Призраки Аскалона

1

Многолетний опыт заставил Дугала Кина взять за правило: никогда не пускайся в путь с людьми, которые тебе нравятся. При крайней необходимости он мог слегка расширить этот принцип: никогда не путешествуй с теми, на чью гибель тебе будет тяжело смотреть.

Сейчас, в криптах под Городом Божества, беспокойство за жизнь попутчиков ему нисколько не докучало. Поскольку эти попутчики были весьма и весьма неприятными личностями. Столь же неприятным казалось и задание, но больше всего он возненавидел подземную духоту.

Нестерпимый летний зной, окутавший Город Божества, прокрался в эти тайные усыпальницы и теперь уподобился нарывающей ране. Преобладающие ветра, что овевали подходы к склепам со стороны скал, уносили от города запахи тления, но в извилистые коридоры подземного кладбища не проникали. Люди спускали сюда умерших родственников со времен основания новой столицы Криты, и Дугал был готов дать голову на отсечение, что сейчас чувствует вонь каждого из этих покойников.

Путь привел Дугала и его спутников к криптам, о существовании которых Дугал даже не догадывался. На каждом пересечении проходов Клагг сверялся со светящейся картой и выбирал самую нехоженую дорогу. Гладкие, до блеска отполированные каменные плиты у Врат Черепа в Городе Божества сменились глинистыми тропами, а потом — залами и коридорами, где не ступала нога человека с тех незапамятных времен — еще до основания города, когда здесь погребли мертвых.

И все же, шагая вперед и слыша хруст обломков черепов всех форм и размеров под ногами, Дугал мысленно напоминал себе, что случалось ему бывать в местах и похуже. Разрушенные храмы в Каледонском лесу, Побережье Кровавых Приливов, где на берег то и дело выносило изуродованные зловещие трупы.

Или Аскалон. Место хуже, чем Аскалон, нужно еще поискать.

Дугал остановился и поскреб щетину на подбородке, вглядываясь в проход, усыпанный костями. Проход заканчивался просторным залом, тянувшимся, видимо, далеко: пламени факела не хватало, чтобы осветить его целиком. Но костей на полу видно не было.

Это Дугалу не понравилось.

Он поднял руку, и его спутники: сильвари, норна и азура, восседавший в седле на груди голема — тот самый, который позвал остальных в это странствие, — резко остановились позади него.

— В чем дело? — оскалившись, выговорил Клагг.

Этот азура вел себя раздраженно и тогда, когда они впервые встретились, а затхлость и духота подземелий благодушия ему не прибавили.

Народ Клагга два столетия назад выбрался из-под земли. Именно это стало предвестием грядущих в Тирии перемен. Азуры были низкорослыми, большеголовыми, с приплюснутыми лицами, которые казались еще более широкими из-за длинных ушей. У Клагга кончики ушей повисли. Кожа у азур могла быть любого оттенка серого цвета, а глаза стали огромными из-за того, что всю жизнь азуры жили в пещерах, озаренных магическим светом. Азуры вышли в верхний мир не как беженцы, а как полноправные поселенцы, уверенные в своем умственном и магическом превосходстве над всеми другими народами.

И, как вынужден был себе признаться Дугал, зачастую они были правы.

Клагг удобно сидел в седле, висевшем на груди голема. Сбруя из полосок бронзы и драгоценных камней была настоящим шедевром. Суставчатые лапы голема были закреплены светящимися магическими драгоценными камнями. Камни держали вместе отдельные части этого безголового угловатого существа, не прикасаясь к его телу. Голем существовал благодаря магической силе. Такая магия была для Дугала непривычна и не слишком приятна. Большой кристалл, расположенный между четко очерченными плечами голема, служил ему глазами и ушами. Остро ограненный камень то и дело поворачивался в оправе, озирал окрестности.

Клагг называл голема Громилой. Похоже, о нем он заботился куда больше, чем об остальных членах отряда.

— Я спросил: «В чем дело?» — повторил азура, злобно сверкнув акульими зубами.

Дугал редко видел, чтобы азуры улыбались, а когда они все же улыбались, он сомневался, улыбка ли это на самом деле.

— Что-то не так, — негромко ответил Дугал.

— Люди, — презрительно пробормотала Гайда Оддсдоттир, покачав головой. — Всегда размышляют, вместо того чтобы действовать.

Она стукнула по земле громадным молотом. Серебряные колокольчики, вплетенные в ее желтую бойцовскую гриву, громко звякнули. Попавший под молот череп рассыпался в прах.

Дугал вздрогнул — не от слов норны, а от грохота. Ростом в девять футов, обвешанная оружием, она шла по проходам, топая громче голема азуры. Этой дочери далеких заснеженных Шиверпикс — Знобящих Гор — было плевать, слышит ли кто-нибудь ее топот. Нет, она хотела предупредить всех о своем приближении. В подземельях было жарко, и испещренная татуировками кожа норны блестела от пота.

Предки Гайды были изгоями. Они бежали от тирании северных Драконов-Старейшин. Норны отличались физической крепостью, общительностью, они были вспыльчивы, но отходчивы, быстро обижались и так же быстро прощали обиду. В свое время, после того как Дугал покинул Эбонхок, на его пути встречались добрые и злые норны. Для добрых каждый день был новым приключением, любая проблема — вызовом, любой противник — шансом стяжать личную славу. Большинство людей не понимало, насколько опасны могут быть темные уголки мира, а норны, похоже, с восторгом исследовали эти места.

Гайда относилась ко второй категории норнов. Она была заносчива, надменна и с неприязнью относилась ко всем, кто ее окружал. Постоянно была готова обидеться и оскорбить в ответ. Казалось, успехи других принижают ее доблесть. Ее улыбки Дугалу тоже не нравились.

— Пол, — сказал Дугал. — Он слишком чистый. Костей нет. Здесь никто не захоронен.

Он ответил Клаггу, но его слова предназначались прежде всего Гайде.

— А это означает, что тут западня, — мелодичным голосом произнесла сильвари Киллин, последний член отряда.

Дугал кивнул. Некромантка сильвари была, пожалуй, самым неприятным персонажем в их пестрой компании. Ростом ниже человека, но не такая маленькая, как азура. Кожа ярко-зеленая, а волосы больше похожи на листья суккулентного растения. Когда она двигалась, с нее сыпалась золотистая пыльца.

Дугал знал, что человекоподобное обличье сильвари — обман. Киллин и другие представители ее народа рождались абсолютно зрелыми из плодов гигантского белоствольного дерева на дальнем юге. В ее плоти не было живого тепла. Сильвари появились в мире недавно, их раса была не намного старше Дугала, но они уже успели распространиться по всему континенту, будто сорняки. Киллин была наделена всеми особенностями своего народа: честна, откровенна и собранна. В чем-то она лучше многих людей, знакомых Дугалу.

Возможно, именно поэтому Дугалу рядом с Киллин было не по себе.

Киллин приняла слова Дугала как подобало, а Гайда фыркнула:

— А я думаю, ты просто хочешь задержать нас на пути к цели.

Сильвари Гайду слушать не стала. Она спросила у Дугала:

— Как думаешь, чем она активируется?

Дугал сердито зыркнул на норну.

— Не шумом. Может, сотрясением земли, может — весом.

— Человек, пожалуй, прав, — сказал Клагг, более-менее безопасно устроившийся в бронированном седле. — Бывает, и слепой находит алмаз.

Азура провел рукой по полоске драгоценных камней, обрамлявших край сбруи, и глубокомысленно кивнул:

— Ага, вот такой. Грубоватый, но полезный.

— Что это? — спросил Дугал, хотя задавать этот вопрос ему совсем не хотелось.

Он понимал, что азура ищет очередной повод показать, какой он гениальный. Для азуры все остальные народы существовали главным образом для того, чтобы делать черную работу, рисковать собой и задавать глупые вопросы.

— Если бы кто-то из нас по глупости вошел в этот зал, — четко выговаривая каждый слог, ответил Клагг, — прогремел бы жуткий взрыв и все погибли бы.

Гайда набычилась. Она хотела показать, что ее не пугают никакие взрывы, в том числе и магические. Однако Дугал заметил, что норна не тронулась с места.

— Если это ловушка, не мог бы Дугал ее обезвредить? — спросила Киллин. — Разве не для этого ты его нанял?

Из уст любого другого подобный вопрос прозвучал бы с сарказмом и желчностью. Но сильвари каждое слово произнесла спокойно и серьезно. Действительно, именно поэтому Дугала позвали в этот поход. Из-за того, что он много знал. О ловушках. Об истории. О том, каким мир был прежде.

— Он нанял меня, поскольку у меня есть опыт поиска могущественных артефактов, — сказал Дугал.

Гайда гортанно рассмеялась.

— Расхищения гробниц, ты хотел сказать.

Дугал сделал вид, что не услышал.

— Кто-нибудь хочет сказать что-нибудь умное? — спросил он.

— Женщина с головой-цветком сказала правду, — строго, будто школьный учитель, проговорил Клагг. — Именно для этого мы тебя взяли с собой, человек. Мы знаем: там ловушка. Так займись ею.

Дугал наклонился и подобрал с пола череп, стараясь не думать о том, что это мог быть его предок. Он нашел точку примерно посередине зала и другой рукой прикоснулся к медальону, висевшему под рубахой на груди, — на удачу. А потом аккуратно подбросил череп.

Ничего. Он взял с пола другой череп и бросил в другое место. И снова — ничего. Дугал бросил третий череп.

Гайда сделала большие глаза, наблюдая за его бесполезными действиями, и строптиво скрестила на груди могучие руки. Клагг покачал головой с таким видом, будто Дугал был ребенком-неумехой.

— На шум не откликается, — заключил Дугал. — На сотрясение и движение — тоже. Остается тяжесть. Нужно отправить туда что-нибудь потяжелее.

Он взглянул на Гайду.

— Я не стану делать за тебя твою работу, — тихо проговорила норна, и ее лицо помрачнело.

— Ладно. Тогда давайте отправим голема, — предложил Дугал.

— Даже не думай об этом, — прошипел Клагг. — Я не для того сотворил Громилу из пригоршни праха, чтобы увидеть, как он разлетится вдребезги. Это твоя работа, человек. Сам ее и делай.

— Ты больше заботишься о своем ходячем истукане, чем о нас, — укорила Клагга Гайда.

— Неправда, — мотнул головой азура. — Просто в него я вложил больше стараний, чем в вас.

Киллин вдруг просияла. В ее глазах вспыхнул мягкий зеленый свет.

— Пожалуй, я могла бы помочь.

Сильвари обхватила подбородок и пристально уставилась на кости вдоль левой стены прохода. Затем она причудливо переплела пальцы и начала произносить непонятные слова. От ее голоса у Дугала разболелась голова. Зеленоватое свечение озарило кости, стало плотнее вокруг чьих-то останков. Похоже, человеческих.

На глазах у Дугала кости отделились от груды останков и собрались в скелет. Не рассыпаться ему помогали не сухожилия, не мышцы, а зеленое сияние. Череп с правой стороны был проломлен, недоставало нижней челюсти и правой руки от кисти до локтя. Плечевая кость снизу была размозжена. Скелет встал перед Дугалом и его спутниками, словно слуга перед господами.

Киллин приветствовала свое создание довольной улыбкой. Дугал поежился. Сильвари дала скелету знак, он повернулся и зашагал по проходу вперед, к залу.

Дугал запрокинул голову и посмотрел на потолок, из которого тут и там торчали кости. Где-то над этими черепами и скелетами были камни и земля.

— Погоди, — сказал Дугал и протянул руку к Киллин, с улыбкой глядевшей вслед скелету. — Нам нужно отойти назад и…

Взрыв заглушил последние слова. Оживший скелет исчез в облаке пламени и дыма.

Дугал упал ничком и закрыл голову руками. С потолка посыпался дождь осколков костей, они со стуком запрыгали по полу. От ожившего скелета отлетел особенно острый осколок, пробил кожаную рубаху Дугала и застрял в ней, будто потерянный хищником клык.

Дугал встал и увидел Клагга. Тот вглядывался в проход, поджав губы.

— Грубо, — отметил азура. — Но действенно.

Гайда, задев Дугала плечом, протолкалась вперед и расхохоталась. Подойдя, она с ухмылкой воззрилась на обугленный пол в том месте, где только что стоял скелет.

— Неплохо сработано, стебелек, — сказала она, глянув на Киллин. — Хотя бы ты свои денежки отрабатываешь.

Услышав это плохо замаскированное оскорбление, Дугал поморщился. Не обращаясь ни к кому конкретно, он сказал:

— Нам нужно поторопиться. Эта ловушка может восстановиться за несколько дней, а может — и за несколько минут. Возможно, она была рассчитана на одиночный взрыв, но лучше не гадать.

Гайда засмеялась.

— Он хотел сказать: «Спасибо тебе, сильвари, за то, что сделала мою работу».

Будь Киллин человеком, она бы покраснела, но человеком она не была. Ее бледно-зеленые щеки стали темно-зелеными.

— Прими мои извинения, — сказала она Дугалу. — Я не хотела тебя унизить. Я обезвредила ловушку, и никто при этом не пострадал.

Дугал скривился. Он знал, что извинения сильвари искренни, но от этого ему было только хуже. Он хотел ответить по-доброму, но не получилось.

— Могла бы предупредить, чтобы мы отошли назад — на нас мог обрушиться потолок.

— Понимаю, — проговорила Киллин, ненадолго задумавшись. — Я не хотела подвергнуть наше дело опасности.

— Не сомневаюсь, — кивнул Дугал.

Ему стало неловко, что он отчитал сильвари. Он невольно восторгался ее искренностью.

— Возможно, все дело в том, сколь чудесно это место, — продолжала оправдываться Киллин, задумчиво запрокинув голову. — Оно просто зачаровывает: Для моего народа смерть — неотъемлемая часть жизни. Мы поклоняемся жизни во всей ее целостности, даже самым мрачным ее проявлениям. Но мы не до конца понимаем ее… пока.

Она обвела зал широко раскрытыми от изумления глазами.

— И все же… мы никогда не воздвигли бы такой памятник мертвым.

— Это не памятник мертвым, — негромко проговорил Дугал. — Скорее, это завет живым.

Раздражение понемногу угасало. По крайней мере, на сильвари он больше не сердился.

— Пойдем, — сказал он. — Вперед нужно идти с осторожностью. Наверняка нам еще встретятся подобные ловушки.

— Ты прямо как старуха, человек, — фыркнула Гайда. — Моя прабабка Ульрика не трусила бы так, как ты, а она померла всего семь лет назад.

Норна пнула груду костей и вытянула руку с факелом.

— Больно много волнуешься. Как жить без опасностей?

— Дольше, — сказал Дугал.

Норна первой пошла по залу, где прогремел взрыв. Дугал — за ней. Прежде ему случалось трудиться рука об руку с норнами. Во многом они заслуживали всяческого уважения, но у забияк и наглецов из любого народа всегда есть что-то общее. Наверняка за бравадой Гайды пряталась какая-то слабость. Дугал не стал упоминать о том, что норна, как она ни хорохорилась, не больно-то рвалась входить в зал с ловушкой.

— Пффф, — фыркнула Гайда. — Такая жизнь только кажется более долгой. Это как безвкусная еда.

Шагая следом за ней, Дугал заметил, что воздух становится немного прохладнее. Как только все вошли в следующий зал, они с норной высоко подняли факелы. В их свете стало заметно что-то толстое, серое, висевшее под высоким сводчатым потолком посреди костей.

Дугал приставил ладонь ко лбу, чтобы лучше рассмотреть, что это такое. Сначала ему показалось, что это висячий мох, но в следующее же мгновение он догадался.

Паутина. Ловчая сеть.

Дугал выругался. Он только раскрыл рот, чтобы предупредить остальных, как раздался пронзительный крик Киллин. Дугал резко обернулся и увидел, как сильвари исчезла в дыре, черневшей в полу.