Признание в убийстве

I

Эмилия Рикар укладывала чемодан своей дочери Сары, когда в комнату вошел Генри. Усталый, изможденный, с помутившимся взглядом: он много пил за обедом. Увидев чемодан, он спросил:

— Куда она уезжает?

— К друзьям в Джилфорд. У них большое поместье, ей там будет спокойнее. Саймон сегодня в банке… Чем пить, вы бы лучше прилегли ненадолго отдохнуть.

— Я всем все испортил, разве не так?

Эмилия не ответила. Отвратительно было думать о стольких искалеченных судьбах из-за связи ее мужа с Сильвией Уоррен.

— Лейкер не знает, как все будет. Эта неуверенность сводит меня с ума. Я не могу ехать в офис. Если я выйду, меня замучают журналисты. Такое впечатление, что я уже в тюрьме, Эмилия!

Она ему не сочувствовала. Как большинство эгоистов и тиранов, перед лицом несчастья он оказался трусливым, беспомощным человеком.

В холле раздался телефонный звонок. Они подняли головы, прислушиваясь. Это, конечно, друзья, которые будут уверять их в своей симпатии, журналисты или родственники, предлагающие приютить их на время… Ригби, как обычно, ответил. Они были удивлены, когда вдруг зазвонил телефон на тумбочке Сары.

Эмилия Рикар подняла трубку светло-голубого телефона, под цвет всему убранству в комнате дочери. Она несколько секунд слушала, глядя на мучительно искаженное ожиданием и неизвестностью лицо мужа, и наконец ответила:

— Хорошо, я ему передам.

Внезапно охрипшим голосом Генри спросил:

— Ради Бога, кто это?

— Мистер Лейкер. Он говорит, что миссис Дора Пакстон призналась в убийстве Сильвии Ламберт.

— Жена Рональда Пакстона?

— Она была одной из приглашенных в воскресенье вечером, а ее муж, судя по газетным статьям, один из любовников Сильвии.

Чтобы скрыть свое волнение, Эмилия отвернулась. Рикар тяжело опустился в кресло и, подавшись вперед, покачал головой.

— Почему вы не передали мне трубку?

— Он больше ничего не сказал. Новость, несомненно, будет опубликована в вечерних газетах.

Миссис Рикар закрыла чемодан и направилась к двери.

— Идите к себе, Генри, так будет лучше. Я не хочу, чтобы Сара видела вас в таком состоянии, она и так потрясена всем случившимся…

Он не пошевелился, безучастно уставившись в пол.

— Вам должно быть теперь легче, когда инспектор нашел виновную. Вы, по крайней мере, не будете арестованы по обвинению в убийстве. Мы все будем избавлены от этого позора.

Она закрыла дверь и спустилась в гостиную. Через полчаса должны были подать ужин. Она налила себе рюмку шерри и выпила ее, стоя у камина, размышляя о своих проблемах. В комнату, словно вихрь, ворвалась Сара, оживленная, розовощекая, с разметавшимися по плечам черными волосами. Она бросилась к матери и порывисто обняла ее.

— Машина у крыльца, мама. Мой чемодан готов?

— Да, дорогая.

Эмилия дернула сонетку, в холле зазвенел колокольчик.

— Подожди минутку. Ригби сейчас за ним сходит.

— Нет, я поднимусь сама. Зачем ему…

— Там твой отец. Я полагаю, тебе незачем с ним сегодня встречаться.

— Что ж, ладно, не беспокойтесь, я его никогда больше не увижу. Пусть его арестовывают, мне наплевать! Мы все забудем, когда уедем отсюда из-за него… Я вам позвоню вечером. С вами все в порядке?

— Все хорошо, дорогая.

Эмилия нежно поцеловала дочь.

— Не слишком огорчайся, девочка! Ты права, все скоро забудется.

— Говорят, в шестичасовых выпусках газет есть сообщение, что арестована одна женщина. Слава Богу! Вчера, когда пришли полицейские, я подумала, что они хотят увезти папу с собой.

Ригби постучал в дверь и вошел.

— Сходите, пожалуйста, за моим чемоданом, Ригби.

— Твоего отца трудно простить, дитя мое, но он не единственный муж, обманывающий свою жену. Ему просто не повезло…

— Мама, она любила его за деньги и изменяла, может быть, с дюжиной других.

Сара почти бегом направилась к двери. Обернувшись, она послала матери воздушный поцелуй.

— Я спешу, мамочка. Целую тебя!

Миссис Рикар услышала, как Ригби запер входную дверь, как взревел мотор автомобиля, увозящего Сару. У нее вырвался вздох облегчения — дочь уехала на несколько недель далеко от дома.

В половине восьмого вернулся Саймон — красивый, широкоплечий, с отцовскими правильными чертами лица, но мягкий и приветливый в мать. Усталый и встревоженный, он поцеловал Эмилию.

— Ну, как дела, Шик?

Он дал ей это прозвище в детстве, когда услышал, как кто-то в его присутствии сказал, что у его матери много «шика».

— Хорошо, дорогой. Сара только что уехала.

Он налил себе джин с тоником и встал рядом с ней у камина.

— Что делает папа?

— Он наверху. Отдыхает, я думаю…

— Все это ужасно. Кто мог подумать, что подобная история может произойти в нашей семье? В банке делают вид, что ничего не случилось. Мне предложили командировку в Париж на два месяца, заняться там иностранным займом мистера Лейтбриджа. Поедемте со мной! У вас куча друзей во Франции, перемените обстановку, отвлечетесь от грустных мыслей. Я не хочу оставлять вас здесь одну. Они могут его арестовать, вы знаете…

— Нет. Даже если он виновен, как соучастник, он может внести залог и до суда остаться на свободе.

Эмилия прислушалась.

— Кажется, твой отец пошел в библиотеку.

— Опять будет пить! Как подумаю, что нам предстоит еще вынести из-за него… Бегать за девушками, в его-то возрасте! Мама, я не хочу ужинать вместе с ним, пусть мне принесут что-нибудь в мою комнату.

— Как хочешь. Я скажу Ригби.

— Я никуда не пойду сегодня вечером, буду смотреть с вами телевизор. На меня все оглядываются… жаль, что я так на него похож!

Эмилия выпила шерри, поставила рюмку на камин и направилась в библиотеку. Дверь была заперта на ключ, она постучала, Генри ей открыл.

— Оставьте меня, Эмилия, мне нужно закончить одну работу. Ужинать я не буду, пусть в девять часов Ригби принесет мне сэндвич. Если позвонит Лейкер, скажите, что я хочу его видеть.

— Хорошо, Генри. Но вы должны поесть немного супа, это вам будет полезно.

— Ради Бога, перестаньте обо мне заботиться!

Он провел рукой по своим густым серебристым волосам и, грустно улыбнувшись, извинился:

— Простите меня, Эмилия. Вы были чудесной женой…

Эмилия Рикар ужинала в одиночестве в большой столовой. Прислуживал Ригби. С виду совершенно спокойная, с чашкой кофе и рюмкой коньяка она перешла в гостиную.

В половине девятого к ней присоединился Саймон, и они включили телевизор.

В девять часов Эмилия посмотрела на сына.

— Пойду взгляну, не надо ли чего-нибудь твоему отцу.

— Не беспокойтесь, мама, он позовет Ригби, если захочет есть.

Эмилия подождала еще полчаса, потом встала и вышла из гостиной. Саймон не стал ее удерживать.

Эмилия Рикар пересекла холл с каким-то смутным предчувствием. Дверь в библиотеку была не заперта, она открыла ее и вошла в слабо освещенную комнату. Генри Рикар сидел за своим рабочим столом, уронив голову на зеленое сукно.

«Он пьян», — подумала Эмилия, приближаясь к мужу. В это мгновение она увидела кровь на его виске и револьвер в его сведенных судорогой пальцах. Генри Рикар был мертв.

Поток слез, хлынувший из глаз, ослепил ее. На какое-то время она застыла неподвижно, не зная что делать, не в силах смотреть на этот изуродованный висок и все увеличивающееся пятно крови на столе. Потом Эмилия увидела адресованное ей письмо, прислоненное к бронзовой чернильнице. Продолжая всхлипывать, она вскрыла его, вытерла глаза маленьким кружевным платочком и прочла:

Миссис Рикар сложила письмо, положила его в карман и, заперев дверь на ключ, покинула библиотеку. Она позвонила в Скотленд-Ярд и попросила к телефону инспектора Маршалла, который почти сразу ответил.

— Приезжайте сейчас же на Лаундс-сквер, инспектор, мой муж мертв.

Саймон смотрел телепередачу, когда миссис Рикар вошла в гостиную. Она подошла и выключила телевизор.

— Твой отец мертв, — сказала она.

— Мертв?

— Да, он покончил с собой.

Она налила две рюмки коньяку, одну протянула сыну.

— Выпей. Мы не могли услышать: в комнате хорошая звукоизоляция, к тому же, работал телевизор…

— Что же теперь будет?

— Я позвонила инспектору Маршаллу. Он сейчас приедет.

Саймон встал.

— Он оставил письмо? Обычно… они всегда это делают.

— Нет… м-м… Я не видела.

— Пойдем посмотрим. Иначе полиция прочтет его раньше нас.

Эмилия Рикар остановила его жестом.

— Нет, Саймон, я не хочу. Не надо ничего трогать. Я заперла комнату на ключ.

Миссис Рикар нащупала в кармане письмо мужа, без колебаний приняв на себя ответственность, которую он на нее возложил.

— Когда сюда приедет инспектор, ты уйдешь в свою комнату и останешься там, пока он не уедет. Ясно?

Саймон удивленно возразил:

— Да, но почему? Я не хочу прятаться, как мальчишка, мой долг быть с вами!

Она грустно улыбнулась.

— Делай, как я тебе говорю, Саймон. Потом все объясню…

Он допил свой коньяк и оставил ее одну.

Минут через десять приехали инспектор Маршалл и сержант Берри. Миссис Рикар открыла дверь библиотеки и пригласила их войти.

— Меня вы найдете в гостиной, — сказала она и вышла.

Через двадцать минут инспектор явился в гостиную, чтобы ее допросить. Она рассказала все, как есть: Генри весь день был очень возбужден, много пил, но ни разу не упоминал о самоубийстве.

— Он не оставил письма, миссис Рикар?

— В этом, по-моему, не было нужды.

Она посмотрела на полицейского.

— Могу я задать вам один вопрос?

— Разумеется, миссис Рикар.

Маршалл подумал, как спокойно и мужественно она держится, а ведь должна была жестоко страдать последние недели!

— Миссис Пакстон действительно обвиняется в убийстве?

Маршалл заметил, как заинтересованно заблестели глаза миссис Рикар.

— Нет еще. Пока она только задержана для допроса. А почему вы спрашиваете?

Миссис Рикар задумалась, поколебалась, потом посмотрела на сержанта Берри.

— Могу я вас попросить, сержант, оставить нас наедине с инспектором?

Полицейский согласился. Эмилия заперла дверь на ключ.

— Я не хочу, чтобы мой сын слышал то, что я вам сейчас скажу, он и так достаточно удручен. Объясните, пожалуйста, почему миссис Пакстон до сих пор не предъявлено обвинение в убийстве? В газетах сообщается, что она созналась.

— Да. Мой шеф решил не спешить с формальностями, пока не будут присутствовать ее муж и адвокат. Кроме того, она слишком взволнована, чтобы давать ясные, осмысленные показания.

— Она в тюрьме?

— Естественно, раз она созналась… Могу я, в свою очередь спросить, почему вас так интересует миссис Пакстон?

«В соседней комнате мертвец, — подумал Маршалл, — а ее единственная забота — судьба женщины, которую она даже не знает».

— Дело в том, инспектор, что миссис Пакстон не виновна, она не убивала миссис Ламберт. Это убийство совершил мой муж.

— Какие у вас основания так говорить, миссис Рикар? — произнес Маршалл с удивлением.

— Думая о самоубийстве, он рассказал мне обо всем, что произошло в ту ночь. Он хотел, чтобы я знала правду… Генри ушел из дому после полуночи и приехал в Хит-коттедж, когда приглашенные уже разъехались. Они с Сильвией поссорились из-за Ронни Пакстона, затем вернулся домой, это было в половине второго. Сильвия умерла около часа, а не в час тридцать. Ее часы, должно быть, еще шли несколько минут после того, как она упала.

Инспектор кивнул. Он был прав с самого начала.

— Вы будете давать показания, миссис Рикар?

— Нет, инспектор. Освободите миссис Пакстон, вот все, что я требую, больше меня ничто не интересует. Дело будет закрыто.

— Как? Это совершенно невозможно, миссис Рикар! Вашему мужу не может быть предъявлено обвинение в совершении преступления, это правда, но мы должны положить в досье протокол, в котором будет указано, что он признался в убийстве миссис Ламберт перед тем, как умереть.

Эмилия посмотрела на него в упор.

— Кладите, что хотите в ваше досье, инспектор, но если вы предадите огласке его признание, я от всего откажусь.

— Поймите меня, миссис Рикар…

— Вы никогда не докажете, что миссис Ламберт убил мой муж. Вспомните, вы так и не смогли этого добиться при его жизни. Я сказала вам правду о том, что произошло, только чтобы снять обвинение с миссис Пакстон. Мои дети достаточно настрадались, а муж дорого заплатил за свое преступление! Что касается меня, я повторяю — дело закрыто.

Миссис Рикар открыла дверь и, улыбнувшись, сказала:

— Доброй ночи, инспектор. Извините, но, к сожалению, у меня сейчас куча дел…

— Я посоветуюсь с начальством, и завтра утром заеду к вам снова, миссис Рикар.

— Как хотите, инспектор, но я больше ничего не скажу, вы зря потеряете время…

— Это мы еще посмотрим!

Маршалл в ярости нахлобучил шляпу и быстрым шагом вышел на улицу.

Эмилия подошла к камину и бросила письмо в огонь. Глядя сквозь слезы, как оно превращается в пепел, она прошептала:

— Бедный мой Генри, снова я вам помогла, не так ли?

II

Сержант Берри привез инспектора в Скотленд-Ярд.

— Мы освобождаем миссис Пакстон, Том. Это Рикар убил миссис Ламберт. Его жена мне только что призналась.

— Тем лучше. Ясно, что Дора Пакстон невиновна. Ох, уж эти женщины! Никогда нельзя предугадать, как они поступят… Теперь у нас широкое поле деятельности.

— Скажете тоже! Миссис Рикар устроила так, чтобы мы были одни, когда она рассказывала мне эту историю…

— Может быть, завтра она даст показания?

— Она от всего откажется, если мы предадим огласке признание ее мужа. Самое интересное, что она имеет полную возможность это сделать, и мы ничего не сможем доказать, вы это хорошо знаете!

— Бог ты мой! И что тогда будет?

— Ничего, трижды ничего! Досье отправят к другим безнадежным делам. Очень лестно для нас, а, Том? Все наши усилия к чертям собачьим!

— По крайней мере, не осудят невинную! Мы здесь, в первую очередь, для того, чтобы найти преступника, а миссис Рикар дала нам доказательства, в которых мы нуждались. Пусть никто так и не узнает имя настоящего убийцы, но мы будем уверены, что правосудие свершилось.

Инспектор нахмурился. Его страшила предстоящая взбучка у Комиссара.

— Прежде всего, сэр, Рикар застрелился раньше, чем ему было предъявлено обвинение в убийстве. Когда ему стало известно, что миссис Пакстон созналась, он, очевидно, был потрясен…

— Миссис Рикар так дешево не отделается, Том! Завтра утром я к ней поеду… А пока, отправьте туда передвижную лабораторию и предупредите Данверза и доктора Брустера. Ничего не известно, она, может, сама его убила, чтобы спасти честь семьи!

— Миссис Рикар сказала правду, сэр. Ее точка зрения понятна: зачем ей и ее близким новые страдания? Если узнают, что ее муж — убийца…

— На чьей вы стороне, сержант? Если миссис Рикар и завтра откажется дать показания, я знаю, что скажет патрон!

Берри кивнул.

— Я тоже знаю. Скажет, чтобы мы искали доказательства против миссис Пакстон. И если удастся их найти…

— Это невозможно, не будем больше говорить об этом. Отвезите меня домой, Том. На сегодня с меня довольно!

— Да, сэр.

Маршалл надвинул шляпу низко на лоб. Берри сказал задумчиво:

— Мы действовали исходя из того факта, что миссис Ламберт была убита в час тридцать, а она умерла почти сразу после звонка Ронни Пакстона, из-за чего и вспыхнула ссора. Ее часы шли еще двадцать минут…

Не услышав ответа, Берри искоса взглянул на шефа. Маршалл, определенно, нервничал. Он был разочарован и удручен итогом своей трудной работы, в результате которой он не получил ни материальной выгоды, ни престижного поощрения.

У дома инспектора Берри остановил машину.

— Что нам делать с миссис Пакстон, сэр?

— Отпустите ее. Скажите, что мы снимаем с нее всякие подозрения. Помощник Комиссара подпишет документ об ее освобождении.

— О’кей, сэр. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сержант.