Проклятые Благословением. Часть 1

Глава 6

Когда-то давно, в бытность наивным одиннадцатилетним мальчишкой, Альдан дал себе твердое обещание не сближаться (а, желательно, и вовсе не общаться) с городской знатью. И уж тем более, упаси Боги, со знатью столичной.

На то имелись, как он полагал, весьма веские причины. Помнится, его отец, когда еще был жив, поговаривал, что, если Всемогущие Боги хотят предопределить человека к Сумеречной Обители, они «награждают» его знатным происхождением. Богатство и власть портят людей, это всем известно. А уж как людей портят унаследованное, то есть незаслуженное богатство и власть…

Альдан хорошо помнил, как из-за жадного до денег главы Риндвая, небольшого города в западных землях Триамны — между прочим, назначенного по смерти предыдущего главы Советом Архонтов, — их семейство все стремительнее и стремительнее погружалось в нищету. Как отцу, неплохому (по меркам Риндвая) ювелиру, этот городской глава, заручившись поддержкой в лице других влиятельных граждан, то и дело ставил палки в колеса, а в итоге и вовсе разорил. Как лишь милостью Богов Рассвета им с матерью удалось выжить и даже накопить денег на то, чтобы Альдан мог отправиться на обучение в столицу. То были не самые приятные детские и юношеские воспоминания, однако Альдан полагал, что они всегда будут напоминать ему о необходимости жить своей жизнью и держать как можно большую дистанцию с вельможами и их отпрысками. Поступив в Университет, Альдан придерживался этой концепции уже третий год.

Вплоть до позапозавчерашнего дня.

Подходя к лестнице из желтого кирпича, Альдан размышлял о том, насколько быстро подавляющее большинство людей готовы изменить своим принципам. Раньше ему всегда казалось, что подобное может произойти с кем угодно, кроме, конечно же, его самого. И вот — он едва ли не вприпрыжку несется в особняк одного из самых богатых и знатных молодых людей Исхирона. Что сказал бы его отец, увидев это? Скорее всего, промолчал бы, в отчаянии прикрыв лицо руками. С другой стороны, отца уже пять лет, как нет, а необходимость искать ответ на вопрос, почему Боги с ним так обошлись — есть.

Этот аргумент показался Альдану достаточно убедительным, чтобы не поворачивать обратно и начать подъем по лестнице. По его левую руку ярко-оранжевый солнечный диск потихоньку скрывался за островерхими крышами близлежащих домов. В воздухе веяло вечерней прохладой. Альдан не любил жару, предпочитая ей подобную погоду. В конце концов, зимы в Триамне, и особенно на Священном Полуострове обычно выдавались мягкими и не снежными — не то что в каком-нибудь Гергельяре или тем более в Шаугриме. А ведь и та, и другая страна являются государствами Юга. Что же тогда творится на Севере? Если верить прочитанным им географическим трактатам, там даже летом носят меха…

Оставив позади лестницу и подойдя к входной двери особняка, Альдан собрался с духом и дернул за шнурок звонка. Как и в прошлый раз, внутри звонко запел колокольчик. Альдан был готов к тому, что на этот раз дверь откроет не Герцог, а кто-то из слуг.

К чему он оказался не готов, так это к тому, что дверь откроет Иолая. Облаченная в шелковую темно-зеленую накидку с золотым шитьем и длинную желтую юбку, она одарила его чарующей улыбкой чуть подкрашенных губ.

— Я это… — смущенно пробормотал Альдан, переминаясь с ноги на ногу. От Иолаи исходил приятный запах жасминовых духов. — К Герцогу… За книгой… Если можно…

— Ты мой белокурый котеночек, — хихикнула Иолая и скользящим движением провела рукой по его волосам. — Тебе конечно же можно. Правда, он сейчас немного занят — видишь ли, беседует в гостиной с двумя достопочтенными иерофантами из Претории. Но… — Иолая подмигнула Альдану, пропуская через порог, — думаю, мы придумаем, как весело провести время, пока они наговорятся о высоком. Что скажешь?

Альдан сглотнул подступивший к горлу ком и чуть подрагивающей рукой закрыл за собой дверь.

— Я… Подожду здесь, в холле, ладно?

Иолая звонко расхохоталась.

— Книгочей, ты такой забавный, когда смущаешься. Брось, пойдем, я тебя не съем. Не сегодня, уж точно.

Немного помедлив, Альдан последовал за подругой Герцога.

Миновав холл и коридор, она привела его в средних размеров комнату. Судя по обстановке, комната представляла собой нечто вроде дополнительной гостиной: по центру стоял стол с напитками, чашами и вазой с фруктами, вокруг него четыре кожаных кресла; у одной стены потрескивал поленьями камин, у второй возвышался резной буфет из черного дерева, вдоль третьей были развешаны картины. Застекленное окно выходило на север — за ним виднелись не менее роскошные, чем этот, особняки исхиронской знати.

— Хочешь вина? — тем временем спросила Иолая, приподнимая со стола кувшин.

— Э. Нет. Спасибо.

— Брам? Бренди?

Альдан покачал головой.

— Я… не пью до заката.

— Ты такой правильный. Похвально, похвально. — Иолая с притворным вздохом вернула кувшин на место. — Если передумаешь, все в твоем распоряжении. Ладно. Чувствуй себя как дома, котеночек.

Иолая удалилась, прикрыв дверь, и Альдан облегченно выдохнул. Почему он так неловко себя чувствует наедине с этой девушкой? Вот уж Рибан бы посмеялся с него, не забыв отпустить пару колкостей относительно его умений общаться с противоположным полом.

Пытаясь разукрасить ожидание, Альдан подошел к камину. Сам камин, пусть и был облицован белым мрамором, не особо привлек его внимание, в отличие от миниатюрных оловянных статуэток, что стояли на полке над ним. Альдан насчитал двенадцать штук — один на лошади и одиннадцать пеших. Что бы это могло значить? Приглядевшись, Альдан сообразил. Вне всяких сомнений, это фигурки персонажей аркан, от нищего и до архонта. Работа проделана на славу — присмотревшись, у лошади всадника он даже разглядел ноздри.

Оставив камин и статуэтки, Альдан подошел к увешанной картинами стене. Судя по позолоченным рамам, каждая из них стоила целое состояние. Как, видимо, и любое произведение искусства в этом доме — еще в прошлое посещение Альдан заметил, что Герцог не держал у себя дешевок. Подойдя ближе, Альдан принялся разглядывать эти шедевры живописи.

Первая картина, как он довольно быстро сообразил, изображала карту Триамны (и прилегающих к ней территорий Гальтии, Кирикийских княжеств и Верхнего Даньяза) в виде летящей в сторону моря хищной птицы: здесь были и два крыла, и голова — Священный Полуостров. Альдан за свою жизнь неоднократно лицезрел карты Триамны, но ему и в голову бы не пришло, что она похожа на хищную птицу. Прав Синт, неоднократно замечавший, что с фантазией у него туговато. Не то что у этого художника.

Альдан продолжил экскурсию по галерее. Следующее полотно изображало стаю взмывающих с ветки дерева в небо хохлатых жаворонков. Заложен ли в эту картину какой-то скрытый смысл, как это часто бывает? Поразмыслив, Альдан пришел к выводу, что нет. Просто художник, видимо, любил природу. Да и жаворонки, как живой символ страны, издревле пользовались у триамнийцев популярностью.

Третья картина и вовсе показалось ему донельзя странной — на ней на фоне очертаний городских улиц и домов в полный рост был изображен человек в развевающемся черном плаще и капюшоне, за которым не видно лица. Что хотел этим сказать автор? Может, это просто портрет? Так странно.

Альдан продолжил просмотр и на несколько мгновений неподвижно замер напротив четвертой картины. Она буквально заставляла кровь стынуть в жилах. Вся в темных тонах, картина изображала какой-то сумеречный ритуал. Альдан присмотрелся, и вскоре все стало на свои места. Трое ЛжеБогов Сумерек, чьи имена нельзя произносить вслух, вручали трем склонившимся перед ними людям нечто вроде клинков, поблескивающих лиловыми красками.

«Отнимающие и их Клинки Поглощения», — кивнул Альдан своей догадливости. После их недавнего разговора на крыше этого особняка картина выглядела еще более жутко и правдоподобно, чем если бы он увидел ее до этого. Альдан едва подавил желание оглянуться и проверить, не притаился ли за его спиной проклятый Отнимающий.

Пятая картина выглядела странно. Похоже, она рисовалась с натуры. На ней нынешний Верховный Иерофант (как поговаривают в Университете, находящийся едва ли не при смерти), еще в расцвете сил, стоит в богатом зале рядом с какой-то семьей… Альдан прищурился. Нет, не просто с семьей — вон у того, что в центре, на голове золотится корона. Верховный Иерофант бывал у короля Гальтии? Точно. Альдан слышал про такой эпизод где-то десятилетней давности. Рядом с королем и королевой стоят четверо детей, девочка и трое подростков. Судя по виду, все четверо были отнюдь не довольны тем, что их заставили позировать.

Следующее полотно заставило Альдана издать негромкий смешок. Как символично. Это ведь та самая Битва на Мертвых Равнинах, к которой он вплотную подобрался в седьмом томе «Военных Хроник Южных земель» Эльсевия Кирикийского. Легендарнейшее сражение минувших веков. Художник, определенно придерживающийся версии о решающей атаке триамнийской конницы, изобразил ее стремительный натиск. Не ожидавшие от противника такой безумной атаки гвардейцы султана в панике разбегаются, бросая на землю знамена, копья и ятаганы; Кабуддарим А'Шаддар стоит на возвышении с выпученными глазами и, понимая, что его минуты сочтены, в отчаянии и немой мольбе простирает руки к небу. Могло ли такое быть на самом деле? Альдан не считал себя крупным специалистом по истории (и тем более по военному делу), однако все же подозревал, что гвардейцев султана вряд ли можно было разогнать одним лишь конным натиском — особенно когда всем стало ясно, что у объединенного войска Юга шансов не осталось. Мимоходом Альдан также подумал о том, что если Герцог принесет-таки обещанный том «Архивов Благословений», чтение «Хроник» отложится на некоторое время. Увы.

Последней в ряду произведений искусств висела не картина, а средних размеров ковер ручной работы. Альдан слышал, что их называют гобеленами и по причине невероятно трудного исполнения продают за баснословные суммы. Хотя последнее его не удивляло — он ведь в доме Герцога, пора бы и привыкнуть. Приглядевшись, Альдан понял, что на гобелене запечатлено не что иное, как Ритуал Преображения: Фонтан, окруженный посвящаемыми, Верховный Иерофант в ярко-алом облачении, хоры и прислужники. И наверху, проглядывая как бы сквозь облака, за происходящим наблюдают Боги Рассвета. Не все, конечно — только десять из двадцати четырех, больше бы не уместились. Альдан ностальгически вздохнул — шесть лет назад и он был там, надеясь, что вскоре получит Благословение, что в корне изменит его жизнь. Скажи ему кто, что ничего, абсолютно ничего не изменится — он бы рассмеялся тому болтуну в лицо.

Альдан поднес было руку, чтобы пощупать ворс гобелена, но в этот момент в коридоре раздались шаги. Он отдернул ладонь ровно в тот момент, когда дверь отворилась, и на пороге, с немалых размеров книгой в руках, появился измученно улыбающийся Герцог.

— Привет, Книгочей. — Герцог бодро прошагал на середину комнаты и с грохотом водрузил книгу на стол. — Не скучал тут? О, вижу, ты нашел себе занятие. Ну, и как тебе моя галерея?

Альдан замялся, не будучи уверенным, что ответить. Наконец, сказал, как есть:

— Как-то все… сумбурно, что ли. Странная подборка. Некоторые и вовсе непонятные. Вот та, например.

— Какая? С птицами?

— Нет. С мужчиной, утонувшем в капюшоне.

— А-а. — Герцог усмехнулся, поравнявшись с ним. — Так она так и называется: «Безликий Герой Триамны». Что-то вроде нашей семейной реликвии из далекого прошлого, если верить отцу. Есть версии, почему он без лица?

— Э-э… Потому, что он Безликий Герой? — вопросительно приподнял бровь Альдан.

— Да. Но почему?

Альдан смутился. Ему казалось, что он вполне ответил на вопрос…

— Эх, Книгочей. Картины — это тебе не книги, их нужно уметь видеть. — Герцог выждал паузу и наставительным тоном продолжил: — Художник изобразил этого безымянного героя без лица для того, чтобы каждый, кто смотрит на эту картину, представлял себя на его месте. Чтобы каждый думал, что это он — Безликий Герой Триамны. Понимаешь?.. Это что-то вроде гениального замысла художника — ну, так мне в детстве объяснял отец.

«Безликий Герой, значит… Допустим».

— А на этой, — Альдан кивнул на изображение Верховного Иерофанта и компании, — в чем проявляется гениальный замысел?

Герцог немного помедлил с ответом:

— Подозреваю, что ни в чем. Просто историческое изображение — правительства двух враждующих стран впервые за долгое время после Войны-за-Освобождение собрались на дружеские посиделки. Как-то так. Ты только посмотри, как наш Верховный изо всех сил делает вид, что рад встрече с гальтийской королевской семьей, а не хочет их всех проклясть, как это обычно делал в своих проповедях. Те тоже отвечают взаимностью — таких натянутых улыбок я даже в Совете Архонтов не видел, когда заглядывал туда… а уж поверь, архонты знают толк в натянутых улыбках. — Герцог покачал головой, видимо, вспоминая те случаи. — Мне подарили ее на пятнадцатилетие. До сих пор не понимаю, зачем. Никакого изящества. Но зато в любой момент могу полюбоваться на гальтийских принцев, тогда еще всех трех.

— Разве кто-то из них умер? — удивился Альдан.

Не то, чтобы его сильно интересовали отпрыски гальтийской королевской семьи, однако сам факт, что он не слышал о смерти одного из них, казался невозможным — подобные новости быстро разлетались по миру. И еще быстрее — по университетским коридорам.

— Умер? Боги с тобой. Нет. Во всяком случае, я о таком не слышал. — Герцог подошел вплотную к картине и ткнул на самого молодого из подростков, темноволосого, с худым напряженным лицом и внимательными глазами. — Я имел в виду принца Оторо.

— Оторо? — Альдан напряг память. Да, кажется, именно так звали младшего из сыновей короля Ваганнамара. — А что с ним?

Герцог взглянул на него с легким удивлением.

— Ты не слышал эту историю? Хотя да, в книгах о ней не писали. Да и вообще стараются не предавать огласке, в Гальтии так особенно. Мне об этом, помнится, рассказал отец. По секрету. — Герцог помолчал, видимо, размышляя, стоит ли этот секрет того, чтобы предавать его огласке. — Ну так вот, — наконец решился он, — лет семь назад это произошло. Или восемь. Оторо тогда стукнуло… пятнадцать, кажется… или шестнадцать… демоны, никогда не мог запомнить, кому сколько лет. В общем, забудь. Жил, значит, наш юный принц, поживал, ни в чем особо не знал нужды. С отцом неплохо ладил, и с сестрой вроде бы тоже, а вот с братьями старшими общение не заладилось. Причем конкретно. Уж не знаю, что там у них за склоки были, да и знать особо не хочу. В общем, наскучило Оторо ходить в младших принцах и лишь грезить о короне, что почти наверняка ему не достанется — вот он и однажды подсыпал братикам в вино самый настоящий яд. Причем смертельную дозу.

— Ого, — не удержался Альдан.

— Ага, — согласился Герцог. — Решительный юноша, не так ли?

— Я бы сказал «целеустремленный».

— Думаю, можно и так сказать. — Герцог благодушно кивнул. — В общем, как утверждают, Оторо продумал все до мелочей — где, как и когда. Он даже продумал, на кого свалить вину за покушение, и только в одном напортачил.

Герцог сделал паузу, явно желая, чтобы Альдан задал вопрос:

— И в чем же?

— Видишь ли, он, в отличие от нас с тобой, в Университете не учился, а потому об алхимических законах знал лишь в общих чертах. А то, наверное, и вовсе не знал — Боги знают, чему их там обучают, этих гальтийских принцев. — Герцог скривился. — В общем, Оторо не предусмотрел, что выбранный им яд почти полностью нейтрализуется в алкоголе. Иронично, не так ли? — Герцог весело хмыкнул. — В итоге принцам поплохело, причем так, что они неделю лежали, не вставая с кровати, но… все же они выжили. Разумеется, король Ваганнамар почти сразу обо всем узнал. Само собой, встал вопрос, что делать с Оторо. По всем законам людей, Богов и даже их языческой Всематери, такого засранца-братоубийцу надо было казнить на месте, и без всяких церемоний, но… — Герцог развел руками и вздохнул, — мягкосердый король сжалился над сыночком — а потому всего лишь лишил его титула и права на трон, заставил — причем прилюдно — извиниться перед братьями, после чего отправил куда-то в изгнание заглаживать вину. Такая вот веселая и, осмелюсь заметить, поучительная история. — Герцог прошелся вдоль картин, затем резко обернулся. — Ладно. Ты ведь не за историями о гальтийских наследниках сюда пожаловал, не так ли?

С этими словами Герцог подошел к столу. Ловкими движениями наполнил две медные чаши вином из кувшина, затем плюхнулся в кресло с одной из них.

— Присоединяйся, Книгочей. И давай без отговорок, ладно?

Альдан посмотрел за окно — на улице стояла темень, озаряемая лишь одинокими фонарями и блеклым сиянием блуждающего среди звезд полумесяца. Долго же он, однако, наслаждался искусством. Что ж, видят Боги, выбора у него нет. Придется пить.

Герцог откинулся на спинку кресла и принялся неспешно потягивать вино. Альдан уселся напротив. Кувшина с водой среди прочих он не приметил, так что пришлось пить неразбавленное. К счастью, это оказалось алое танаанское, в меру сладкое и не самое крепкое из триамнийских вин.

— Иолая сказала, — решил Альдан завязать диалог, — ты беседовал с иерофантами.

По лицу Герцога пробежали морщины неприязни.

— Еле от них отделался. Если в составе нынешней Претории одни лишь такие узколобые иерофанты, то по созыву Священного Синклита им придется ой как несладко — архонты и орденцы перетянут на себя одеяло власти, не пошевелив и пальцем… Клянусь Рассветом, если бы в детстве я слушал проповеди только таких фанатиков, стал бы верить во Всематерь, даньязских Высших Духов, а то и, чем демоны не шутят, в шаугримских Судьбоплетов. — Герцог потряс головой, словно пытался таким образом прогнать недавнюю встречу из головы.

Альдан понимающе кивнул — ему и самому неоднократно случалось сталкиваться с фанатиками. И не только в области религии. Кажется, отец как-то говорил, что фанатизм даже хуже равнодушия… или нечто в этом роде. Альдан все чаще жалел о том, что в свое время, будучи уверенным в том, что понимает происходящее в мире как никто другой, пропускал не самые глупые мысли повидавшего жизнь отца мимо ушей.

Герцог тем временем опустошил чашу и, вновь ее наполнив, произнес:

— Как видишь, я сдержал обещание. — Герцог кивнул на лежащий на столе фолиант. — Отец долго меня допытывал, зачем мне ни с того, ни с сего понадобился один из томов «Архивов». Пришлось убедительно врать. К счастью, с этим у меня все в порядке… Скажи, Книгочей, ты ведь устроился подрабатывать в университетскую библиотеку именно ради этих книг, я прав?

Альдан отставил чашу в сторону и подвинул к себе книгу. Да, это был он, один из многочисленных томов «Архивов Благословений». В кожаном переплете, от которого исходит запах старинных знаний. Альдан с улыбкой прикрыл глаза. Этот запах… Альдан помнил его. Как и охватившую его вожделенную радость, когда его утвердили на должность младшего библиотекаря и разрешили в свободное от обязанностей время читать любой из библиотечных томов.

— Ну, еще из-за денег, — наконец ответил Альдан, открывая глаза и возвращаясь к реальности. — Не у всех, знаешь ли, отцы состоят в Совете Архонтов. Нужно как-то платить за комнату, за еду, за свечи…

— Ты мог пойти на подработку на кухню или устроиться, например, писарем к кому-нибудь из наших ученых — что там, что там платят куда больше, я интересовался.

Герцог удивил его своей осведомленностью. Альдану пришлось признать:

— Книги действительно стали в определенном смысле решающим фактором.

— И «Архивы» в частности?

— И «Архивы» в частности.

Альдан помнил, как первые дни (или даже недели) безвылазно сидел в библиотеке, порой даже вместо лекций. Там нашлось не много не мало четыре тома «Архивов Благословений» — он прочитал их от корки до корки, но безрезультатно. В них описывалась масса самых разных случаев (порой странных и даже чересчур странных) изменений с прошедшими Ритуал Преображения, но ни одного, и близко похожего на его ситуацию. Он расстроился, конечно же, но надежды не потерял. Тогда же выяснилось, что некоторое количество томов «Архивов» находится в личных библиотеках архонтов и обеспеченных иерофантов. Но подавляющее большинство — десятки, если не сотни — старинных томов надежно хранятся в подземельях Ордена Хранителей Триамны. Правда, туда таким, как он, доступ закрыт.

Альдан призадумался. Кажется, в позавчерашнем разговоре Герцог упомянул, что этот кичливый Зан-Фаун — сын Магистра Ордена, или ему послышалось? Надо будет невзначай уточнить у Герцога. Раз уж начал водиться со знатью — нужно идти до конца, не останавливаясь даже перед такими выскочками, как Зан-Фаун, если они помогут добиться желаемого.

«Не сейчас, конечно, — решил он. — Как-нибудь в более подходящий момент».

— А до них? — отвлек его от размышлений Герцог. — Как ты пытался понять, что с тобой случилось?

«Почему он так этим интересуется? — подумалось Альдану. — Неужто боится, что и его после Ритуала постигнет схожая участь?»

Альдан решил не юлить, и, выпив вина, выложил все, как на духу:

— До них, точнее, до Университета, я искал себя во всем. Ну, может, не во всем, но во многом. Думал — чем больше перепробую занятий, тем больше шанс, что найду свое Благословение… Или, на худой конец, Проклятье.

— Говорят, так оно и работает, — вставил Герцог. — И много в чем ты себя успел попробовать?

Альдан принялся загибать пальцы.

— В фехтовании, до первого удара тренировочным мечом в пах. В ювелирном деле, до первого ожога. — Альдан продемонстрировал памятный шрам на правом запястье. — В верховой езде, до первого падения, едва не стоившего мне переломанного позвоночника. В игре на музыкальных инструментах, до первой брани преподавателя — обычно она наступала почти сразу. В рыболовстве, до первой порванной сети. В чем еще… — Когда-то Альдану казалось, что он перепробовал едва ли не все, чем занимаются триамнийцы. Теперь он понимал, что список не такой уж и безграничный. — Ах да, в кулинарии, до первой обуглившейся индюшки. Даже, — Альдан покосился на надкаминную полку с оловянными фигурками, — в арканах…

— До первого крупного проигрыша? — опередил его Герцог.

Альдан обреченно кивнул.

— Еле вылез из долгов.

— А я-то гадал, — продолжил Герцог, победоносно поднимая вверх чашу, — чего это ты только наблюдал в тот раз за товарищами. Странная, конечно, логика — не играть потому, что проигрался. Это все равно, что я перестал бы пить потому, что в как-то раз перебрал с вином и блевал все следующее утро.

— Это не одно и то же.

— А по-моему, так как раз очень даже неплохая аналогия вышла. Впрочем, дело твое, ни в коем случае не намерен тебя уговаривать. Хотя ты и выглядишь интересным противником.

С минуту они молчали, каждый думая о своем. Альдан сверлил взглядом книгу, пробуждая все больше воспоминаний о поисках себя. Внутренний голос так и подбадривал его полистать фолиант, но Альдан твердо решил заняться этим уже у себя.

— А ты сам читал этот том? — решил Альдан поинтересоваться у Герцога.

Тот сделал солидный глоток — видимо, так ему лучше вспоминалось. Затем, поразмыслив, пожал плечами:

— Наверняка. Я перечитал все отцовские книги, так или иначе связанные с Ритуалом, еще когда мне было четырнадцать. Наверное, потому и не решился тогда его пройти — начитался про Проклятия и то, как они порой ломают людские судьбы. Не помню, чтобы читал про случай, похожий на твой… но, Боги Рассвета свидетели, последние годы я много чего не помню — память стала дырявой, как плащ подзаборного нищего. Недоброжелатели говорят, это из-за того, что я много пью. — С этими словами Герцог опустошил очередную чашу и вновь ее наполнил. — Так что кто знает, вполне возможно, ты и найдешь в ней то, что ищешь… — Герцог помолчал, затем вздохнул. — Если тебе интересно, я и в Университет решил пойти не потому, что это престижно и дает мне больше возможностей для карьеры, а чтобы попробовать разузнать, почему Ритуал работает так странно. Ты же согласен, что он работает странно? — Дождавшись утвердительного кивка, Герцог продолжил: — Увы, оказалось, в этих стенах найти ответ невозможно. Ты ведь тоже через это прошел, да?

Альдан снова кивнул. Сделав солидный глоток, чтобы хоть как-то поспевать за Герцогом, спросил:

— Почему же ты именно сейчас начал склоняться к тому, чтобы… рискнуть?

— Сложный вопрос. Я сам задаю его себе каждую ночь, и порой по нескольку часов кряду не могу ответить. Вчера вот пришел к выводу, что, наверное, я слишком азартный, чтобы не рискнуть. К тому же… Мне вроде как нужно делать карьеру — возможно, когда-нибудь придется занять место отца в Совете. А архонт, не прошедший Ритуал — такого Триамна еще не знала. Ха. Мне все, кому не лень, будут вставлять палки в колеса. Мой приятель Тэннег… ну, ты ведь запомнил Тэннега, да? Так вот, он вчера сказал, что…

Альдан так и не узнал, что же сказал Тэннег — дверь в гостиную открылась, прервав их беседу. Иолая, успевшая сменить наряд на голубой сарафан, облокотилась о дверную панель и произнесла:

— Не хотела бы отвлекать вас, мальчики, от несомненно важного диалога, но ужин уже начал остывать.

Вздохнув, Герцог залпом допил вино и поднялся с кресла. Альдан, бережно взяв в руки книгу, последовал его примеру.

— Присоединишься к нам? — спросил у него Герцог.

Соблазн был велик — Альдану совсем не часто приходилось хорошо питаться. Кухня Герцога дорогого стоила — это он отметил еще прошлый раз. Однако Альдан старался придерживаться принципа о важности умения не садиться людям на шею.

— Спасибо большое, но я все же пойду.

Иолая улыбнулась.

— Что, на первом месте насыщение духовной пищей? Милый, а тебе есть, чему у него поучиться.

— Еще бы, — крякнул Герцог. — И наверняка не только этому.

Герцог окликнул Альдана, когда он уже миновал крыльцо и направлялся к слабо освещенной фонарями лестнице:

— Эй, Книгочей.

Альдан остановился и обернулся. В голове промелькнула тревожная мысль о том, что сейчас Герцог потребует отдать книгу обратно.

— Да?

Герцог помедлил, так, что Альдану показалось, что он просто махнет рукой либо пожелает приятной дороги. Но тот все же произнес немного вымученным голосом:

— Думаю, мне не надо говорить о том, что за эту книгу ты отвечаешь головой, правда? Это был риторический вопрос, можешь не отвечать. Просто… так, на всякий случай. Ну, бывай.

И, не дожидаясь ответа, Герцог скрылся за дверью.

Альдан еще раз взглянул на книгу, которую прижимал к груди, как драгоценнейшее из сокровищ. В некотором роде она таким и являлась. Альдан издал вздох облегчения. Наконец-то. Спустя два с половиной года ему удалось раздобыть очередной том «Архивов». Да, это, безусловно, та вещь, ради которой можно было и слегка поступиться принципами. Неужели Боги наконец-то решили вознаградить его за терпение и нежелание «радоваться неведению»?

Все еще не до конца веря в свое счастье, Альдан зашагал вниз по ступенькам, неторопливо, чтобы на радостях ненароком не полететь кубарем вниз. Что ж, буквально полчаса ходьбы — и он, не пожалев свечи, сядет за чтение. А с каждой прочитанной строчкой будет становиться на шаг ближе к разгадке.

На шаг ближе к тому, чтобы наконец понять, чем же его наградили и прокляли Боги Рассвета.