Проклятые Благословением. Часть 1

Глава 27

Они неслись ураганным вихрем, все быстрее и быстрее.

Тысячи лошадиных копыт молотили землю, подбрасывая в воздух стойкие клубы пыли. Тысячи обнаженных клинков и наконечников копий сверкали в солнечном свете, ослепляя врага по ту сторону реки. Тысячи людских глоток слились в едином надрывном кличе, воспевающем богов и богинь Юга и предрекающем смерть султановским отродьям.

Кэйрмар бросил взгляд направо: несколько сотен сельвидийских всадников серпом окружали рвущиеся к реке колесницы последних вождей Аккао, пока пехотинцы сдерживали гальтийских панцирников. Скоро колесницы падут. Но этого «скоро» может и хватить.

Должно хватить.

Они продолжали нестись вперед.

Кэйрмар отметил, что видимость все ухудшалась, словно бледновато-пепельный кокон окутывал их конницу со всех сторон… Призрачный туман!

Воин-телохранитель изогнул губы в подобии улыбки. Шаманы все-таки справились. Это хоть немного, но добавляло им шансов на успех. Интересно, надолго ли его хватит?

Они продолжали гнать лошадей. Кэйрмар видел, несмотря на туман, как конница впереди вклинилась в передние фаланги сельвидийской тяжелой пехоты, как нож в сыр, и теперь намеревалась прорезать ее насквозь. Интересно, султан или его эмиры-военачальники догадались, в чем дело? Может, Кабуддарим уже оседлал коня и теперь скачет быстрее ветра либо в тыл, либо под прикрытие на один из флангов?.. Кэйрмар подозревал, что это маловероятно. Крайне маловероятно. В свое время он неплохо изучил сельвидийскую культуру. В подобной ситуации султан просто-напросто не имеет морального права отступать — это будет означать, что он вовсе не всесильный сын Бога Неба и Земли, а жалкий смертный. И именно поэтому у их безумной затеи есть шанс.

Кэйрмар гнал коня вперед, наблюдая через туманную пелену за тысячами закованных в кожу и железо солдат с щитами и отточенными ятаганами. Желто-шафрановые знамена устремлялись ввысь, хотя некоторые уже пали. Откуда-то слева в воздух взвилось темное облако стрел — видимо, сельвидийские конные лучники пытались приостановить их натиск. Наивные.

Туман сгустился. Кэйрмар теперь едва видел девятерых всадников вокруг себя. Приходилось полагаться на слух. И инстинкты.

В скором времени лязг оружия и крики умирающих начали доноситься не только спереди, но и с боков. По всей видимости, вражеская пехота просела, но теперь пыталась сжать их конные отряды с трех сторон. Вот, все чаще и чаще под копытами лошадей стали попадаться трупы — пока что преимущественно чужие. Кэйрмар подозревал, что вскоре число трупов сельвидийцев и южан сравняется.

Так и оказалось.

Туман тем временем начал рассеиваться — увы, шаманы оказались не всесильны. Но это и не страшно — главное, он прикрыл их от возможного удара в спину. Все больше трупов оказывалось на их пути. Все больше лошадей без всадников, в безумии мечущихся по полю боя. Все больше крови и предсмертной агонии. Не обладай Кэйрмар таким военным опытом, он бы уже давно потерял нужное направление.

Солнце засветило в полную мощь, и кровавая, ожесточенная резня тотчас показалась впереди — немногочисленные конные сотни сражались с последними фалангами сельвидийских пехотинцев за право выхода на холмы. Шаугримские отряды прикрывали Кэйрмара и его девятку от атаки с боков. Сколько они продержатся? Очевидно, что недолго.

— Вперед! — закричал Кэйрмар во всю мощь своей глотки, но крик этот затерялся во множестве других звуков.

Хезиральд и Гимельдан принялись стрелять из луков, внося свою лепту в прорыв к холмам. Кэйрмар опустил забрало шлема и, вытащив из ножен меч, глубоко вдохнул.

«Пора».

Ценой тысяч людских жизней они все же прорубили путь через последние фаланги пехотинцев.

Впрочем, враг не разбежался, но лишь усилил натиск со сторон. Однако путь на холмы оказался открытым. А именно на это Кэйрмар и рассчитывал.

Воин-телохранитель бросил взгляд вперед.

Вон они, буквально в полусотне шагов, на покатых землистых склонах — облаченные в иссиня-черные доспехи и крытые шлемы, с длинным ятаганом в каждой руке. Боевое знамя из перекрещенных клинков на золотом фоне не обманывало: это действительно Бессмертные Гвардейцы, выполняющие одну-единственную задачу: защитить своего божественного господина. Кэйрмар даже знал их точное число — дюжина дюжин. Меньше, чем восемь тысяч пехотинцев. Но все равно немало.

Что могут десять человек против почти полутора сотен элитнейших воинов Востока?..

«Нас осталось слишком мало», — мрачно подумал Кэйрмар.

Составляя план, он надеялся, что часть уцелевших конных воинов сможет присоединиться к атаке гвардейцев. Все вышло иначе. Растянувшись полукольцом, около семи десятков всадников (многие из которых уже остались без коней) едва сдерживали натиск пехотинцев. На сколько их хватит? Кэйрмар подозревал, что очень ненадолго. Две минуты? Три? Пять?..

Кэйрмар спешился, и его примеру последовали остальные девятеро — сражаться верхом против гвардейцев представлялось довольно глупой затеей. Телохранитель устремил взгляд вперед, за плотные ряды гвардейцев, и увидел, что искал.

Султан восседал, как и положено, на блистающем переносном троне, приблизительно в полутора сотнях шагов вверх по главному склону.

— Хезиральд! Гимельдан! — Кэйрмар окликнул лучников. — Вы видите?!

Те кивнули, уже натягивая тетиву. Они знали, что делать. Оставалось полагаться лишь на их мастерство — никакого другого выхода Кэйрмар не видел.

Огибая ползущие вдоль склона заросли колючего кустарника, две дюжины гвардейцев уже спускались к ним с обнаженными клинками. Хезиральд и Гимельдан выстрелили одновременно, и вот первые двое, получив по стреле в горло, рухнули мертвыми, доказывая, что не такая уж гвардия и бессмертная. Следом за лучниками в бой вступил Шальбир: распахнув плащ, ксенгер вскинул в воздух с десяток ножей. Мгновение — и ножи устремились к наступающим гвардейцам сверкающими вспышками. Лучники еще не успели выстрелить во второй раз, как семеро гвардейцев свалились мертвыми — Шальбир не зря считался лучшим гергельярским мастером ножей. Еще двое гвардейцев приостановили шаг, получив ранения в грудь. Сколько у Шальбира ножей? Кэйрмар подозревал, что не так уж и много. Уж точно меньше, чем гвардейцев.

Тем временем уже три дюжины гвардейцев спускались к ним по широкой дуге с левой стороны холма. Чаурч и Инджаурч загорланили что-то на аккаовском и бросились им навстречу. Алькейм, чуть помедлив, бросился следом за ними. Затем вперед устремились гальтийцы: Калламар, размахивающий громадным двуручным мечом, и Эльсар, гордо несущий знамя-копье с изображением Всематери. Айзаир расположился справа и вскинул щит, готовясь отбиваться от остатка первых двух дюжин гвардейцев. Кэйрмар подбежал к лучникам.

— Сейчас! — прокричал он. — Когда дальняя дюжина начнет спускаться!

Разбитые по дюжинам гвардейцы тем временем уверенно спускались вниз, очевидно, желая как можно скорее разобраться с обнаглевшими южанами. Вот уже можно было разглядеть не только сидящего на троне султана, но и троих мужчин в пестрых одеждах, с золотыми тюрбанами на головах, неподалеку от трона.

«Визири».

Кэйрмар ждал, затаив дыхание…

Да. Дальняя дюжина наконец начала спускаться следом за остальными. Они отошли всего лишь на десяток шагов от трона, но этого было достаточно. Гимельдан и Хезиральд выпустили несколько стрел в ближайших гвардейцев, а затем, не сговариваясь, подняли луки чуть выше и спустили тетиву.

Время будто приостановилось.

«Все или ничего…»

Две стрелы взлетели в воздух и понеслись к настоящей цели, оставшейся в неподвижности сидеть на троне. Кэйрмару показалось, что он отчетливо видит, как в глазах султана появляется страх от осознания того, что вот он, его конец… Стрелы летели точно в него — увернуться султан не мог; гвардейцы также не успевали вернуться к нему. Кэйрмар улыбнулся, уже предвкушая, как…

Один из визирей резко прыгнул влево и загородил собой Кабуддарима. Две стрелы вонзились ему в грудь, и он тотчас же упал замертво. Одна из дюжин гвардейцев, осознав, что произошло, бросились обратно и создали живой щит, закрывающий султана со всех сторон.

— Нет… — в ужасе пробормотал Кэйрмар, делая шаг назад. — Нет!

«Боги, почему?!»

Это был полный крах. Они упустили свой единственный шанс. Теперь до султана не добраться.

«Я подвел тебя, Норгаар…»

Злость охватила Кэйрмара, и, издав нечленораздельный крик, он бросился вперед, к собратьям по оружию, что уже вступили в ближний бой с гвардейцами. Что еще им теперь оставалось, кроме как сразиться и достойно умереть? Норгаар оказался-таки прав.

Кэйрмар выскочил посреди кроваво-стального хаоса, заполняя пустоту между Алькеймом и аккаовскими воинами. Меч в его руки завертелся, словно мельничные лопасти, и с лязгом встретился с ятаганами гвардейца. Похоже, тот ожидал, что южанин уйдет в защиту, но уж никак не столь стремительной атаки. Кэйрмар завертелся бешеным зверем, ныряя и выныривая между вражескими ятаганами. Гвардеец попытался достать его, нанеся удар крест-накрест, но Кэйрмар оказался проворнее, успев ткнуть противника под сердце. Доспех гвардейца не выдержал, и тот свалился замертво.

Следующий противник скрестил ятаганы, готовясь не повторить участь предшественника, но, сосредоточившись на Кэйрмаре, вовремя не приметил меча Алькейма, молнией налетевшего сбоку. Кэйрмар успел кивнуть даньязскому рыцарю.

Воспользовавшись короткой передышкой, воин-телохранитель огляделся. Из его «десятка» еще никто не погиб, но дела шли довольно скверно: Эльсар нор Керрано, истекая кровью, уже упал на одно колено, но все же продолжал с нечеловеческой яростью вертеть копье-знамя, раз за разом отбрасывая гвардейцев назад. Чаурч и Инджаурч затерялись где-то впереди и попали в окружение, но продолжали неистово орать и не менее неистово сражаться. Один лишь Калламар, казалось, не испытывал затруднений, играючи проламывая строй противника и раз за разом разрубая своим гигантским двуручником сельвидийцев. Не успел Кэйрмар порадоваться за него, как один из «мертвых» гвардейцев, оставшихся за спиной Калламара, приподнялся и, выбросив вперед руку, всадил в спину гальтийскому полковнику ятаган. Тот замер, и трое гвардейцев тут же бросились на него, как волки на беззащитную жертву. Через секунду Калламар пал.

«Нам не выстоять…»

Кэйрмар взмахнул мечом и, крутанувшись, отсек новому противнику правую руку по локоть. Затем отступил назад, чтобы помочь Алькейму, сражающемуся с тремя гвардейцами одновременно: серебристый плащ стал кроваво-красным. Подныривая к противникам, Кэйрмар приготовился к новому танцу со сталью, когда случайный взмах ятагана разрубил его меч пополам. Отбросив бесполезную железку, воин отпрыгнул назад. Обезоруживший его гвардеец собрался было завершить начатое, но в этот миг точно пущенный нож Шальбира угодил ему прямиком в глазную прорезь.

Кто-то резко дернул его за плечо. Обернувшись, Кэйрмар увидел перед собой седовласого шаугримца — того самого, что разговаривал с ним перед тем, как все началось. Шаугримец, вне сомнений, был ранен и едва удерживался на ногах. Копья при нем не было. В правой руке он держал меч — меч, подобных которому Кэйрмар прежде не встречал. Отточенное лезвие длинного прямого меча будто светилось, переливаясь кроваво-рубиновым пламенем.

— Ты готов?! — прокричал шаугримец, протягивая Кэйрмару этот странный меч.

«Готов к чему?» — хотел спросить Кэйрмар, но не стал, вспомнив, как тот что-то говорил про Истинные Слова.

Кэрймар кивнул, в легком недоумении принимая оружие, и шаугримец сказал:

— Тогда не дай им прервать меня!

Весь заляпанный кровью, шаугримец плюхнулся на землю, как на роскошный ковер, и, скрестив ноги, начал что-то бормотать. Кэйрмар ничего не понимал, но решил довериться этому незнакомцу — что еще оставалось делать?..

В доспехах было жарко — Кэйрмар чувствовал, как капли пота так и слетают со лба. Шлем затруднял обзор. И все же воин-телохранитель собрался с силами, чтобы развернуться и встретить новых врагов новым мечом.

Сражавшийся по левую руку Алькейм пошатнулся, когда один из гвардейцев, совершив обманный маневр, полоснул его по бедру. Стрела, пущенная кем-то из лучников (Кэйрмару было некогда оборачиваться), убила наглеца, но даньязский рыцарь потерял равновесие, и двое гвардейцев бросились на него с двух сторон. Кэйрмар бросился Алькейму на помощь, но не успел: один из ятаганов достал рыцаря. Тот упал молча, как статуя.

Кэйрмар занял место даньязца. Наступающим гвардейцам не было числа. Воин-телохранитель выбросил из головы все мысли. Остался лишь он сам, его новый меч, поразительно легкий и проворный, и враги, которых нужно было убивать, чтобы не умереть самому.

Кэйрмар завертелся в новом танце смерти.

Он не отслеживал, скольких противников убил — лишь продолжал и продолжал вертеть меч рубинового пламени. Удар. Еще удар. Шаг назад. Обманный маневр. Удар… В какой-то момент где-то позади сквозь хаотичную мелодию боя стали различимы иноземные слова, будто таинственная, пробирающая до дрожи мелодия. Шаугримец будто бы распевал их на мотив какого-то шаманского напева. Каким-то неуловимым инстинктом Кэйрмар догадался, что мелодия Истинных Слов вот-вот закончится. Что будет потом? Отразив серию атак, Кэйрмар отскочил назад и внимательно — насколько позволяли эти мгновения — оглядел склон холма, все еще заполненный гвардейцами. Их осталось еще дюжины четыре — и одна из дюжин по-прежнему охраняла трон… Поняв, что мелодия Слов подходит к концу, Кэйрмар запомнил расположение врагов — будто бы угольным грифелем сделал несколько штришков на папирусе сознания.

А затем пришла Тьма.

В первый миг Кэйрмару подумалось, что он умер. Затем, поняв, что по-прежнему может думать, двигаться и слышать звуки, понял, что дело тут в другом. Эти Истинные Слова как-то изменили окружающее пространство, лишив его света. Одна лишь Тьма. И, видимо, не только для него.

Сбросив с головы шлем, Кэйрмар метнулся вправо, а затем вперед по склону, через тернистые заросли кустарника. Они кололи его через доспехи и одежду, но на такие мелочи Кэйрмар уже не обращал внимания. Слева от него, не понимая, что происходит, метались, натыкаясь друг на друга, гвардейцы. Кэйрмар бежал вперед, полагаясь на отточенное за десятилетия сражений чутье. Вот кустарники закончились — значит, он почти что добрался до вершины. Впереди раздался лязг клинков. Видимо, последняя дюжина, несмотря на временную слепоту, окружила трон султана плотным кольцом и приготовилась защищаться. Что ж, никто не говорил, что добраться до Кабуддарима будет просто.

Кэйрмар догадывался, что времени в обрез — если бы такая Тьма была вечной, они бы давно перевернули войну в свою пользу. Собрав воедино остаток сил, воин занес над головой меч и прыгнул вперед. Один из гвардейцев услышал его приближение и выкрикнул что-то предостерегающее. Ятаганы взлетели в воздух, чтобы заблокировать его удар, но Кэйрмар проворно юркнул вниз и подрубил ближайшему сельвидийцу ноги. Не дожидаясь, пока его место займет следующий, сделал два резких взмаха по сторонам, один из которых зацепил чужой ятаган, и сделал шаг вперед. Кэйрмар слышал, как визири о чем-то кричат султану — возможно, призывают его убегать… Глупцы, они лишь выдали его точное местоположение.

Ятаган просвистел в опасной близи. Кэйрмар толкнул плечом подрубленного гвардейца вправо, рубанул наискось, угодив одному из гвардейцев в грудь, и вновь шагнул вперед. И еще раз.

Тьма рассеивалась.

Кэйрмар вложил остаток сил в последний прыжок и решающий взмах…

Когда над остатками Бессмертной Гвардии засияло солнце, султан Кабуддарим А'Шаддар был пригвожден к собственному трону мечом рубинового пламени.

Истинный Сын Бога Неба и Земли умер, как простой смертный.

В выпученных глазах султана так и застыл ужас внезапного, непредвиденного поражения.

Кэйрмар так и не понял, почему гвардейцы (а следом за ними и пехотинцы) не решились добить его после случившегося. Почему с воплями ужаса бросились в рассыпную вместо того, чтобы отомстить за своего полубожественного лидера. Может быть, просто испугались. А может, у них было какое-то предание о том, что убить Полубога способен лишь Бог. Неуязвимый Бог. В любое другое время такая мысль заставила бы Кэйрмара улыбнуться — но не сейчас.

Пошатываясь и спотыкаясь, воин-телохранитель плелся вниз по склону холма, волоча за собой сразивший султана меч. Трупы, в основном сельвидийские, засеяли все вокруг. Резко пахло смертью. Не обращая на Кэйрмара ни малейшего внимания, мимо проносились отряды пехотинцев. Где-то далеко вдали уже раздавалось ликование армий Юга… Или это ему мерещилось?.. Кэйрмар с трудом сохранял способность мыслить и двигаться, так что не мог сказать наверняка.

Он долго выискивал выживших среди своих. Постоял над трупами Чаурча и Инджаурча, что забрали своей свирепой атакой полторы дюжины гвардейцев. Покачал головой, увидев Айзаира, чья голова лежала в луже крови отдельно от тела. Затем подошел к человеку, что, несмотря на страшные раны, лежал, удерживая копье-знамя нацеленным в небо. Всематерь на зеленой материи рыдала кровавыми слезами.

На миг Кэйрмар почувствовал себя предателем. Эти люди наверняка до последнего надеялись на него. Каждый из них — Кэйрмар был уверен — хотел выжить. Хотел бы отпраздновать победу. Вернуться домой…

— Ты славно сражался, юноша, — попробовал Кэйрмар подбодрить умирающего. — О тебе сложат песни и…

— К черту песни… — еле слышно ответил Эльсар нор Керрано, харкая кровью. — Прошу, позаботься… о моем мальчике… и супруге…

— Конечно позабочусь, — соврал Кэйрмар умирающему, затем принял из его рук знамя и бережно положил рядом с телом. — Спи спокойно, воин.

Отряд сельвидийских конных стрелков промчался мимо него на восток, следом за остальными. Не обратив на них внимания, Кэйрмар прошагал мимо трупов ксенгера и двух лучников (похоже, во Тьме кто-то из сельвидийцев сумел-таки до них добраться) к человеку, благодаря которому его безумная затея все же удалась.

Глубокие раны и море крови свидетельствовали, что тот долго не протянет. Если, конечно, не знает Истинных Слов, способных в мгновение ока исцелить от подобного. Кэйрмар сомневался, что такие Слова вообще существуют.

— Мы победили. — Шаугримец при его приближении даже попытался улыбнуться. Или же это очередная судорога исказила его лицо.

— Да, — кивнул Кэйрмар, присаживаясь на корточки. — Благодаря тебе.

— Благодаря нам. К тому же… Это ты, а не я, войдешь во все хроники.

Кэйрмар покачал головой.

— Мне не нужна слава. Пусть она достанется другим. Тем, кому она нужнее. Объединенные армии Юга ее заслужили.

Безымянный шаугримец хмыкнул.

— А что же нужно тебе, если не слава? Власть? Богатство?

— Мне… — Кэйрмар помедлил, прежде чем ответить. «Ты подвел их!» — Мне нужно стать сильнее. Чтобы в следующий раз… когда такое произойдет… полагаться только на самого себя.

— В следующий раз? — недоверчиво спросил умирающий.

— Я… — Кэйрмар решился поведать ему правду: — Видишь ли, есть подозрения, что я, если не погибну от стрелы или меча, проживу еще долго. Очень долго.

— А-а… Так, значит, это тебя за глаза прозвали триамнийским долгожителем. Ох, не завидую тебе… — Шаугримец изошелся кровавым кашлем. Затем, вытерев дрожащей ладонью кровь с лица, хрипло произнес: — Если ты действительно готов взвалить на плечи подобный груз, то… отправляйся в Серый Монастырь. — Шаугримец кивнул головой на меч, который Кэйрмар по-прежнему держал в правой руке. — Возьми с собой его. По легенде, этот меч был выкован несколько тысячелетий назад из небесного железа. Прими его как мой залог… — Кашель заставил шаугримца согнуться пополам. — Когда… когда придешь в монастырь, покажи его настоятелю… поведай ему о том, кто ты.

— И… кто же я? — после небольшой паузы уточнил Кэйрмар.

— После сегодняшнего? — Не взирая на предсмертные судороги, шаугримец ухмыльнулся. — Думаю, ты теперь Шагающий-сквозь-Тьму. И, боюсь, шагать сквозь нее тебе придется еще очень и очень долго…

Человек, которого в другой, призрачно-далекой жизни звали Кэйрмаром, медленно разлепил веки, возвращаясь в жестокую реальность.

Тьма, безликая и непроглядная, застилала все вокруг.

И, увы, это была не та Тьма, через которую он наловчился шагать, ибо был теперь скован цепями и оковами. Надежно скован — так, что даже не пошевелить рукой. Внезапно Кэйрмар осознал, что по его правой щеке медленно сползает слеза. Оказывается, он еще способен плакать…

«…Если ты действительно готов взвалить на плечи подобный груз…»

Похоже, он все же оказался не готовым. Год за годом, век за веком он защищал Триамну, пытаясь уберечь ее как от внешних, так и внутренних врагов, но то и дело допускал промашки и оплошности. Все чаще и чаще… И вот, очередная из них грозила обернуться для простых триамнийцев крупными неприятностями.

Кэйрмар тяжело вздохнул и постарался настроить сознание на медитацию. Что сделано, то сделано: свою ошибку он уже не в силах исправить. Оставалось лишь ждать, что принесет следующий день.

Если такой вообще для него когда-нибудь наступит.

Шагающий-сквозь-Тьму не хотел себе в этом признаваться, однако он как никогда был близок к отчаянию.