Пропавшее Рождество

ГЛАВА 26 1

Полетаев был гол, зол, и весь номер был перевернут вверх ногами.

— Как только у тебя хватило наглости явиться сюда! — процедил он сквозь зубы.

— У тебя же хватает наглости ходить передо мной в одних трусах, — устало ответила Даша.

— Я переодевался, чтобы вылезти через окно.

— Так ведь высоко же...

— Я мастер спорта по альпинизму, — проворчал полковник, застегивая брюки.

— Слушай, Палыч, вот если ты такой талантливый и разносторонний, даже богатый, если, конечно, все твое имущество не казенное. Так от чего ты все еще не женат? Может, у тебя какой-нибудь скрытый дефект?

— Где фотография? — не оборачиваясь, спросил полковник.

— Я отдала ее инспектору Буже.

— Что?! Зачем ты это сделала?

— Ты будешь смеяться... А может и не будешь, но полиция утверждает, что твоя Виола и миссис Шерил Бредли — одно и то же лицо.

Лицо полковника застыло, как плохо сделанная восковая маска. Он медленно опустился в кресло, не проронив ни слова.

— Даша, — вдруг тихо позвал Полетаев. — У меня проблемы.

— У тебя всю жизнь проблемы, — холодно произнесла она. — То десерт не тот подали, то свет на галстук не под тем углом падает. Но самая твоя большая проблема в том, что ты постоянно врешь. Извини, но больше я с тобой никаких дел не имею, — она встала и направилась к двери.

— На этот раз у меня серьезные проблемы. Меня могут убить.

Даша развернулась так резко, что едва не запуталась в собственных ногах. Несколько секунд она настороженно смотрела на полковника.

— Начну с того, — медленно начала она, — что я тебе не верю. Но даже если допустить, что сейчас ты вдруг решил сказать правду: разве твоя работа не подразумевает ежесекундной опасности и готовности отдать жизнь за свою страну?

— Нет, моя работа этого не подразумевает, — с некоторым раздражением ответил полковник. — Но сейчас дело даже не в этом. Если я и погибну, то не за свою страну.

Даша стала еще напряженнее. Последняя фраза прозвучала странно. В голове вдруг пронеслись события последних дней: Гонсалес разбился, после того, как она рассказала о нем полковнику. И пастор тоже недолго жил после ее признания. Что, если...

Внутри все сжалось. Нет, не может быть.

— Послушай, Полетаев, — медленно начала она. — Помнишь, ты всегда мне говорил: если я вдруг окажусь преступницей, то ты меня сразу же посадишь, несмотря на всю свою так называемую любовь ко мне? Так вот: я, конечно, посадить тебя не смогу, но если ты вдруг окажешься предателем нашей родины, то я замуж за тебя точно никогда не выйду.

— Перестань говорить глупости, — он бросил исподлобья в ее сторону сердитый взгляд. — И без того тошно.

— Тогда объяснись.

— Хорошо. Я обманул тебя. Точнее, не сказал правды.

Даша коротко кивнула головой.

— Не знаю, в чем разница, но я это уже поняла. И можешь дальше не стараться: даже если ты сейчас скажешь, что ты мужчина, я все равно не поверю.

— Лучше будет, если ты все-таки поверишь, — глядя из-под пальцев, произнес полковник.

— Для кого?

— Прежде всего для тебя самой.

— Обо мне мы с тобой потом поговорим, лучше скажи, что ты здесь делаешь и зачем я тебе понадобилась. И помни — это твой последний шанс. Еще одна ложь, и я сама расскажу инспектору все, чем ты меня пичкал.

Темно-синие глаза обежали номер. Затем полковник сделал какой-то странный жест возле своего уха.

Даша пожала плечами. Она не понимала, что тот имеет в виду.

— Перестань кривляться. Будешь говорить, или я ухожу?

Полковник молча достал лист бумаги и что-то быстро принялся писать. Даше он сделал знак продолжать разговаривать.

Вместо ответа она показала кукиш.

— Я так и не успел пообедать, — громко проговорил полковник, протягивая записку. — Не составишь мне компанию?

«Нас могут прослушивать. Скажи, что согласна».

— Я сыта по самое горло, — скомкав записку, она зашвырнула ее в угол. — И не надейся, что я впаду в паранойю.

— Я думаю, что пара бутербродов тебе не повредит, — упрямо твердил Полетаев, лицо было злым.

Поняв, что полковник в номере говорить все равно не будет, она встала.

— Мне надо в номер. Если хочешь — проводи.

Едва они вышли в коридор, как Полетаев взял ее под локоть и зашептал в самое ухо.

— Я здесь по линии Интерпола. Не могу, просто не имею права посвящать тебя во все детали, скажу только самое главное: в эту гостиницу внедрили международную группу из четырех человек — двух мужчин и двух женщин. Каждый должен был работать самостоятельно и не пытаться связаться с остальными.

— И что?

— Двое уже мертвы.

Несмотря на то, что Даша ожидала услышать нечто подобное, она вздрогнула.

— Совершенно непонятно, как их смогли разоблачить, — это были специалисты высочайшего уровня, могу сказать с уверенностью, что равных им найти было трудно... — слова звучали горько, в них слышалась боль, обида.

— Ты говоришь о пасторе и миссис Бредли? — тихо спросила Даша. Значит, инспектор не солгал, сказав, что за Гонсалесом велась слежка.

— Да.

Даша устало потерла лоб.

— Сдается, что они выбрали не очень удачные легенды.

Синие глаза глянули вопросительно.

— Пастор и бедная секретарша-недотрога в дорогом вертепе, — она вздохнула. — Согласись, это подозрительно. Об этом мне говорили все, кто только заговаривал на эту тему. А кто четвертая?

Полетаев быстро отвел взгляд.

— Я... не могу тебе этого сказать.

— Почему? Ты и так сказал уже слишком много.

— Не в этом дело. Я просто не знаю, кто она. Знаю только, что женщина.

— Как же так?

— Да так было задумано. Двух человек организация посылает по своему усмотрению, и по одному человеку от двух стран, входящих в организацию.

Даша потерла нос.

— Так, значит, и эта женщина тебя лично не знает?

— Нет, не знает.

— Может быть, только поэтому вы с ней еще и живы?

— Может быть.

— Послушай, а зачем ты мне все это рассказал?

— Для того чтобы ты молчала! Больше никому ни слова, даже если тебя будут пытать. Я не имел права вмешивать тебя в это дело, но, откровенно говоря, я даже предположить не мог, что все так обернется. Думал совместить приятное с полезным — провести с тобой Новый год, закончить дело... А теперь я просто обязан тебя предупредить: оставаться со мной опасно. Я уехать не могу, поэтому...

— Поэтому я тоже никуда не уеду, — категорически заявила Даша.

Лицо полковника дрогнуло.

— Почему? Что-нибудь личное?

— Очень.

Он поднял голову.

— Только не говори, что готова рисковать своей жизнью ради меня. — Выражение его лица при этом было совсем мальчишеское, смущенное, как на первом свидании.

— Разумеется, не скажу! — Даша с яростью стряхнула его руку. — При чем здесь ты? Если помнишь, третьего дня мы с тобой заключили договор: я нахожу убийцу миссис Бредли, а ты помогаешь мне организовать детективное агентство. Поэтому я никуда отсюда не уеду, пока не раскрою это преступление. И никакая международная организация мне в этом не помешает.

Полетев раскрыл рот.

— Ты... Ты это серьезно?

— Более чем. Я не знаю, врешь ты или говоришь правду, но я не уеду. Если понадобится — пропишусь в этой гостинице.

— Ты сумасшедшая.

— Как тебе будет угодно. — Она помолчала. — Но речь не об этом. Ты должен посвятить меня во все подробности.

— И думать об этом не смей. Отправляйся в свой номер и сиди там тихо, пока я не разрешу выйти.

Даша смерила его с ног до головы.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее некуда.

— Ах, так... — она покачала головой. — Ну тогда, конечно. Я пошла.

— Куда?

— В свою светелку, — хмыкнула Даша.

Разумеется, она отправилась в бар. Ей просто необходимо было что-нибудь выпить. Единственное, что пугало, это наткнуться там на полицию. По лестнице она спускалась медленно и, дойдя до последней ступеньки, остановилась.

Эх, не надо было отдавать фотографию инспектору. На душе скреблись кошки: оказывается, прав Полетаев, когда скрывает от нее подробности. С другой стороны, какого черта! Если бы он сразу рассказал ей правду, то разве вляпалась бы она в эту историю.

— Что это вы тут делаете? — послышался знакомый до печеночных колик голос.

— Так, размышляю, чем бы заняться. — Она повернулась к немке.

— Почему здесь?

— Не хочу встречаться с инспектором, если тот появится.

— Он только что отбыл. Сказал, что вернется через час. Может, все-таки, пропустим по бокальчику?

— Отличная идея. — Даша кивнула. — Надеюсь, инспектор сдержит свое обещание, и хотя бы час можно будет сидеть спокойно.

— Если ему снова что-нибудь не взбредет в голову. — По обыкновению, Мюльке выглядела слегка насмешливой. — Вообще, признаться честно, большего придурка, чем местный инспектор, я в жизни не видела. Только одного не пойму, почему они всегда цепляются именно к вам?

— Наверное, из-за того, что я всегда появляюсь не в том месте и не в то время.

— Неужели и смерть бедняги Гонсалеса он хотел свалить на вас?

— Вы угадали.

Они подсели к барной стойке и сделали заказ. Жан-Жак, против обыкновения, был хмур и неразговорчив.

— Как всегда?

— Да, голубчик.

— Прозит.

— Ваше здоровье.

— Чем планируете заняться? Не хотите съездить в город, прогуляться по магазинам?

Даша отрешенно смотрела на немку. Уверенное спокойствие этой крепкой светлоглазой блондинки плохо вязалось с происходящими событиями. Похоже, здесь скоро останется всего два спокойных человека: Мюльке и Полетаев.

В ту же секунду Даша почувствовала, как вино льется мимо рта.

— Что с вами? — немка схватила салфетку и принялась промакивать ее блузку. — Послушайте, вам надо немедленно что-то делать, вы себя уже не контролируете.

А Даша сидела ни жива и ни мертва. Она вдруг поняла, кто был тем неизвестным агентом Интерпола, посланным в эту гостиницу.

— Спасибо, — пробормотала она.

Положив салфетку в пепельницу, Мюльке огляделась по сторонам.

— Народ весь куда-то разбежался. Кстати, вчера Гастон...

— Не надо, — Даша крепко сжала руку Мюльке. Глядя ей прямо в глаза, она произнесла одними губами: — Не надо про Гастона. Я знаю, зачем вы здесь.

Немка застыла.

— Как, простите?

— Я знаю, почему вы сюда приехали, — тихо повторила Даша.

— Вот как? — Мюльке тоже смотрела не мигая. — И зачем же я здесь, по-вашему?

Даша застенчиво улыбнулась.

— Можете не бояться, я буду молчать. Положитесь на меня. Более того, я могу свести вас с человеком, который поможет вам в вашем деле... — Она многозначительно замолчала.

Мюльке медленно потушила сигарету.

— В моем деле? Что вы имеете в виду?

— То дело, которое привело вас сюда, — не разжимая губ, проговорила Даша.

— Интересно. — И по тому, как она произнесла это слово, стало совершенно ясно, что Мюльке понимает, о чем идет речь. — И о каком же человеке вы говорите?

Даша покачала головой.

— Сначала я должна с ним переговорить. Если он согласится, я устрою встречу.

Серые глаза заледенели.

— Все это очень... странно. Признаться, вы мало похожи на человека, который способен на такое.

Застенчивая улыбка победителя была ей ответом.

— Приятно слышать. Я вам больше скажу: когда мы познакомимся поближе, вы посмотрите на меня совсем другими глазами. На самом деле вы даже представить себе не можете, на что я способна.

— Отчего же, уже начинаю. — Немка выглядела человеком, столкнувшимся с тем, что его стул разговаривает.

— Начинаете что?

— Представлять ваши способности.

А Дашу переполнял восторг. Она ее покорила! И кто знает, если она сейчас себя проявит как виртуозный специалист, то, может, Мюльке захочет увидеть ее в своей команде?

— Катарина, — Даша на секунду осеклась, — могу я вас так называть?

— Конечно, — Мюльке по-прежнему с растерянной усмешкой изучала ее лицо, — я вам сама предложила. Когда-то.

— Я имела в виду... Впрочем, не важно. Я действительно способна на многое, я очень цельный и целеустремленный человек. Если ставлю перед собой какую-то цель, то буду идти к ней, несмотря ни на что, ни на какие трудности...

— Да, я вижу. Похвальное качество. — Немка вытащила очередную сигарету. — Но отбросим лирику и перейдем к конкретике: сколько вы хотите?

Забыв все, о чем она хотела сказать, Даша буквально онемела.

— Вы... это серьезно?

— Но вы же нацелены на свою цель. Что мне остается?

— Понимаете, дело не в деньгах. Вернее, совсем не в деньгах. — Она подняла глаза и застенчиво улыбнулась. — Это просто мое призвание.

Порывисто встав, Мюльке ткнула сигаретой в пепельницу.

— Вы страшный человек, — глухо произнесла она и, не говоря больше ни слова, направилась к выходу.