я переживал немало антисоветских бурь, но то, что последовало после 30 ноября 1939 года, побило всякие рекорды.

Начало буре положила речь Чемберлена 30 ноября в парламенте, где он резко выступил против СССР в поддержку Финляндии. Не менее резко выступил против СССР и Галифакс в палате лордов. Одновременно Рузвельт провозгласил «моральное эмбарго» в отношении Советской страны, а бывший президент Гувер потребовал даже отзыва американского посла из Москвы. Вслед за тем в США развернулась шумная антисоветская кампания в печати, по радио и с церковных кафедр. Многие страны провели сбор средств в пользу Финляндии или предоставили займы, в частности, США и Швеция. Больше всего оружия поставили Великобритания и Франция, но снаряжение в основном было устаревшим. Наиболее ценным был вклад Швеции: 80 тысяч винтовок, 85 противотанковых орудий, 104 зенитных орудия и 112 полевых орудий. Выражали недовольство действиями СССР и немцы. Эта война нанесла ощутимый удар по жизненно-важным для Германии поставкам леса и никеля из Финляндии. Сильное сочувствие западных стран сделало реальным вмешательство в войну северной Норвегии и Швеции, что повлекло бы за собой ликвидацию ввоза железной руды в Германию из Норвегии. Но даже оказавшись перед такими затруднениями, немцы соблюдали условия пакта.

В связи с затишьем на Карельском перешейке центр военных действий сместился на север, где финны предприняли ряд успешных контратак. Все эти операции имеют общие черты. Советские войска, привязанные к дорогам, были вынуждены остановиться из-за сопротивления финнов, бездорожья, трудностей снабжения и тяжелых климатических условий. Затем финны, используя отряды лыжников, наносят удары во фланг и тыл русским. Русские колонны подчас оказываются окруженными, но вместо отступления окапываются и занимают круговую оборону — финны называли такие окруженные группировки «моти».

На северном берегу Ладоги 168-я советская дивизия была остановлена. Ее правый фланг прикрывала 128-я дивизия. Две первые попытки финнов 12 и 17 декабря атаковать их провалились. Но русские были то ли слишком измотанными, то ли непредприимчивыми, чтобы развить этот успех и перейти в наступление. 26 декабря финны начали третью попытку. Финские атаки достигли своего апогея 5 января, когда 18-я дивизия была рассечена на части, окружена и перешла к обороне, а 11 января финские лыжники достигли берега Ладоги в тылу 168-й дивизии, которая быстро заняла круговую оборону «моти» у Кителя.

Эта крупная группировка — целая дивизия — снабжалась по воздуху советской авиацией. И уничтожить ее финнам не удавалось, поэтому они старались не допустить к ней пробивавшиеся по льду Ладожского озера на выручку советские части. 6 марта русские все же прорвали финские заслоны и установили связь с окруженными войсками.

18-я дивизия фактически была уничтожена, и финны захватили большую часть ее тяжелого оружия. Две окруженные группы войск этой дивизии, однако, упорно оборонялись и выстояли до конца войны. Хотя 4-й армейский корпус финнов добился ощутимых успехов, эти успехи были неполными. Финны рассчитывали ликвидировать русские части, перебросить корпус на другие фронты, но эти расчеты сорвались из-за неожиданно затянувшегося сопротивления окруженных русских войск.

Трагической оказалась судьба 44-й дивизии: сбив хилую финскую погранзаставу в Раате, она двинулась в направлении городка Суомуссалми, чтобы там соединиться с 163-й дивизией, наступавшей с севера, а потом вместе выйти к побережью Ботнического залива и отрезать Финляндию от Швеции, которая снабжала ее военными материалами.

У наступавших было огромное преимущество. Но на пути от Раате до Суомуссалми было наспех устроено несколько линий обороны. Первая задержала 44-ю дивизию всего на сутки, вторая — уже на неделю. Русские войска продолжали двигаться вперед… Но потом к обороняющимся подошло подкрепление из двух неполных полков. И вот тогда отряды финских лыжников напали на растянувшуюся по дороге дивизию. Они рассекли ее на несколько частей и стали уничтожать…

Финская кинохроника запечатлела страшные кадры: на узкой дороге — столпотворение из горящих танков, машин, брошенных орудий, полевых кухонь, госпитального оборудования и множество трупов красноармейцев. Здесь через несколько часов после разгрома 44-й дивизии побывал финский фронтовой корреспондент, который на следующий день писал в своей газете:

«Целая дивизия заледенела в наших жестоких зимних холодах… Тысячи и тысячи солдат без ореола славы и геройских могил».

Профессор истории Хельсинкского университета Охто Маннинен рассказывал корреспонденту газеты «Известия» Марату Зубко:

«Зимние леса действовали на советских солдат просто парализующе. Об этом стало известно из дневников погибших. В одном из них командир роты, видимо, доведенный до полного отчаяния, писал: «Наши начальники совсем не знают, как вести бои в лесу». Две недели он с бойцами находился в снегах. «Зачем же нас сюда послали?» — вопрошал он…»

Разумеется, Сталин не мог простить разгрома. Перед строем были расстреляны оставшиеся в живых командир 44-й дивизии генерал Виноградов, командир полка Саров, комиссар полка Подхомутов и командир батальона капитан Чайковский.

В феврале советское командование попыталось, следуя примеру финнов, использовать лыжную бригаду. Но бригада под командованием полковника Долина формировалась в спешном порядке после начала войны, и, как оказалось, недостаточно было только научить солдат ходить на лыжах. Неудачное тактическое использование бригады привело к катастрофе. Финские патрули преследовали ее в глуши лесов, и к 15 февраля бригада распалась на отдельные мелкие группы.

Неудачи декабрьского наступления на Карельском перешейке привели советское командование к выводу, что только подготовленный штурм финских укреплений может иметь успех. Основная передислокация началась 26 декабря. 28 декабря издали новые оперативные приказы. От массированных атак отказались —‘ вместо этого упор был сделан на постепенное, шаг за шагом, продвижение, после того, как артиллерия разрушит железобетонные укрепления. Почти целый месяц шло обучение войск, в ходе которого отрабатывалась атака на доты, особое внимание уделялось взаимодействию пехоты, танков и артиллерии.

Что произошло дальше — известно. Ленинградский фронт начал войну, не подготовившись к ней, с недостаточными силами и средствами, и топтался на Карельском перешейке целый месяц, понес тяжелые потери и, по существу, преодолел только предполье. Лишь через месяц подошел к самой «линии Маннергейма», но подошел выдохшийся, брать ее было уже нечем.

Вот тут-то Сталин и вызвал из отпуска Шапошникова, и на Военном совете обсуждался вопрос о дальнейшем ведении войны. Шапошников доложил, по существу, тот же самый план, который он докладывал месяц назад. Этот план был принят. Встал вопрос о том, кто будет командовать войсками на Карельском перешейке.

Сталин сказал, что Мерецкову мы это не поручим, он с этим не справится. Спросил: «Так кто готов взять на себя командование войсками на Карельском перешейке?»

Наступило молчание, довольно долгое. Наконец поднялся Тимошенко и сказал: «Если вы мне дадите все то, о чем здесь сказано, то я готов взять командование войсками на себя и надеюсь, что не подведу вас». Так был назначен Тимошенко.

На фронте наступила месячная пауза. По существу, военные действия заново начались только в феврале. Этот месяц ушел на детальную разработку плана операции, на подтягивание войск и техники, на обучение войск. Этим занимался там, на Карельском перешейке, Тимошенко и занимался, надо отдать ему должное, очень энергично — тренировал, обучал войска, готовил их. Были подброшены авиация, танки, тяжелая, сверхмощная артиллерия. В итоге, когда заново начали операцию с этими силами и средствами, которые были для этого необходимы, она увенчалась успехом — линия Маннергейма была довольно быстро прорвана.

Положение финнов резко ухудшалось после того, как советские войска крупными силами стали наступать через Выборгский залив. Финляндское командование, осознавая возможности броска по льду, укрепило оборону побережья, перебросив туда целую дивизию. Этот район был усеян многочисленными островами, а скалистый берег с глубокими заливами был удобен для обороны.

Наступление войск Красной Армии по льду залива было проведено решительно и смело. Лед мог выдержать только легкие танки, но они успешно блокировали удерживаемые финнами острова и поддержали наступление войска при выходе на побережье.

Северо-восточнее Выборга находился ключевой сектор Тали, который обороняла 23-я пехотная дивизия. Финны, открыв шлюзы, приступили к затоплению этого района, но лед быстро замерзал и мог выдержать пехотинцев. К 9 марта русские войска глубоко вклинились в полосу укреплений. Один отборный пехотный отряд форсировал затопленный район — по пояс в ледяной воде, несмотря на сильный мороз, — и вышел в тыл финского батальона, который оставил свои позиции и в панике разбежался. Таким образом, к 13 марта Красная Армия фактически прорвала оборону финнов в секторе Тали.

13 марта Ставка отдала приказ о штурме Выборга, который начался утром.

Сражение было ожесточенным и кровопролитным.

Об этом писал в сборнике «Бои в Финляндии» участник штурма батальонный комиссар П. Белоусов: «Наш славный полк одним из первых вступил в город Выборг, на улицах которого рвались снаряды и мины и с грохотом рушились стены горящих зданий. Вот он, Выборг, — узкие улицы, освещенные пламенем многочисленных пожаров».

Когда в начале марта финляндское правительство стало получать донесения о тяжелейшем положении на фронте, оно, наконец, согласилось на мирные переговоры.

Переговоры начались в Москве 7 марта. Советская делегация выдвинула в дополнение к прежним условиям договора новые требования о передаче части территории в районе Салла-Куусамо и о строительстве железнодорожной ветки от мурманской железной дороги к Ботническому заливу.

Правительство в Хельсинки было возмущено этим, как оно считало, нечестным приемом советской стороны, но 9 марта оно получило доклад о военной обстановке, который предсказывал возможность полного развала финской обороны в ближайшее время.

На основе этого доклада Маннергейм решительно потребовал заключения мира, и правительство уполномочило делегацию — в случае единодушного согласия — подписать договор на русских условиях.

Вечером 12 марта 1940 года был подписан мирный договор. Военные действия должны быть прекращены 13 марта в 12 часов.

Согласно Московскому мирному договору 1940 года, в состав территории СССР включался весь Карельский перешеек, западное и северное побережье Ладожского озера, территория восточнее Меркярви с Куолоярви, часть полуострова Рыбачьего. Финляндия сдавала в аренду СССР сроком на 30 лет полуостров Ханко и прилегающие к нему острова и морскую территорию «для создания там военно-морской базы», а также соглашалась на строительство на своей территории железной дороги Кандалакша — Кемиярви. Советский Союз снял свое предложение о заключении пакта о взаимной помощи и обязательств вывести свои войска из области Петсамо.

Вновь обращаясь к потерям в этой войне, необходимо отметить, что в Красной Армии они были значительно выше, чем в финской. Мы назвали цифру убитых 74 тысячи, но есть предположение, что их число достигало 131 тысячи. Раненых было 186 129 человек, обмороженных — 13213, контуженых — 240.

Согласно данным Военного архива Финляндии и подсчетам финских коллег, финские войска потеряли: убитыми — 19 567, ранеными — 43 557, пропавшими во время войны без вести — 4101 и попавшими в плен — 825 человек (о количестве обмороженных и контуженых сведений не имеется).

По финским сведениям, они взяли в плен 5469 советских военнослужащих. Судьба их оказалась трагической. После освобождения из тяжелого плена они вместе с частями Красной Армии прошли по улицам Ленинграда, осыпаемые цветами. Затем их отделили от «воинов-победителей», погрузили в отдельный спецэшелон, и все они канули в безвестность…

Советско-финляндская война не преумножила славу русского оружия, вскрыв крупные недостатки в подготовке и боеспособности Красной Армии. После войны от обязанностей наркома обороны был освобожден К. Ворошилов, проявивший свою некомпетентность в руководстве вооруженной борьбой, этот пост занял С. Тимошенко. Был реорганизован Генштаб, расширилась сеть военных училищ.

Кардинальные меры принимались по укреплению дисциплины: в августе 1940 года в армии и на флоте было введено единоначалие. Совершилась штатная организация стрелковых соединений. Штат дивизии стал менее громоздким, при этом возросли огневые возможности. Вместо танковых и броневых бригад с 1940 года началось формирование танковых и моторизованных дивизий, как правило, входивших в состав вновь создаваемых механизированных корпусов.

Война с Финляндией ухудшила международное положение СССР. Она укрепила убежденность Гитлера в успехе предстоящей агрессии против СССР, в быстрой и легкой победе вермахта над Красной Армией, являвшейся, по его словам, «колоссом на глиняных ногах и к тому же без головы».

Мнение о крайней слабости СССР, особенно в военном отношении, сложилось и в правящих кругах Лондона и Парижа.

Словом, эта локальная война имела далеко идущие последствия.