43

В эту ночь Люциус был не единожды шокирован происходящим.

Вначале Галя сообщила, кто главный в радикальной группировке против его брака; затем, что с радостью вступит на сторону предателей; а после этого намекнула об интересном положении его будущей жены.

Жены! И кто ему об этом врет, Галя! Его единственная надежда на брак, его избранная жертвенница, его надежда на оплот счастья и вечности. Она бесстыдно вывалила на него такой ушат непроверенной информации, что в первое мгновение Темный Повелитель ста тридцати миров стоял ошеломленный и недвижимый и даже на «Привет рогатому!» не успел обидеться.

Да он и не мог успеть.

Галя давно прошла через ворота и бодро зашагала к его домашнему питомцу. Сказать, что Цербер был гостье не рад, не сказать ничего. Стометровая махина с оскаленной пастью и свешивающимся языком рванула к ней с низкого старта с другого конца двора. Разделяющие их километры быстро сократились под гром от когтистых лап четвероногого и удивленное Галино: «ни фига себе!»

Ошеломленно глядя на приближение зверя, она села на землю.

В последующие мгновения Люциус, успевший сделать к ней переброс и загородить собой от пса преисподней, тоже был крайне удивлен. И возможно, даже более, чем Галя, сидящая рядом. Цербер на бегу значительно уменьшался в росте и весе и последние метры преодолел в щенячьем виде на удивительно коротких лапах. И тут Галя оглушительно завопила, подхватывая его на руки:

— Мягкоскладчатый, да ты вымахал!

Люциус с открытым ртом осел наземь. Но даже тогда, в нижнем зале Дворца в Дарлогрии, наблюдая за тем, как его питомец ластится к Гале, он и представить не мог, что станет свидетелем еще более нереальной картины…

Она и он! В ее спальне! Он держит ее за руки… Ее — его любимую Вайолетт!

— Теперь ты мне веришь? — сидящая рядом Галя оторвала руку от Цербера, и прикоснулась к его руке.

— Верю.

Они замолчали, наблюдая за происходящим в личных апартаментах принцессы. Вайолет что-то быстро и бессвязно говорит медленно закипающему Тариму, графу Нивейри. Видя и слыша бесчинство принцессы, Люциус сам потихоньку закипал.

Права была Галя, называя ее — принцесской, с горечью подумал он и потупился.

— В прошлый раз я висела на люстре, — Галя решилась прервать молчание, — обзор был не очень, но слышимость — класс. В этот раз все намного лучше, — похвалила она их пребывание в камине среди языков пламени. — Тепло, светло… Зрелищно.

Темный Повелитель молчал, не в силах совладать с накатившими эмоциями досады, гнева, обиды и, как ни странно, облегчения. Все же что-то внутри него было очень против Вайолетт, особенно в последние три дня. И вот оно! Неподдельное, настоящее, наконец-то увиденное… лицо принцесски.

— Домой отправишь? — вырвал его из раздумий усталый вопрос лучшей из избранных жертвенниц.

— Отправлю.

— Извини, Люц, мне действительно очень жаль.

— И ты меня прости за все. — Ободряюще сжал ее теплую ладошку. Ласково погладил Цербера.

— Простила. — Поцеловала Темного Повелителя в щеку и исчезла вместе с псом-изменником и подхалимом:

— Но я тебе «рогатого» так просто не спущу.

А далее в спальне бывшей возлюбленной началось самое интересное — развязка. Тарим не вынес тяжести ее откровений, вскочил и направился на выход, в спину ему прозвучало отчаянное:

— Не бросай меня, умоляю!

— Чего ради? — не оборачиваясь, воскликнул он.

— Ради меня и нашего ребенка!

Дверь громко хлопнула, и шаги раздраженного графа растворились в гулких коридорах. Лицо Вайолетт сквозь слезы расцвело злой улыбкой:

— Подожди, тварь, на коленях приползешь ради сына!

Темнейший смерил ее взглядом и улыбнулся, во-первых: не сын, а дочь, а во-вторых: не человек, как граф Тарим, а эльфийка.

Принцесска сама не знает, кому и с кем изменяла и от кого, в конечном счете, понесла.

Люциус снял оковы тьмы и вышел из укрытия тепла и огня. Выйдя из тепла огня в камине, он с удивлением отметил, как браслет на руке принцессы Вайолетт засветился, сообщая о явлении Темнейшего. Дьявол застыл, понимание произошедшего вероломства пришло к нему с кривой улыбкой, и не спешил явиться перед взглядом некогда возлюбленной.

Дав ей время на осознание и быстрое удаление слез, Люциус снял оковы тьмы и тихо произнес:

— Дорогая, я должен сообщить тебе прекрасную новость!

Вайолетт вздрогнула, обернулась на звук его голоса с опаской. Люциус улыбнулся, подмечая, как расцветает ее лицо новой привлекательной улыбкой.

— Самая непредсказуемая жертвенница только что прошла третий обряд!

— Это, это… это правда? — принцесса поспешила к раскрытому окну и выглянула наружу.

— Прекрасно, да? — поинтересовался он, не отвечая на вопрос.

— Но где же огни? Огней не видно! Небо в дымке… — озлобилась принцесса, видимо увидела, как скачет в свое имение Тарим.

— А вот это уже интересно… — согласился он, продолжая улыбаться. — Хотя, должен признаться, дымка моих рук дело.

— Твоих? — тут же сменила гнев на милость выдохнула восторженно, — она прекрасна, Люциус! Но зачем ты создал ее?

— Темный Повелитель, — поправил он. — Не зови по имени, ты не смеешь.

— Но, любимый…

— И так тоже. — Скрипя зубами, выдал он. — Как ты заметила, эта прекрасная дымка скрывает наш совместный позор.

— По-по-зор?

— Да. Скрывает твое бесчестие, мою слепоту и глухоту, и красные руны, вспыхнувшие поверх небесных огней.

— Как?! Что? Это невозможно!

— Возможно. — Чистосердечно соврал Люциус, вот уже час скрывающий огни небесного торжества и позволение на свадьбу. — Я отказываюсь от этого мира и от тебя, Вайолетт…

— Но… — упав к нему на грудь, она крепко прижалась. — Я люблю тебя! — с отчаянием, — я люблю тебя, я не могла… поверь!

Еще одно слово и он поверил бы во все сказанное. Но — кто предупрежден, тот вооружен. Ловким движением дьявол снял браслет с ее руки, принцесска тут же замолкла.

Вайолетт-то замолкла, а вот ее мыслишки нет. Темнейший нахмурился, вслушиваясь в поток ругани и проклятий на его безобразную рогатую голову.

— Что я слышу. И ты посмела играть со мной… Даже так, и даже тут… — Смеясь заметил он, а в сердце тяжесть. — Прости, не знал, что целовать меня так неприятно… я бы на другую охотницу тратил свое искусство.

— Но… — девица всхлипнула, бледнея, и опустилась на колени.

— Встань! Простудишься. Я твоего остроухого отпрыска убивать не намерен, тебя тем более… не хочу мараться.

— Что? — задохнулась она от возмущения, но услышала лишь главное, — остроухий?!

— Встать! — девица медленно поднялась, все еще стараясь сдержать свои мысли, но получалось плохо.

— Смеешь дерзить? — заметил на одно из ее мысленных восклицаний. Принцесска вздрогнула и потупилась. — А зря, я не милосерден, красотка.

И прочел он глухим голосом надпись на изделии: «браслет всецелого доверия от амура Донато в честь грандиозного торжества. С наилучшими пожеланиями для светлейшей из принцесс!»

Его суровый взгляд пригвоздил Вайолетт к полу:

— Ко всему прочему посмела открыть свадебные подарки до того, как мы прошли через три обряда. — Процедил он. — А знаешь ли ты, какого наказания удостоишься?

— Прошу вас, нет! — ее лицо исказилось ужасом, — только не проклятый мир!

— Раньше нужно было думать, принцесска, учись проигрывать.

* * *

Просыпаюсь и с радостью раскидываю руки, обнимая целый мир.

Я наконец-то выспалась, отдохнула, теперь готова на новые подвиги и свершения! Где еще неженатый Люц, подайте его сюда, сейчас женим! И его и не только его… Я открыла глаза, с удовольствием рассматривая выбоины и царапины на родном потолке в квартире, вздохнула, ощущая запах свежепостиранного постельного белья, с ноткой ромашки от ополаскивателя. Повернулась на бок и обняла любимую подушку с розовыми оборочками по краям.

Мне снился Шарпей, точнее, изначально мне снилась огромная злая зубастая зверюга, монстровидная, страшная, с вывернутыми лапами, раздвоенным хвостом и черными дымящимися узорами на шкуре, расползшимися от глаз. Глаза, как два кратера проснувшихся вулканов — черные глубины с движущимися потоками лавы… И весь этот ужас бежит ко мне, создавая землетрясение мощью в 8 баллов. От такого кто не осядет на землю там же, в нижнем зале все еще не отстроенного Дворца Темного Повелителя в Дарлогрии, я и осела. А дальше…

А дальше ко мне на всех парах почему-то бежит не адский монстр, а Шарпик, маленький, счастливый, с приподнятыми ушками и язычком, свешивающимся из пасти. Вспомнила, как я поймала его в объятия с воплем:

— Мохнатик, да ты вымахал! — А он в ответ меня лизнул, прелесть такая. И рыб, который Люц, который вредина и недоверчивая сволочь, тоже осел на землю, глядя на наши обнимашки.

— У тебя такое лицо странное, ты чего, щенков не видел?

Удивленный рыб перевоплотился в не менее удивленного Люца:

— Церб, что она сделала с тобой? — щенок смешно хрюкнул и спрятал мордашку у меня на груди. Пришлось ответить мне:

— Так мы знакомы, ехали от дворца Короля в твой дворец вместе.

— Это и есть тот самый Шарпей?

— Да, его порода — шарпей, иногда позволяет называть себя Мягкоскладчатым чудом, Шарпиком, Прелестью, Милягой… и он такой потрясный.

После этих слов меня признательно лизнули в подбородок и тут же спрятались на груди опять.

— Хорошо, Галочка, а ты что с ним сделала?

— Я отогрела и из клетки освободила — глаза рогатого стали как два блюдца, — у тебя служба доставки — сволочи, слышал бы ты как он скулил!

— Учту, — сглотнул дьявол. — А что дальше?

— Покормила, нашла сверток в кармане плащика. А еще мы играли. — Сообщила я, — правда хорошенький? Люц, если в живых останусь, можно я его себе возьму.

— Цербер, ты слышал? — он в ответ хрюкнул и обернулся к Его Темнейшеству. — Ну, раз слышал тебе и решать. Я не против, но Галя из четвертого мира.

— Будет приезжать в Аид в гости. — Сказал неизвестный мне голос с хрипом, после этого заявления и пес и дьякол посмотрели на меня.

— Это я что ли в Аид?

— Ты. — Выдал Шарпик. Здесь сон оборвался.

А нет… Еще помню, как мы с рогатым и щенком, который Цербер и мой милый Шарпик, сидим в огне среди поленьев и наблюдаем за одной из самых смачных картин в спальне принцессы Вайолетт. Смачной, потому что там не одна принцесса с ней ее страстный поклонник и предположительно родной папочка их совместному чаду.

Наблюдая за ними дьякол постепенно начинает хмуриться и в лице темнеть. Нет, я отчетливо слышала его вздох облегчения, как только он увидел пару, но, видимо, обманутые чувства Темнейшего все же давили.

А затем он, недолго думая и не давая проститься ни с кем, отправил меня домой. И не просто отправил, а еще и словами сопроводил:

— Но «рогатого» так просто не спущу.

Как же, не спустит! Придется.

Потянулась на кровати встала, пошла в ванную. На лице глупая улыбка, словно смотрела фильм и вот-вот вернусь к его просмотру. Потому что чувства насыщенные, и так хочется жить!

Вот на этой мысли я затормозила и вернулась назад в комнату, затем в ванную к шкафчикам…

Собранные и закрытые чемоданы лежат на месте, на мне знакомые черные шортики, кожа благоухает ароматом кремов, которые наношу после душа, в кухне чисто, прибрано, в ванной вся химпродукция на месте — разложена по полочкам. Хомяка Нафани в клетке нет, но рядом лежит записка от подруги, написанная на листке от отрывного календаря: «Нафаня у меня. Хорошего отпуска! Женька».

Ужас ситуации накрыл с головой… Мне все приснилось!

Мне приснилось?!

Не может быть!

Не одеваясь, рванула к холодильнику, с трудом сдвинула его в сторону и нашла свою заначку пятнадцать тысяч российскими в конверте, и тридцать четыре евро. На купюре в двадцать евро блестит карандашная надпись: «Купи грильяж».

С горьким всхлипом опустилась на стул. После моих махинаций дверца холодильника открылась, представив одинокую плитку шоколада Ritter Sport. Все понятно: Лютого тут не было и он ее не съел. Квартиру мою никто не грабил, меня чельд не целовал, и Люц не пытался задобрить мужем-красавцем и островом в Средиземном море, а еще у меня не было, всех тех приключений, что обрушились на избранную жертвенницу Темного Повелителя в Королевстве Дарлогрия.

— Мне все приснилось… — я потянула на себя шоколадку, но вытащила лишь пустую обертку. — Мне приснилось, и все против меня. Черт!

Звонкое ругательство без проблем слетело с языка, а раздраженного нардовского «Галя! Я просил!» в ответ не послышалось. В кухне раздался всхлип, затем еще один, плюс тяжелый выдох:

— Дьявол! Черт!

Ну а дальше кухня полнилась настоящей истерикой разбитого девичьего сердца.

Так что через четыре часа в отпуск собиралась основательно наплакавшаяся и измученная я. С красным носом, припухшими глазами, искусанными губами и хрипящим голосом.

Азов ждет! Азов ждет! Пусть все катится к… эх… пусть просто катится.

* * *

Люциус оглядел присутствующих на собрании:

— Кто промахнулся с шоколадом? Я так понимаю, там должна была быть плитка сладости, а не пустая обертка.

Лютый поднял глаза к потолку, словно невиновный, остальные потупились.

— Ладно, — сжалился Темный Повелитель, когда увидел бегущую к ним Олимпию. — Один прокол не считается.

На самом деле проколов была масса. Все, вынужденные создать иллюзию для Гали, на каждом шагу оставили для нее подсказки. Одного не учли — женскую истерику и то, что читать между строк, как, впрочем и строки, Галя будет не в состоянии.

Она не увидела подпись на конверте, сообщение на обертке шоколада, строки на зеркале в белой комнате, на холодылике, на сорочке, которую забросила глубоко в шкаф, на потолке над кроватью и многие другие.

— Нужно было оставить сообщение на автоответчике, — вздохнул амур Донато.

— Поздно предложил, — Себастьян хмуро смотрел в потолок, думая о том, что еще на их трио с Вестерионом придумает Повелитель.

Долго думать не пришлось, входная дверь в тайный кабинет его темнейшества открылась с грохотом, из пола по лесенке в круглый зал поднялся сухой светловолосый старичок, одетый в черный кардиган, светлые брюки и шляпу с широкими полями.

— Добрый день, о, Светлейший из Темнейший, — обратился он к Люциусу с поклоном.

— Читающий души, дорогой реве Татих! Какими судьбами в моей скромной обители?

Духовный представитель властителей ста тридцати миров, наставник, проповедник истин, блюститель и толкователь закона небесных светил, и мировой судья 129 мира смущенно улыбнулся, прежде чем произнести:

— Я прибыл за Галей. Жертвенницей избранной вами. — За спиной реве появилось трое статных помощников с корзинами свитков.

— По какому поводу? — насупился Люциус, и в воздухе запахло жаренным.

— Я получил на ее имя сто двадцать девять предложений руки и сердца из подвластных вам миров. — Татих указал за спину на корзины.

— Видимо послы не умеют держать язык за зубами. — Процедил Люц сухо.

— Лишь отчасти, — улыбнулся реве, — в большей мере этому способствовали ваш родной батюшка, а так же Стевилий Олдо путешествующий по мирам с момента встречи с Галей. И не буду скрывать, в этом деле участвовали пять известных вам жертвенниц и сам господин Амарис.

— Леший?!

— Именно. Поэтому помимо предложений, у меня так же зарегистрировано 80 прошений найти вторую половину и 17 просьб противоположного качества: расстроить свадьбу, помолвку, брак…

— Уважаемый реве Татих, Галя занята. Она в отпуске заслуженном… — прежде чем соврать ради друга, необдуманно сделал паузу, — готовится выйти замуж за моего приспешника Нардо Олдо Даро.

— Но в данный момент она занята истерикой, — шепнул расстроенный Лютый.

— И где он? — не изменяя выражения лица, поинтересовался Татих. — Разбирается с ее приданным?

— Покупает остров в Средиземном море. — Добавила Олимпия, приникшая к плечу Темного Повелителя. — Подарок для Галочки.

— Мы ждем его с минуты на минуту, чтобы открыто сообщить о нашей свадьбе. — Уверенно произнес Темный Повелитель.

— Остров в Средиземье Гарвиро или в Средиземном море четвертого мирка, откуда жертвенница родом?

То как будущие властители подземных чертогов вздрогнули, дало ответ.

— Нардо в Гарвиро. — Понял Татих.

— Да. — Глухо ответила пара.

— И без него разрешения на брак вы не получите?

— Да. — Еще тише ответили они.

— В таком случае, — реве посмеиваясь, выудил свиток из корзины слева и открыл его, — в ваших интересах, чтобы она начала с этой просьбы о разводе. Правитель 150 мира Ган Гаяши очень настаивает.

— И с чего бы это? — усмехнулся Люциус, вспомнив о ком идет речь.

— У него закрыт ваш помощник и будущий шурин.

Когда реве удалился, и двери за ним плотно закрылись, в овальном зале стало тихо. Темному Повелителю не требовалось смотреть в глаза будущей супруги, чтобы понять в каком она ужасе. Он чувствовал дрожь демонессы и так, и представить не мог, что она сейчас скажет или сделает:

— Люциус милый, ты направил его покупать остров в Средиземье? — очень мягко спросила она.

И он задался только одним вопросом как мысленно, так и вслух:

— Так, где говорите Галя?

На Азове отдыхает.

Загрузка...