Признание в убийстве

I

В воскресенье вечером Сильвия, счастливая и беззаботная, одевалась к ужину.

Она обожала принимать друзей, но не могла приглашать их слишком часто: Гарри это, похоже, не нравилось. Он не ворчал, не сердился, но она чувствовала, что он не одобряет…

На ней было новое черное платье с мехом, сильно декольтированное, которое она украсила бриллиантовой брошью, подаренной Гарри. Друзья побледнеют от зависти, глядя на нее. Все находили странным, что никогда не встречаются с Гарри и, видимо, Бог знает что говорили у нее за спиной. Но это ее мало беспокоило.

Она оглянулась вокруг, окинула взглядом белые стены изящно меблированной спальни, розовый шерстяной ковер на полу. Примыкающая к спальне ванная комната была отделана в ультрасовременном стиле, с мраморной ванной, зеркальным потолком и лампами из розового богемского стекла.

Гарри купил для нее этот коттедж через несколько месяцев после их встречи в Париже, когда он подумал со своей привычной осторожностью, что для их свиданий подходит лучше всего обособленный дом. Он, разумеется, принял все меры предосторожности, передавая ей необходимую сумму наличными. Чеки он ей никогда не подписывал.

В дверь постучали, и на пороге появилась миссис Райян.

— Мадам, приехали мистер и миссис Рэнделл!

— Я сейчас спущусь.

Норма была ее лучшей подругой, и они часто встречались в те долгие тоскливые месяцы, когда она разошлась с Кливом Хэлфордом.

Двадцативосьмилетняя Норма, высокая, стройная, с коротко остриженными волосами, бледным продолговатым лицом с высокими скулами, темными глазами и крупным припухлым ртом, часто бывала в дурном настроении и капризничала. Ее брак с Дереком не был удачным. Они плохо понимали друг друга и ссорились по любому поводу. Норма, продолжала служить манекенщицей, и они всегда были независимы друг от друга.

В узких брюках и простой зеленой блузе, Норма была увешана множеством позолоченных украшений, которые звенели при каждом ее движении. Она шумно приветствовала Сильвию.

— Дорогая, мы приехали немного раньше, но мне ужасно хотелось выпить, а в доме — ничего спиртного!

Сильвия расхохоталась и подошла к бару. Она налила большой стакан джина подруге, другой — себе и стакан виски Дереку.

Через несколько минут прибыли другие гости: Клив Хэлфорд, которого она не пригласила, несмотря на его настойчивость, Дора, Ронни и Артур Пакстоны.

Их она знала около полугода. Дора и Ронни снимали квартиру на Веллингтон-роад, Артур жил в меблированном доме, недалеко от Бейкер-стрит. Братья работали в одном рекламном деле, очень процветающем, основанном еще их дедом.

Ронни был высоким блондином с нежным цветом лица и голубыми, немного выпуклыми глазами. С виду очень спокойный, он имел, однако, взрывной характер. Идеалист, любитель искусства, он вел жизнь правильную и монотонную. В свои тридцать два года он слыл превосходным коммерсантом и любимцем отца.

Дора, красивая женщина двадцати трех лет, она безумно любила Ронни. До того как выйти за него замуж, Дора была секретаршей мистера Пакстона-отца.

Артур, к сорока годам оставался оптимистом и бонвиваном. Шумный, веселый, общительный, обожаемый всеми, кроме собственного отца, он привлекал внимание своим кукольным лицом, яркими голубыми глазами и лысым черепом. Его жена, Анжела, три года назад потребовала развода и оставила себе их маленькую дочь. Став свободным, Артур довольно часто играл, слишком много пил и посещал женщин из кабаре Сохо.

Приехала последняя из приглашенных. Очень живая и подвижная, она весело извинялась.

— В воскресенье невозможно поймать такси, дорогая! — говорила она, целуя Сильвию.

Молли Фордайс, известная актриса, женщина крепкого сложения, с некрасивым, но выразительным лицом, с умными черными глазами. Замечательный мастер сцены, она всегда получала интересные роли в театре и кино.

Они достаточно поздно сели за стол, который был уставлен превосходной едой и хорошими винами.

На столе из розового дерева, накрытом белоснежной скатертью, стояли тарелки из китайского фарфора и сверкало начищенное серебро. Колеблющийся свет восковых свечей придавал лицам гостей теплоту и живость.

Сильвия, однако, отдавала себе отчет в том, что трое из ее гостей чувствовали себя, определенно, «не в своей тарелке».

Особенно ее беспокоил Клив. Он наблюдал за ней, когда она была занята чем-то другим, с видом хитроватым и насмешливым. Она знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться: у него в руке козырная карта, и это не предвещало ничего хорошего. Она знала, что он способен перевернуть все ее существование, которое она наладила с Гарри, и ничто не может ему в этом помешать… разве что крупная сумма денег. Сколько же он потребует, чтобы оставить ее наконец в покое?

Норма, обычно такая веселая и общительная, сидела усталая, задумчивая, злая на Дерека и, казалось, была не способна скрыть это, взять себя в руки.

Наконец, Дора Пакстон, всегда спокойная и уверенная в себе, демонстрировала теперь напускное, преувеличенное веселье. Сильвия никогда не видела ее такой красивой, такой оживленной, с румянцем на щеках и блестящими, орехового цвета глазами. «Что с ней, что она знает?» — спрашивала себя Сильвия. Ронни, глядя на Дору, насмешливо кривил губы.

Молли Фордайс, веселая, в хорошей форме, поддерживала общий разговор, с юмором рассказывая последние сплетни из театрального мира. Флиртуя с Кливом, она пригласила его на завтрак в студию, где снималась в фильме, и он, похоже, получал удовольствие от этой игры.

После ужина все расположились у камина полакомиться коньяком и ликерами, болтая и слушая диски.

Около десяти часов раздался телефонный звонок, и Сильвия поднялась в спальню, чтобы поговорить оттуда и не снимать трубку на первом этаже. Гарри интересовался, как она себя чувствует и что делает.

Немного поколебавшись, она призналась, что пригласила нескольких друзей к ужину.

«Все — люди женатые» — добавила она, чтобы не портить ему настроение.

— Почему бы и вам не приехать? — предложила она. — Все они очень милые и веселые. В любом случае, вечер закончится рано, не позже половины двенадцатого. Может быть, вы тогда приедете?

Он ответил сразу:

— Нет, Сильвия, я увижу вас завтра вечером, как обычно. Доброй ночи, дорогая!

Она положила трубку. В этот момент дверь спальни медленно открылась, и на пороге появился улыбающийся Ронни Пакстон.

Сильвия засмеялась и сказала шепотом:

— О, Ронни… Вы не должны… Что, если Дора поднимется сюда?

Вместо ответа он обнял Сильвию и поцеловал долгим страстным поцелуем, заставившем ее задохнуться. Потом, отпустив Сильвию, он вынул из кармана платок и старательно вытер губы.

— Когда все уйдут, я вернусь, — сказал он тихо.

Глубоко взволнованная, она кивнула головой. Со времени своего разрыва с Кливом, один только Ронни нравился ей, волновал ее. Она играла с огнем и знала это, но не отказалась бы от него ни за что на свете.

В минуту слабости во время одного из их недавних свиданий, она призналась Ронни, что они с Гарри не женаты. В ответ он сознался, что не любит свою жену, но очень привязан к маленькой дочурке. Они думали над тем, как бы им уехать вместе, но у Ронни не было никакого состояния, да и Сильвия не владела ничем, кроме того, что давал ей Гарри Ламберт. «Никакая любовь долго не продержится в нищете», — решили они, понимая, что без денег совместная жизнь невозможна.

Сильвия мягко выпроводила его из спальни.

— Приходи после половины двенадцатого, — сказала она.

Внизу гости Сильвии танцевали: Молли с Кливом, Дора с Артуром. Только Рэнделлы, стоя у бара, переругивались.

Дора видела, как вошел ее муж и присоединился к Дереку и Норме. Она догадалась, что последние пять минут он провел с Сильвией, и сердце ее сжалось. Глядя на ее лицо, Артур был тронут ее отчаянием.

— Он немного перепил, только и всего, — сказал он Доре. — Не мучайте себя, малышка!

Дора тяжело опустилась на софу.

— Я больше не могу… Он без ума от нее, уже несколько месяцев… Я не знаю, что делать…

Артур сел рядом с ней и неловко похлопал по руке, пытаясь приободрить.

— Вы преувеличиваете, моя дорогая крошка… Вы, женщины, все одинаковы: сразу делаете выводы, предполагая самое худшее!

Он улыбнулся.

— В крайнем случае, помните: муж Сильвии очень ревнив, все это знают!

Дора невесело усмехнулась:

— Это она говорит. Был бы он ревнив, не оставлял бы ее одну так часто! Я начинаю думать, существует ли он вообще!

— О! Я полагаю, в этом нет никаких сомнений.

Артур окинул взглядом гостиную.

— Кто же, по-вашему, оплатил все это? Насколько мне известно, у Сильвии никогда не было состояния!

— Неважно! Меня интересует только Ронни. Если она разобьет нашу семью, я не знаю, что сделаю! Мы были совершенно счастливы, пока не появилась она…

Артур подумал, что никто посторонний не может разбить семью, если это по-настоящему счастливая семья, но сказал только:

— Успокойтесь, Дора. У вас слишком богатое воображение. Ронни всегда любил немного пофлиртовать, но не более того. Я принесу вам чего-нибудь выпить и пошлю к вам вашего мужа.

Она улыбнулась и посмотрела на него с благодарностью.

— Вы прелесть, Артур! Я была бы счастлива, если бы Ронни был похож на вас…

Он расхохотался:

— Боже сохрани! Он гораздо больше достоин уважения, чем я. А вот и хозяйка дома!

Вошла Сильвия и, глядя на нее, Артур подумал, что Дора, возможно, права.

Ее лицо светилось, как лицо влюбленной женщины. Подойдя к бару, она старалась не смотреть на Ронни. Артур обещал себе до конца вечера поговорить с братом.

Тем временем, Клив пригласил Сильвию потанцевать. Глядя на нее, он подумал, что никогда не видел ее такой очаровательной. Когда они оказались вдалеке от посторонних ушей, Клив сказал:

— Сильвия, дорогая, почему вы от меня скрыли, что вы не замужем за Ламбертом? У нас до сих пор не было секретов друг от друга, не так ли?

Сильвия высвободилась и сказала сухо:

— Я не понимаю вашего намека, Клив, и прошу оставить меня в покое!

— Его имя не Ламберт, моя дорогая Сильвия, знаете ли вы это? Ах, вы удивлены? Не тревожьтесь, это не имеет значения…

Он проводил ее до места.

— Я сообщил бы вам немало интересного, если бы вы согласились поговорить спокойно.

— Я вам не поверю, даже если вы поклянетесь на Библии! А теперь уходите. Вы не были приглашены, не забывайте об этом…

Она посмотрела на него с презрением и, стараясь скрыть волнение, подошла к Молли Фордайс. «Генри не должен ничего знать, если она не хочет его потерять».

К полуночи гости разъехались.

Минут десять Сильвия собирала стаканы, вытряхивала пепельницы и ставила на место диски. Она погасила все лампы, кроме одной, у камина, и поднялась в спальню.

Теперь она предпочла бы лучше лечь спать, чем принимать Ронни. Дора подозревает и ревнует своего мужа, а Сильвия не хотела сцен, с Кливом она их натерпелась достаточно!

Молодая женщина сняла черное платье и надела домашнее: бархатное, персикового цвета, отделанное норкой.

В ту же минуту она спросила себя, что будет, если Гарри передумает и явится, чтобы проверить, все ли приглашенные уехали… Он был крайне ревнив, и она пожалела, что позволила Ронни вернуться.

Она спустилась вниз, приоткрыла входную дверь, чтобы Ронни мог войти, не пользуясь звонком, и подбросила несколько поленьев в камин.

Сев за ореховое бюро, Сильвия записала в маленькой записной книжке число и несколько слов: «Ужин. Очень удачный». Сбоку она приписала букву «Р». В конце книжки были номера телефонов ее друзей, парикмахера, портных, Института красоты…

Когда Сильвия закрыла книжечку и положила на место, ей вдруг послышались шаги на аллее сада. Склонив голову немного набок, она прислушалась.

Входная дверь открылась и бесшумно закрылась ровно в двенадцать тридцать…

II

Белый туман стелился по вереску, когда миссис Райян подходила к коттеджу на следующее утро в половине девятого.

Машины двигались по дороге очень медленно, в этом месте туман был особенно густым. Миссис Райян ненавидела ноябрь, холодный и сырой, потому что обострялся ее ревматизм.

Она шла осторожно, прижимая к груди пластиковый пакет с чистым рабочим халатом и домашними туфлями.

«Гостиная будет иметь чудовищный вид после вчерашней вечеринки», — сказала она себе.

Миссис Райян, моложавая женщина, серьезная и решительная, работала у миссис Ламберт шесть месяцев и была ей очень предана.

Райяны жили в маленьком домике в Камдене, поэтому она ежедневно ездила на работу автобусом. На дорогу уходило полчаса.

Продрогшая до костей после утомительной дороги в густом тумане, миссис Райян с тоской думала о чашке горячего чая, которую она всегда выпивала сразу же после прихода в Хит-коттедж.

Войдя в дом, она с удивлением отметила, что наружная дверь не заперта, и нашла, что со стороны миссис Ламберт было весьма неосторожно оставлять дверь открытой на ночь, рискуя быть ограбленной.

В гостиной горела лампа, но, поскольку утро было хмурое, миссис Райян не обратила на это никакого внимания и прошла прямо на кухню, которая после вчерашнего ужина была в страшном беспорядке. На столах и в мойке громоздились горы грязной посуды, на полу — мусор, битое стекло… Миссис Райян пожалела, что не осталась до утра.

Женщина раздвинула ситцевые занавески модной расцветки — цветы и овощи на желтом фоне. Сероватый туман все еще клубился за окнами…

Миссис Райян повесила в стенной шкаф теплое зимнее пальто и фетровую шляпу, надела рабочий халат и туфли на низком каблуке. Прежде, чем приступить к работе, она включила электрический водогрей, предварительно налив в него воду. Потом она приготовила поднос для завтрака миссис Ламберт, который должна была подать в девять часов.

Закончив со своим чаем, она сварила кофе для миссис Ламберт, поджарила гренки и разрезала пополам грейпфрут.

Когда она поднялась с подносом наверх, она увидела, что спальня пуста… Постель, приготовленная на ночь, была не смята, розовая ночная сорочка лежала на подушке, аккуратно сложенная. Женщина заметила, что ни ванной, ни туалетной комнатой утром не пользовались. Миссис Райан сделала вывод, что хозяйка не ночевала дома. Она подумала, что миссис Ламберт могла бы оставить записку, чтобы избавить ее от приготовления завтрака.

Когда миссис Райян спустилась вниз со своим подносом, было уже двадцать минут десятого, а у нее была еще куча дел до обеда. Вооружившись шваброй, тряпками и пылесосом, она открыла дверь и вошла в гостиную…

Комнату освещал торшер с розовым абажуром, занавеси на окнах были плотно задернуты. Миссис Райян подошла к камину, где еще догорало обугленное полено, и остановилась в изумлении… Кофейный столик был опрокинут, разбитый стакан и пустая бутылка из-под шампанского валялись на полу. В ту же секунду она заметила женскую ногу, торчащую из-под канапе и узнала вышитую туфлю на высоком каблуке, из той пары, что миссис Ламберт привезла себе из Парижа.

Выронив все, что у нее было в руках, миссис Райян с криком бросилась к канапе.

— О! Мадам… что случилось?..

Вытянувшись во весь рост, с бледным, перепачканным кровью лицом и остановившимися зелеными, широко открытыми глазами, миссис Ламберт, мертвая, лежала на полу.

Миссис Райян закричала от ужаса и выбежала из гостиной прямо на улицу, отчаянно призывая на помощь…