Притворись моей кицунэ

Глава 25

Лине сразу же стало неуютно в одиночестве в ночном лесу, наполненным различными шорохами. Луна хоть и освещала лес, словно большой бумажный фонарик, но темные тени принимали причудливые формы и тревожили. Не обладая лисьим зрением, девушка боялась побеспокоить змею или ядовитую многоножку, собирая опавшие ветки, уходить далеко от овражка ей тоже не хотелось. От того, собранная ею кучка хвороста представляла собой жалкое зрелище к тому моменту, как вернулась лисица, таща в зубах тушку какой-то птицы. В больших красновато-рыжих глазах Мицуко отразился немой укор. Кицунэ обернулась и быстро оделась. Она сама ощипала и разделала птицу, разожгла костер и насобирала еще веток. Вновь разговор между девушками завязался лишь тогда, когда половина зажаренной птицы была уже съедена.

— Вижу, ты скучала по мясу, — сказала Мицуко, глядя как Лина с удовольствием обсасывает тонкую косточку.

— Ты даже не представляешь себе как! Во дворце только и кормят рисом, овощами и рыбой! Но с зажаренном на костре мясом ничего не может сравниться! Только если мясной пирог с луком. Вот бы сейчас еще картошки, запеченной в углях. И хлеба! Я так скучаю по нашему хлебу.

— Приятно видеть, что хотя бы аппетит у тебя остался лисьим. Я тоже очень люблю мясо и часто отправляюсь на охоту. Меня увлекает охота, этот азарт, когда выслеживаешь, потом крадешься и, наконец, делаешь решающий бросок. Все чувства разом обостряются, а сердце ликует, порой, меня так пьянит кровь добычи, что я увлекаюсь и съедаю ее сырой в лисьем обличье. Тебе, наверное, невыносимо тяжело быть постоянно запертой в человеческом теле, словно в клетке?

— Я уже привыкла.

— Думаю, я бы не смогла привыкнуть к такому. Анэ Кихимэ говорит, что во мне больше лисы, чем девушки. А в твоих краях все кицунэ с такими волосами? — после охоты и еды, настроение Мицуко заметно улучшилось.

— Нет, не все. У нас бывают и светлые, и рыжие, и темные волосы.

— Как странно. Ладно, давай спать. Завтра с рассветом снова отправимся в путь.

Лина устроилась на тоненьком одеяле, но сон не шел, вместо этого она думала о Чинхо. Как получилось, что он стал ей дорог? В какой момент это произошло? И почему его не отталкивает тот факт, что она была наложницей императора? Какая странная все же страна и обычаи в ней. И, если бы, не Чинхо, она бы не выжила здесь. С каким трепетом он каждый раз прикасался к ней, словно она хрупкая бабочка или статуэтка из тончайшего фарфора. А как много выражали его глаза, пока молчали губы. От его прикосновений замирало сердце, а те немногие их встречи всегда вызывали волнение. Ее чувства были робкими и зарождающимися, но от них становилось теплее на душе, ради них хотелось жить и бороться. Ради Чинхо, так много сделавшего для нее, она обязательно справится с выпавшим ей испытанием. Она будет спать в лесу на земле, дни на пролет бродить по деревням и в конце концов найдет шаманку. Чинхо считает ее смелой и сильной, и она не может подвести его ожиданий.

Погруженная в приятные мечты, Лина заснула, и снилось ей поле с красными цветами, солнечный день и теплый ветерок, подымающий в небо легкие лепестки. Она сидела среди цветов, а на ее коленях лежал Чинхо, чувство покоя и тепла переполняли ее и ей хотелось остаться на этом поле навсегда…

Но новый день принес с собой новые заботы, стирая в памяти приятные воспоминания о сновидении.

— Ты все утро улыбаешься, словно сытая лисица. Пусть собака укусит меня за хвост, если так выглядит влюбленность в мужчину. — пробурчала Мицуко.

— Почему ты считаешь, что быть влюбленной плохо?

— Любовь к одному мужчине делает кицунэ слабой и уязвимой. Мужчина должен быть средством, а не целью — так говорит анэ Кихимэ.

— Уверенна, что девятихвостая кицунэ очень мудра. Но я проклята и мало чем отличаюсь от обычной девушки. А Чинхо многое сделал для меня…

— Полагаю, ты не кусала его?

— Что? Нет!

— В таком случае, твой мужчина остался среди лисиц без метки. Не многие выдержат подобное испытание. Не стоит рассчитывать, что по возвращению, он, по-прежнему, будет ждать тебя.

— Чинхо не такой, он очень преданный и добросовестный.

— Он ронин.

— Это ничего не значит! Он предал императора, потому что тэнно был не справедлив. Это делает плохим императора, а не Чинхо. Чинхо пожертвовал ради меня всем.

— Он предал своего господина, поддавшись своей страсти. Это не придает самураю ни чести, ни доблести. Если воин не может противостоять своим страстям — это плохой воин.

— Но… — Лина замялась, она не думала об этом в таком ключе.

— В деревне среди лисиц ты будешь в большей безопасности, чем с ним.

— Давай, для начала, просто найдем шаманку, — вздохнула девушка, хорошее настроение улетучилось без следа.

Отвлеклась Лина лишь в деревне, рассматривая ежедневный быт простых крестьян, она с любопытством вертела головой из стороны в сторону, наблюдая за играющими детьми и работающими во дорах женщинами, через узкие прорези в своей шляпе.

Заслышав бубен, девушки ускорили шаг, в одном из дворов, шаманка ходила кругами вокруг молодого мужчины, с перевязанной рукой. Лина в нерешительности замерла, узнать старуху в маске не было никакой возможности, девушка взглянула на Мицуко. Лисица покачала головой, запах был не тот.

На четвертый день скитаний по деревням, полям, лесам и заброшенным храмам, диета из зажаренной на костре дичи уже перестала казаться Лине такой привлекательной. На очередном рынке, девушка замерла напротив торговца, поджаривающего в кипящем масле какие-то шарики, не в силах сдвинуться с места, такой вкусный от них шел запах.

— Денег у нас нет, но ты можешь попробовать один такояки[1] и сказать, что тебе не понравилось. — шепнула Мицуко.

— Наверное, это будет не вежливо.

— Это рынок, ты не обязана покупать то, что тебе не нравится. Пользуйся возможностью, пока наша одежда не износилась в дороге. Потом продавцы ничего не станут нам предлагать. Смотри и учись.

Мицуко выступила в перед:

— Моя сестрица очень любит такояки, но я говорю ей, что ваша деревня слишком далеко от моря. Начинка не может быть свежей.

— У меня очень свежая начинка, попробуйте и убедитесь сами, госпожа. — Торговец протянул два жаренных шарика на широком зеленом листе.

Лисица положила шарик в рот и стала медленно жевать, Лина последовала ее примеру.

— Ну! Что я тебе говорила? Здесь в горах ты не найдешь приличных такояки. Осьминог совсем не жуется и уже, кажется, попахивает. Этот торговец хочет нас отравить.

— Мне очень жаль, госпожа, что вам не понравилось, — виновато сложил ладони торговец.

— Пойдем от сюда, сестрица, покупать здесь что-либо опасно для здоровья.

— Жаль, что мы обидели торговца, шарики были очень вкусные, — сказала Лина, когда они отошли подальше.

— Не переживай, он не обиделся. Торговля похожа на азартную игру на деньги. Он сделал ставку на то, что они у нас есть, но ошибся. От двух шариков он не разориться, не волнуйся об этом.

— Может быть мы могли бы придумать себе какой-то заработок?

— Анэ Кихимэ не признает деньги. Лисица должна пользоваться своей хитростью, а не монетами.

— Тогда откуда у вас рис? Вы сами его выращиваете?

Мицуко громко рассмеялась, сверкнув на утреннем солнце острыми клычками.

— Конечно нет, как тебе такое могло прийти в голову? Мы получаем рис с помощью хитрости и обаяния. Но это не по моей части. Я больше лисица, чем женщина. Я занимаюсь охотой и охраной. Соблазнению тебе лучше поучиться у анэ Кихимэ. Ей в этом нет равных.

[1] Такояки — шарики из жидкого теста, обжаренный в масле, с начинкой из осьминога, зеленого лука и имбиря.