Погода установилась сказочная. В пронзительно синем небе сияло ослепительное солнце, и на снег невозможно было смотреть без очков. Вокруг солнца кружили дельтапланы, орлы и парапланеристы, а плотно укатанные склоны горы оккупировали лыжники. Было так жарко, что некоторые катались в одних свитерах. Даша расстегнула куртку.
— Ну вот, а вы говорили, что здесь никто спортом не интересуется.
Дородная фрау Мюльке усмехнулась:
— Это все вредное влияние дневного света и производителей спортивного инвентаря. Лично я ненавижу спорт.
Даша искренне удивилась:
— Странно, а я всегда думала, что немцы спортивная нация.
— Немцы — стадная нация. Нам все надо делать гуртом и по расписанию: в молодости вы бунтарь и рокер, потом подающий надежды студент, затем прислужливый молодой клерк с умными глазами, а к сорока годам вы уже начальник с брюшком, молодой женой и двумя детьми. Остаток жизни оплачиваете счета, избавляетесь от брюшка и мечтаете только об одном: как бы жена не застала вас с любовницей.
— Хм. — Даша внимательно следила за лыжниками. — Это мужчины. А женщины?
— Что женщины? Нам либо повезет, либо нет. Либо вы родитесь в богатой семье и вам найдут такого же богатого мужа — хотя, конечно, можно попытаться найти его и самостоятельно, либо будете всю жизнь работать. Причем зарплату получать вы будете меньше, а пинков гораздо больше. Все свободное время до самой смерти вам будут отравлять муж и дети.
Даша не выдержала и рассмеялась.
— Не удивительно, что вы приехали отдыхать одна.
Фрау Пикше поспешно приложила палец к губам.
— Мне это не сложно было сделать, — холодно ответила Мюльке: — мой муж год назад умер.
От стыда Даша не знала, куда деваться.
— Простите...
— Не стоит. — Мюлькс равнодушно пожала плечами. И, помолчав, добавила: — Я имею в виду, что мой муж не стоит слов сожаления. Он был изрядной скотиной. Представляете, он изменял мне даже с Фионой.
Лицо фрау Пикше приобрело багряный оттенок.
— Катарина, ты же знаешь...
— Я все знаю, — отрезала Мюльке. — Ладно, пойдемте лучше посмотрим, где разбилась Бредли.