Проект «Феникс»

53

Река была черная, вода в ней кислая — всё как в преддверии ада… Эти чернильные воды вобрали в себя танин из прибрежных растений, среди волн виднелись лесистые острова, обрывки лиан, узловатые корни… Рио-Негро то расширялась, то сужалась, втиснутая между стенами деревьев. Рассветные лучи с трудом пробирались сквозь верхние ярусы тропического леса, где резвились стада обезьян, привлеченных урчанием мотора. Их крохотный, максимум на шесть пассажиров, катерок с подвесными койками выглядел как настоящей пароход в миниатюре. Их было четверо: Люси, ее проводник Педро Посуэлло и братья Кандидо и Сильверио, индейцы банива, которые, по словам Педро, жили в Сан-Габриеле вместе с семьей из двенадцати человек. Трое мужчин, вооруженных винтовками, тесаками для прорубания прохода в зарослях, ножами, вокруг веревки, канистры с бензином, кастрюли, ящики с продуктами. Куда она плывет по этой черной воде, с людьми, которых знает только по имени? Люси не то чтобы сомневалась в них, проводник казался ей честным малым, но на душе у нее было беспокойно. Почему, собственно, она сочла проводника честным? Он вовремя явился за ней в гостиницу, где его, кажется, знали все, поздоровался со служащими, объяснил, что теперь он станет заботиться о приезжей.

Через регулярные промежутки времени на берегах возникали плакаты, объявлявшие о том, что дальше — индейская территория: «Atenção! Àrea restrita. Prohibido ultrapassar».[23] Погранслужба на водной магистрали… Подошел Педро, облокотился рядом с Люси на перила в кормовой части лодки. Педро жевал печенье из кассавы, маниоковой муки, и угостил Люси. Печенье было вкусное, мягкое и солоноватое.

— Я встретился с Евой, как и с вами, на площади у аэропорта, и точно так же, как вы, она просила проводить ее к границам территории уруру, — сказал Педро.

— Ну а как все происходит? Там.

Проглотив последнее печенье, проводник опустил руки за борт, набрал в ладони воды и умылся. Воздух здесь был тяжелым, насыщенным влагой, это знаменовало переход от дождливого сезона к сухому. Впереди выползало из-за горизонта солнце: огромный, разрезанный пополам кроваво-красный плод.

— Первый раз я попробовал организовать экспедицию к уруру лет пятнадцать назад. Один чудаковатый миллионер-антрополог непременно хотел испытать судьбу. Получить доступ к недоступному.

Проводник показал глубокий шрам на левой ключице, потом несколько вздувшихся шариками мест на бедре.

— Ружейные пули… Храню эти следы как память о годах борьбы с грабителями. Я был тогда молод и не боялся смерти. Чудак-антрополог заплатил мне тогда целое состояние, только бы я отвел его к уруру. Условия экспедиции были в то время куда хуже сегодняшних: меньше приличных судов, никаких тебе GPS-навигаторов, да и уруру обитали куда дальше в глубине джунглей, сейчас-то они подошли почти к самым берегам реки. Ну и вот, не прошло нескольких часов после того, как мы высадились на берег, Шимо со своими дикарями чуть не положили нас всех на месте! — Он щелкнул пальцами. — Так-то вот. Но потом Шимо понял, что ему выгоднее оставить нас в живых. И сейчас использует нас, проводников по джунглям, в качестве своих гонцов.

Люси, нервно постукивая носками высоких походных ботинок по стали палубы, смотрела на проплывавшие мимо темные, мирные на вид берега и воображала серые лица притаившихся там индейцев с луками и сарбаканами, воображала, как индейцы наблюдают за ней… В водах реки ей виделись гигантские змеи. Не стоило, пожалуй, так доверять фильмам ужасов и всяким глупостям, каких она начиталась на Западе, все они создают превратное представление об этом затерянном мире.

— Гонцов? — переспросила она. — Как это — гонцов?

— Ну, теперь мы проводим на границу территории уруру всех, кому это понадобится: ученых, просто любопытных. И не задаем никаких вопросов. Мне плевать на то, чем вы собираетесь там заниматься, понимаете? Мне важно получить деньги, потому что без денег никуда, понимаете?

— Прекрасно понимаю.

— А Шимо иностранцев пугает и угрожает им. Он прячется поблизости, вертится вокруг них, иногда в каком-нибудь жутком обличье, весь размалеванный. Случалось ему и нападать, но только в порядке предупреждения, чтобы показать: эта территория принадлежит ему. Он совершенно ненормальный.

Люси впилась ногтями в бортовой ящик для хранения коек. Педро говорил так спокойно, так естественно, словно смерть и ад для него — просто быт, повседневность.

— Он — словно в рулетке — запускает колесо, а дальше — дело случая: кому какая судьба выпадет. Любому искателю приключений известно, как это бывает, ему известны правила игры, известно, что он рискует. Но при этом каждый хочет попробовать, каждый надеется, что кому-кому, а ему-то повезет — потому что такова уж она, доля разведчика, исследователя. Каждому хочется разгадать тайну уруру. Кто они такие? Откуда они пришли? Откуда в них эта жестокость? Книга Шимо произвела эффект обратный тому, на какой он рассчитывал. Вместо того чтобы нагнать страху, она подогрела желание, а оно, в свою очередь, превратилось в страсть. На этой планете хватает людей, которых привлекает ужас. — Педро кивнул в сторону неприступных берегов. — Индейцы опасны. Еще недавно по берегам были выставлены не эти запретительные плакаты, а отрубленные головы. Туземцы везде, они вокруг нас. Большинство из них нас ненавидят. Всякий раз, как на их территории появлялся белолицый, это приводило только к войнам, конфликтам, болезням. Белолицые убивали туземцев, обращали их в рабов, насиловали их жен и дочерей. Прошли годы, но раны не зажили, и сегодняшние, приветливые и милые люди с Запада, воображающие, что приручат уруру с помощью бейсболок или МР3-плееров, остаются для индейцев захватчиками, врагами, вторгшимися на их землю.

Сейчас Люси с особой ясностью осознала, насколько хрупок этот мир, насколько подвижны, непостоянны его границы. Педро продолжал, глядя ей в лицо:

— Вы, как и та девушка, не похожи на людей, которых я обычно сюда вожу. Но скажите, вы понимаете, что мое присутствие рядом — не гарантия выживания, что вы рискуете сложить здесь голову?

— Понимаю…

Зачихал мотор, вернув ее к действительности. Посреди реки, крутясь вокруг своей оси, как крокодил, раздирающий в клочья антилопу, плыло мертвое дерево.

— Еве Лутц удалось пообщаться с Шимо и индейцами уруру?

Педро кивнул:

— Что-то такое произошло… Не знаю уж как, но она добилась своего: Шимо три дня подряд уводил ее к себе, хотя за все время, сколько я его знаю, никому не разрешал ступить на свою землю. А тут всякий раз мы, не выпуская из рук оружия, должны были ожидать девушку в нашем лагере за пределами территории уруру. — Он сплюнул в реку. — На обратном пути в город она не сказала нам ни слова — умела хранить секреты… А на прощание пообещала, что вернется, причем заранее известит меня, когда. Улетела во Францию, и больше мы ее не видели.

Один из людей Педро подал ему какой-то сигнал, проводник, ворча на туман, прошел вместе с Люси на нос катера и показал ей пальцем на большое строение вдали — там, где понтонный мост почти перегораживал реку.

— Мы приближаемся к посту НФИ. Они контролируют все подходы к верховьям. Не забудьте: по официальной версии, вы здесь для того, чтобы посетить индейские резервации, расположенные вдоль реки. — Педро сунул ей в руки фотоаппарат. — Якобы вы делаете фоторепортаж, ясно?

— Ясно…

Он протянул руку:

— Двести.

Люси отсчитала купюры, которые помогут им избежать многих вопросов, обысков, задержек. Звук мотора изменился, с обеих сторон от суденышка закудрявились клубы белого дыма. Постепенно в дымке материализовались черные силуэты людей. Камуфляж, армейские ботинки-рейнджеры, ружья на ремне — военные. Оставив одного дежурить на берегу, они медленно пошли по понтону. Катер потихоньку прижался бортом к одному из пластиковых модулей-причалов, Педро перепрыгнул через борт на понтон, подошел к пограничникам, они обменялись рукопожатиями, как старые знакомые. После того как они поговорили о чем-то по-португальски и просмотрели бумаги, военным были переданы деньги, и на Люси обратилось несколько инквизиторских взглядов. Осмотрев ее, парни заулыбались, и после дружеских объятий и похлопываний Педро вернулся на катер.

Все прошло как надо — он скомандовал: «Полный вперед!»

Заработал мотор, они отплыли.

И в эту самую минуту из будки часового вышел еще один пограничник. Он прошагал до середины моста, остановился, заложив ладони за пояс, и с холодной улыбкой уставился прямо на Люси. По лицу его тянулись два красных шрама.

У Люси перехватило дыхание: это был он. Человек с пауком.

Когда катер набрал скорость, Люси увидела, как ее ночной посетитель подносит к шее указательный палец и проводит по коже горла горизонтальную черту. Губы его при этом шевелились.

Она не понимала по-португальски, но тут знания языка не требовалось, понять сказанное было проще простого:

— Тебе хана!

Смертельно бледная Люси не сводила с него глаз и, лишь когда тень караульного растворилась в тумане, отвернулась и подозрительно взглянула на Педро, который уже чистил рыбу, сидя по-турецки на палубе и ловко орудуя ножом. Этот тип позволил им идти дальше — почему? Она теперь должна опасаться собственного проводника и его команды? Что их ждет в конце пути?

— Кто этот человек, который вышел из будки? — спросила она тихо.

Педро, поглощенный работой, ответил, не поднимая головы:

— Алваро Андрадес. Его здесь прозвали Хозяином реки. Я заметил его жест и смог прочесть по губам, что он вам сказал: «По возвращении тебя ждет смерть!» Что на него нашло, не понимаю… и очень не хочу неприятностей.

— Вам ничто не угрожает. А они как-то связаны между собой, Андрадес и Шимо?

Проводник встал, взял в руки очищенную рыбу и тазик с отходами.

— Андрадес контролирует реку. Если верить сплетням, он ищет любого повода придраться к Шимо. Во всяком случае, он обшаривает все суда, которые возвращаются в Сан-Габриел, от носа до кормы и от кормы к носу. Нас тоже ожидает такой обыск, и именно поэтому меня встревожил его жест. Чего ему от вас надо?

— Понятия не имею. Я с ним незнакома.

Он спустился вниз, в узкий внутренний проход, ничего не ответив и оставив Люси размышлять в одиночестве. Стало быть, там у себя в джунглях Шимо вроде как в ловушке. Когда покушение не удалось, несостоявшийся убийца подкупил военных и, скорее всего, назначил приличную награду за голову антрополога.

Одиннадцать часов спустя катер замедлил ход. Их единственная трапеза состояла из вареной рыбы, приправленной перцем и пряностями, каши из тапиоки и самодельного пива. Порой на берегу что-то сверкало — слюда, золото дураков? Иногда в воде возникали и пропадали кайманы. С каждой минутой Педро все больше удивлял Люси: как ему сейчас-то удается ориентироваться — в этом лабиринте топей, зажатых между гниющими стволами? А проводник хвастался тем, что только он один и может пройти этим путем, выигрывая таким образом драгоценное время.

Они достигли границы неизведанного. Растительность здесь перекрывала все: небо, воду, землю. Корни пили из реки, вгрызались в почву, наступали. Лианы свисали до воды, напоминая гигантские сталактиты, искривленные ветки касались черной поверхности. Невероятный мир, мир, враждебный любой форме человеческого существования.

И вот в нескольких метрах от берега Педро повернул судно градусов на тридцать и бросил якорь.

— Мы всегда причаливаем в этом месте, — объяснил проводник Люси. — Дальше вплавь уже не проберешься. Через три часа стемнеет, переночуем здесь, а завтра двинемся дальше.

Раздалось потрескивание, самое обычное, как показалось Люси, вспорхнули какие-то птицы огненного цвета, и тут внимание ее привлекли небольшие черные обезьянки с белыми мордами. Это же те самые белолицые капуцины с кассеты «Феникс № 1» наблюдают за ними! Педро глядел в другую сторону, куда-то в глубину джунглей. Внезапно глаза его сузились, он сдернул с плеча винтовку и проверил заряд. Люси, задрожав, посмотрела в том же направлении:

— Что там? Вы что-нибудь увидели?

Проводник потихоньку указал на огромные листья банановых пальм, которые качнулись справа, качнулись слева и замерли.

— Думаю, нам не придется ни ждать завтрашнего дня, ни идти чересчур долго. Они уже здесь.