Проклятые Благословением. Часть 1

Глава 11

— Ты накурил ее шаманской травой?! — Альдан все еще не верил услышанному, надеясь, что последняя часть рассказа Герцога об утренних и дневных событиях — не более, чем неудачная шутка, вызванная обилием выпитого вина.

Они стояли вдвоем на крыше особняка, опираясь на перила и разглядывая погружающийся в закат город; прохладный западный ветер настойчиво теребил их волосы и накидки. На темнеющем небе собирались хмурые тучи. Альдан примчался сюда сразу после лекций и пяти часов работы в библиотеке, в полной уверенности, что все держится под контролем. Однако, как выяснилось, его ждал сюрприз.

Причем не самый приятный.

— Ну. — Герцог неопределенно пожал плечами. От него разило вином так, что Альдан чувствовал этот запах, даже когда ветер дул от него в сторону Герцога. — Если уж быть точным, то ее накурила Иолая.

— По твоей инициативе.

— Возможно.

— Но она же вызывает привыкание!

— Послушай, Книгочей. — Герцог чуть замялся. — Все хорошие вещи в этом мире вызывают привыкание.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся Альдан, — прибереги свою псевдофилософию для кого-нибудь другого, ладно?

Альдан поражался с самого себя. Еще несколько суток назад он ни по чем бы не поверил, что когда-нибудь позволит общаться в таком тоне с сыном архонта. Похоже, купание в столичной бухте в конце осени сильно меняет людей. Или дело в чем-то другом?

— Но это не псевдофилософия, а суровая правда. Люди привыкают к хорошему, и привыкают очень быстро, будь то деньги, вкусная еда, выпивка или что-нибудь еще. Ты не согласен?

Альдан окинул Герцога таким устрашающим взглядом, будто обладал Благословением прожигать предметы.

— Ты дал ей гребаный наркотик!

— Да, демоны меня дери, я дал ей гребаный наркотик! — Герцог взаимно повысил голос. — Тебя тут не было, когда она сходила с ума. Когда орала, как резаная, на весь Северный район! Что, если бы она опять слетела с катушек и отправилась на поиски очередного моста, а? Или поднялась сюда и сиганула вниз? Конечно, ты у нас такой умный — свалил с утра на свои лекции и оставил ее на мне — на вон, приглядывай. Мне ведь нечем больше заняться, так? — Герцог достал из-под накидки флягу и, откупорив, сделал солидный глоток. Вытерев губы тыльной стороной ладони, продолжил с той же агрессивной интонацией: — Что еще мне оставалось делать, умник?! Что там твои исторические летописи? Не рассказали, как поступать в таких случаях? Да и вообще — не подскажешь, с какой такой радости я обязан отчитываться перед тобой?!

Альдан промолчал, переваривая услышанное. И в самом деле — какое право он имел предъявлять Герцогу претензии? И, если уж на то пошло, какое решение он мог бы предложить, останься с Шелиарой наедине? Герцог, сделав еще глоток, продолжил, уже чуть спокойнее:

— По крайней мере, после этой «процедуры» она успокоилась, пару часов провела в разговорах ни о чем, а потом уснула. Как утверждает Иолая, «с блаженной улыбкой на лице».

Тяжело вздохнув, Альдан признал:

— Знаешь, возможно, вы с Иолаей и правы. Как это не скорбно признавать, иногда приходится выбирать меньшее зло. Извини… что переборщил с эмоциями.

— Забудь. Я понимаю, ты ведь беспокоишься за нее.

— Пожалуй.

В затянувшемся молчании они вперились взглядами в даль. Альдан подпер рукой подбородок. В закатном свете с этой крыши виднелись здания Северного и, частично, Восточного района, а также главный рукав бухты. Тот самый. Альдан едва ли не впервые за все время пребывания в триамнийской столице поражался красочному многообразию городских построек. Многие особняки северных кварталов были выстроены в гальтийском стиле: трехэтажные, прямоугольные, с высокими скатами крыш и просторными садами вокруг. Другие походили на небольшие, но неприступные крепости, в любой момент готовые к появлению врага. Третьи — как гигантские, освещенные цветными огнями муравейники. И это все только в ближайшей округе, в кварталах богатых купцов и выдающихся ремесленников, боголюбивых иерофантов, орденцев-карьеристов и влиятельных архонтов. Строения же Восточного района, будто специально выстроенные в противовес домам знати, отличались приземистостью и невзрачностью. Город контрастов — так Священный Исхирон называли многие иноземцы, и наконец-то Альдан понял, почему.

Более того, последнее время эти самые контрасты проявлялись в его жизни сплошь и рядом.

Тем временем, убрав флягу обратно, Герцог издал смешок и ткнул пальцем вниз:

— Глянь, кто поднимается к нам.

Распознав идущих, Альдан закатил глаза. Ну разумеется. Рибану и Синту оказалось мало его вчерашнего ночного рассказа, и они, по всей видимости, решили лично убедиться, что он все не выдумал. Вполне вероятно, что они даже поспорили, не является ли «черноволосая симпатичная девушка» плодом его не в меру разызгравшегося воображения. Интересно, кто на что поставил при таком раскладе? Может, Синт наконец-то сможет отыграться?

— Хм, — задумчиво произнес Герцог, почесывая подбородок. — Не припомнишь, в какой момент времени я сказал, что мой особняк — проходной двор для всех желающих? — Герцог вроде как сказал это в шутку, но намек Альдан уловил. — А, ладно, пойдем встречать твоих товарищей.

Герцог отвел их компанию в малую гостиную — ту самую, где буквально вчера (хотя по ощущениям — минимум неделю назад) они с ним беседовали о гальтийских принцах, безымянных героях и нестабильности последствий Ритуала Преображения. Альдан задумался — может, Боги Рассвета подслушали их диалог и решили внести в него свою лепту, направив его возвращаться не быстрым путем — через жилые кварталы, а вдоль набережной? Подобная мысль не показалась Альдану слишком уж невероятной. Да и в целом, после событий последних дней, явно выбившихся из его привычной колеи, мало что могло бы показаться ему невероятным.

Рибан и Синт, несколько раз извинившиеся за то, что пришли без приглашения, не удивили его. От обоих за милю пасло кислым элем и луком — похоже, мысль посетить особняк Герцога пришла им, когда они ужинали в «Трех арканистах», их излюбленной таверне.

Рассадив гостей, Герцог непринужденно перекинулся с ними шуточками на тему того, что, очень вероятно, Благословение Альдана — спасать красивых утопленниц, а Проклятье — спасать некрасивых, после чего сослался на срочные дела и удалился. Альдану не осталось ничего, кроме как пересказать последние новости.

История произвела на обоих почти что неизгладимое впечатление.

— Шаманской травой, говоришь? — Глаза Рибана азартно заблестели. — Ну ни хренашеньки себе. Так, надо бы мне с Иолаей словечком-другим перемолвиться…

— Д-дурак! — Синт пихнул его локтем. — Мы не за этим сюда п-пришли.

— Правда? — Рибан эффектно разыграл дурачка. — А зачем тогда?

Синт переключился на Альдана:

— Я вот не понимаю: а с какого п-перепугу ты вообще так беспокоишься об этой Шалире…

— Шелиаре, — поправил его Альдан, даже зная, что тот нарочно коверкает имена.

— Ага. Шулоре, я так и с-сказал. Ты спас ее? Спас. Нашел ей временное п-пристанище? Нашел. Ну и м-молодец. Герой! Так почему тебе не пойти с нами выпить вместо того, чтобы торчать тут, в-выжидая, когда она проснется?

Альдан покосился на картину с человеком в капюшоне. Безликий герой Триамны. Как там сказал Герцог? Каждый триамниец втайне мечтает стать этим самым героем? Ну, если это так, то пока что сходство между ним и этим мужчиной в плаще и капюшоне было весьма и весьма отдаленное. Альдан поднялся и, заложив руки за спину, принялся нервно вышагивать взад-вперед по гостиной, поглядывая то на вереницу картин, то на надкаминные фигурки по мотивам аркан.

«А ведь Синт прав», — вскоре пришел он к неутешительному выводу.

Как будто у него и без этой склонной к суициду невесты мало проблем. Как будто не довлеют нам ним неразгаданные уже который год Проклятье и Благословение. Как будто не нужно выпрашивать у Алабастиана дополнительные часы в библиотеке, чтобы скопить на следующий триместр и оплату комнаты. Как будто не нужно ломать голову над тем, что делать с пропавшим томом «Архивов». Последнее особенно нервировало Альдана. Вчера, когда они пришли к особняку и он, отдав Шелиару на попечение Иолаи, рассказал о пропаже Герцогу, тот поджал губы, запыхтел, сдерживая эмоции, но в итоге лишь махнул рукой, как бы говоря: «обсудим это потом». Однако Альдан понимал — «потом» не может длиться вечно. Рано или поздно ему придется держать ответ за потерянную драгоценную вещь. И что тогда?

И все же, несмотря на все эти «как будто», Альдан понимал, что не мог бросить эту девушку на произвол судьбы. Вытащив ее из воды, он в некотором роде взял на себя ответственность за нее.

— Боги Рассвета, и что мне теперь с ней делать? — спросил он, обращаясь к самому себе.

Рибан, раскинувшись в кресле, хохотнул:

— Неужто в твоих хваленых книгах не пишут, как утешить разочаровавшихся в жизни невест? Хочешь, подскажу?..

— Озабоченное ты животное, я вообще не об этом!

Рибан пожал плечами:

— Ну и зря.

Альдан старался не обращать внимания на подначки товарища. Еще немного поблуждав по комнате, он остановился напротив картины с Верховным Иерофантом и королевской семьей Гальтии.

— Может, мне попробовать самостоятельно отыскать ее родных? Герцог упомянул, что она сбежала из особняка какого-то архонта…

— О, восхитительная идея! — похвалил Рибан. — Просто, блин, гениальная! Будешь ходить по всем северным кварталам, стучаться в каждый архонтовский особняк и спрашивать: «Извините, это не от вас сбежала невеста — такая черноволосая девушка со склонностью к самоубийству?» Я бы с удовольствием посмотрел на это. Позовешь, прежде чем идти?

— Ладно, ладно, идея так себе… Но хоть что-то я должен делать.

— Может, — вклинился в беседу Синт, — стоит для начала просто по-человечески с Шэлерой п-поговорить, когда она п-проснется? Не д-думал об этом?

— Хм. А в этом есть толика здравого смысла, — согласился Альдан.

— Только будь с ней п-помягче. Не дави на нее, хорошо? А то мы с Р-рибаном тебя знаем…

— Слушай, мне вроде бы не четырнадцать, да?

— Просто ты раньше особо не общался с представительницами противоположного пола, — пояснил за друга Рибан, — вот мы за тебя и беспокоимся…

Альдан замер: над ними раздались приглушенные потолком голоса. Точнее, два женских голоса, и оба Альдан узнал. Вскоре голоса сменились непринужденным смехом.

«А они там времени не теряют».

Альдан осознал, что слегка робеет. А может, и не слегка. Вчера он, конечно, вел себя как настоящий нахал, даже — прости Боги — влепил Шелиаре пару пощечин, но на то имелись весьма веские причины. Сейчас же его пыл как-то подутих.

— Может… Сходите со мной за компанию? — обратился он к друзьям.

Рибан оглянулся на Синта с победоносной улыбкой. Тот чертыхнулся и бросил Рибану бронзового жаворонка. Альдан покачал головой — и как только Рибан ухитряется каждый раз заставлять его раскошеливать Синта? Он и не помнил, когда Синт выигрывал последний раз.

Спрятав монету в карман, Рибан усмехнулся:

— Ну уж нет, Книгочей. Давай-ка сам. Мы, знаешь ли, пойдем обратно. Не будем, так сказать, злоупотреблять герцогским гостеприимством.

— Так каких Сумеречных демонов вы тогда вообще сюда притащились?

— П-подбодрить тебя, дружище, з-зачем же еще.

— Может, вы хотя бы…

— Я сказал, топай. — Рибан несколько раз помахал рукой в сторону двери.

Альдан навернул еще несколько нервных кругов по комнате, после чего все же взял себя в руки.

Дождавшись, когда на первом этаже раздастся голос Иолаи (диалог с двумя девушками сразу он точно не готов был осилить), он под дружные аплодисменты друзей направился к лестнице на второй этаж.

Альдан простоял перед дверью, по самым скромным прикидкам, минут пять, прокручивая в голове возможные варианты того, как завести разговор. Наконец, перестав переминаться с ноги на ногу, он собрался с духом и негромко постучал.

Через несколько секунд из комнаты немного сонным голосом отозвались:

— Да?

Альдан помедлил, прежде чем надавить на дверную ручку. Вот он, его последний шанс — еще не поздно развернуться и сбежать. Год или два назад он наверняка так бы и поступил.

Альдан открыл дверь и вошел в комнату.

Шелиара, одетая в домашнее бордовое платье, подпоясанное белым кушаком, стояла в задумчивой позе у окна. Профиль ее лица поражал изящными изгибами; темно-русые, почти что черные волосы, сплетенные в две косы, спадали едва ли не к самому поясу. Альдан понял, что вчера явно недооценил ее красоту.

Шелиара повернулась к нему лицом. Их взгляды пересеклись.

«Какие у нее безупречно синие глаза, — пронеслось в его мыслях. — Словно два ограненных сапфира. Как я мог вчера этого не заметить?»

Альдану показалось, что он может в них что-то прочесть… Но что именно? Напряженность? Удивление? Неуверенность? Все вместе?

Опознав его, Шелиара замерла с открытым ртом. Затем помотала головой и, улыбнувшись, небрежно произнесла:

— А, это ты… Альдан. — «Надо же, запомнила». — Рада тебя видеть. Не стой на пороге, проходи, здесь удобнее.

Он кивнул и, закрыв дверь, прошагал на середину комнаты и сел за стол, заставленный подносом с остатками ужина, масляной лампой, странной арканой с какими-то извилистыми тропами и висельником, а также недовышитым изображением… цыпленка на черном фоне? Альдан подумал, что лучше не уточнять. Он сглотнул ком и, придав голосу как можно больше твердости, спросил:

— Я тут это… слегка волновался. Как ты, Шелиара?

«Ну все, самое страшное позади».

Шелиара отошла от окна и села за стул напротив. Немного помолчав, сказала:

— Даже не знаю, как тебе ответить. Столько всего произошло… В любом случае, гораздо лучше, чем вчера.

— Это радует. — У Альдана прибавилось уверенности. — Кстати, насчет вчера… Я, возможно, был чересчур резок пару раз…

— Был, — не раздумывая, согласилась Шелиара. — Но если бы не был, не сидеть мне сейчас на этой кровати. Так что я не в обиде. Хотя, признаюсь, еще ни один молодой человек не осмеливался поднять на меня руку.

Альдан отвел взгляд в сторону. Шелиара рассмеялась:

— А Иолая права, тебя легко смутить. Брось, ты все правильно сделал. Боюсь, я никогда не смогу отблагодарить тебя…

Альдан невольно представил Рибана, хихикающего над этой фразой. Мысленно отмахнувшись, Альдан пожал плечами.

— На самом деле даже не знаю, что на меня нашло. Обычно я не отличаюсь… э, излишним желанием творить безумные поступки.

— Тут ты не прав. Безумный поступок творила я, а ты лишь разгребал его последствия, — поправила его Шелиара, после чего издала едва слышный вздох.

Альдан помедлил, не уверенный, что стоит вот так сразу переходить к теме, напрямую связанной с ее проблемами… Но, с другой стороны, когда, если не сейчас? Стараясь тщательнейшим образом подбирать слова, он произнес:

— Пока ты отдыхала… Герцог поделился со мной тем, что… гложет тебя… изнутри.

— Про Голоса? Как мило с его стороны. Значит, мне не придется рассказывать все по второму разу.

Альдан посмотрел на Шелиару с подозрением. Девушка старалась говорить бодро и даже с нотками веселости, но дергающийся взгляд выдавал ее: на самом деле она была полна беспокойства. Не удивительно, впрочем.

Может, ему все-таки не стоило сюда заявляться? Может, одно его присутствие напоминает ей о вчерашнем и сводит с ума?..

Словно в подтверждение его мыслей, за окном забарабанил дождь.

— Послушай. — Альдан нервно сжал руки поверх стола. — Возможно, мне вообще не стоило поднимать эту тему. Мне не хотелось бы показаться навязчивым или…

— Все в порядке. Я же понимаю, что ты хочешь поговорить об этом не из праздного любопытства. К тому же, я обязана тебе жизнью. Поэтому спрашивай, о чем хочешь услышать. Мне теперь нечего скрывать.

Альдан постарался собраться с мыслями. С чего начать? Стоя перед дверью, ему казалось, что он готов к подобному разговору, теперь же отнюдь не был в этом уверен.

Словно прочитав его мысли, Шелиара сказала:

— Давай, я для начала просто расскажу о себе. О том, что в конечном итоге привело меня к Мосту Королев. Ты же не против? — Альдан пожал плечами, но Шелиара заметила: — Не отрицай, я же вижу, как ты то и дело поглядываешь на мое кольцо. Ничего, мы дойдем и до этого. Так, с чего мы начать, дай подумать… По большому счету, моя жизнь не пестрит каким-то особо яркими эпизодами. Ну, до последних дней, по крайней мере. — Шелиара неуверенно посмеялась. — Наверное, начну с того, что наш род, некогда, говорят, довольно знатный и богатый, уже много веков обитает в Танаане… Ты когда-нибудь был в Танаане?

— Не довелось. Но я слышал, что это красивый древний город.

— Так и есть. Хотя с уверенностью не могу судить — на его улицы меня почти не выпускали. Сам понимаешь — знатное происхождение накладывает на тебя много ограничений…

«Но не так много, как бедное происхождение», — подумалось Альдану.

— А вообще я, наверное, несколько забежала вперед. Мне кажется, все пошло наперекосяк с Первого Закона, принятого нынешним Верховным Иерофантом по получении им Кресла. Из-за него мой отец, он же Диондор Нирааль, после смерти моей матери при моих родах больше не имел права жениться и, соответственно, обрести наследников мужского пола…

Шелиара замолчала, потупив взгляд — рассказывать о таком наверняка было не просто. Воспользовавшись паузой, Альдан поспешил вставить:

— Да, я когда-то читал о том Первом Законе. Его считают одним из самых неодназначных за всю историю Первых Законов Триамны. Верховный Иерофант, слывший самым благочестивым человеком во всей Претории, хотел упрочнить семейные узы в соответствии с Рассветными Канонами… — «Теми самыми, что не рекомендуют мешать самоубийцам». — А в итоге получилось, что тем самым лишь изрядно подпортил жизнь многим семействам… которые оказывались в подобных описанной тобой ситуации.

— Так и было, — согласилась Шелиара. — У отца по сути не осталось выбора; ему пришлось делать ставку на меня. Я всегда понимала, что однажды, дабы поправить идущие на спад дела поместья, он выдаст меня замуж. — Альдану показалось, что уголки глаз Шелиары слезятся. Или это просто игра света от лампы? — Отец дал мне неплохое по меркам Танаана образование, но… Мне всегда хотелось не столько учить предметы и практиковаться в различных видах искусства, сколько хоть раз увидеть его улыбку. Я переживала об этом, даже не подозревая, что мне Боги Рассвета по Преображении пошлют не менее суровое испытание Проклятьем. Поначалу я справлялась, даже не испытывала практически никаких неудобств, но со временем Голоса будто… Погоди-ка. — Шелиара замерла в неподвижной позе. — Ты слышишь?

— Дождь? Он уже минут пять, как…

— Да нет же! Вслушайся.

Альдан напряг слух и попытался прорваться сквозь монотонную мелодию моросящего дождя. И вскоре понял, что имела в виду Шелиара.

— Набат, — прошептал он, ошеломленный нежданной новостью. — Милостивые Боги, все городские колокольни бьют набат.

— Вовремя же мы его вспомнили…

Они с Шелиарой тревожно переглянулись. Слова были лишними.

Набат, звучащий по всему Священному Исхирону, мог означать лишь одну вещь: Верховный Иерофант, стоявший во главе Триамнийского государства почти двадцать пять лет, скончался.

Приближалось время Священного Синклита и Выборов.

Время перемен.