Признание в убийстве

Глава одиннадцатая

Это утро надолго останется в памяти инспектора Маршалла.

Через пять минут после звонка сержанта Берри он выехал на Брансуик-сквер.

Вокруг здания, как всегда, собрались любопытные. Их было еще не так много, о смерти Клива Хэлфорда знали только его соседи.

Когда инспектор с двумя полицейскими проходили через маленький холл, шестеро обитателей дома перестали шептаться и проводили их взглядами.

На пороге одной из квартир второго этажа стоял сержант Берри с двумя людьми.

— Роббинс и Форд из Паддингтона, сэр.

Маршалл приветствовал их кивком головы и прошел вовнутрь.

— Все было так, как сейчас, когда я вошел сюда в восемь часов, — объяснил Берри. — На мой стук в дверь никто не ответил. Молоко и газеты были около двери, и я подумал, что он наверняка еще спит. Но через щель для писем было видно, что свет горит, и я заподозрил неладное… Тогда я взял у хозяина отмычку и открыл квартиру.

Хэлфорд был распростерт на полу в гостиной. Он лежал на животе, с проломленным черепом. Маршалл внимательно осмотрел его, сдерживая поступающую к горлу тошноту.

— Так, сержант, вызовите полицейского врача.

Маршалл не обнаружил в комнате никаких следов борьбы. Хэлфорда, похоже, ударили сзади, весь затылок и плечи были залиты кровью, элегантный серый костюм был окончательно испорчен. Рядом с телом валялся пустой стакан, видимо, упавший одновременно с ним. Орудия, которым было совершено преступление, нигде не было видно. Почти полная бутылка виски осталась стоять на дубовом столе посреди комнаты, но другого стакана не оказалось. По-видимому, убийца Клива Хэлфорда не был приглашен в качестве гостя.

Бюро, стоящее у стены, было вскрыто, бумаги и письма валялись повсюду. Спальня оказалась в полнейшем беспорядке: простыни и одеяло на полу, матрас вспорот, содержимое комода разбросано, костюмы в стенном шкафу разодраны в клочья, полки пусты.

— Пфф! — почесал затылок Маршалл, глядя на все это с порога. — Ну и наворотили!

— Определенно, что-то искали, сэр.

— Как говорится, кол из изгороди! Мы не можем ничего делать, пока не прибудут врач и техники. Ступайте, поговорите с жильцами, может, они что-нибудь видели или слышали. Если они не оглохли окончательно, то должны были обратить внимание на необычный шум в этой квартире.

Доктор Брустер приехал первым, запыхавшийся, с кейсом в руке и выражением ужаса на пухлом румяном лице.

— Два убийства за неделю, инспектор! О ком идет речь на этот раз?

— Это близкий друг миссис Ламберт. Оба дела, несомненно, связаны.

Живой, как ртуть, маленький доктор нагнулся, чтобы сделать предварительный осмотр, но Маршалл его остановил.

— Еще не прибыл фотограф.

— По виду это тот же «модус операнди», его ударили сзади по голове чем-то тяжелым.

Доктор зажег сигарету, другую предложил инспектору.

— Вы читали мое заключение по делу миссис Ламберт?

Маршалл пожал плечами.

— Просмотрел. Мне непонятен ваш жаргон.

Он зажег сигарету и глубоко затянулся.

— Не ясно, зачем составлять две страницы машинописного текста, чтобы описать два удара по голове!

— Вы совершаете ошибку, инспектор. Наиболее интересная часть заключения содержится в последнем параграфе. Я с удивлением констатирую, что вы этого не заметили.

Полицейский обернулся. Обычно он хорошо ладил с Брустером, но иногда доктор действовал ему на нервы! Он был мелочным и дотошным, как старая дева.

— Чего я там не заметил?

— У миссис Ламберт была трехмесячная беременность! Я полагаю, что это важно. Некоторых женщин убивали и не по столь значительным поводам…

— Боже мой!

Маршалл не мог скрыть своего удивления.

— Мой помощник должен был отметить это и доложить мне, он разбирает документы.

Через полчаса прибыли техники и взялись за работу.

Перед уходом доктора сержант Берри получил суровое внушение.

— Ваше дело проверять такие вещи, сержант! Вы прекрасно знаете, что у меня нет времени вникать во все детали!

— Извините, сэр. Я убрал заключение, не читая. Они всегда такие длинные…

— Если Ламберт был отцом будущего ребенка, и если он же — Генри Рикар, тогда явно, что он не желал такого отцовства! Ронни Пакстон, напротив, хотел с ней уехать, и беременность могла быть причиной ее отказа. Я считаю, что они оба под подозрением. А тем временем убили Хэлфорда…

Полицейский раздавил в пепельнице недокуренную сигарету и вернулся в гостиную, где сержант местного отделения CID, Трэскотт, что-то записывал в свой блокнот. Маршалл не любил этого надутого индюка, полного грандиозных идей.

— Ну, сержант, вы нашли что-нибудь интересное?

— Нет еще, сэр. Надеюсь, вы не видите ничего неприемлемого в том, что я веду свое собственное расследование?

Серые холодные глаза Трэскотта смотрели на инспектора вызывающе.

— Конечно, нет! Предупредите меня, если что-нибудь обнаружите.

— Безусловно, сэр.

Маршалл еще раз обошел маленькую квартирку.

«Скорая» увезла тело, фотографы и эксперты собрали бумаги, разбросанные по полу, и сложили их на столе.

Берри улыбнулся.

— В основном, здесь счета и любовные письма. Мистер Хэлфорд времени зря не терял!

В ящике бюро под выдвижной доской они нашли конверт с деньгами. Там было четыреста шестьдесят фунтов в ассигнациях по одному фунту.

Инспектор стал молча изучать ассигнации под инквизиторским взглядом Трэскотта:

— Неплохая сумма, а? Это, похоже, доказывает, что мотивом преступления было не ограбление.

Инспектор выругался, положил деньги в карман и снова отправился в спальню, лихорадочно перерытую преступником. Трэскотт последовал за ним.

— Прежде, чем делать выводы, я выясню у его банкира: может быть, Хэлфорд снял эту сумму со своего счета, — сказал он. — Это крупная сумма, особенно для человека, который занимался перепродажей вещей…

— Ищите сначала орудие убийства, деньгами будете заниматься после. Я, кажется, знаю, откуда деньги, они не из банка… Я ухожу, сержант. Оставляю вместо себя своего помощника.

У самых дверей Маршалл тихо сказал сержанту Берри:

— Работайте вместе, но ничего ему не говорите о Рикаре. Смотрите внимательно. Если найдете в бумагах какую-нибудь связь между Хэлфордом и банкиром, несите все, что может быть интересным, в Ярд. Следите за Трэскоттом, он негодяй и пройдоха!

— Не беспокойтесь, сэр. Я все здесь осмотрю и как только освобожусь, доложу вам.

Убийство Клива Хэлфорда расстроило все планы инспектора: этот человек мог дать ему важнейшие сведения. Маршалл догадывался, что Клив Хэлфорд знал гораздо больше, чем сказал на допросе. Если он преследовал Ламберта, то наверняка знал, Генри Рикар это или нет. Рикар, возможно, платил Хэлфорду, чтобы купить его молчание, и деньги, найденные в бюро, были от него. Если Хэлфорд был слишком требовательным или Рикару показалось, что тот может его выдать, то как он на это реагировал? Один и тот же убийца совершил два преступления? По крайней мере, метод был использован тот же, и в обоих случаях преступник был, видимо, знаком со своей жертвой…

Инспектор осмотрелся в маленькой приемной морга, где производилось расследование. Похоже, не вызвали никого из свидетелей, были только представители от полиции Хэмпстеда. Маршалл попросил отсрочки для своего доклада, он хотел получить дополнительную информацию.

Выйдя из здания морга вместе с сержантом Ролинсом из CID Хэмпстеда, Маршалл решил с ним переговорить.

— Послушайте, можете вы мне кое-что пояснить? Мы с вами делаем общее дело.

— Конечно, сэр, разумеется!

В скверике у морга Ролинс присел рядом с инспектором на скамейку. Это был парень лет тридцати пяти, незаметный, бледный, с черными, глубоко посаженными глазами. Он имел репутацию человека, лишенного выдумки и воображения, которому суждено до пенсионного возраста оставаться сержантом.

— Рональд Пакстон немного безмозглый, сэр! Мы его постоянно задерживаем за нарушения правил при вождении автомобиля и ночные дебоши. Он сильно напивается и становится смешным. Бедная его жена…

Маршалл слушал не очень внимательно, у него уже созрела другая идея. Когда Ролинс закончил, инспектор отправился к Доре Пакстон.

Лифт доставил его на седьмой этаж. Он позвонил в дверь квартиры номер 54 и стал ждать.

Миссис Пакстон открыла, удивленно посмотрела на инспектора, но вежливо поздоровалась и пригласила пройти в гостиную. Ему понравилась современная светлая мебель и яркая, пестрая расцветка ее обивки и занавесей.

Не садясь, инспектор приступил к делу.

— Миссис Пакстон, я думаю, вы сможете мне помочь!

Дора молча зажгла сигарету. Инспектор отметил ее бледность и нервозность. «Какая жалость, — подумал он, — такая очаровательная женщина замужем за этим паршивцем Ронни Пакстоном!»

— Миссис Пакстон, вы не хотите рассказать мне правду обо всем, что произошло на той воскресной вечеринке? Например, ваш муж последовал за миссис Ламберт на второй этаж, когда она пошла туда к телефону. Что было потом?

— Если вы подозреваете Ронни, инспектор, вы совершаете грубейшую ошибку. Он был без ума от этой женщины… Я этого не знала до самого последнего момента. Чтобы убить, нужен мотив преступления.

— Конечно, и ревность — источник многих подобных преступлений, — сказал инспектор, глядя с жалостью на несчастную Дору Пакстон.

Он добавил:

— Я отлично понимаю, каковы могли быть ваши чувства к ней, миссис Пакстон.

— Да, я ее ненавидела! Я страшно ревновала к ней Ронни, но до этого воскресного ужина я не знала, до какой степени он был в нее влюблен. Когда она спустилась после телефонного разговора, она явно была довольна собой, а на щеке Ронни я заметила след губной помады. Я была потрясена, как вы понимаете… но я ничего не сказала, пока мы не пришли домой. Здесь я ему устроила грандиозный скандал, можете мне поверить…

— Продолжайте миссис Пакстон, мои симпатии на вашей стороне.

Она бросила недоверчивый взгляд на полицейского и пожала плечами.

— Остальное я вам уже рассказывала…

— Повторите еще раз, пожалуйста.

— Артур вначале был с нами, пытался нас успокоить и помирить, говоря Ронни, чтобы он перестал вести себя, как идиот. Артур очень милый и внимательный. Мы выпили по стаканчику, потом он ушел, а мы с Ронни продолжили ссору. Он отказывался порвать с Сильвией. Потом он встал и пошел, сказав, что не знает, когда вернется. Я побежала за ним, умоляя его остаться, упрекая, что он наверняка направляется к Сильвии… Ронни не отрицал.

Дора Пакстон, глядя на огонь, вспомнила ту драматическую ночь и вся напряглась, словно натянутая струна. Инспектор не спускал глаз с ее лица.

— Продолжайте, миссис Пакстон.

— Я пыталась его остановить, рыдая, повисла на нем… Я знала, что если сейчас он вернется к Сильвии, между нами все будет кончено! Он оттолкнул меня и ушел. Я просидела в кресле всю ночь, ожидая его возвращения… Я не могла оставить ребенка одного в квартире и отправиться его искать!

— Почему вы не позвонили миссис Ламберт?

— Я думала… Но к чему бы это привело? Она посмеялась бы надо мной! Я только зря унизилась бы перед ней, не так ли? Поэтому я переоделась в домашнее платье и стала ждать.

— Вы могли на полчаса оставить квартиру. На такси через десять минут вы были бы в Хит-коттедже и узнали бы, там ваш муж или нет.

Дора помолчала, потом сказала тихо:

— Я больше ничего не скажу, инспектор. Ни Ронни, ни я не виновны в смерти этой женщины. Оставьте нас в покое!

— Вы, может быть, и не виновны, миссис Пакстон, но у вас есть подозрения, разве не так? Поэтому я и приехал сюда, у меня интуиция…

Глядя на ее бледное, изможденное лицо, инспектор сожалел, что приходится ее расспрашивать, но это было необходимо.

— Сокрытие информации в деле об убийстве, миссис Пакстон, является преступлением. Вы можете быть обвинены в соучастии, я вас предупреждаю.

— Мне очень жаль, инспектор, но ваша интуиция вас подводит. Я не знаю, кто убийца Сильвии Ламберт, но я желаю ему счастья, кто бы он ни был!

Она посмотрела на полицейского потемневшими от ненависти глазами.

Маршалл помолчал немного, потом вдруг спросил:

— Какой размер рубашки по воротнику носит ваш муж?

Она удивленно взглянула на него, не сознавая важности вопроса.

— Четырнадцать с половиной. Я вам уже сказала, Ронни не убивал эту женщину.

— Почему вы так уверены? Вы знаете о том, что в ночь убийства он был несколько минут в Хит-коттедже? И вышел оттуда в перепачканной кровью рубашке?

Удивившись и не веря одновременно, она спросила холодно:

— Тогда почему вы его не арестовали?

— У нас есть время, миссис Пакстон. То, что мы не задержали его вчера, еще не значит, что мы удовлетворились его ответами. Один владелец кафе утверждает, что ваш муж пил у него кофе в час тридцать и ушел в час сорок пять. Эти пятнадцать минут пока что его спасли, но мы продолжаем расследование.

— Джо Хиксон разобьется в лепешку ради моего мужа. Он был его ординарцем в армии. Ронни помог ему приобрести это кафе, и, естественно, Джо ему очень признателен. Можете делать выводы.

— То есть, вы хотите сказать, что свидетельство мистера Хиксона ничего не стоит?

Полицейский был удивлен: в самом деле, мало кто согласится лжесвидетельствовать, когда расследуется дело об убийстве.

— Я не собираюсь учить вас вашему ремеслу, инспектор. Ронни, может быть, там и был… Но он не убивал Сильвию Ламберт! А теперь уходите, пожалуйста, я взволнована и очень устала.

— Ладно, но я еще приду, если позволите…

Маршалл направился к двери.

— Я убежден, вы что-то скрываете. И это «что-то» могло бы нам помочь. Рано или поздно, вы скажете правду. Мы выиграли бы время, если бы…

— До свидания, инспектор.

Она перебила его категорическим тоном, и Маршаллу ничего не оставалось делать, как попрощаться и уйти.

Несмотря на возможное лжесвидетельство Джо Хиксона, инспектор был по-прежнему убежден в невиновности Ронни Пакстона.

В офисе сержант Берри разбирал кучу документов, касающихся Хэлфорда.

Инспектор бросил на стул пальто и шляпу, сел за свой заваленный бумагами стол и поинтересовался:

— Какие новости?

— Я допросил соседей, сэр. Шум слышали только пожилые супруги в квартире наверху. Они проснулись около полуночи, но не удивились: Хэлфорд часто возвращался навеселе и натыкался на мебель… Несомненно, он сам открыл дверь убийце или тот вошел вместе с ним. Ничто из того, что могло быть украдено, не исчезло — его золотые часы, запонки, деньги — все лежало на бюро. Мне было никак не избавиться от Трэскотта, и я принес все бумаги сюда.

Инспектор с мрачным видом закурил сигарету и рассказал сержанту о том, что ему удалось выудить у Доры Пакстон.

Берри задумчиво покачал головой.

— Лично я никогда не подозревал ее мужа. У него нет даже такого мотива преступления, как ревность. Если Хэлфорд шантажировал Ламберта, мы, возможно, найдем что-нибудь насчет этого в его бумагах. Трэскотт допросит Сандру и позвонит нам. Она была с Хэлфордом вчера вечером.

Когда полицейский принес чай и сэндвичи, Маршалл машинально взял один и стал есть. Вдруг Берри поднялся и протянул ему лист бумаги, исписанный размашистым почерком.

— Не желаете взглянуть, сэр?

Инспектор прочел письмо от какой-то Марго, которое, несмотря на плохое настроение, заставило его улыбнуться. Перевернув лист, он увидел на его обратной стороне записанный карандашом номер «АХУ-413»!

— Это, возможно, номер маленького «остина», того, на котором Гарри Ламберт ездил в Хит-коттедж. Несложно узнать, кому он принадлежит.

Сержант Берри подумал, однако, что любовник Сильвии навряд ли зарегистрировал машину на свое имя.

Через полчаса, в течение которых инспектор выдержал жестокое сражение у помощника Комиссара, сержант узнал, что «остин» принадлежит миссис Сильвии Ламберт.

— Так я и думал! — воскликнул он. — Генри Рикара не так легко схватить за руку! Он не дурак — избегал малейшего риска…

Сержант, известный своей любовью к порядку, методично разложил бумаги, наклеил этикетки. Он нашел наконец то, что искал, как раз в тот момент, когда инспектор, чертыхаясь, входил в кабинет.

— Как можно работать, черт побери, если у вас связаны руки! Я сказал этому старому кретину…

Берри помахал в воздухе листком бумаги.

— Извините, сэр. Я, кажется, нашел то, что мы искали. Формально машина была зарегистрирована на имя миссис Сильвии Ламберт…

— Это мы уже проходили… — пробурчал Маршалл и взял бумагу. — Что здесь такое?

— На наше счастье, Хэлфорд имел привычку делать записи на клочках бумаги, которые потом рассовывал по карманам. На этом листке — адрес офиса мистера Рикара, его домашний адрес и номер телефона.

Маршалл улыбнулся.

— Вот вам и улика, Том! При небольшом везении, мистер Генри Рикар будет вынужден говорить, и, на сей раз, его очаровательная супруга не сможет его выручить!