Проект Деметра

Глава 37

Странно это было – сначала они ослепли, потом и оглохли. И словно в вакууме плыли неизвестно сколько. Первое, что в мир вернуло – звук цокота копыт, затем и зрение вернулось.

Они ехали под выложенными камнем сводом. В конце тоннеля открылся вид на высокие башенки, вырезанные в скалах, улочки витые, домишки в три этажа по низу сплошными стенам и тоже явно в скале вырублены.

Городок был чистый, и словно игрушечный. Он жил своей жизнью, будто не ведал что за его стенами давно не живут, а выживают точно такие же деметрианцы. Слева вдоль улочки шел обмен товарами, ходили светлые, детты, стражи, неизвестные с непонятными знаками – одни с серьгой в ухе, другие с увитыми татуировками руками. Здесь были подростки, мужчины и женщины, и почти все со знаками либо родовыми либо отличия по праву.

Прибывшие чуть удивляясь, смотрели на пестро одетых светлых, что отвешивали им поклоны, словно родным. Один молодой парень, гибкий как лоза, востроглазый и чем-то напоминающий Эрике эльфа с картин, улыбнулся ей от уха до уха и, взяв с лотка какой-то женщины яблоко – кинул девушке, отвесил поклон не спуская смеющегося взгляда. И потерял улыбку, заметив взгляд Эрлана.

Эя жевала яблоко и то и дело задирала голову, вглядываясь в величественную архитектуру зданий – лепнина, шикарные фасады, балконы с колоннами от начала дома до конца и все в зелени.

И так и сползла с лошади, замерев с яблоком у рта – их пункт прибытия просто поражал – широченная длинная лестница вверх из бело-серого камня, расширялась снизу и, сужаясь вверху заканчивалась у огромной арки – входа в башню, что с двух сторон была зажата скалой, которая вверху образовывала проемы схожие с бойницами. Над этой башней высились еще две по бокам за ней и одна выше всех и позади. Лестница перемежала ступени и площадки и с двух сторон была ограничена высокими стелами из красноватого камня с массой закорючек от низа до верха, где высился непонятный знак, похожий на трезубец.

На нижней площадке лестницы стоял старец во всем белом и сам белый от седины. Лицо обветренное, бронзовое, а на лбу синий удивительно красивый знак рода. Изначальный, и ясно – главный, старшина, опирался на шикарную инкрустированную трость и хмуро разглядывал прибывших из-под кустистых бровей. За ним стояли двое мужчин и оба явно изначальные, во всяком случае, на лбах у них были знаки родового права.

Эрлан чуть побледнел, увидев старца. Выступил вперед и, отвесив приветственный поклон открыл рот и… тут же закрыл. Старец не глядя на него, остановил ладонью махнув. Прошел, наверное, по пятому разу взглядом по ряду гостей и тяжело вздохнул.

– Ну, и какими невеселыми ветрами задуло к нам столь великих гостей? – прогудел удивительно молодым сильным голосом, обращаясь к Вейнеру. Шах немало удивился и брякнул первое попавшее на ум:

– Самим бы понять. Мотает как… хм, – помолчал, почувствовав осуждающий взгляд Эрлана и, расплылся в улыбке, услышав смешок Эрики. – Пристань, короче, ищем, – изобразил лихого и борзого, а самого так и вело улыбкой до ушей – чувствовал, что девушку развеселил.

Старец насупил брови и вдруг фыркнул, заулыбался, поглядывая на, из всех сил пытающуюся сдержать смех, Эрику. Она чувствовала недоуменные взгляды остальных, растерянный Эрлана, и сама не понимала, что смешного, но вело и все.

– А ты что скажешь изначальная рода Лайлох, Эйорика дочь Хеймехора?

Набор величаний воспринимался ею по-прежнему, как набор букв, и услышанный в гудящем исполнении, сорвал плотину – Эрика засмеялась звонко, попыталась прикрыть рот ладошкой, замолчать, но покатывалась. Казалась ей вся эта величавость комичной и все тут.

– Мы… да… вот, – выдала сакраментальное, посмеиваясь и указывая на Вейнера – он все в точку сказал.

И услышала смешки за спиной, прошли они по собравшимся за гостями, как волна. И даже мужчины, что за старцем словно монументы Величию стояли, потеряли свой важный вид – заулыбались.

– Вижу сильно в тебе право Ламархов, – посерьезнел старец и, все притихли. Оглядел опять и Сабибора поманил. Самер бровь выгнул друзьям – а вот хз почему я – и пошел вверх. Мужчина не глянул на него – Радиша изучал пристально, зато стоящие за спинами изначальные кивнули – поднимайся в башню.

Следом старик Порверша за другом отправил и, улыбнулся Эрике:

– И светлую прихвати.

Эрика глянула на Эрлана и, тот чуть заметно улыбнулся поощряя. Кейлиф следом двинулся, поклон положил перед старцем и его помощниками, проходя – пропустили не глядя.

Старец оперся обеими руками на трость и смотрел на Лалу, та взгляд потупила, пятнами пошла.

– Вайел отведет тебя, – бросил. Девушка явно расстроилась, понимая что, считав знак ее рода, глава по праву ставит ее ниже. До древним законам светлым не место в одном доме с изначальными, особенно светлым только с одного боку.

Перед старцем остались братья. Эрлан явно тревожился, хоть и вида не показывал. Но скулы белели и выдавали. Шах руки в брюки сунул, разглядывая старика и его помощников, с видом самым пофигистичным.

– Ну, и что мне с вами делать, соперники?

– Мы не соперники, – глухо бросил Эрлан. – Эйорика моя жена.

Старик с минуту смотрел на него и бросил резко, как отрезал:

– Нет.

– Мы прошли помолвку и ритуал отцовства, – еще тверже заявил мужчина.

– И где знаки сплетения ваших родов, где крепленье уз, изначальный?

Шах ухмыльнулся, с превосходством и даже самодовольством уставился на брата.

– Вынь руки из карманов, балбес! – грянуло вдруг, и грохнула трость о камень. Вейнер вздрогнул и автоматически вынул руки из карманов брюк, обалдело уставился на старшину.

Эрлан, как ни в чем не бывало ответил:

– Нет мастера, что смог бы по всем правилам составить свитки. Там, далеко отсюда, давно идет война и не осталось не то, что изначальных – стражей, деттов, аттари. Мы ждем ребенка, Маэр Шердан, и я привел сюда своих друзей и жену в поисках покоя и жизни по закону предков. Мне… больно, что я не смог там не то, что повесить на шею жены знак сплетения наших родов, но и обеспечить ей защиту и покой. За стенами Морента давно забыли не то, что о законах и правилах – о чести и справедливости. Там давно не свивали изначальных и не рождаются у светлых дети. Те, кого ты видишь сейчас и кого видел – последние. Если ты заметил, с нами только два стража. Сабибору, Порвершу и моему брату не нашлось тех, кто помнит и знает особенность своего права, кто жив и готов исполнять долг. Все мы – единственные выжившие в родах на сегодняшний день. Два десятка лет они не видели и не знали ни своей родины, ни своих корней, ни своих родителей, братьев и сестер, они не знали о своем праве, о том кто они. Их укрыли в другом мире, чтобы вернуть домой и тем вернуть нашему миру закон и порядок. Они до сих пор не раскрыли своего прав до конца, а некоторые не верят в то, что они дети нашего мира. Они не знают наших законов, потому что выросли по другим, и не понимают самого простого.

Их было пятеро, когда они вернулись, но дошли четверо.

Так о каком свитке ты говоришь, последний из рода Шердан?

Тихо было, так тихо, что слышался посвист ветра, залетевшего на балконы.

Старец закрыл глаза и молчал минут пять.

– Я не знал, что все так плохо, – прошелестел. И опять надолго замолк. А когда заговорил, голос был уже крепок и не выдавал горя и растерянности:

– Мы рады, что вы сохранили себя. Мы принимаем вас и готовы помочь. Проходите с миром, изначальные, вы нашли свой дом.

Эрлан еще какое-то время стоял, не смея шагнуть и, вот пошел вверх. Вейнер не отставал.

– Задержись, Эрлан Лой, – тихо сказал Маэр. Мужчина встал на площадку рядом с Хранителем:

– Это правда, что ты сказал?

– Малая толика, – разжал губы. Старец долго смотрел ему в глаза, читая все, что с ним было за последнее время и, отвернулся.

– Значит, моих больше нет?

– Нет.

– И твоих?

– Остался я и Вейнер.

– Сабибор?

– Нет.

– Самхарты, Порверши, Ольрихи? Райен, Ламарх, Сендарт?

– Никого.

Тишина гробовая стояла над площадью. Эрлан затылком чувствовал полные горечи и недоверия взгляды собратьев.

– Разве в это можно поверить? – спросил с трудом Маэр.

– Моя жена… Мы провели первую ночь, скрываясь от преследования, не помолвленные. Моя жена не пускала ребенка, потому что не верила, что иная для того мира в котором жила, и в этом, на своей родине, она другая. Я провел ритуал отцовства почти силой, чтобы спасти ее. И все это время я не могу не то что повесить ей на шею знак наших уз – обеспечить покой и безмятежность, достойную жизнь для того чтобы хотя бы выносить и родить ребенка. Она скачет, бродит голодная по болоту, в нее метят стрелы. Мой брат считает меня врагом, потому что думает, что ему лгут. Он может ударить любого, никто ему не указ и ничто не наказ. Никто не знает не то что корней – матерей и отцов. Скажи, в это можно поверить?

Эрлан смотрел в расширенные застывшие зрачки старика и видел насколько тот потрясен.

– Кипер, – прохрипел, не поворачиваясь к светлому рода Нерс. – Ты слышал это?

– Увы, да, – лицо мужчины было каменным. Он с нескрываемым сочувствием смотрел на Эрлана.

– Ты знаешь, что делать, – качнулся старец и тяжело ступая, пошел вниз. Мужчины провожали его взглядом, толпа расступалась. Над городом так и висела гнетущая тишина.

– Куда он? – спросил Лой.

– К дому предков. Сегодня к нам пришла не только радость, но и великое горе… Пойдем, Эрлан Лой. Ты нуждаешься в покое, как и твои друзья и жена. Тебе больше не о чем беспокоиться и нечего будет стыдиться. Вам с Эйорикой отведут покои в красной башне и обеспечат всем необходимым. Вас никто не потревожит. Кулоны я закажу сегодня же и, в наступивший срок, мы совершим обряд по закону предков. Твоим друзьям мы найдем стражей и деттов, а жене аттари.

– Ей тоже нужен учитель.

– Я понял. Это – Ристан, – указал на своего товарища, что молча, стоял рядом. Тот отвесил чуть заметный поклон. – Он обеспечит вас необходимыми мелочами, покажет город и отведет в святилище предков. Если что-то потребуется, обращайся, хоть к нему, хоть ко мне. Сегодня отдыхайте, а завтра ты сможешь поговорить с главой.

Эрлан склонил голову. Нерс жестом указал ему путь наверх и мужчины пошли следом.

– Церемония вручения Капитолийского венца, – с сарказмом бросил Шах, поглядывая сверху на происходящее. Стоял, подпирал колонну и зевал.

– Если бы ты слышал, о чем они говорят, завязал бы с шуточками, – сказал Самер. – Это все очень не смешно, Вейнер.

Тот помолчал – тишина на площади и лица собравшихся, полные совершенно искренней скорби, угнетали и его. Мужчина обхватил Эрику за талию, как только увидел, что брат идет к ним, в сопровождении двух изначальных, и сказал:

– А ты не замужем.

– Да мне как-то ровно, – фыркнула Эрика. – Никогда не понимала заморочек с завизированием отношений.

Нерс и Ристан, увидев, что девушку обнимает Вейнер, изменились лицами, словно получили оскорбление.

– Я предупреждал, – сказал им Эрлан, глядя в глаза брата. Эрика отодвинулась и тот немного притих. Лой взял жену за руку и пошел за Нерсом, а Ристан встал перед остальными, оглядел и объявил.

– Я покажу вам ваши покои и объясню неизвестное. Идите за мной.

Три комнаты в башне справа почти дверь в дверь. Шах привалился к косяку, оглядывая холостяцкую обстановку – тоска. Уж лучше на болоте – там Эра была рядом.

– Что-то не так? – спросил Ристан. Вейнер нехотя отлип от косяка и прошел по просторной комнате рядом окон – бойниц, с широкой постелью с пологом, столом, креслами, скамьей. Но сел на ступень возле окон.

Пол начищен и сверкает, камин, две полки – книги и шмотки, подставка для мечей.

– Вейнер?

Мужчина очнулся и нехотя кивнул: все нормально. И уже в спину светлого спросил, опомнившись:

– Эрика…

– Эйорика и Эрлан определены в красную башню. К ним запрещено ходить – будущая мать нуждается в покое и уходе, – отчеканил холодно, покосившись через плечо. – Отдыхай. За пологом вода, пока приводишь себя в порядок, накроют на стол. Советую провести сегодняшний день в постели. Вам всем нужно хорошо отдохнуть.

И закрыл за собой дверь. Шах пошатался по комнате и пнул в сердцах кресло. Встал у окна, уставился на горный хребет и тайгу.

– Ну, как? – прошел к нему Самер. – Смотрю один в один, как мои апартаменты. Что в окне транслируют?

Шах повернулся к нему, прошел и, опять пнул кресло. Постоял и бухнулся, ноги на стол закинул. Покрутил разложенные палочки, баночки, листочки, и взял самую тонкую, похожую на очень длинную зубочистку, в рот сунул.

– "Не трогай меня – я в печали", – хмыкнул Самара, усевшись напротив. – Как на счет помыться, побриться и спать завалиться?

– Нажраться, набухаться и всех на…

– Понял, – выставил ладонь. – Ушел.

Шах пялился в стол и ни о чем не мог думать, кроме одного, вернее – одной.

– Паранойя! – ткнулся лбом в столешницу – может выбить из головы простым дедовским способом – фейсом оф тейбл?

И закрыл глаза. Вырубился не заметив.

Нерс толкнул створки дверей, распахивая перед Лой – лестница, дверь прямо, поворот и опять лестница.

– Здесь будут жить ваши стражи, – толкнул и дальше вверх пошел.

Огромное арочное окно и лестница заканчивается площадкой с круглым диваном, застеленным, чем-то белым и пушистым, камин, чеканные чаши для огня. У стены справа и слева от камина – стойки с холодным оружием.

Слева три открытых арки в залу с цветами, креслами, столом, полками с книгами и всякими мелочами. Дверь справа от площадки вела в огромную спальню, светлую и просторную. От широкой постели, похожей на ракушку -гигант, прямо – полог, за ним мытня, как была в стиппе, свечи, полочки со стопками белья, полотна, фигурки душистого мыла.

Эрлан приобнял Эрику и вздохнул с облегчением:

– Ну, вот и все, здесь тебе будет удобно и никто не станет беспокоить.

– Тебе нравится? – спросил Нерс девушку.

– Да, спасибо.

– Тогда отдыхайте. Вас действительно никто не побеспокоит. Посещение только по вашему приглашению. С этого момента покои будут закрыты от доступа любым кроме вас и ваших стражей.

И вышел неслышно.

Эра зачарованно смотрела на воду, только сейчас почувствовав, как измотана и хочет помыться, поесть и поспать.

"Тебе помочь?"

Но пока Эрлан снимал перевязь и раздевался, девушка уже вошла в воду. Она была теплой и словно минеральной – с пузырьками.

Лой улыбнулся, видя совершенно детскую радость жены – та ныряла и смеялась, обрызгивая мужа. Он нырнул и попытался перехватить девушку, намылить голову, но вновь оказался под водой – Эя утащила.

"Ах, так?!" – выныривая, обнял ее и впился в губы. Эрика сделала подсечку и оба опять оказались с головой в воде. Так и дурачились больше чем мылись, пока не утомились.

– Еще бы покушать, – размечталась девушка.

– Уверен, уже все готово, – Эрлан вылез, подал ей пушистое полотно и, завернув, отнес в комнату. Стол действительно был накрыт, причем по-царски. Девушка тут же начала жеваться, прихватывая все, что видела: кубики амина, квадратные маленькие слойки, фрукты, поджаристые шарики булочек, воздушные непонятно из чего, ягоды, похожие на барбарис и черный крыжовник. Мужчина кушал медленно и спокойно, больше смотрел на Эю – в глазах умиление, улыбка, нежность.

– Угу, голодная – смерть, – повинилась за обжорство, заметив его взгляд.

"Кушай. На здоровье".

– Порадуй меня, друг мой Эрлан, – зависла рукой над рядом пузатых графинчиков с разноцветной жидкостью – синяя, красная, розовая, белая… Ее и выбрала, чтобы точно не ошибиться, и угадала – молоко. – Ммм, вкусно… Так вот – скажи, что мы здесь надолго и никакие баги…

– И никакие баги, – заверил с улыбкой.

– Это счастье, – заулыбалась в ответ. Подперла рукой подбородок и смотрит на мужчину. Мокрые волосы, темные от воды, убраны назад и лицо открыто. Плечи широкие, грудь литая, руки сильные, жилистые. И веяло от него основательностью, правильностью, уверенностью, истинно мужской властностью и мужеством.

"Что?" – не понял ее разглядывания.

– Красивый.

Эрлан моргнул: "Я?"

– Угу, – рассмеялась. – Ты так удивляешься, словно для тебя открытие.

– Как-то не озадачивался подобным вопросом, – разулыбался. Сложил руки на стол, чуть наклонившись к девушке.

– Мне комплиментов ответных не надо, – качнула пальцем. – Я факт констатировала. Эрлан, а что за древний дед нас встречал? Грозный такой.

– Маэр Шердан, Хранитель. Глава совета, – посерьезнел Эрлан.

– Но они же вроде бы все погибли, – потеряла улыбку и девушка.

– Да. У нас. А здесь Маэр всегда занимал место Хранителя. Главы. Изначально их было два брата. Один, как говорят, ушел в мир, другой остался в Моренте. И Маэр из Морента бессмертен, он стоял у основания мира и знал все корни родов. Я так слышал, но не верил. Сказкой воспринимал.

– А сказка оказалась былью, – протянула девушка. – Он действительно бессмертный?

– Говорят. Я проверять не стану, хорошо? – улыбнулся, видя, что та носом клюет. – Давай-ка спать, моя голубка. А завтра – вопросы, ответы, и все что захочешь.

Эрлан отнес ее в "ракушку" и лег рядом, прижал к себе: "свет не мешает"?

– Не-е, – и зевнула смешно, засопела на плече мужчины. Тот гладил ее, слушал дыхание, чувствовал близость и тепло, и жмурился от счастья. И постепенно сам заснул.

Гости спали все как один, даже стражей сморило. А в центральной башне, в небольшой зале, закрытой правом хранителей от чужих глаз и ушей, собрались помощники Маэра. Стрик был хмур и печален да и остальные не веселились.

– Скорбные вести принесли нам гости, – проскрипел. Долго рассматривал столешницу и вот поднял взгляд на мужчину в темной одежде и столь же темного лицом и волосами. – Я знаю, что прошу о почти невозможном. Но нужно узнать, что происходит в мире.

– Сделаю, – невозмутимо заверил светлый.

– Не доверяешь словам Лой? – разжал губы Эхинох, гибкий молодой мужчина, стоящий у окна. – Я могу прочесть в их душах.

– Займись. Одно другому не мешает. Я хочу знать все, каждую мелочь.

– Да-а, трудно поверить в то, что они говорят…

– Верю, – уставился на Ристана. – Принять не могу. И понять, как такое могло случиться. Что ты скажешь о своих подопечных?

– Много не скажу – слишком мало общались.

– Мне важны даже мелочи, обычное мнение.

Мужчина поерзал, сложил руки на груди и уставился в окно:

– Наплачемся. Одно сразу в глаза бросается – если они и изначальные, то очень…ммм… странные изначальные.

– Ристан, не тяни, выкладывай все что думаешь, – настойчиво попросил Нерс.

– Меньше всего у нас будет проблем с Радишем Порвершем – спокоен, способен, но не образован. Характер мягкий, как влажная глина. Право сильно, но не развито. Вполне открыт для общения и восприятия. Больше всего проблем будет с Вейнером Тшахертом. Совершейнейшее чудовище, – поджал губы. Все ждали продолжения, но мужчина упорно молчал.

Нерс чуть заметно головой покачал: ох, и характер. Постоянно приходится из него что-то вытягивать.

– Ты не Ристан, ты – капкан, – осуждающе бросил Эхинох.

– Я все сказал двумя словами, что ты хочешь еще?

– Это я хочу – подробности, – мягко, но приказал Шердан.

Ристан недовольно поджал губы:

– О чем говорить, Хранитель? Неотесанный, без манер, без малейшего такта, кого уж, образования. Вспыльчив, заносчив, едок, авторитетов нет, в голове, как в гнезде сизарки – от еловых веток до скорлупы орехов – все и в кучу. Притом что право очень сильно. Он легко натворит бед и мы будем в их эпицентре.

Маэр подождал продолжения и понял, что его не будет – изначальный сказал все, он в принципе не желает говорить о Тшахерте.

– Он оскорбил тебя?

Ристан посмотрел старику прямо в глаза твердо и возмущенно.

– Он оскорбляет всех нас одним своим присутствием.

– Опустим личные пристрастья и не будем делать выводы – рано. Что Сабибор?

– Хитер, – нехотя разжал губы Ристан, и опять молчок. Эхинох вздохнул – его всегда раздражала неторопливость, категоричность и вечная привычка Ристана говорить "а" и только через год "б". Не было бы Шердана в зале, они б опять серьезно поругались.

– Ну? – подогнал мужчину старик.

– Умен. Право сильно, неплохо развито. Но нет знания законов, нет понимания в простейших вещах. Не удивлюсь, если он будет подслушивать всех.

– Это не проблема, закроем, – бросил Нерс. – Найдем хорошего детта для развития. Предлагаю Паретту.

Маэр сложил пальцы на столе замком, подумал и постановил:

– Нет. Их обучением займется Эхинох.

У того лицо вытянулось:

– Ну уж нет!

– Вводные занятия, не больше. Заодно узнаешь, что у них на уме, о чем думают и чем живут. Они дети очень сильных и великих родов, и если правда, что сказал Лой, нам важно не только сохранить их, но развить насколько возможно, воспитать.

– Совершейнейшая чушь! В этом возрасте отправлять в мельберн…

– … но я не хочу рисковать покоем остальных жителей Морента. Их появление может пойти не на благо.

– Я усилил охрану. В зону города теперь не попадет ни один человек.

– А животное? – спокойно посмотрел на него самый молчаливый из собравшихся – Таш.

– Не многие имеют право обращаться – ты да Рухары. Дорогу к нам знал только мой брат. Если его потомки мертвы – нам некого опасаться. Таш, слетай и разузнай. Я знаю, далеко, но…

– Да, Хранитель. Не тревожься, я смогу. Единственное, потребуется много времени. Дай мне не меньше двух недель.

– Я даю тебе столько времени, сколько нужно, но не больше месяца. Если к началу светана ты не вернешься, мы будем считать тебя погибшим и закроем Морент для доступа даже животным и птицам.

Понял, – кивнул.

– Нерс, что Лой?

– Своеобразны, – протянул в раздумьях. – Вообще вся эта компания, хранитель, вызывает во мне настороженность – и тут я согласен с Ристаном. В них есть, что-то неправильное. Я не готов делать выводы сейчас, но ощущение есть, и довольно четкое.

Маэр огладил столешницу переваривая услышанное, и хлопнул ладонью.

– Будем настороже. И будьте с ними обходительны. Я знаю, что показалось тебе не правильным, Нерс, что так насторожило – от них несет увечьями и напряженьем, как если бы они не выходили из боев годами. Мы должны помочь им отогреться. Особо касаемо Лайлох – приставьте к ней аттари из Соуэлов, подойдет сама Сола. Она знает свое дело лучше всех. Доклады каждый день ко мне.

Мужчины поняли, что совет закончен и вышли.

Маэр уставился перед собой – Эрлан Лой, его слова стояли до сих пор в ушах и гнули волю. Силен мальчишка. Но чтобы Лайлохи сошлись с Лой по собственному желанию?

Старик чуть заметно усмехнулся: ох, хитришь, парень. И вспомнился пращур Эрлана – один в один, ты посмотри, как вылит! Такой же статью, нравом и умом. Да и лукавством – масть в масть.

– Дааа… Времена, может, и меняются, люди – не-ет. Ну, ну, посмотрим.

В залу неслышно прошел страж и сел за спиной хозяина, как всегда ожидая, но, не тревожа его.

– Как тебе прибывшие? – развернулся к нему Маэр.

Пожилой, но крепкий мужчина посмотрел в лицо Хранителя без эмоций, взгляд был равнодушен, вид сонный. Тоже – как всегда.

– Они будто дети.

– Да? – старик хитро усмехнулся. – И у тебя возникло это ощущение? Интересно… интересно… – отвернулся к окну и ушел в раздумья и воспоминания.