Притворись моей кицунэ

Глава 17

Лина сдерживала данное обещание и вела себя безукоризненно, проводя все свое время в компании наставницы. Хотя ей было скучно и одиноко, но она не искала встречи с самураем. Император тоже не спешил вновь общаться с провинившейся наложницей. Возможно, его страстные откровения привели к этому отчуждению между ними. В ту ночь тэнно явно желал поддаться чарам кицунэ, и, если бы, девушка действительно была демоницей, то император бы уже полностью попал под ее влияние. А так, между ними остался лишь осадок разочарования и неловкости. К тому же, сама по себе Хитоми уже порядком наскучила молодому мужчине своей робостью и стеснительностью. С самого детства Акихико имел все, что только мог пожелать, его давно уже ничего не удивляло и не вызывало сильных эмоций, а теперь он разочаровался и в пойманной им кицунэ, на которую изначально возлагал большие надежды.

Зато Иоши очень переживала о том, что ее ученица больше не пользуется расположением господина. Женщина неустанно думала, как подстроить им встречу и всколыхнуть угасающие чувства императора.

— Сегодня такой теплый день, давайте сходим на озеро, Хитоми-сан? — спросила наставница, сама разливая утренний чай из необычного чайника в форме дракона.

— Вы сегодня очень добры, Иоши-сан, может быть, я не знаю о каком-то празднике?

— Никакого праздника нет. Но вы очень усердно занимаетесь, моя госпожа. Ваш танец грациозен и точен в каждом движение. И вы научились прекрасно подавать чай. Думаю, скоро мы сможем перейти к изучению стихов. А сегодня, можно позволить себе небольшой день отдыха. — Иоши отпила ароматный чай из пиалы.

— Стихи? — не слишком радостно отреагировала Лина.

— Уверена, поэзия увлечет вас, Хитоми-сан. Только послушайте:

'Ужель и на дорогах грез

Легла роса?

Всю ночь,

Пока бродил по ним,

Не просыхал рукав.'[1]

С чувством продекламировала наставница, ее глаза мечтательно заблестели.

— Наш господин очень любит стихи и часто сочиняет сам. Ему будет приятно услышать красивые строки из ваших уст.

— Тэнно уже потерял ко мне интерес, не думаю, что мне выпадет возможность читать ему стихи.

— Не стоит отчаиваться, моя госпожа, нужна лишь удачная возможность, чтобы всколыхнуть чувства императора. Давайте я налью вам еще чая, моя бабушка всегда говорила: «правильно подобранный чай способен вылечить и сомнения души, и недуги тела».

Вскоре, женщины под бумажными красочными зонтиками уже подходили к пруду.

— Мне что-то не здоровится, Иоши-сан, может, лучше будет вернуться? — у Лины стала кружиться голова.

— Это все от жаркой погоды, уверена, у воды вам станет легче, вон там есть помост, пойдемте присядем на нем. — наставница подхватила девушку под руку.

С каждым шагом ноги слушались Лину все хуже, становясь ватными, мысли разбегались, а на побледневшем лице выступили капельки пота.

— Иоши-сан, я сейчас упаду… — слабым голосом прошептала девушка.

— Мы почти пришли, еще несколько шагов.

Перед глазами все расплывалось, кажется совсем близко мелькнуло зеленоватое пятно озера, медленно проползла мысль, что, возможно, наставница ее отравила, затем вдруг пропала опора и Лина почувствовала странно растянутое чувство падения, а затем, глаза, рот и нос стало заливать водой…

— Помогите! Кто-нибудь, на помощь! — закричала Иоши, с тревогой поглядывая как девушка тонет, предпринимая слишком вялые попытки удержаться на поверхности воды. — Наложница тонет, быстрее!

Наконец, появился император со своей свитой, они бегом приблизились к помосту. Чинхо узнал Иоши, и ринулся вперед, поняв кто именно упал в озеро, но его успел остановить тэнно, крепко сжав плечо самурая. В глазах императора снова блеснули ревностные огоньки. Акихико быстро сбросил с себя верхнее золотое кимоно и ловко нырнул с помоста в озеро, почти не оставив после себя брызг.

Мужчина открыл под водой глаза. В этом месте озеро было глубоким, но в чистой воде хорошо было видно тонущую девушку, ее глаза были закрыты, будто она спит, рыжие волосы парили, а голубое кимоно с лотосами, будто специально подобранное под подводную обстановку, красиво развивалось вокруг стройного тела. Зрелище было настолько безмятежным и сказочным, что мужчина невольно засмотрелся, пока желание вдохнуть воздуха не вернуло его в реальность. Он сделал несколько быстрых движений вперед и обхватил Хитоми за талию, после чего стал тянуть ее наверх. Мокрые одежды, что казались невесомыми, когда она погружалась ко дну, вдруг стали тяжелыми и сковывающими движения императора, ему пришлось дернуть узел пояса и быстрым движением избавить девушку от двух верхних слоев кимоно, после чего мужчине удалось вынырнуть на поверхности, где его ждали несколько десятков встревоженных глаз.

Когда тэнно вынес на берег безвольное тело наложницы, по тропинке уже бежал лекарь. Почтенный старик со знанием своего дела принялся приводить девушку в чувства. Вскоре она закашляла, отплевывая воду, но до конца так и не пришла в себя, по настоянию императора, лисицу перенесли в его покои для последующего лечения.

Лина проспала до вечера, она не слышала, как в соседней комнате допрашивали Иоши, как тэнно отчитывал двух самураев, приставленных следить за наложницей, как в покои императора ворвалась разгневанная императрица, обвиняя сына в том, что он окончательно потерял голову, раз бросается в воду за какой-то наложницей, когда вокруг него столько слуг и охранников.

Уставший после тяжелого и насыщенного дня, Акихико пил чай, наслаждаясь тишиной и размышляя о деталях прерванной встречи с вельможами, они как раз сидели в летнем дворце переговоров, находящемся недалеко от пруда, когда раздались крики. Теперь ему придется собирать их вновь и извиняться, лучше всего будет преподнести им какие-нибудь подарки, чтобы сгладить неприятное впечатление. Хотя, у многих из мужчин загорелись глаза, когда они рассматривали облепленную мокрым кимоно ладную фигурку его лисички. Скорее всего они остались очень довольны этим событием, им будет о чем посудачить и что вспомнить. Но никто не признает это в слух во дворце, напротив, они открыто будут сетовать на то, что при дворе твориться беспредел. Сначала, облитый чаем Джуй Пинь, затем сорванная встреча… Кто-нибудь обязательно вспомнит его деда, и то, как неукоснительно при нем соблюдались все порядки. Правда, никто не хочет вспоминать, что при нем любому недовольному или напрасно судачащему вельможе отрезали язык и скармливали собакам. Избирательная память очень удобна, когда новый император не сторонник строгих мер и наказаний. Акихико тяжело вздохнул, затем услышал, как на постели пошевелилась девушка.

— Как я здесь оказалась? — удивленно прошептала Лина, еще не до конца придя в себя.

— Ты ничего не помнишь? — мужчина подошел и сел на постель, с тревогой всматриваясь в бледное лицо наложницы.

— Нет, все как в тумане. Кажется, я ходила на озеро с наставницей…

— Ты упала в воду и стала тонуть. Я надеялся, что ты расскажешь мне, что с тобой произошло.

— Простите, мой господин, но я не помню. Мне очень неловко, что из-за этого происшествия потревожили вас.

— Я был поблизости, когда услышал крики твоей наставницы. Разве я мог остаться в стороне? И, хотя, я не должен был бросаться в воду, в тот момент мне показалось это единственным правильным решением. Наверное, ты, все-таки, зачаровала меня, кицунэ.

— Неужели, никто больше не мог меня спасти? — краснея от смущения спросила Лина.

— Я не хотел, чтобы к тебе прикасался кто-то другой. И я нисколько не жалею, что пошел на поводу у своей ревности. Даже под водой ты была удивительно прекрасна. Ты напомнила мне историю про Отамеко-онна.

— Кто это?

— Я расскажу тебе, если ты согласишься поесть.

— Я совсем не голодна.

— Сейчас ты не здорова и можешь не следовать этикету наложницы. К тому же, я хочу, чтобы ты провела ночь здесь. Причины, из-за которых ты оказалась в воде не ясны, тебе лучше остаться под моим присмотром. Ты ничего не ела с самого утра, а тебе нужны силы, чтобы поправиться.

— Мой господин, вы напрасно так печетесь обо мне! — Лине совсем не хотелось ночевать в покоях тэнно, это лишь ухудшит ее положение, добавив зависти и ненависти к ней среди других девушек.

— Это мое решение, и я не собираюсь его обсуждать.

[1] Стих найден в интернете, автор не известен, перевод И. Боронина.