Пророчество без букв (СИ)

— Я буду делать всё, что в моих силах, Расарис. Если нужно будет — я начну убивать, но хотя бы один из этих эльфов не дойдёт и до третьего артефакта!

— Гласка, нет! — но выкрикнул он уже в пустоту. Ведьма исчезла, но неприятный осадок, который она оставила своими словами, никак не проходил.

— Расарис… — главный маг обернулся на голос. В дверях его лаборатории, которая находилась в самой высокой башне, показался Лакейт. Юноша обеспокоенно осмотрел своего наставника и сделал шаг в помещение. — Мы все беспокоимся о тебе. Ты не ешь и не спишь…

— Всё хорошо, мой мальчик. Не стоит волноваться обо мне, когда под угрозой спокойствие мира, — старший маг медленно подошел к юноше, пока тот отчаянно избегал его взгляда. Ему больно было видеть могущественного Расариса в облике дряхлого старика, в которого тот превратился в последнее время. Даже магией себя не поправлял. Лакейт осматривал высокие книжные стеллажи, которые ломились под весом томов в тысячи страниц. Он посмотрел на запылённый телескоп, к которому маг уже давно не подходил; небольшую алхимическую лабораторию, на которой были свежие ингредиенты для зелий… Он даже пытался сконцентрировать внимание на летающей в лунном луче пылинке. Но Расарис уже был перед ним и положил тяжелую руку на молодое плечо.

— Всё будет хорошо. Мы справимся.

— А вы уверены в том, что это действительно принесёт крах? — неуверенно спросил Лакейт. Бедный, глупый мальчик. Он не видел правды: не видел кровожадности в глазах звёздных, гнева в мордах лунных, жадности в лице туманных и отчаянье в устах солнечных. Нет, эльфы были слишком несчастны, чтобы спокойно принять дар и так же спокойно жить дальше. На вопрос мальчика тот лишь покачал головой.

— Новая война неизбежна, Лакейт. И я не могу думать о сне и еде, пока не буду уверен, что эльфы из пророчества остановлены.

— Может, я могу вам чем-нибудь помочь?

Расарис улыбнулся и хотел было покачать головой, но сколько надежды и желания было в этих глазах помочь старику. Пусть почувствует себя важным в этом деле. Ему полезно будет чувство собственной значимости.

— Я послал магического следопыта на поиски эльфов. Следи время от времени. Если он вернётся, немедленно сообщи мне! У меня для него есть другое задание. А когда…

— Этот?

Расарис повернул голову в сторону открытого окна, через которое переваливался телескоп, и действительно в него влетело маленькое создание. Сиреневая птичка опустилась на голову старшего мага и превратилась в пыльцу, которая тут же засосалась в ухо Расариса. Пробыла там несколько секунд, передавая воспоминания, и вернулась обратно на голову в форме всё той же птички.

— И как? — с нетерпением спросил Лакейт.

— Нам может повезти, — правда, сам маг в эти слова не верил, — и звёздные эльфы сделают за нас всю работу.

— Они пошли к Мутным горам?

— Верно, — на старческом лице появилась грустная улыбка. Плохо желать кому-то смерти, но лучше они, чем сотни жизней. Расарис подставил свою ладонь к птичке, и та перепрыгнула с головы на неё, ожидая новых приказаний. — А ты, мой маленький друг, будешь следить теперь за другим человеком. Докладывай мне о каждом шаге Гласки, где она и что планирует.

Птичка открыла ротик, но никакого звука не выдала. Только взмахнула крыльями и вылетела обратно в окно. Расарис видел во взгляде Лакейта вопросы, но молодой маг не рисковал спрашивать. Кто он такой, чтобы спорить? Но вот отчего старейшина поставил действия Гласки под сомнения — это вопрос.

— Иди отдыхать, мой мальчик. Ты сегодня хорошо потрудился на призыве мантикоры.

— А когда мы сможем снять с неё барьер?

— Это мы сделаем только в том случе, если эльфы подберутся слишком близко к нам. Я надеюсь, до этого не дойдёт. А пока… — Расарис ещё раз похлопал молодого мага по плечу и ненавязчиво повернул лицом к выходу: — А я пока попробую использовать накопленные силы на магический удар, — но, поймав на себе вопросительный взгляд, отвечать не стал. Не хотел старик падать в газах молодого мага. Не должен он знать, что Расарис хотел одним махом попытаться справиться как с ужасными звёздными, так и с пророческими эльфами. Как он и говорил — грех за убийство должен лечь на его плечи, как ответственного за спокойствие этого хрупкого мира. И если нужно — он обагрит свои руки.

***

В тронном зале уже активно обсуждались перспективы, которые открывала перед звездными магия, ведь Закнеыл успешно прошел повторный допрос. Он слушал их жуткие планы, и в жилах стыла кровь. Одно предложение Ливафейн пробудить вулкан в горах Хатора, чтобы он выжег подземный город гномов, заставило его содрогнуться. Хорошо, что все были настолько увлечены беседой, что не заметили этого движения.

— Закнеыл, а что бы первым сделал ты, заполучив эту силу? — вдруг обратился король к сыну.

«Уничтожил бы всех звездных», — хотелось прокричать ему, но он оскалился и открыл рот, чтобы выдать очередную ложь, когда от этого его избавила распахнувшаяся дверь: палач наконец почтил своим присутствием короля.

— Почему так долго, Антал? — рявкнул на вошедшего Кварагх.

— Солнечная попалась стойкая, пришлось повозиться, чтобы сломить ее волю, — довольно произнес палач и со злобной улыбкой повернулся к Заку. — Я не поверил, услышав, что ты добровольно вернулся. Даже решил оторваться от твоей игрушки.

— Рад, что угодил тебе, — Закнеылу приходилось выдавливать из себя слова. — Передай ее потом Ливафейн, мы должны будем умилостивить нашу богиню.

— Не так быстро. Я еще много чего хочу ей показать, — Антал с безумным взглядом предался мечтам. — Помнишь, на двенадцатом году обучения нас посвящали в основы жречества и ту церемонию?

— Ах, позволь мне участвовать в этом, — с нездоровым желанием влезла в разговор Ливафейн.

— Как я могу не исполнить просьбу высшей жрицы? — покорно склонил голову палач, но смотрел только на своего заклятого соперника. Другие не заметили, но Антал слишком хорошо знал Закнеыла и видел в его взгляде злость и презрение. Как же он скучал по этому! По тому, чтобы доставать его: — Если хочешь, тоже присоединяйся. Чем больше нас будет, тем веселее.

Как же Закнеыл хотел стереть мерзкую ухмылку с лица Антала. Он убьет его только за мысли сотворить такое с Валанди. Слишком хорошо помнил, какими отвратительными могут быть звездные в своей похоти, и тот ад, что творился на любой их церемонии.

— Кто бы мог подумать, что мой сын вернется с отличными вестями, — король привлек внимание. Казалось, что в его взгляде на Зака вновь промелькнула гордость. — Антал, ты слышал, что Закнеыл собирается вернуть нам магию?

— Магию? Как интересно, — палач с досадой повернулся к королю Калантару. Он-то рассчитывал увидеть мучения Зака, его казнь, а не… это. — И каким образом?

— Ты пропустил допрос с пристрастием, — Ливафейн прильнула к Заку, беря его под руку. Антал посмотрел на это действие с презрением, однако скрыл свой взгляд от жрицы. Он всегда хотел заполучить ее себе, не только назло ему, однако, даже после предательства, она липнет к принцу.

— Твоя солнечная такой бойкой оказалась, я повеселился на славу. Сам тренировал ее? — кольнул Антал.

— Нет. Нашел ее недавно. Не мог же я вернуться без подарка, — Зак притянул к себе Ливафейн, зная, что это взбесит палача.

Антал презрительно зашипел, но это скрылось за звонким смехом эльфийки. Однако и ее смех вскоре перекрыли громкие стоны наложницы. Она таки добилась внимания от короля, он жёстко насаживал ее на себя, терзая округлые груди зубами. Продлилось это недолго. В последний раз он с силой вжал ее в себя, подаваясь вперёд сам, и кончил в нее, после чего грубо скинул с колен и попросил убрать использованную эльфийку отсюда.

Наблюдавшая за этим действом, Ливафейн закусила губу и одной рукой принялась гладить через штаны Закнеыла, желая, чтобы он сделал с ней то же самое. Но ему было противно наблюдать за отцом, и даже если бы захотел, у него не встал бы. Кварагх спокойно поднял наложницу на руки и удалился вместе с ней из зала. Это был самый удобный момент, чтобы заполучить кольца.

— Что-то не так? — слишком самодовольно произнес Антал, и это сбило с толку Зака. — Ты ведь пришел сюда не за прощением, я прав? Выражение твоего лица говорит о другом.

Закнеыл не заметил, как скривился от отвращения, не знал, что кто-то наблюдал за ним в этот момент, но и отрицать уже не было смысла. Резким движением оттолкнув от себя Ливафейн, он вытащил клинок и всадил его под ребра палачу, прижимая его к себе. Тот и не успел толком отреагировать, хоть и ожидал такого поворота событий, но Зак всегда был быстрее, просто никогда не стремился убить соперника. Поэтому палач и не рассчитывал на такой скорый исход их борьбы. Даже спустя сотню лет Антал не мог сравниться с Заком.

— Это за Валанди, — последнее, что он услышал в этой жизни, и почувствовал, как провернулся клинок у него в груди, доставляя невыносимую боль. Он ещё находился в сознании, пока падал, ощущал покидающую его тело жизнь вместе с теплом и кровью. И только в момент соприкосновения с полом его сердце остановилось, и глаза перестали видеть, запечатлев на сетчатке изображение недосягаемой спины принца.

— Я так и знал, сопливое ты отродье! — зашипел Калантар.

Король поднялся с трона, готовый казнить сына сам, здесь и сейчас. Но Зак и здесь оказался быстрее. Что заставило двигаться его с такой неестественной скоростью, неизвестно. Но факт был в том, что он преодолел все мыслимые законы бытия, оказавшись подле трона в считанные мгновения. «Великий» не успел и меча вытащить из ножен, как на его руку упал клинок Закнеыла, срезая кольца вместе с пальцами. Схватившись за искалеченную руку, король оглушительно завопил, и Зак прервал бы его страдания одним точным ударом, если бы не вмешалась Ливафейн. Своим хлыстом она оплела занесенную для удара руку и рванула на себя, заставляя принца повалиться на пол. Вторым клинком он перерезал кнут, и схватив отделенные пальцы отца, метнулся к выходу.

Но жрица не могла его так легко отпустить. И пока король истошно кричал, пытаясь дозваться Кварагха, она вытащила свой меч, преграждая путь Заку.

— Отойди, Ливафейн, я не хочу тебя убивать, — предупредил ее Закнеыл.

— Как жаль, живой ты принес бы мне больше пользы, но твоя смерть от моей руки вознесет меня на вершину славы, — безумная, она даже не видела опасности перед собой и бросилась на Зака.

Он правда не хотел причинить ей вреда. Она была по-своему дорога ему, не одно десятилетие они провели вместе. За свою жалость Зак и поплатился. Он осторожничал, старался просто вырубить жрицу, не причинив ранений, но она пыталась его убить, безжалостно принести в жертву злой богине. Поэтому ей и удалось достать Зака: зачарованный меч рассек грудь принцу до кости, тут же прижигая рану. Боль была адской, мало того, что она глубоко порезала его, так ещё и магия в лезвии жгла. Закнеылу с трудом удалось отвести второй удар раскаленного меча. Ему приходилось сражаться одним клинком, потому что во второй руке держал драгоценные пальцы.

Поняв, что если продолжит беречь Ливафейн, живым не выберется, он сделал выбор в пользу спасения. Ведь на кону сейчас была не только его жизнь. Но и здесь ему помог случай — по неизвестной причине стены пещеры содрогнулись, как от землетрясения, коих в этих землях никогда не было, и с потолка посыпалась мелкая крошка, один из камушков которой задел жрицу, отвлекая ее внимание. Зак воспользовался этим и проскользил клинком по длинному лезвию меча, отталкивая у самой рукояти в сторону. Ливафейн, чтобы не потерять оружие, пришлось развернуться за ним и открыться с правого бока. Она не успевала с размаху нанести удар, хоть он и получился бы сильным, будь у нее больше времени, но Зак не тот противник, который не воспользуется выигранным преимуществом. Сильно пнув жрицу в колено, он с громким хрустом сломал ей ногу, заставляя с криком повалиться. И кинулся бежать со всех ног, чтобы успеть покинуть зал, пока не вернулся Кварагх с подкреплением.

***

Закнеыл несся по коридорам, преследуемый всеми звездными, что находились подле тронного зала. Он вилял из одного поворота в другой, пытаясь сбросить хвост, но неизменно стремился к месту встречи. По дороге успел надеть кольца на себя и теперь мог сражаться в полной мере. Часто натыкался на неожиданно выскакивающие мелкие отряды звездных, но рядовые воины не могли ничего с ним поделать — принц был слишком силен, и у него была цель куда важнее. Он не неуязвимый — Зак получал в этих стычках ранения, но они были настолько незначительны, что он их и не замечал, хотя весь уже покрылся кровью. Неизвестно, правда, чьей больше: врага или своей?

В это время Кая не отходила от Гинтара ни на шаг. Сам он шёл относительно медленно. Видимо, остатки разума верно кричали ему, что если он будет неожиданно выбегать из-за углов, какой-нибудь скрывающийся там звёздный успеет проткнуть его раньше, чем тот успеет воткнуть льдину ему в лоб.

Сама же лунная словно была слепа — от грохота, создаваемого трясением и падающими с потолка камнями, она ничего не слышала, а Гинтар убивал звёздных кучами, и запах крови, сырости и камней перебивал всё вокруг.

Когда Гинтар открыл ещё одну дверь, Кая выглянула из-за его спины и увидела большой холл, в котором было множество дверей. Быть может, звёздные тут отдыхали и перекусывали, так как по периметру были столы с разными блюдами, стулья, а на полу нарисованы какие-то странные символы. Кая даже не хотела думать, чем они были сделаны.

И пока Гинтар делал шаг, а оборотень осматривалась, противоположная дверь распахнулась, и в комнату влетел звёздный. Гинтар даже взгляда на него не бросил — во врага тут же полетели все его иглы. Но Кая успела среагировать быстрее туманного, и она истошно заверещала, признав во враге Закнеыла:

— Гинтар, нет!

Увидел ли или услышал, но иглы остановились в сантиметре от его лба.

Закнеыл чисто на рефлексе поднял клинки перед собой, загораживаясь от угрозы. Но так как атаки не последовало, он рискнул опустить мечи и, медленно обходя замеревшие льдины, приблизился к союзникам. Даже спросить не успел, что случилось, лишь увидел сжавшийся комочек с золотыми волосами на руках у Гинтара, как со всех сторон повылезали отряды звездных.

— Закнеыл, будь ты проклят, предатель! Я знал, что тебе нельзя верить, — раздался над всеми громкий голос Кварагха, и сильнейший звёздный эльф вышел вперёд. Он перехватил поудобнее копьё двумя руками и оскалился. — Займитесь остальными, принца я беру на себя.

Как по приказу, звёздные сорвались с места, но первые же шевельнувшиеся поймали ледяные иглы. Однако противник превосходил числом, и сколько бы Гинтар ни убивал, врагов меньше не становилось.

Да и мысленно туманный с лунной уже попрощались с миром — Гинтар стал атаковать только тех, кто переходил невидимую черту, но он просто не успевал. Из-за свей ноши он не мог схватиться за мечи, да и всё равно с ними бы получил один из первых смертельных ударов. Кая не рисковала выходить из-за спины друга — она просто не могла уследить за льдинами и отчего-то была уверена, что Гин сейчас просто слеп. Но и его силы стали слишком быстро уходить.

Стены и пол пещеры содрогнулись вновь так, что почти все потеряли равновесие и упали, но это уже была не вышедшая из-под контроля магия туманного — об этом говорил его шокированный взгляд. Кая только и успела схватиться за торчащий в стене камень, дабы не упасть, а тем временем откуда ни возьмись посыпался большими хлопьями снег.

Закнеыл не сразу заметил это странное явление, все его внимание было приковано к Кварагху. Тот хоть и был крупнее, но не менее поворотлив, а копьём орудовал так ловко, что у Зака практически не выпадало шанса контратаковать, не то что попытаться помочь остальным. Ему пришлось уйти в глухую оборону, и лишь изредка удавалось подобраться к сильнейшему звёздному, чтобы провести атаку, которая разбивалась, однако, о многовековой опыт воина.

А помимо непонятно откуда взявшегося снега происходила ещё одна странность: кулон Валанди, который чудом сохранился на ней, засиял ярким светом, лучи которого пробивались даже сквозь плотную ткань плаща, в который завернул Гин солнечную.

И пока все приходили в себя — кто-то озирался по сторонам, кто-то был готов отбить новую атаку — далеко-далеко от того места в небе происходила другая битва. Высоко-высоко, рассекая воздух своими острыми крыльями и сотрясая кроны деревьев громким кличем, в небесах парил призрачных орёл. Он был огромен, и взмахом своих крыльев мог накрыть небольшой домик. Его перья имели голубой цвет, из-за чего проходящие внизу люди или работающие в полях не могли его заметить на фоне того же лазурного неба. Но он был не один в этих бескрайних просторах. Впереди него летела белоснежная призрачная горлица, которую многие могли спутать с быстро плывущим облаком. Когда орёл настигал её, горлица резко взмывала в облака и бросалась на грозного магического хищника сверху, раня его крылья и пытаясь затормозить.

Но магические существа не чувствовали боли, у них была лишь одна цель — добраться до своего пункта назначения первыми, и лучшее, что они могли сделать, это затормозить противника. Орёл, если и настигал горлицу, то только успевал клюнуть в спину, но молодая голубка была слишком проворна — она ловко уходила от его когтей, и свою медлительность по сравнению с ним она восполняла прыткостью.

Так магические птицы добрались до Мутных гор, и когда орёл потерял всякий интерес к своей добыче, он камнем стал падать вниз, желая только добраться до своей добычи первым. Горлица понимала — не успеет. Не сумеет найти их, не успеет спасти. Пока орёл будет рассекать камни своими крыльями, она будет искать их и потеряет слишком много времени. Но не может опоздать!

Сложив крылья и начав падать камнем вместе с орлом, голубка засветилась изнутри и распалась на несколько ослепительных лучей. Каждый из этих лучей отыскал в горах входы в пещеры звёздных и проникли внутрь, пока орёл выбрал лишь один вход.

Гибкими струями света горлица проникла вглубь страшного места, озаряя всё вокруг и ослепляя испуганных от этого звёздных. Но чем ближе она приближалась к цели, тем больше становилось бегущих вперёд звёздных. Они замирали, оглядывались, кричали, слепли от нескончаемого потока света, что проходил сквозь них.

Последняя преграда — холл, где бились эльфы. Свет со всех дверей ворвался внутрь, заставляя звёздных, да и эльфов из пророчества, зажмуриться от яркого света. Лучи соединились над солнечной эльфийкой, и теперь над ними вновь возвышалась прекрасная горлица, обхватившая своими полупрозрачными крыльями их и Закнеыла, толкнув к своим союзникам.

В эту же секунду с оглушительным кличем в холл влетел призрачный орёл и, издав ещё один боевой клич, он врезался головой в свою противницу, взрываясь и сокрушая ударной горячей волной всё и вся. Такого удара стены пещеры не могли пережить, и большими камнями, валунами начали разрушаться, насмерть придавливая звёздных. Всех!

Но сквозь тело прекрасной белоснежной птицы не могли пройти ни взрыв, ни рушившийся потолок.

Это продлилось недолго, но эльфам казалось, что целую вечность. Особенно Гинтару, который вроде как и боялся к себе прижать Валанди, но из-за тряски, из-за страха, что на них всё-таки что-то обвалится, прижимал как можно крепче. Кая боялась открыть глаза — как только произошёл взрыв, она прижалась к чьей-то спине и зажмурилась, мысленно молясь, чтобы это все быстрее закончилось.

И лишь когда наступила полная тишина, когда даже перестали валиться мелкие камешки с насыпанных гор, эльфы рискнули поднять глаза. Пещера была завалена на полметра; от врагов остались лишь торчащие из-под завала конечности: ноги, руки, головы.

Горлица медленно расправила крылья, выпуская спасённых из светового щита, и, бросив на них зазывающий взгляд, метнулась в одну из приоткрытых дверей, через которую ещё можно было выбраться из завала. Так, разбрасывая невидимой силой преграду в виде трупов, валунов, камней, горлица вывела их на улицу, где растворилась с белоснежном сиянии.

Они не стали задерживаться на этих проклятых землях, а решили идти вперёд, как можно глубже в леса. Был лишь один привал — чтобы осмотреть состояние Валанди. Никаких костров, никаких перекусов — передохнули, напоили её зельями, осмотрели и двинулись в путь. Гинтар ни с кем не разговаривал — он всё ещё был зол, был не в себе. Его взгляд был обращен только на солнечную; теплота и беспокойство во взгляде, если такое проскальзывало, было дарено лишь ей.

Кая шла позади всех. Она воспользовалась этим привалом, лишь чтобы скрыться с глаз остальных и в лесу зашить свою рану. Но признать, что ей было тяжело и больно, не смела. Всё ещё искренне веря в то, что это её вина, было просто стыдно задерживать группу вновь, да ещё и пока они здесь. Стиснув зубы, оборотень сделала три шва и побежала нагонять остальных, даже не перевязав.

Вряд ли кто-то заметил её рану — старалась прикрыть плечо плащом. Оно было темно-зеленого цвета, и впитанная кровь была не так ярко видна. Шла она позади группы, как обычно, что мало могло вызвать подозрений. По-хорошему, было бы здорово ещё и травы наложить на рану, но у неё просто не было времени.

Поздно ночью, когда только сам Гинтар был уверен в том, что они в безопасности, туманный предложил сделать привал на ночь. Наконец-то Кая могла вздохнуть спокойно и подойти к Закнеылу для обработки его ран, до которых не могла добраться ранее.

Гинтар чуть ли не упал на землю, не в силах даже костра разжечь — наконец-то его магические силы иссякли, и задействовалась больше жизненная. Он высох в прямом и переносном смысле, но с какой же любовью его глаза смотрели в лицо Валанди. С любовью и с таким глубоким чувством вины, что просто не передать. Он молчал. Он не хотел с ней говорить; понимал, как ей сейчас плохо, и всё, что мог сделать туманный, — это просто быть рядом.

Несмотря на то, что все её раны вылечились, Валанди за все время пути ни разу не пришла в себя. Разум погрузился в глубокую спячку и исцелял сам себя. Лишь на короткое мгновение, когда Гинтар уложил ее на землю и сам устроился рядом, был проблеск. Она уткнулась ему в грудь лбом и крепко сжала рубашку кулачками.

Когда Кая подошла к звёздному, Зак позволил осмотреть себя. Он был ранен много, но в большинстве несущественно, только на груди, где его коснулся меч Ливафейн, зиял глубокий порез, рассекший в одном месте мышцы почти до кости.

— Почему ты сразу не попросил зелья? — тихо спросила Кая, вытаскивая иглу и нитку. — Я ж позади иду — не вижу. Снимай верх.

Девушка повернула голову в сторону Гинтара, хотела предложить ему выпить зелья или что-нибудь, но побоялась к нему вообще обращаться. Хотя сам он был в сознании, взгляд хоть и искрился любовью, но он стал слишком быстро тухнуть. Только губы шевелились — он что-то шептал своей любимой, но оставался глух ко всему.

— Бывало и хуже, — выдавил Зак, морщась при попытке раздеться, и механически поинтересовался: — Сама-то в порядке? Я чую твою кровь.

Честно, он взглянул бы на нее с беспокойством, и, возможно, в голосе было бы больше нежных ноток, но встреча с отцом словно вытянула из него все хорошее, оставив лишь тягучий осадок самого ужасного в нем — безразличия.

— Задели один раз — совсем не страшно. Завтра корочка уже будет… Ляг.

Но вспомнив о своей руке, Кая ощутила, как рана стала жечь, чего обычно не бывало. Засунув эту мысль куда подальше и пообещав себе наложить трав позже, оборотень помогла Заку лечь на землю, после чего стала медленно протыкать кожу.

— Как всё прошло? — рискнула спросить девушка и с надеждой посмотрела в глаза звёздного. — Кольца?..

Зак снял перчатку и показал руку Кае. На его пальцах красовались четыре толстых перстня с замысловатыми рунами. На каждом была своя надпись.

— Одно было у меня с самого начала, как у наследника, — объяснил он, показав кольцо на среднем пальце. — Остальные я отнял. Укоротил руки отца на пару пальцев, — и чересчур довольная, пугающая улыбка поселилась на его лице.

Кая как завороженная смотрела на эти перстни, и с её губ вырвался вздох облегчения.

— Слава богам, всё это было не зря, — прошептала она. Лунная не стала долго маяться с его раной — сделала буквально пару швов, дабы не причинять ему боль лишний раз. Потом закопошилась в своём рюкзаке в поисках трав. — Я… — замолчала. Как странно, Гинтару бы это было сказать — раз плюнуть, но здесь отчего-то нужно было заставить себя. Не потому что не хотелось… Хотелось. Дабы пауза не была совсем уж глупой, она затолкала в рот травы и долго тщательно пережевывала. Лишь когда стала наносить, добавила: — …рада, что ты жив, — и дабы не почувствовать себя глупой (а именно такой она себе сейчас казалась) спросила: — Так твой отец жив? Или ты его убил?

— Такого не убьешь, — и Зак рассмеялся, нервно и как-то даже безумно.

И только сейчас он понял, каким был идиотом, насколько глупыми смотрелись его потуги стать хорошим. Он сбежал от звездных, но от себя самого не сбежишь. Слова Гинтара, хоть и брошенные в гневе, дошли до него. Он убийца, всегда им был и будет. И даже Кая считает его монстром. Он не хотел, чтобы она так думала.

— Я тоже рад, что ты… что вы все выбрались оттуда, — он положил руку без перчатки поверх ладоней Каи, которая заканчивала наносить смесь, и прикрыл глаза.

Лунная как-то странно дёрнулась, и замерла, будто бы боясь пошевелить ту руку, что легла на неё. Она долго буравила взглядом то его пальцы, то его лицо — благо, он не видел этого.

— Отдыхай, — только прошептала она и, мягко выдернув свою ладонь, встала и отвернулась от эльфа. Теперь для неё было самое сложное: туманный. — Гин, — позвала девушка друга, но тот никак не отреагировал. — Гин, я могу осмотреть тебя? — вновь молчание. Могло показаться, что он спал, но нет, его глаза были полуоткрытыми, зрачки уставлены на лицо Валанди, а рука, гладящая девушку по золотым локонам, светилась, отгоняя все кошмары. — Давай я тебе хотя бы травы дам для сил, Гин.

— Не трогай меня, Кая, — сквозь зубы проговорил туманный, так и не взглянув на девушку. Оборотень вновь дёрнулась, но теперь словно от удара. Лучше бы действительно ударил, не так больно, как брошенные слова.

— Тогда отдыхайте. Я схожу на охоту.

— Я помогу, — Зак приподнялся, но боль сдавила грудь, к тому же травы вступили в реакцию, нещадно жгли кожу и проникали внутрь, заставляя его повалиться обратно.

— Мой герой, — скептически обратилась она к звёздному. — Я и сама справлюсь. Приду, костёр тоже сама разожгу, не смей вставать.

Был бы сейчас Гин в другом настроении, она бы его заставила помочь, но подходить к туманному лишний раз не хотела.

========== 14. Глупость — не порок ==========

Ещё ночью Кая проснулась от сильного жжения в руке. Открыв рану, она недовольно поморщилась и пошла в лес, набрать обезболивающих трав, половину из которых съела сразу. Хотя было бы лучше их заварить, но в лесу выбирать не приходилось. Когда она вернулась, то увидела недремлющего Гинтара. Кажется, он так и не двинулся с самого ужина, к которому так и не притронулся. Кая смолчала и легла спать, ещё долго ворочаясь от боли, прежде чем уснуть.

Гинтар же стал медленно приходить в себя. Когда он понял, что стал замерзать от пережитых «приключений», в голове туманного, словно в замедленной съёмке, воспроизвелись события, когда он себя не контролировал. Он вспомнил все гадости, какие сказал Кае и Заку, и зажмурился от ужаса. Он понял, что с ним произошло, но до конца не хотел верить. Однако, прокручивая всё это раз за разом, осознал: магия брата перестала действовать — Гинтар вновь становился неуравновешенным.

Это было страшно. Он помнил, какие ужасы творил в своей семье. И надо же было разрушить столь сильную защиту брата одним лишь страхом и гневом. Думая об этом, Гинтар не понял, как уснул от усталости и морального истощения.

Ему ничего не снилось, лишь раз за разом он видел лица: опустошенное лицо Валанди, испуганное — Каи и взволнованное — Закнеыла. Но спал он чутко, ведь в его руках было дорогое ему сокровище, которое он очень боялся упустить.

На утро Валанди наконец очнулась. Она проснулась от нового кошмара. Осторожно выбралась из объятий Гинтара, тихо нашла свою сумку, и чтобы никого не будить, устроилась на краю лагеря, завернувшись обратно в плащ Гина. Ей было стыдно, ей было больно, она не знала, как будет смотреть в глаза окружающим, и хотела сбежать, просто исчезнуть, но не смела даже пошевелиться. Почему ее сознание не может заблокировать эти воспоминания, как и в детстве? Она невидящим взглядом смотрела в точку перед собой и пыталась уложить кашу в голове, от чего ей становилось только хуже.

Поняв, что его руки больше ничего не удерживают, Гинтар вскочил и огляделся в испуге. Нет, всё хорошо, Валанди рядом… Но как от него далеко. Туманный поторопился сократить это расстояние. Он сел рядом с ней, сбоку, обнял так крепко, как только мог и, не говоря ни слова, поцеловал в висок, извиняясь взглядом, прикосновениями… Кая виновата? Закнеыл виноват? Он сам виноват. Нужно было настаивать, чтобы солнечная осталась ещё в том лагере. Он также виноват, что подверг всех опасности со своей магией.

— Валанди, — тихо, с безграничной нежностью нашептал ей на ухо. — Я не уследил. Прости.

Она никак не отреагировала, погруженная глубоко в свои мысли, она даже не заметила, что он сел рядом. Гинтару ничего не оставалось, кроме как тихо сидеть рядом и крепко обнимать свою солнечную.

Спустя несколько минут в небе появилась бумажная птичка и стремительно спускалась к ним. Гин нахмурился, решив, что это очередное письмо из дома, но… Так скоро? Он вытянул одну руку, не желая выпускать Валанди до конца, чтобы поймать птицу, однако та ловко увернулась и, ударившись о золотую макушку, упала рядом.

Взгляд Валанди прояснился, и она вытянула руку, подбирая бумагу. Тогда она и почувствовала на себе сильные, но нежные руки Гинтара. Она с благодарностью прижалась к нему и развернула письмо, чтобы он тоже мог прочесть:

«Дорогая малышка, прости, что пришла так поздно. Мне нет оправдания. Надеюсь, что тот приятный туманный эльф сейчас рядом с тобой. Ты не одна в своем горе. Крепитесь. Твоя любящая сестрица Силейз».

Гинтар прочитал, но на это ничего не ответил. Он не обратил внимания на эти приятные слова о себе, не осознал, кто именно это писал. Какой смысл? Ведь уже всё произошло.

— Валанди, — вновь позвал эльф солнечную. — Я могу тебе хоть чем-нибудь помочь? — но всё же он сжал девичью руку с письмом и прижал к своему сердцу, неотрывно смотря в печальные глаза эльфийки.

Она ответила не сразу. Боясь поднять на него глаза и увидеть в них разочарование, Валанди открыла было рот, но закрыла обратно. Крепко сжав его руку, она слабым голосом промолвила:

— Я… отвратительна. От меня одни проблемы.

— Ты прекрасна! — не дав ей и последнего слова договорить, сказал Гинтар. Он коснулся ладонью её щеки и медленно повернул к себе. — Ты прекрасна, что бы с тобой ни случилось, — эльф с охотой, без тени презрения и отвращения потянулся к её губам, но остановился, спрашивая разрешения.

Несмело, будто прося прощения, что забирает слишком многое у него, она ответила на этот поцелуй. Но он ей был нужен, нужен Гинтар, весь целиком и только он. Даже то письмо от Силейз — единственного родного человека — не вызвало у нее никаких эмоций.

Гинтар целовал долго, словно доказывая свои слова, что ему было все равно. Но целовал невесомо, боясь сделать больно, пробудить воспоминания о вчерашнем кошмаре слишком резкими движениями.

— Ты никогда не будешь мне отвратительна, Валанди. А любой, кто посмеет коснуться тебя без твоего разрешения, умрёт. Но он никогда не изменит тебя для меня, ты веришь мне?

— Верю, Гин. Спасибо, — и впервые после случившегося она позволила слезам катиться из глаз. С ними уходила вся боль, принося облегчение.

— Поплачь, милая, поплачь, — прошептал Гинтар, крепко прижав к себе эльфийку.

— Валанди, — никто из них не обратил внимания на то, как проснулся третий эльф. Кая, придерживаясь за плечо, словно маясь и волнуясь перед разговором, неслышно подошла к паре и опустилась позади солнечной на колени, — прости. Если бы я не потеряла тебя из виду, этого не произошло. Я так виновата…

Валанди покачала головой из стороны в сторону, мол, не считала виноватой Каю, и сильнее прижалась к Гинтару, пряча лицо. Она сейчас не хотела, чтобы кто-то еще видел ее такой, такой слабой и сломленной.

А в это время к ним подошел еще один эльф. Зак положил руку на здоровое плечо оборотня и тихо промолвил:

— Оставь. Пусть они побудут одни, им это нужно сейчас, — и добавил, уже обращаясь к солнечной: — Валанди, мы все виноваты перед тобой. Прости, если сможешь.

Он развернулся и отошел, призывая Каю последовать за ним. Но солнечная не считала никого из них виноватым, она сама погналась за тем оленем в попытках доказать что-то себе и окружающим. Сама в это вляпалась, впрочем как и всегда. Только в этот раз ей не повезло выйти победителем. А с Заком… она еще поговорит. Ей есть, что сказать ему, что спросить. Только не сейчас, не сегодня.

Гинтар оглянулся, чтобы бросить виноватый взгляд на Каю, но лунная уже повернулась к нему спиной. Он извинится перед ней тоже. На коленях будет прощение вымаливать. И перед Заком. Но позже.

— Если есть желание, мой брат умеет стирать воспоминания. Мы всё равно сейчас пойдём к туманным. Но, если хочешь, можем заскочить в Сильверсан.

— Нет, не нужно, — ответила Валанди, имея в виду заход в Сильверсан.

А насчет воспоминаний она еще подумает. Скорее всего оставит их себе в наказание, чтобы больше не быть такой самоуверенной.

— А возвращать воспоминания он умеет? — вдруг спросила она, подумав, что хочет сама узнать, что же произошло в тот роковой день.

— Не знаю, как возросла его сила, — честно признался Гин. — Запирать легче, чем отпирать, но, думаю, он сможет. А пока нам неплохо было бы найти реку.

Кая же присела в полметре от звёздного и, пряча под плащом руки, погладила больное плечо. Она проснулась-то именно от боли, что её сильно волновало — корочка так и не образовалась, а ведь должна была! Место возле ранения было горячим. Кая хотела разжечь костёр, дожарить вчерашние остатки птичьего мяса, но чувствовала — рукой пользоваться просто не могла.

— Я отойду пока, — сообщила она Заку.

— Помощь нужна? — спросил он ее.

Но разумеется, Кая и Зак слышали разговор Гина и Валанди — сидели не очень далеко. И вот лунная как раз нашла видимую причину не присутствовать рядом с ними.

— Вот! Точно, я реку поискать как раз хотела, — она поднялась на ноги и бросила мимолётный взгляд на рану звёздного. — Не беспокойся, я ненадолго.

И она так и ушла, провожаемая взглядом туманного. Он-то ложь почувствовал, но сомневался, что она будет настолько глупой, чтобы уходить далеко.

— Я вчера услышал, что кольца у нас, — сообщил Гин Валанди. — Родителям тоже вчера ещё по пути письмо отправил. Я… я хотел бы вам сразу рассказать о некоторых правилах, которые должны соблюдаться на островах, — и с этими словами он многозначно посмотрел на солнечную. — Это не обязательно, но чем лучше родители к нам отнесутся, тем с большей охотой отец поможет с письменами.

Валанди только молча кивнула, соглашаясь с его доводами. А Закнеыл заметил, что Кая странно ведет себя, но подумал, что это из-за чувства вины, поэтому не придал особого значения.

— Хорошо, — Зак приготовился слушать. — Теперь обратного пути точно нет. Надеюсь, хоть дальше будет легче.

— С моей семьей проблем не предвижу, — сказал Гин, но, нервно усмехнувшись, добавил: — Если только я с Сектаром сцепиться могу, но это семейное. Женщины у нас стоят намного ниже мужчин, однако своих — туманных — мужчины уважают. К чужим же могут отнестись очень плохо. Валанди, запомни некоторые правила — если говорят мужчины — ты молчишь. За столом глаза выше подбородка не поднимаешь. Даже на других женщин. Говоришь только тогда, когда тебя попросят. И… — Гинтар оглянулся, чтобы говорить не только солнечной, но и Заку: — Я могу начать вести себя с вами грубо или так же, как остальные. Вы это заметите. Повторюсь — отцу не нравится, каким я стал, но если он будет к нам благосклонен, то проблем не будет. В ином случае нас могут просто выгнать. Кая-то об этом знает, но, думаю, нужно её ещё подготовить морально и…

Валанди, слушая его речь, подумала, что она и так не сможет еще долго на кого-либо поднять глаза, а тем более заговорить. Она усмехнулась своим мыслям. Как легко ее было сломить… похоронить ту уверенную в себе девушку. И от этой мысли ее личность начала собираться по крупинкам вновь.

Гинтар перевёл взгляд со звёздного на небо и мысленно о чём-то задумался. Он что-то считал, и ответ на это его явно не порадовал, что отразилось на хмуром лице:

— Луна начала расти. Нам надо бы успеть до полнолуния на острова, — и немного помолчав, посмотрел на Валанди и нежно коснулся губами её виска. — Забавно. Мы с вами уже где-то две недели вместе.

— А столько всего произошло, — усмехнулся Зак. — Как будто целую жизнь прожили. Ладно, я понял. А что мне делать? Не думаю, что мне будут рады где-либо. Как думаешь, насколько быстро во мне узнают звездного?

— Хоть мы и маги, но у каждого при рождении своя… специализация, — объяснил Гин. — Я, например, больше по стихиям, хотя водная мне удаётся лучше всего. Брат мой — по разуму. Мы можем друг друга чему-то научить, но много по не своей специализации сделать не сможем. Среди туманных есть и поисковики, и ищейки… Тебя сразу узнают, просто нужно не выделяться, да и… Пока вы рядом со мной, на вас напасть не смогут, — и чуть улыбнувшись, тихо шепнул на ухо Валанди, в надежде хоть как-то её развеселить: — Ты у нас тут не единственная госпожа.

У него получилось вызвать ее улыбку, пусть и короткую. Она фыркнула ему в грудь и буркнула:

— Не дождешься, чтобы я тебя называла господином.

— Наконец-то, узнаю нашу солнечную, — Зак тоже улыбнулся. Он поднялся с места, чуть скривишись от боли в груди — рана еще беспокоила. — Что-то Каи давно нет, поищу ее.

— Да кто просит? — он почувствовал движение губ и то, как они мимолётно улыбнулись. Надеясь ещё раз повторить их жест, добавил: — Мне нравится, что ты сверху.

Это было сказано в одно время с Закнеылом, но слишком тихо, Валанди могла не услышать. На слова звёздного Гинтар резко огляделся и нахмурился.

— Горе-кошка, — буркнул он.

— Я уже здесь! — плотно укутавшись в зелёный плащ, из-за деревьев выбежала лунная. Речку она нашла, что было видно по чистоте её кожи, мокрым волосам и… обнаженному телу. — Закнаел, немедленно ляг! Вот тебе помыться не срочно. Ещё и в рану дрянь занесёшь! Валанди, тут небольшое озеро, буквально в пятнадцати метрах, просто в кустах спрятано. Можешь там ополоснуться.

«Почему же она обнаженная?» — такое предположение сделал Гинтар, когда Кая села на корточки перед рюкзаком, и из-под плаща высунулись чистенькие голые ножки. Она выудила чистую рубаху и штаны. Сначала один комплект… Потом второй. Ах да, Гинтар как-то даже успел забыть, что одежды Валанди изорваны и остались у звёздных.

— Милая, пока походишь в её одеждах, хорошо? — и чего спрашивал солнечную? Выбора-то нет.

— В этом тряпье? — прежняя Валанди возвращалась все быстрее. — Я же покупала… только рубашки, ну конечно. Блеск.

Она скуксилась и плотнее завернулась в плащ, бормоча что-то о том, что не хочет разгуливать в подобном виде.

— Ну вот, опять она меня заругала, — буркнул Зак, повесив голову, но уселся на место. Вот кто изменился даже больше Валанди. Казалось, что та уверенность, которую звездные отняли у нее, передалась Закнеылу. Он стал более разговорчив и позволял себе отпускать шутки.

— Кстати, Гин. Я же все ингредиенты собрала… — всё ещё с опаской обратилась Кая к туманному. — Почитай мне потом, что там с пропорциями и как делать.

— Хорошо, но давай этим займёмся вечером? — спросил Гин и улыбнулся, слушая возмущения солнечной. — Думаю, нам ещё нужно прийти в себя.

Кая не ответила. Обиделась. Той тут одежду предлагают, а эльфийка ещё и нос воротит. В рюкзаке оборотень также увидела то самое зелёное платье. Хотела предложить Валанди, но оно было ей мало.

Пока Гинтар улыбался, всё не отрывал взгляда от своей возлюбленной… Да, пожалуй, в душе он уже с уверенностью говорил это слово. В это время Кая вновь убежала в лес, но лишь для того, чтобы переодеться.

Вернулась она, пережёвывая травы, уже непосредственно к Закнеылу, перед которым опустилась на колени и здоровой рукой стала наносить кашицу. От неё пахло травами… даже слишком резко, явно не теми, что она наносила.

— А вас, мужчин, перестанешь ругать, как помрёте быстрее, — неуверенно улыбнулась лунная, таки решив ответить на последний комментарий.

Закнеыл с подозрением взглянул на лунную. Нет, тут точно было что-то нечисто. И дело вовсе не в чувстве вины — нос ведь его не подводил. Он схватил Каю за руку и притянул ближе к себе, дабы задать вопрос так, чтобы другие не слышали.

— С тобой точно все в порядке? — он не скрывал своего беспокойства.

Это было так неожиданно, что Кая испуганно дёрнулась и опёрлась второй рукой о его живот, поморщившись.

— Да что могло случиться-то? — делая из себя дурочку, эльфийка попыталась выдернуть руку, отводя взгляд — уж больно близко был Зак.

Он не стал удерживать ее силой, позволяя убрать руки, но внимательного взгляда не отвел.

— Тебе незачем со всем справляться самой, — он не знал, как правильно донести до нее свою мысль, поэтому больше не стал развивать эту тему. Зак позволил ей спокойно закончить перевязку.

Вскоре четвёрка вновь двинулась в путь. Гинтар настоял на том, чтобы нести Валанди на собственных руках несмотря на запреты со стороны Каи.

— Я поел, силы ко мне вернулись. Не переживай.

Гинтар всю дорогу пытался отвлечь Валанди от случившегося. Он задавал ей разные банальные вопросы, которые действительно его интересовали: какой любимый цвет? А любимый цветок? А какое хорошее воспоминание она помнила из детства… Так они и разговаривали, но время от времени он давал ей отдохнуть.

Кая вновь шла позади всех, но она чувствовала, что с ней стало твориться что-то не то. Всю дорогу она очень хотела пить. Руку жгло просто невыносимо, да ещё и пульсация в ране добавилась. Стоило до неё дотронуться, так всё тело пробивала острая боль. Но она молчала, всё же проигнорировав слова Закнеыла, надеясь, что сможет подобрать лечение сама.

— Родная, я должен поговорить с Каей, — вдруг прошептал Гинтар, крепко целуя солнечную в висок. — Я на две минуты оставлю тебя, не больше.

Кая же при этих словах как-то даже испуганно посмотрела на Гинтара, но повиновалась, когда эльф встал и пригласил её отойти глубже в лес, подальше от остальных.

Когда они ушли на достаточное расстояние, Гинтар остановил Каю, осторожно взяв за край плаща, а когда она развернулась, туманный медленно встал перед ней на колени и низко склонил голову. Он не постеснялся бы это сделать при Заке и Валанди — ему было не стыдно просить прощение, но это слишком личное.

— Прости меня, — не поднимая головы сказал Гинтар. — Я не знаю, что тогда… Нет. Я знаю, но…

— Всё нормально, — отмахнулась оборотень. Ей, конечно, было неудобно от такого уязвимого вида туманного, но она смолчала и просто отвернулась от него.

— Нет, Кая. Я наговорил тебе гадостей. А ты ещё и поверила мне, глупенькая. Ты не виновата. Ни ты, ни Зак. Я… Помнишь, я три года назад рассказывал тебе о том, что в детстве был…

— Неуравновешенным? — таки перевела на него взгляд Кая.

— Именно. Боюсь, магия Сектара дала слабину. Да и маленьким брат был, когда накладывал на меня это заклинание. Это единственное, как я могу объяснить своё дикое поведение, — Гинтар чуть поднял голову, но его глаза всё равно не смели подниматься выше живота подруги. Он ненадолго замолчал, что-то обдумывая, потом добавил: — Я подозреваю, это началось ещё на балу. Я помню, что тоже стал странно себя вести, когда Валанди… заплакала из-за меня.

Кая долго пыталась просверлить взглядом в друге дыру, будто испытывая на ложь, ища хоть какой-то подвох в его словах. Неизвестно зачем. Может, в плохое просто всегда верится легче? Гинтар не смел подниматься с колен до тех пор, пока Кая не позволила. Но вместо разрешения, она опустилась перед ним точно так же и, обняв здоровой рукой, уткнулась в шею.

— Ты всегда принимал меня такой, какая я есть, не жалуясь на раны и укусы; никогда не обижаясь на те слова, которые я говорила тебе. Я не имею права поступить иначе, Гин.

— Спасибо, — едва слышно прошептал туманный и крепко обнял подругу.

Они бы долго так просидели, но всё же, несмотря на все слова, у Каи остался неприятный осадок, и никакое понимание или осознание причин никак не избавляли от этого чувства. Слова были сказаны, они резанули, теперь оставалось только ждать, когда ранки затянутся.

Вернулись к остальным они с невесёлыми лицами. Гинтар чувствовал себя истощенным — пережевания за Валанди перемешались со страхом за себя, за то, что с ним происходило. Ничего… Нужно лишь некоторое время потерпеть, медитировать с Каей на пару. А там они доберутся до острова туманных эльфов, и Гин вновь попросит брата поколдовать с его разумом.

Они делали лишь две остановки, во время которых Кая втайне наедалась трав, а Гинтар осматривал Валанди… Кстати, это уже дошло до маразма.

— Как ты? Ты устала? Хочешь привал подольше? А есть?

И только к вечеру, когда они были близки к равнинам, эльфы сделали привал на ночь.

— А сам ты как? — тихо спросила Валанди, когда Гинтар опять начал вокруг нее суетиться. — Устал, наверное, нести меня все время. Я могу идти, честно. Мое тело полностью здорово.

— Ты лёгкая, — отмахнулся туманный. — И со мной всё хорошо тоже. Правда.

Ага, тоже врун. Сколько он там ночей нормально не спал? Да и после истощения такого масштаба одним куском мяса точно не восстановишься. Однако, то ли магией, то ли умело это скрывал, но выглядел он весьма здоровым и свежим.

— Кая, тебе нужно помочь с охотой? — спросил Закнеыл, подходя к оборотню. — Или оставим это до завтра?

Звёздный всю дорогу не сводил с нее глаз, наблюдая за состоянием девушки. Ему не нравилось то, что она иногда отставала, а лицо кривилось от боли. Она точно была не в порядке, но не хотела в этом признаваться. Зак рассчитывал отвести ее от остальных подальше и всё-таки разузнать, что происходит.

— Думаю, до завтра, — неуверенно сказала девушка.

Она тут же поймала на себе удивлённый взгляд Гинтара. Ну да, конечно, она же любит охоту. А тут «до завтра». Но она чувствовала, что не сможет поймать кого-то на трёх лапах. И дабы как-то сгладить края, она улыбнулась.

— Я просто устала. Согласитесь, дорога дальняя. А до ближайшего города ещё идти очень долго. Встану пораньше и поймаю что-нибудь. Я первая в карауле, ладно?

Последним предложением она подвела черту разговора и, сев ко всем спиной, уставилась вдаль, но слухом она всё ещё следила за ними.

Попросив Гина прочитать рецепт, оборотень, пока все отходили ко сну, начала готовить кашицу для клейма Валанди. Готовить его оказалось несложно, но нужно было всю ночь настаивать, так что ранку Валанди можно сделать утром. Смешивала одной рукой и когда услышала ровное дыхание каждого — Гинтар таки не смог не уснуть, поддерживая добрые сны у солнечной, — лунная впервые за день посмотрела на своё плечо и ужаснулась.

Всё плечо до локтя было опухшим и красным, словно в него накачали воздуха — один раз ткнуть и рука просто лопнет. Такого с ней никогда не было — регенерация оборотней убивала любую инфекцию и в скором времени залечивала рану, но тут… Скорее всего, на том клинке был яд, но какой именно? Для организма? Или просто не дающий природе лунных эльфов делать своё дело с ранами? Если так, то, скорее всего, с иглами и нитками Кая занесла какую-то дрянь в рану… Но что делать? При любом удобном случае она сбегала в лес и ела не только обезболивающие травы и ягоды, но ускоряющие регенерацию, но они… не помогали.

Лунная испугалсь. Очень сильно, ведь она никогда такого не ощущала. Да и в стае ни с кем такого не происходило! А что если… руку придётся отрезать? А если эти боли не пройдут?

Кая подцепила один из швов и потянула его, как тут же через маленькую образовавшуюся ранку потёк струйкой гной. Быть может, из-за него всё? Эльфийка обхватила руку ниже раны, нажала на неё, и из всего пореза волной полился тот самый гной, а её руку пронзила такая боль, что задрожали даже кончики пальцев на ногах; ей пришлось постараться, чтобы не издать звука от боли. Стоило руку отпустить, так к ней сразу же присоединилась невыносимая пульсация.

Кая оглянулась — все тихо и безмятежно спали. Сначала она никому не хотела говорить про рану из-за волнения, что её обвинят в торможении. Утром она просто была уверена, что справится сама, но сейчас нужно кому-то сказать! Но она не решилась. Теперь же было страшно услышать приговор и укор за молчание.

Так! Она справится! Да, она не знает медицину, но она знает травы! Сейчас нужно просто избавиться от гноя, а там ещё раз обработать травами. А что бы больше ничего через рану не попало… прижечь.

Думая об этом, лунная поёжилась, но она не находила другого выхода. Не знала, что можно иначе, ведь всегда и везде слышала — после серьёзной раны нужно прижечь место. Что ж, это лучше, чем беспокоить остальных после пережитых ужасов.

Кая встала на ноги и бросила взгляд на подходящее оружие. У мужчин клинки были в ножнах, а те плотно прижимались к их телам — разбудит, если возьмёт. Зато клинок Валанди… Он лежал рядом, ведь просто не к чему было его приделать — в штанах лунной не было поясов для этого. Тихонько подойдя к клинку, Кая взяла его и скрылась в лесу.

Выбрав достаточно далёкое место от лагеря, дабы не разбудить остальных своими возможными криками, Кая развела небольшой огонь, всунув в него кончик лезвия. Пока кинжал раскалялся, девушка прошлась по лесу в сборе многих трав, половину из которых она тут же съела, а из половины делала какие-то кашицы. Вернувшись к кинжалу, она села у костра, прижавшись спиной к дереву и, взяв кончик своего плаща в зубы, стала надавливать на руку, выпуская гной через рану. Его было много, он был по всему плечу. У Каи помимо искр из глаз полились слёзы, но она стойко терпела боль, не издав даже мычания. Лишь изредка останавливалась, дабы отдышаться и взять контроль над трясущимся телом.

Стало необычайно жарко, лицо девушки покрылось испаринами, с висков она чувствовала тонкие струйки пота, и была минута, когда она готова была оставить свой замысел, но мысль, говорившая, что другого выхода нет, а что может быть завтра — только чёрт знает, упорно не покидала сознание. Всхлипывая, беря ткань в зубы удобнее, она продолжила вновь, по сантиметру поднимаясь от локтя к ране, выпуская гной. И лишь когда вместо него стала течь по грязной руке алая кровь без примесей экссудата, Кая дала себе небольшую передышку, тяжело дыша и мысленно проклиная ту звёздную, которая резанула её.

Задержав дыхание, Кая взяла клинок и, морально готовясь, смотрела на раскаленный кончик оружия, озаряющий своим светом её мокрое от слёз и пота лицо. Зажмурившись, она поднесла кинжал к ране.

— Ты что творишь? — подскочил к ней Закнеыл.

Он проснулся, и обнаружив пропажу Каи, тут же пошел ее искать. Завидев небольшой огонек в темноте, Зак направился к нему и не прогадал. А поняв, что она делает, в один прыжок преодолел расстояние, разделяющее их, и схватил ее руку, прежде чем она успела навредить себе.

Лунная вскрикнула, но скорее даже от испуга, нежели от чего-либо другого. Не сразу её глаза сфокусировались на лице звёздного, а стоило поймать его взгляд, как Кая отвела глаза. Уже хотела было найти оправдание, что-то соврать, но смысл? Увидел уже всё, да и первый заподозрил, что что-то не то.

— Прижигаю рану, — ответила оборотень и вяло попыталась скинуть его руку. — Она не заживает, пришлось прибегнуть к этому. Уходи, не хочу, чтобы кто-то видел.

— Твоя регенерация не справляется? — он забрал кинжал у неё из рук и не намерен был позволять продолжать ей сие действо.

Он нагнулся понюхать рану и скривился — настолько ужасен был запах. Из-за гноя он не мог разобрать, что за яд попал в организм оборотня, но был уверен, что это именно его действие.

— Надо было раньше мне сказать, — разозлился он. — Я же спрашивал, я бы помог.

— Что? Что бы ты сделал? — в ответ разозлилась она. — В травах ты не разбираешься. Эту дрянь травы не берут — я уже весь лес перепробовала. Или есть антидот на территории звёздных? И ты бы побежал обратно? Так я тебе и позволила!

С каждым словом она повышала свой голос, срываясь практически на крик, но не более, чем просто из-за испуга. Вид Закнеыла встревожил её ещё сильнее, и Кая только и могла теперь представить, что с её рукой могут сделать. Или… что она с ней сделает.

— Что, так всё плохо? — попыталась взять себя в руки эльфийка.

— Я бы смог определить яд, — он отпустил ее и немного отошёл, успокаиваясь. Ей страшно, нельзя ещё и кричать на неё. Он обдумал возможные варианты и решил расспросить подробнее, чтобы хотя бы сузить круг возможных ядов. — Как ты получила рану? Какое было оружие? Какие первые симптомы?

— Когда мы с Гином искали Валанди, на нас напали. На меня звёздная. Она метила в сердце, но я увернулась. Обычный кинжал, — Кая вытерла ладонью лицо, смахивая пот и слезы, и наблюдала за Закнеылом. — Симптомы простой инфекции. Боль сначала была. Утром рука просто опухла, а сейчас… — пожала плечами, мол, и сам всё видишь. — И пить хотела весь день. До сих пор хочу, — она тоже встала на ноги и прижалась к дереву, пряча под плащом рану. — Только не говори Гинтару, — почти шёпотом попросила Кая. — Не хочу чтобы он… злился и волновался.

— Хорошо, я не скажу остальным, — Зак вновь подошёл, чтобы осмотреть рану, и пока он это делал, осторожно касаясь руки, продолжал говорить. — Им ни к чему лишнее беспокойство. А если Валанди узнает, что ты тоже пострадала из-за нее, расстроится. Она и так считает себя виноватой во всех бедах.

Закнеыл сосредоточился на ране. Он всё никак не мог вспомнить, что это за яд, ведь никогда не пользовался ими. Обычно у звездных мужчины редко пользуются таким оружием. Яд определенно опасен, Кая молодец, что выдавила гной, но нужно было сказать раньше. Возможно, Зак смог бы определись компоненты по запаху, и они быстро нашли бы антидот. Сейчас же это было невозможно.

— У меня есть одна мысль, что это может быть, — сделал он предположение. — Похоже на яд подземного ящера, только слабая его версия. Тот не только лишает возможности регенерировать, но ещё и парализует. В этом могли использовать какую-нибудь выдержку, чтобы жертва сопротивлялась ещё какое-то время, а то лёгкая победа неинтересна.

— Хочешь сказать, что меня рано или поздно парализует? — она, конечно, двигала рукой меньше, но чтобы чувствовать онемение — нет. — Ай, ай, легче!

Кая выдернула руку, но только из-за того, что даже такие слабые и осторожные прикосновения причиняли боль. Слова звёздного её успокоили в том плане, что хотя бы известно было, что именно случилось. Ну, как известно? Предположение. Вот только итог сего, напротив, испугал сильнее. Кая почувствовала себя такой дурой. Виновато опустила голову и до боли прикусила нижнюю губу.

— Я не хотела говорить, потому что сначала нам было не до этого, — попыталась оправдаться лунная. — А потом… потом просто испугалась. Только не говори мне, что я умру, умоляю… — эльфика резко вскинула голову, и Закнеыл мог увидеть её испуганные глаза, заполненные слезами, которые она старалась сдержать. — Я не хочу умирать.

— Ты не умрёшь, мы найдем противоядие или зелье, — он положил руку ей на здоровое плечо. Хотел обнять, но почему-то сомневался. А как ещё выразить поддержку?

Он не хотел видеть её слёзы, боялся увидеть их на лице этой сильной девушки. Зак осторожно притянул Каю к себе, приобняв со здоровой стороны одной рукой, вторую положил ей на макушку и тихо произнес:

— Обещаю, мы найдем способ. Вместе, — и поддаваясь импульсу, Зак коснулся губами ее макушки между своими пальцами.

«То есть, если не найдём, то умру», — ответила она сама себе в мыслях. Впереди их ждала равнина — пустая и голая, где нет растений. А рана за сутки становилась всё хуже, как и состояние Каи. Осознание этого было последним, что дало толчок слезам. Благо, Зак приобнял её, а она, дабы скрыть слёзы, которые даже Гину не позволяла видеть, уткнулась в его грудь, подрагивая в его руках при каждом всхлипе.

— Спасибо, — сказала она. За поддержку, за то, что никому не скажет, за эти слова — благодарила за всё. Гинтара нет, и лунная никогда бы не подумала, что ей всё равно будет кому довериться. А Закнеылу она стала доверять. Может, из-за осознания того, что Гинтар теперь принадлежит Валанди, а не ей? И у Каи просто не было выбора довериться кому-то ещё. Поймав себя на этой мысли, оборотень отмахнула её, ведь… она чувствовала, что прильнула к звёздному сейчас не из-за необходимости почувствовать рядом с собой хоть кого-то. Просто… хотела.

Обняв мужчину, Кая плотнее прижалась к нему и закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но отчего-то здравый смысл говорил, что ничего «хорошо» уже не будет.

***

Гинтар проснулся от ярких лучей солнца. С первой же мыслью о том, что он уснул, эльф вскочил и огляделся. Ни Каи, ни Зака рядом не было. Вещи их были тут, а костёр тонкими языками ласкал воздух, что означало, что его продолжали поддерживать всю ночь — значит, с ними всё хорошо, но…

Гин разозлился, что он не только уснул, но его не разбудили на караул. Что ж, может, Кая пошла на охоту с Заком? Вот придёт, он ей всё выскажет, а пока…

Ему на глаз попался лист лопуха, лежавший у костра. Там была та самая смесь, которую Кая готовила перед их сном. Уже утро, значит, можно наносить.

— Валанди, — ласково позвал он девушку, которая покоилась на его руке под боком. — Милая, уже утро.

Она заворочалась сначала с неохотой, а потом открыла глаза, радуясь своему пробуждению. Под утро ей опять снился кошмар, но, к счастью, и без того измождённый мозг не мог выдать что-то такое эдакое.

— Ты хоть немного поспал, — легко догадалась Валанди. Ей не нравилось, что Гин тратил свои силы на неё, но она была бесконечно благодарна ему за это. Прижавшись плотнее, она крепко обняла Гинтара.

— И из-за этого у тебя были кошмары, — буркнул он, обнял её, но коротко. После чего встал и, подойдя к костру, взял лекарство. — Валанди, я не хотел начинать это с самого утра, но чем раньше мы разберёмся с клеймом, тем лучше.

Он подошел к ней, вернулся на своё место и, поцеловав плечико девушки, положил лопух с кашицей перед ней.

— Надо сделать надрез. И, несмотря на то, что эти уроды с тобой сделали, я хочу сказать: Закнеыл — не они. И лучше, если надрез сделает он, — Валанди открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Гин остановил её: — Милая, я просто не могу причинить тебе боль. Даже не проси.

— Хорошо, — она была недовольна, но все же согласилась. Сама себя не сможет правильно порезать, а Гин не станет, поэтому выбора особо и не было. Она оглянулась в поисках их спутников. — А где все?

— Кая обещала сходить на охоту утром. Думаю, Зак с ней, — он не мог не заметить, как испортилось её настроение, и потому туманный взял девушку на руки, как маленького ребёнка и посмотрел в глаза. Смотрел долго и с такой блаженной улыбкой. Вот честно, любовался бы на лицо солнечной всю свою жизнь. — Какая же ты у меня красивая.

«У меня», «Моя»… Эти слова вызывали трепет каждый раз, когда он произносил их. Гинтару казалось, что он влюблялся в эти очи с каждым днём всё сильнее. Наверное, это глупо, ведь они знакомы всего ничего. Но эльф был не в силах препятствовать этому.

— Только моя внешность и привлекает? — Валанди надула губки, но глаза ее улыбались, и даже спина чуть выпрямилась — все же приятно было слышать комплимент от него.

С каждым днём, с каждым часом Валанди понимала, что пропадает все сильнее. Она погружалась в эти чувства все глубже, а после случившегося окончательно перестала замечать кого-либо, кроме Гинтара.

— Она тоже, — подмигнул ей юноша, скользя руками к её спинке и ненавязчиво заставляя не только выпрямиться, но и выгнуться. — Ты сексуальна, красива, ты умеешь привлечь мужчину, но… Ты также умна, я бы даже сказал, что хитра. У тебя душа авантюристки, и мне это очень нравится. Ты не носишься за модой, но при этом, ты умеешь одеваться лучше любой королевы. А ещё… — Гинтар нагнулся и коснулся губами её носика, держа её за поясницу, он настойчивее «попросил» выгнуть спинку, прижимая её животик к своему телу: — У тебя просто обворожительный смех и самая яркая улыбка, которую я когда-либо видел.

Напрашиваясь на комплимент, она никак не ожидала услышать так много. Чем больше он говорил, тем сильнее на лице выступал румянец, а улыбка становилась шире. Валанди не верилось, что она это слышит, ведь сама считала себя грязной и омерзительной после того, что с ней сделал звёздный. Но Гин смог вернуть ей веру в себя одной лишь этой речью. Какое счастье, иметь мужчину, который смотрит влюбленно, говорит приятные слова, несмотря ни на что.

— Спасибо, Гин, — прошептала Валанди, но не было таких слов, которыми она могла выразить всю ту благодарность ему. Поэтому она просто нежно поцеловала его.

— А ещё… — но договорить ему не дали. Закрыв глаза, эльф переместил свою руку ей на лицо и, нежно поглаживая щеку и волосы, медленно и боязливо стал углублять поцелуй. Оторвался лишь один раз, и прежде чем что-то сказать, долго смотрел на её лицо. Но это было не просто любование. Он явно хотел что-то сказать, но мялся, переживая о её чувствах после услышанного. — …знала бы ты, как я хочу тебя.

Ещё с того момента в лесу, когда ему не дала овладеть эльфийкой проклятая рана. С того дня, и не считая моментов со звёздными, он думал о ночи с Валанди, желал её и грезил о ней, когда отгонял кошмары. Но сейчас было так страшно признаться в этом. Ведь солнечная могла подумать, что он с ней только из-за тела, но это не так. Ох, как же это было не так.

И ей хотелось… Боги — свидетели, как Валанди желала этого парня, но…

— Не знаю, смогу ли я… — робко прошептала солнечная.

Отказать ему было выше ее сил, но она боялась, что их воссоединение могли омрачить воспоминания о звёздном. Валанди не хотела, чтобы прикосновения Гинтара у нее ассоциировались с тем, что творил палач. Она хотела посвятить себя ему целиком и полностью. Но стоило подумать об этом, как перед глазами вставало страшное лицо, а тело непроизвольно сжималось.

— Милая, я не прошу этого, — затараторил он. — Ни здесь, ни сейчас, ни когда я хочу! — Гинтар отстранился от девушки, соприкасаясь лишь с её руками, которые тут же стал целовать, вымаливая прощение за свои наглые слова и за то, что она подумала об этом. — Я просто хотел быть честен, что ты будоражишь меня; что ты для меня очень желанна… И если когда-нибудь мне представится честь провести ночь с тобой, то лишь тогда, когда пожелаешь этого ты!

От его слов у Валанди на глаза навернулись слезы. Она была так счастлива, что у нее есть Гинтар. Никогда не сможет выразить всю благодарность, всех денег Сильверсана не хватит, чтобы расплатиться с ним. Она бросилась ему на шею, постоянно повторяя «спасибо». Хотела рассказать все, что у нее на душе, но другие слова не шли.

Гинтар улыбнулся от её реакции, обнял крепко-крепко, целомудренно целуя её шейку, которая так удачно подставилась под его губы.

— И раз речь зашла о честности, я хотел бы ещё тебе кое-что рассказать до того, как мы придём к туманным. Это причина, по которой я ушёл из дома…

Но Гинтар замолчал, ведь услышал, как к ним кто-то шёл. Сначала из-за деревьев вышел Закнеыл, а за ним Кая, натянувшая капюшон до самого носа. Гинтар встревожился, видя низ её лица: красная, взмокшая от пота кожа; тяжёлое дыхание, которое было видно невооруженным глазом — всё это испугало туманного.

— Кая, ты…

— Здесь ничего нет, — не давая ему договорить огрызнулась оборотень. — Даже мышки! Мы слишком близко к равнинам — я ничего не смогла поймать!

Гинтар мысленно усмехнулся и с облегчением опустился обратно. Вот оно в чём дело. Ей было неприятно от неудачной охоты, вот и скрывалась за тканью зелёного плаща.

— Ничего страшного, родная, — попытался как-то поднять ей настроение друг. — Это и предполагалось, учитывая наше местоположение.

Кая вернулась на свою лежанку, на которую плюхнулась спиной ко всем. Гинтар думал, что она устала так долго выслеживать дичь, но он и не подозревал, как девушке сейчас было больно. Утром вновь пришлось выпускать гной; рука болела пуще прежнего, и прежде чем вернуться, она вновь наелась трав, чтобы уменьшить боль и воспаление.

— Тогда, если не возражаете, предлагаю двигаться дальше, — сказал Закнеыл, бросив на Каю взгляд. Он хотел дать ей отдохнуть, но чем скорее они доберутся до города, тем лучше. Спросив у Валанди карту, он долго изучал ее. И только когда выбрал приемлемый маршрут, заговорил. — Мы можем пересечь Мертвую равнину по кратчайшему пути, а там сообразить, как перебраться через реку. Я хотел бы зайти в Доусон, там живёт кузнец, он один из немногих, кто умеет работать со сплавом, из которого сделаны мои мечи. После заварушки со звездными мне требуется их починка.

Зак придумал эту историю на ходу и надеялся, что прозвучала она правдоподобно. Осталось только убедить пару, что Кая должна пойти с ним. Он посмотрел сначала на Гинтара, поймав его взгляд, выразительно перевёл глаза на Валанди и закончил:

— Кая может пойти со мной. Заодно я помогу ей выбрать оружие для тренировок, чтобы у нее было своё, — добавил он для верности.

Гинтар долго слушал спутника, и ему не нравился этот план. Хотя бы даже потому, что они опять разделятся. Тем более…

— Но мы с Валанди решили, что ты будешь помогать с клеймом. Я не могу сделать надрезы ей, а тормозить с этим делом — неприемлемо. Да и так ли тебе важны клинки? Уверен, в Сильверсане есть не менее лучшие кузнецы.

— Гинтар, мы так время сэкономим, — не поворачивая головы сказала Кая. — Я считаю, Валанди было бы неплохо повидаться с Силейз после случившегося. И дабы потом не возвращаться в Доусон всем вместе, мы отправимся туда, а вы с ней вдоль леса в Сильверсан.

— Я против! — повысил он голос. — Опять разделение? Вы предлагаете вас отпустить на Мёртвую равнину одних? Там же орки! А если Кошмары?

— Эти клинки изготовили специально для меня, вторых таких нет. Нам ещё не раз придётся сражаться, я не хочу, чтобы в самый неподходящий момент меня подвело оружие, — настаивал Зак. — Что касается опасностей, поджидающих нас на Мертвой равнине, с ними проблем не будет. Мы с Каей учуем орков за километр, уйти от них не составит труда.

Гинтар открыл было рот, но не мог поспорить с тем фактом, что на равнине их четверых засекут быстрее. Он посмотрел на Валанди, ища в её глазах поддержку, но она смотрела куда-то в пустоту.

— Гинтар, да всё с нами будет хорошо, — он не заметил, как лунная оказалась перед ним. Кажется, успокоившись после неудачной охоты, она выглядела лучше.

— У меня ещё к тебе вопрос: зачем тебе клинки, если ты тренироваться отказываешься? — ну это уже была совсем глупая попытка туманного.

— А ты учитель отвратительный, как оказалось, — разозлилась Кая. — Вот с Закнеалом мне интересно, между прочим. Да и… ты был прав. Моя большая туша в форме зверя — действительно цель легче. Я не могу всегда полагаться на эту форму.

Ну да, кажется, его убедили. И время действительно займёт меньше, и Валанди надо увидеться с сестрой — он был уверен, что, даже если солнечная в этом не признаётся, это было нужно.

— Хорошо, — неуверенно сказал он. Кая чуть улыбнулась, что ещё больше забеспокоило Гина. И чего это она довольная от того, что разделяется с ним?! Что-то было тут нечисто, и этот подозрительный взгляд он направил на звёздного. — Кая мне очень дорога. Если ты её не убережёшь, я не буду сдерживаться.

— Поверь, после того, что я увидел у звездных, мне не хотелось бы стать твоим врагом, — ухмыльнулся Зак. Он был доволен, что его затея удалась, хоть и понимал всю опасность ситуации. Но им надо было спешить, а Валанди их задерживает, пока пребывает в таком состоянии. Он бросил извиняющийся взгляд на солнечную, а затем перевёл глаза обратно на Гинтара, добавив: — И по той же причине я доверяю Валанди тебе.

— Не тебе говорить… — Гинтар осёкся. Напоминания о том, что случилось в пещерах, опять слегка вывели его из себя — он это почувствовал. — Прости. Правда, прости. И за то, что я наговорил тебе тогда…

— Мальчики!.. — обратив внимание на Каю, Гинтар опустил голову и мысленно выругался. Как сама его извинения слушать, так пожалуйста, а перед другими не даёт.

— Ладно. Только будь любезна, к нашей встрече выучи его имя, в конце концов!

На что Кая состроила ему гримасу и удалилась на свою лежанку. Обычно, это означало «да пошёл ты…» Ох, не так туманный хотел распрощаться. Совсем не так.

— Зак, могу тебя попросить тогда Валанди сделать первый разрез? — с этими словами он приобнял солнечную, как бы поддерживая. Ладно. Придётся себя пересилить и сделать два других самому, но… сейчас не мог, видя её состояние.

Закнеыл молча согласился, и пока они с Гинтаром делали то, что нужно, Кая отправилась в лес, собирать себе травы в дорогу.

Валанди стойко снесла всю боль и жжение от трав, не произнося ни слова. Туманный поддерживал её, шептал, какая она у него умница, и сидел до тех пор, пока солнечная не перестала морщиться от неприятных ощущений. Только тогда он подошёл к Закнеылу и, как бы смешно это ни звучало, принялся давать советы по поводу Каи. Нет, он не боялся за звёздного, но очень переживал, как лунная будет без него. Они впервые расстаются, и он не мог скрыть удивления, что Кая вообще согласилась на это. И… надо признать, это сильно ударило по его самолюбию.

Когда Кая вернулась с травами, он прощался с ней недолго. Отчего-то оборотень была зла и неразговорчива, но Гин вновь смахнул это на неудачную охоту и… ревность. Он давно заметил, как та смотрит на Валанди, но, честно, ничего не мог с этим поделать. Солнечной он был сейчас нужен куда больше.

— У меня остались заговоренные письма, — обратился Гин к Закнеылу, попутно наблюдая, как Кая собирает вещи. Сам же он протянул звёздному три небольших пустых листочка. — Я их уже заколдовал. Напишешь что-нибудь, свернёшь, и оно меня найдёт само. Они последние — от нас вестей ждите не раньше, чем когда мы прибудем в Сильверсан.

Так они и расстались, идя каждый своей дорогой. И хоть Кая не показывала, как ей трудно разлучаться с Гином, она ещё долго провожала взглядом его спину, пока он и Валанди не скрылись за деревьями, а их запахи не унесли порывы ветров.

========== 15. Демон страсти, кто не мечтал быть заколдованным тобой? ==========

Пока Гинтар отдыхал, Валанди нашла всё-таки во что переодеться. Она беспощадно искромсала голубое платье, купленное для бала, чтобы сделать из него приемлемое для долгого похода снаряжение. Когда она закончила, получилось простое короткое платьице, юбка которого доходила до середины бедра. Она вышла из-за деревьев, чтобы показаться Гинтару.

— Ну, как я тебе? — спросила Валанди, кокетливо повернувшись на месте. Определенно, без Закнеыла она чувствовала себя лучше.

Гинтар же был задумчив и, лёжа под деревом, не сразу отреагировал на Валанди, да и когда это сделал, реакция явно не впечатлила девушку.

— Мне нравится, — лишь ответил он, но прежде, чем её лицо стало меняться, Гин потёр глаза руками и вымученно улыбнулся. — Прости, милая. Ты бесподобна, и явно желаешь помучать меня этим видом, но… Я головой сейчас не здесь.

— Беспокоишься за Каю? — догадалась Валанди. Она присела рядом и накрыла ноги плащом. — Ничего я не мучаю тебя, — пробурчала себе под нос. Подумала, как бы подбодрить его, но ничего в голову не шло.

— Да, мне кажется подозрительным, что они ушли… вместе. Не то, чтобы я не доверяю Заку, но Кая же как ребёнок, — чувствуя, как сам себя начинает накручивать, туманный смешно встряхнул головой, посмотрел на Валанди и улыбнулся уже живее. Его рука медленно и нежно коснулась щиколотки и погладила её, явно намекая на: — И ты считаешь, что, показывая мне свои ножки, не мучаешь? Ах, милая Валанди, знала бы ты, как это не так, — и, усмехнувшись, он чуть опустил плащ, но лишь чтобы поцеловать её коленку, специально щекоча.

— Ну, не в лохмотьях же ходить, не в обиду Кае, — Валанди тихонько засмеялась. — А ты не думал, что они тоже могли… подружиться?

Она взъерошила ему волосы в отместку и нежно перевела ладонь на щеку, внимательно следя за его лицом.

— Нет, не думал, — честно ответил юноша. — Мне её доверие приходилось завоёвывать несколько месяцев, а тут пару недель и… — на этих словах он засмеялся и, поправляя волосы обратно, усмехнулся своей мысли, которую тут же озвучил девушке. — Если всё так, как ты говоришь, то я буду сильно ревновать. И, надо признать, мне это бы не сильно понравилось. Да и… всё равно страшно, если её обидит.

Гинтар перехватил девичью руку и в своей манере коснулся её губами. Любил он её ручки. Хоть они умели держать лук и мечи, они были до боли приятны и… чем-то даже напоминали шелковистые руки матери, которые так любил целовать Гин.

— Только не подумай лишнего, — прежде чем она вообще успела подумать, сказал туманный. — Она мне просто как сестра. Но очень любимая сестра. И, наверное, во мне просто говорит ревнивый брат.

— Знаешь, опасность сближает, — Валанди подмигнула ему. От руки опять пробежала приятная дрожь, но на мгновение ее сковал страх. Не дольше секунды лицо звёздного, как вспышка, пронеслось перед глазами. Она прогнала эту мысль подальше. — А я ведь тоже могу приревновать. Если почую, что кто-то хочет отнять тебя у меня, я этого так не оставлю. Мы говорили уже об этом с Каей… — будто вспомнив что, она перескочила на другую тему. — О, и не волнуйся так за нее, она девочка сильная, сможет постоять за себя. А если Зак ей что-то сделает, надеюсь, тогда ты мне разрешишь его убить?

Валанди ощутила, как ладонь Гинтара стала каменной, да и сам весь он замер, словно статуя. Он долго смотрел куда-то сквозь Валанди, явно пытаясь успокоить себя, а потом, переведя на неё взгляд, спросил тихо, но серьёзно:

— Ты понимаешь, что Закнеыл рисковал жизнью, чтобы спасти тебя? Он отвёл от нас с Каей большую часть звёздных и… Это из-за того, что он спас тебя когда-то, его изгнали. И ведь он не жалеет об этом.

— Я знаю, — стушевалась Валанди. — Но и ты меня пойми, он — звёздный! И палач… — она с трудом произнесла это слово, — рассказывал мне эту историю снова и снова, пока издевался. Говорил, что делает это со мной из-за Зака. Лучше бы… — она осеклась, не в силах продолжить. Вздохнула, отвернулась и закончила фразу: — Лучше бы он убил меня на этом гребанном ритуале.

— А я туманный — самая высокомерная тварь, которая только может быть на свете, — пожал плечами Гинтар. — Ведь это так, судя по твоей логике. Знаешь, Валанди, он спас мне жизнь. И пусть ты никогда не испытаешь к нему благодарность за спасённую свою жизнь, не говори так о нём более при мне, — а услышав последние слова, больно, не контролируя себя, сжал её ладонь. — И эти слова никогда не смей произносить. Не будь тебя, я не ощутил бы жизнь. У каждого происходят неприятности, Валанди. Но через них надо переступать. Хотя бы ради других, — наконец, он отпустил её руку и с печалью отвернулся от девушки. Конечно, а кого ещё обрадуют такие слова? — Знаешь, ты во многом лучше Каи. Ты сдержанна, опрятна… Но у неё есть очень важная черта, которую я очень люблю, — Гинтар повернулся к солнечной, обхватил её лицо руками и прошептал: — Она любит жизнь, несмотря на всё то, что в ней плохого произошло. И это самая лучшая в ней черта. Прошу, научись и ты, милая Валанди.

Солнечная опешила от его заявления. Она не любит жизнь? А ведь и правда, если вспомнить все, что с ней происходило, просматривается определенная тяга к саморазрушению. Она захлопнула рот, с которого чуть было не сорвалось возмущение, и погрустнела. И как, спрашивается, научиться любить жизнь? Она любит приключения, но сейчас даже не хочет ввязываться во что-то необдуманное. Так что в ее жизни осталось, что может заставить ее жить дальше?

— Гинтар… — прошептала она. Ответ сам нашелся и испугал ее. Получается, что она… влюбилась?

Валанди положила свои ладони поверх его рук, её взгляд потеплел, а губы приоткрылись, чтобы тихо произнести:

— Кажется, у меня есть то, за что любить жизнь.

— Мне льстят твои слова, родная, — в ответ и потеплел его голос. — Но я — этого мало. Живи ради воспоминаний. Помнишь, в наши первые дни ты рассказывала о своём приключении с великаном? С каким энтузиазмом ты тогда о нём говорила. А сестра? Её любовь и забота не заслуживают твоей жизни? Ты готова кинуть ту, в сердце которой занимаешь не последнее место?

Гинтар наконец-то отпустил её личико и поднялся на ноги, помогая встать и девушке. Он накинул на плечо рюкзак, приготовившись вновь двинуться в путь, но разговор на этой ноте не торопился заканчивать:

— Сейчас твои дурные мысли лишь из-за того, что случилось в горах. Но это станет прошлым. Это уже прошлое. Дай настоящему подарить тебе моменты, ради которых стоит жить.

И он так неожиданно подскочил к девушке, хватая её за руки и закруживая в танце, смеясь:

— Например, танец с эльфом, которому ты подарила краски в жизни. А когда будем в Сильверсане, мы с тобой пройдёмся по улицам. Только ты да я. Я хотел бы поближе познакомиться с твоей сестрой и на её правах опекуна выказать ей своё желание быть подле тебя. Я получу согласие. Обязательно получу, я добьюсь его! Потом я познакомлю тебя со своей семьёй, — на этих словах Гинтар забавно скривился, и вновь крутанул эльфийку. — Они тебе, конечно, не понравятся, но это неважно. А потом мы закончим это опасное приключение и двинемся в новое, не менее интересное!

Гинтар остановился и обнял красавицу за талию, мечтательно смотря в её глаза. Хотел было добавить, что это приключение будет называться семьёй, но он не только боялся напугать Валанди этими словами, да он сам испугался от одной мысли об этом. Но… а почему бы и нет?

— Ты веришь мне, моя госпожа?

— Звучит заманчиво, — Валанди заразила его мечтательность. — Пожалуй, ты прав. Раз уж мы не можем по одиночке создать себе приятные воспоминания, то почему бы не попробовать сделать это вместе? И начнем сегодня же! Танец, который ты мне так и не подарил на балу…

Она отстранилась и присела в реверансе, демонстрируя ему свое платье. Это же то самое платье, пусть она его и укоротила.

— Господин Гинтар, я знаю, Вы страстно желаете пригласить меня на танец, — она подала ему руку, ожидая его хода.

Туманный с радостью принял правила игры. Он довольно заулыбался, преклонился перед дамой и в поклоне поцеловал эту самую ручку.

— Вы бы знали как, моя госпожа, — томно прошептал он и, притянув к себе Валанди, как полагается, положил руку на талию, второй крепче обхватил её ладонь и повёл в танце, недовольно скуксив нос: — А Вы порушили мои планы, госпожа.

— Как я посмела? — притворно ахнула Валанди. — Вопиющее безобразие! Что за планы такие?

— Кто-то обещал, что меня господином не назовёт, — загадочно улыбнулся он. — И я запланировал множество пыток для тебя, дабы заставить произнести это. Но… — театрально выдохнув, он отпустил солнечную, покружил под своей рукой и прижал к себе вновь. — Теперь это теряет всякую ценность.

— Ну вот, а я думала, порадую тебя, назвав так, — Валанди надула губки. — Кстати, раз уж вспомнили о твоей семье, ты собирался что-то рассказать…

— Меня порадуют пытки, приготовленные мной, — улыбнулся Гин, но улыбка была его недолгой. Он медленно остановил танец и просто взял девушку за руку, уводя глубже в лес и продолжая свой путь к Сильверсану. — Ах да. Я хотел рассказать тебе одну вещь. Видишь ли, у туманных очень строгая иерархия. Глава семьи — самый старший представитель мужчин. И именно он должен решать судьбу сына или дочери.

— Так, начало мне уже не нравится, — Валанди нахмурилась, но приготовилась внимательно слушать. Это может быть важно, чтобы понравиться его семье.

— Так вот. Мои родители очень богаты и известны на нашем острове. И, разумеется, они хотели бы выбрать нам с братом достойную партию. И меня сосватали с Манари — дочкой винодела. Я отказался жениться не по любви, и это было последней каплей, которая подтолкнула меня уйти из дома, — Гинтар замолчал, переведя взгляд с пути на Валанди, ища в её взгляде хоть какую-то эмоцию. — Я хочу предупредить тебя об этом, чтобы попытки моих родителей вновь связать меня с Манари не шокировали тебя. Я всё равно ничего не изменю в своём решении.

— Теперь я понимаю, почему ты не хотел говорить о них, — молвила Валанди, выдавливая улыбку. — Скажи им, что я отличная партия. В моем приданном целый город — уж получше винодельни будет.

И хоть губы ее были растянуты в улыбке, в глазах не было и следа весёлости. Внутри пылала ревность невиданной силы, которую она не ожидала. И это она только услышала о потенциальной невесте. Что будет, когда она увидит ее рядом с Гинтаром? Хоть он и говорит, что ничего не изменится, но все может пойти наперекосяк — иначе у них и не бывает.

— Их это не волнует, — грустно покачал головой туманный. — Им нравится Манари, её родителям нравлюсь я… Вот только надеюсь, что Сектар всё же сумеет её в себя влюбить, тогда родители поменяют свой выбор.

Воспоминания о брате и о том, что писала о нём мать в последний раз, заставили эльфа засмеяться, хоть и было похоже, что он посмеялся над своими словами.

— Может, мне тогда лучше не ходить? — вдруг спросила Валанди, переставая притворяться. — Я не знаю, как могу отреагировать. Я не смогу молча стоять в стороне, пока они обсуждают твою свадьбу с другой, а ты говорил, что у вас такое поведение для женщины неприемлемо.

Она реально оценивала свои шансы понравиться родителям Гина. Какой бы сногсшибательной красоткой она ни была, солнечная — не туманная.

— Да? — фыркнул Гин. — И что тогда предлагаешь делать? Тебя и кого-то ещё оставить в порту? Нет, хватит с меня. Это первый и последний раз, когда мы вот так разделились. И, Валанди, если уж Кая сможет держать себя в руках, то уж и ты постарайся. Мы говорим об очень важной и значимой реликвии острова. И я очень уважаю старейшину и свой дом. Если родители будут против — я не стану воровать записи. Ты же понимаешь, что перед старейшиной нам следует предстать всем?

— Да, ты как всегда прав, — понурила она голову, и с каждым шагом энтузиазма и хорошего настроения становилось все меньше и меньше. А перспектива остаться в Сильверсане и никогда больше не выходить из комнаты выглядела все привлекательнее.

— А если уж ты так беспокоишься о Манари, — Гинтар не мог не заметить резко переменившееся настроения подруги. Он притянул её к себе, обнял сзади и вот таким образом пошёл вперёд, забавно переставляя ноги, дабы на неё не наступить. — То, если уж она и красива, зато безвольна и скучна. А меня такие не интересуют. Ещё одна причина, по которой я бы никогда не связал свою жизнь с туманной, которая родилась и выросла в наших законах и правилах, — и дабы окончательно поставить точку, Гин поцеловал девушку в макушку.

Она согласилась с ним, пока что. Но все равно сомнения продолжали ее одолевать. Трудно было предсказать свое собственное поведение после происшествия, но она постарается. Ради Гинтара.

***

Кая шла позади Закнеыла, но уже не по привычке — она просто не могла держать темп, заданный высоким эльфом. Хоть он постоянно ждал её, но звёздный не мог решиться — либо быстрее добраться до места, либо дать ей передохнуть и набраться сил. Мёртвые равнины были пусты и безжизненны, и даже простой валун был редкостью в этой местности — здесь было пусто. Словно один из кругов ада, где нет ничего. Только ты и пустота.

Солнце раскалило безжизненную землю, и путешественникам казалось, что они шли по выжженной пустыне — настолько было жарко. Кая уже давно сняла с себя плащ и бросила в рюкзак. Травы, которые собрала в лесу, кончились ещё к полудню — она ела их, не переставая, всё надеясь, что они уменьшат боль, но… Рука лишь сильнее опухла, гной набирался в ране быстрее, а пульсация во всей конечности сводила девушку с ума, но она молчала.

Когда день катился к вечеру, Кая бросила взгляд на один из тех редких камней, что были тут и, подойдя к нему, присела, упав и запрокинув голову, тяжело дыша.

— Прости, Закнаэл, — хрипло прошептала она. — Но больше я идти не могу.

И свалила её не боль, а банальная жажда, которая усилилась из-за яда. Губы эльфийки были сухи и уже успели потрескаться. Она провела по ним языком, но он так и не оставил влажную дорожку на них — в глотке всё пересохло. Обычно Гинтар выкачивал воду из воздуха, если была влажная пора, или из растений, дабы напоить спутников. Один раз посчастливилось напиться нектаром. Но сейчас не было даже дичи, чьей кровью могла бы утолить жажду оборотень.

— Я видел недалеко кактусы, но от них могут появиться галлюцинации. В твоём состоянии не стоит… — он не договорил, присаживаясь рядом, но и заканчивать фразу было незачем — все и так понятно. Зак бросил на Каю обеспокоенный взгляд. — Онемение не появилось? Если вдруг почувствуешь, что не можешь шевелить рукой или ещё чем, обязательно скажи.

Он осторожно осмотрел состояние Каи. Чем помочь, он не знал. Разве что выследить орков и отнять их пищу — ведь должны они как-то выживать в этой пустоши — но и оставлять оборотня одну он боялся. Они прошли только треть пути, такими темпами она быстрее умрет от жажды.

Кая подняла руку на несколько сантиметров вверх, сжала пальцы — вроде всё нормально.

— Ты думаешь, стоило нам идти в другом направлении? Мы ведь могли и в Сильверсан с ними пойти, а потом просто… — лунная задумчиво пожала здоровым плечом. — Не знаю. А зачем нам в Доусон? У тебя правда проблемы с клинками?

— Ты не хотела, чтобы остальные узнали, вот я и придумал историю, — Зак виновато потупил глаза. Возможно, он сотворил глупость, пойдя у нее на поводу, но… — В Доусон ближе, чем в Сильверсан. И я действительно знаю там хорошего кузнеца, который выкует твое первое оружие, пока мы будем лечить тебя.

Закнеыл попытался ободряюще улыбнуться, но получилось неестественно. Он подумал, что, наверное, стоит посвятить ее в план целиком, поэтому продолжил:

— У них в городе есть гномья цитадель, а эти ребята бьются со звездными в подземельях чуть ли не дольше солнечных. Уж они-то наверняка должны знать, как справляться с нашими ядами, — правда, не очень воодушевляюще вышло.

— А ведь знаешь, ты так и не провёл мне второй урок, — измученно улыбнулась лунная. На самом деле, его слова давали надежду. Её первое оружие… Значит, он верил, что её можно излечить, и это оружие ей понадобится. Да и надежда на гномьи знания… Тем более, Кая знакома с этой расой, они забавные. Было бы здорово встретить там своих знакомых.

Смотря куда-то вперёд, в пустоту, Кая почти на ощупь отыскала руку звёздного и накрыла её своей ладонью.

— Спасибо тебе, — прохрипела она. — И… если вдруг меня не станет, беги так далеко, как только возможно. К черту пророчество. Гинтар ведь не шутил, — говоря это, она очень пыталась перевести все в шутку, повысив настроение как себе, так и Закнеылу, но… вышло слабо.

— Ты не умрёшь, слышишь? — он сжал ее ладонь.

Ее слова пугали, но боялся он не Гинтара, а действительно потерять Каю. Он правда хотел научить ее сражаться на мечах, хотел узнавать от нее новые вещи такие, как, например, воздушные поцелуи.

— Если придется, — он решительно на неё посмотрел, — оставшийся путь я понесу тебя. Но ты не умрёшь, не позволю.

— Может ещё и кровью напоишь, воду из воздуха выкачаешь?

Слабо улыбнулась она и отвернулась от звёздного. Уж сколько красивых слов говорил Гинтар, но вот так её растрогать… Это было приятно, и даже слишком слабо сказано! И не сами слова даже тронули её сердце, а то, с каким чувством и уверенностью говорил Зак.

Лунная незаметно смахнула накатившую на глаз слезинку и, чему-то усмехнувшись, положила голову на плечо звёздного.

— Спасибо, — но, как это обычно бывает, стоит слово сказать, как слезы уже не остановить. — Прости, просто… Я этого никогда не забуду, — и отчего-то почувствовала себя как-то странно после этих слов… Кажется, даже боль отступила на некоторое время. Почувствовав это, Кая поднялась на ноги, но руку эльфа так и не отпустила. — Мне уже лучше. Пойдём.

Закнеыл поднялся за ней и предложил понести ее рюкзак, ещё раз осведомился о самочувствии, и только получив положительный ответ, более или менее успокоился. Он повел ее дальше, намеренный нести ее, когда она уснет, лишь бы поскорее найти спасение.

Они шли ещё некоторое время, пока Кая вновь не стала валиться с ног, но на предложение понести её, она отказывалась, смущаясь и даже как-то стыдясь своего состояния.

Надеясь как-то отвлечься от боли, она пыталась завести с ним разговор о разных мелочах, как например история звёздных, правила, обычаи… Она привыкла, что Гинтар всегда что-то рассказывал, и идти в молчании ей очень не хотелось.

— А что ты будешь делать, когда всё это закончится? — спросила она, когда солнце стало садиться, а прохладный ветер принёс хоть какое-то облегчение.

— Не задумывался об этом, — Зак приложил одну руку к подбородку и всерьез обдумал этот вопрос. — Наверное, буду изучать магию. Если я и правда наследник того звёздного из пророчества, мне должно хватить сил, чтобы сдерживать своих сородичей от начала новой войны. А ты что думаешь?

— Это будет очень благородно с твоей стороны, — улыбнулась лунная. — А я продолжу путешествовать с Гином и… — Кая забавно скуксила носик, — Валанди. И… — она подняла голову на спутника, — с тобой?

Это был вопрос, который она задала ему, пусть и не напрямую. Но, судя по его словам, у него были уже намечены другие планы, и Кая даже не думала, что услышит согласие, отчего отвернула от него лицо.

Зато вместо ответа ветер принёс ей жуткий смрад чего-то гниловатого и палённого, но особо не придала этому значение, ведь кто только мог не сдохнуть под таким дневным солнцем?

А вот Закнеыл напрягся, и выдало его то, что он сильнее сжал руку Каи. Ее вопрос он либо вообще не услышал, либо решил пока проигнорировать.

— Ты чуешь? — спросил он оборотня. — Похоже на орков. Как думаешь, чем они питаются здесь? Я слышал историю о племени каннибалов, — его аж передёрнуло, когда он представил, как орки поедают себе подобных. — Лучше обойти их.

Кая только хотела возмутиться на сильное сжатие, как сразу прикусила язык, слушая звёздного.

— Это орки так воняют? Надо же. А в городах… — и вновь она вспомнила о том, что надо помалкивать. Лунную передёрнуло вместе с ним, так как и она представила себе эту картину, но… Мысль о том, что у них может быть вода. Нет, нельзя об этом думать! Был бы один орк, тогда ладно, но запах ясно говорил, что их там не менее трёх, а то и больше.

Она ничего ему не ответила, но сжала руку в немом согласии, и пара двинулась дальше, но уже медленнее и осторожнее.

Довольно быстро они отыскали этих орков, но стоило Кае их увидеть, как она замерла, и будь на ней сейчас шерсть, она бы встала дыбом. Как же эти твари отличались от тех, что были в городах. Огромные, зелёные, украшенные разными костями, и лишь чья-то шкура прикрывала их пояса.

— Видишь у них на шее амулеты из костей? — еле слышно шепнул Зак в самое ухо Кае. — У моего отца три сотни таких в рабах. Они сильные, а этот отряд ещё и большой. Не каннибалы, не пугайся, — попытался он ее успокоить, видя как она оцепенела. — Могу попробовать достать их воду, но, возможно, придется бежать. Справишься?

Вот ещё и зловещего шёпота не хватало в ухо. Каю смешно передёрнуло от его дыхания, она хотела от него отойти, но услышав последнее, взяла его за плащ и прижала к своему телу. Вот честно — на рефлексе.

— Даже не думай, — прошептала она. Если ещё перед его словами она могла задуматься, то теперь категорическое «нет» в ответ. — Не рискуй. Я постараюсь продержаться без воды. В крайнем случае, попью сока кактуса. Потерпишь мой бред, не страшно. И… я не боюсь! — ну да, эти слова звучали особенно смешно. — Пойдём отсюда быстрее.

Закнеыл ещё с секунду сомневался, но принял решение Каи и, снова взяв ее за руку, повел от группы орков в обход. Его позабавило то, как она храбрится. Эта черта почему-то ему больше всего нравилась в ней, делала ее милой.

Отойдя достаточно далеко, Зак позволил себе немного расслабиться. Он повернулся к Кае, окинул взглядом её больную руку, иссохшие губы и предложил остановиться.

— Давай попробуем кактус отыскать. Я бы и сам не отказался, но если они действительно имеют побочные эффекты, то хотя бы один из нас должен находиться в здравом уме.

— Ты серьёзно? — но выбирать не приходилось. — Ты только заранее меня прости за… — Кая хотела пошутить, но вместо этого она вспомнила, какую чушь и что вообще позволяла себе во время последнего выпивания. — Кстати, прости за то, что я тогда поцеловала тебя… Надеюсь, до такого больше не дойдёт.

Зак и думать забыл о том случае. Думал, что и она, как Валанди, ничего не вспомнит после. А тут… И почему-то именно сейчас в его сознании всплыл не только тот мимолётный поцелуй в щеку, но и… Кая на поляне, ласкающая себя. Кровь ударила ему в лицо, в низ живота… Да во все, до чего могла добраться, лишь бы поставить его в неловкое положение! Он резко отвернулся, чтобы скрыть все это и успокоить разгулявшееся воображение.

— Я… Это… было приятно, — буркнул он, не оборачиваясь, и замахал руками, мол, все в порядке. — Пойду искать кактус, жди здесь, — и растворился в темноте, оставляя Каю наедине с её удивлением.

Кая же изумлённо уставилась ему в спину, и слова эхом бились в голове: «это было приятно», «приятно»… Лунная отчего-то прикоснулась к своим губам и улыбнулась, как дурочка. Она могла делать приятно! Она это все-таки умела! Это странная радость, но если учесть, что эльфийка в принципе стала задумываться об этом в последние дни…

Кая ещё долго провожала его взглядом, ловя себя на том, что ей это… тоже было приятно и хотелось бы ещё. Именно… его. Но как же?.. Как же её ненависть к симпатии между другими расами? Почему-то эта мысль ушла очень далеко, и была лишь спина Зака.

Но боль в руке вернула её в реальность и, сев на землю, она стала его ждать.

Зак бродил по близости, боясь отойти слишком далеко. Поиски этого дурацкого кактуса ничуть не помогли отвлечься, а даже наоборот. Он умудрился и в нем найти ассоциацию с Каей: кактус зелёный — зелёное платье на балу. Он чертыхался про себя, пиная землю, но стоило ему обнаружить колючку, как он, радостный как маленький ребенок, сорвал его и понёсся к лунной, чтобы скорее подарить растение.

— Нашел, — тихий голос из темноты в тишине показался криком. Зак сам вздрогнул от неожиданности, но быстро подсел к Кае, а на его лице была по-идиотски радостная улыбка. Он с трепетом передал росток.

— Ты чего орешь? — живее улыбнулась лунная, видя в его руке своё спасение. Правда, приглядевшись, её постигло разочарование — много ли в этом будет жидкости? Не более, чем просто подразнить организм. — Спасибо тебе, — но благодарность в голосе была большая. Что ж, зато от этого точно эффекта будет немного. А повезёт, так вообще ничего не будет. Кая в кактусах не разбиралась — все они для неё на одно лицо. Потому, доверившись звёздному, она согласилась на этот вариант.

Закнеыл помог избавиться от колючек и кожицы, ибо лунная решила его съесть, а не выпить содержимое. Но стоило взять это в рот, так понадобилось много усилий не выплюнуть.

— До чего вяжущая дрянь! — скривилась она.

— Почуешь неладное, скажи, — обеспокоенно произнес Зак, и только после понял, что ляпнул. Ей и так невесело, не хватало ещё и кактусом отравиться. Поэтому он решил перевести все в шутку. — Вдруг этот кактус — неизвестное лекарство от всех болезней?

— Как это было бы чудесно. Ну, главное, чтобы я не спутала его с ячиганом и сакодкой, иначе будет весело, — поймав на себе вопросительный взгляд звездного, лунная объяснила: — Ладно ячиган, но вот сакодка на кактус сильно похожа. Там её лишь по корням различить можно.

М-да, шикарно объяснила.

— Ну что, пошли?

Зак в ответ лишь нервно рассмеялся. Он поднялся, помог встать Кае, и они продолжили путь. На ночлег договорились не останавливаться — им нельзя терять время, да и место слишком опасное, чтобы расслабиться. И прошли бы они так ещё долго, если бы Зак не заметил, что Кая начала совершать странные действия.

Через каких-то полчаса ей вновь стало жарко, хотя ночь здесь обещала быть холодной. Жар был не только на коже, но… внутри. И приятное, уже знакомое томление, заставляющее дышать чаще, глубже, ртом.

— Зак… — девушка позвала его, но то ли он не слышал, то ли обернулся, но вместо вопроса странно смотрел на неё изучающим взглядом.

Ещё бы. Здоровая ладонь то и дело потирала место, ниже пупка, пытаясь отогнать это чувство, отвлечься от него, но тело требовало прикосновений больше и нежнее. И не собственных.

— Это… — вместо обычного голоса была волна томности и страстного шепота. Девушка остановилась, закрыла глаза и вместо прекрасного мужчины пыталась рисовать противных орков. Но как, если мужчина, который может утолить желание, стоит рядом? — Это была сакодка… Ты должен немедленно уйти.

— Подожди, что это значит? — не понял Зак. Она же так и не рассказала, что это за сакодка такая. Он расслышал изменения в ее голосе и разволновался пуще прежнего. Зак подошёл ближе, чтобы разобраться во всем и как-то помочь.

— Не подходи! — рявкнула лунная, и на тот крик ушли все её силы. Она опустилась на колени и обняла себя рукой, запрещая себя касаться; касаться того, кто был так близко. — Зак, уходи, оставь меня! То, что я съела, мощнейший афродизиак, и если ты не уйдешь…

Кая подняла лицо, думая, что смотрит на него с мольбой, но в лице была лишь безудержная похоть и желание, поедавшее тело звездного эльфа… Такого красивого, высокого… Большого и сексуального.

Ловя эти мысли, Кая вновь зажмурилась. Рука не трогала её, зато лунная, сама того не ведая, стала тереть бедра друг о друга, разжигая себя ещё больше.

— Кая… — позвал ее Зак, удивляясь поведению. А когда она упала на колени, схватил за здоровое плечо, но она так вздрогнула, что он ее отпустил, испугавшись, что сделал больно. И потом она взглянула на него… так, как он хотел недавно, как он, сам того не осознавая, представлял с того дня, когда увидел ее на поляне. У него сложилось ощущение, что это он съел тот чертов кактус — его член немедленно налился кровью от одного ее взгляда. Он опустился перед ней на колени, аккуратно беря за руку.

— Кая, я не могу оставить тебя, — он запнулся, боясь продолжить, ведь его предложение могло быть неправильно понято. — Если я могу помочь…

— Тогда свяжи меня и заткни рот, — взмолилась она. Рядом. Он рядом! Его запах обволакивал её, и если когда-то он даже раздражал, то сейчас, если она не будет дышать им — умрёт. — Всё что угодно…

И она сдалась. Кая попросила его, и это всё, что она могла сделать, но он медлил. Быть может, напором испугает его? Но тогда она не сможет остановиться. И пусть. Он сильный, он с ней быстро совладает.

— Закнеыл… — и впервые это имя было произнесено правильно, без поправлений, без просьб. Просто томное, сорвавшееся с губ имя; поднятые глаза Каи и рывок к его лицу. — Да, ты можешь помочь… — взяв его шею и как бы подтягиваясь к нему, лунная приблизилась к его губам и в последний раз смогла взять себя под контроль. — Стань моим первым.

Каким бы сильным Закнеыл ни был, он оставался здоровым мужчиной, у которого не было женщин около сотни лет. Его как бы не сильно это и интересовало, но отчего-то Кая вызывала в нем желание, с которым он не мог справиться. А после того, как наконец он услышал свое имя из ее уст, и не хотел справляться.

— Прости, что это вышло именно так, — прошептал он ей в губы извинения за то, что такой чудесный момент произойдет в этой мертвой пустыне, с нелюбимым мужчиной и навеяно дурманящей травой. Но ничего не мог с собой поделать.

Он жадно впился в её губы, увлажняя их своей слюной. Он не сдерживался, положив одну руку ей на затылок, а второй обвив талию, прижал девушку к себе.

Зак оторвался от Каи лишь на мгновение, чтобы сбросить плащ и уложить на него лунную, при этом не забывая о ее ране. Он поцеловал ее ключицу, шею, вновь вернулся к губам и принялся страстно водить руками по телу Каи.

И как же… как же сладко было. Каждое его прикосновение пропитано сладостью. Эльфийка отвечала на них; отвечала губами, касаниями. Она не знала что и как делать, просто забылась и делала всё, что хотела. Это всё было выше той боли, что причиняла конечность. Быть может, сакодка действовала как обезболивающее, а может, мозг был включен лишь на одну волну — желание, которое нужно срочно удовлетворить. Откинув недееспособную руку в сторону, эльфийка зарывалась здоровой ладонью в его волосы. Его прикосновений было мало, его поцелуев мало! Каждый раз, когда он отрывался, Кая возмущенно мычала в губы, облизывала их, давясь вкусом его уст.

Он был так близко, но так далеко. Она хотела его сейчас, в себя; но звёздный был заботлив, осторожен, хоть и тоже нетерпелив. Её рука то водила по его телу, ощупывая каждую мышцу, представляя, как в следующий раз она каждую из них поцелует, обведёт языком… Но вместо этого лунная лежала под Закнеылом, такая маленькая, такая нетерпеливая, раздирающая свою рубаху на части. Так хотелось взять ситуацию в свои руки, но могла лишь заставлять его действовать быстрее, приподнимая ягодицы и сильнее раздвигая ноги, потираясь о его член; запуская руки вниз в свои штаны, лаская саму себя.

Зак старался быть нежным, но постепенно терял контроль, а движения Каи, ее нетерпеливые стоны и покусывания только подогревали желание. Он помог Кае разобраться с рубахой, с восторгом обвел глазами ее грудь и обхватил соски губами по очереди. И пока он играл с ними, схватил непослушную руку девушки, завел ей за голову и сам принялся ласкать ее внизу пальцами.

Для него все вокруг пропало. Больше не существовало ни Мертвой равнины, ни опасности привлечь орков своими голосами. Он видел только Каю перед собой, чувствовал её запах, ощущал руками и всем телом. Он проник пальцами в нее, заставляя издавать неприличные звуки. Задвигал ими внутри, буквально вынуждая срываться стоны с её губ при малейшем шевелении. И когда Зак почувствовал, что она вот-вот кончит, вынул руку и зашептал:

— Нет, милая, ещё рано, — он снова накрыл ее губы своими, ловя разочарованный выдох. Затем отстранился, сорвал остатки одежды с девушки, обводя ее фигуру восхищенными глазами. Да, он не ошибся в этих ножках — сильные и такие желанные. Он провел ладонью по внутренней стороне бедра, упиваясь ощущением на пальцах, раздвинул их шире и прижался членом к половым губам Каи. Несмотря на несдерживаемое возбуждение, Зак помнил, что она сказала про первый раз, поэтому не торопился. Он снова прильнул к ее губам, зашептал какие-то глупые нежности, но Кая, непослушная девчонка, так и шевелилась под ним, переполняя чашу терпения. Его глаза вспыхнули красным, и Закнеыл вошёл на полную в нее, одним движение превращая девушку в женщину.

Но если боль и была, лунная не ощутила её, по крайней мере, не так, как это должно быть. Она под кайфом, под действием сакодки, и, быть может, так даже лучше. Боль придёт к ней, но не сейчас. Сейчас это было лишь долгожданное, новое чувство заполненности, которое так требовал её организм.

Кая привыкала к нему, привыкала к чему-то новому внутри себя, и как же это было хорошо. Чувство быть единым с кем-то, будто тебя стало в два раза больше, и удовольствие, что приносили новые ощущения, теперь было разделено также надвое.

Об одном просила Кая, сжимая его руку — не торопиться, дать прочувствовать его, дать насладиться. Вновь и вновь обводя взглядом каждую частичку его тела, до мельчайших подробностей изучить лицо — какое оно, когда он внутри; что сам он чувствует в этот момент. Но, как оказалось, чувства их не особо отличались. Лишь желание продолжать.

Отчего-то ей и самой захотелось ему что-то шептать. Какую-то несуразную чушь о том, как ей хорошо, и что она ни о чём не жалеет, но слова застревали в глотке, и вместо них вырывался лишь бессвязный стон — такой скромный, неумелый, но и такой искренний. Хотела ещё, хотела больше. Даже когда Закнеыл позволял себе наращивать темп, потребность Каи никуда не уходила — нужно ещё, больше, быстрее…

Её губы вновь иссохли, опять во рту засуха, но на этот раз ей было благодаря кому утолить это. Получая, но не умея отдавать, Кая приподнималась лишь для того, чтобы соврать с приоткрытого рта звёздного новые и новые поцелуи, жадно кусая, требуя, как маленький изголодавшийся и избалованный ребёнок.

Уже в третий раз за свою жизнь она вновь почувствовала, как вся заряженная процессом энергия внутри тела стала плыть по коже и обжигать в эту холодную ночь, концентрируясь в одной точке, там, внизу, именно куда входил член эльфа. Лунная мысленно пообещала себе, если и сейчас ей не позволят узнать, что будет после — перегрызёт всех и вся.

И её молитва была услышана — что-то внутри будто взорвалось, заставляя эльфийку выгнуться, зажмуриться и громко простонать, ведь это было нечто смешанное из не только удовольствия, но даже боли… приятной боли. Это медленно растеклось по телу, пока Кая замерла на несколько секунд, прислушиваясь к себе. Она не замечала, как по ногтям её потекла кровь звёздного, который до сих пор держал её руку, но ничего не могла поделать. Чувствовала лишь свой оргазм, сотрясаясь от него и прижимаясь плотнее к горячему телу Закнеыла.

Звёздный повалился рядом, чувствуя лишь приятную пульсацию в паху и бесконечное чувство вины, что воспользовался положением. Он прогнал в голове кучу самоуничижительных мыслей, даже представил, как Гинтар убивает его, узнав обо всем. Но одного взгляда на лицо Каи было достаточно, чтобы разогнать эти глупости. И тогда он понял, что если бы она попросила его просто так, не из-за трав, он бы согласился. Он бы повторял с ней это снова и снова, только бы видеть страсть и желание на ее лице, обращённые к нему. Зак осторожно притянул её к себе и поцеловал нежно, без намека на новый всплеск страсти. Боялся, что она не ответит, был готов принять любые удары с её стороны, но проверить был обязан: ответит или прогонит?

Увы, рано он стал проверять.

— Если не хочешь ещё раз или не можешь — уходи, — дрожащим голосом прошептала эльфийка, но прежде чем Закнеыл успел подумать о чём-либо лишнем, добавила: — Эффект сакодки будет длиться всю ночь.

Не то что бы она была против, хоть и выбора особого не было, но если один раз забирает столько сил, пусть и за равноценную эйфорию, что же будет утром после целой ночи?

— Ты думаешь, я настолько слаб? — усмехнулся Зак. Он заглянул ей в лицо, будто спрашивал разрешения остаться, перевёл взгляд на вздымающуюся грудь, положил руку ей на живот и повел вниз, к бедрам. Ощутив, как его орган снова твердеет, вернулся глазами к лицу и прошептал ей в ушко: — С утра ещё будешь просить остановиться.

И эти слова возродили новое желание быть с этим мужчиной. Да такое жгучее, а он еще и добавлял своими прикосновениями и жарким шепотом. Раздвинув для его руки ноги, Кая, не отрывая взгляд от черных глаз, коснулась ладонью его лица и приподнялась, дабы подарить ему легкий поцелуй. В нём была собрана вся благодарность за его «помощь» и извинения за то, что из-за её невнимательности они оказались в таком положении. Лунная не думала, что он искренен. В смысле — тело то да, это понятно. Но делал это он чтобы помочь или всё же?..

Поцелуй слишком быстро сменился на страстный и требующий продолжения.

***

Уснула пара лишь под утро, когда солнце только-только вступало в свои права, но спали они недолго.

Что разбудило Закнеыла в первую очередь — неизвестно. Либо это был уже знакомый отвратительный запах серы приближающийся со стороны Доусона, либо слабый голос Каи:

— Закнеыл… кажется, это всё…

Ночь не прошла для неё без последствий. Разгоряченная кровь и скорость её передвижения по венам усилила действие яда. Кая лежала на здоровом боку и стеклянным взглядом смотрела куда-то сквозь звёздного эльфа. Её рука опухла до предела, поблёскивая в лучах взошедшего солнца. Она была красная, словно ошпаренная кипятком и, что ещё хуже, краснота перешла на всю левую сторону тела — от живота до шеи.

Кае было больно не только чувствовать себя, но даже дышать — левое лёгкое словно было проколото в нескольких местах. И вместо нормального дыхания были лишь быстрые и короткие вздохи.

Проснувшись от дикой боли и понимая, что она не может пошевелить рукой из-за онемения, лунная просто подумала, что всё. Она не дотянет.

Прерывистое дыхание Каи напугало Закнеыла не на шутку. Он с беспокойством осмотрел ее, боясь притронуться и сделать больно.

— Прости, это моя вина, — повторял он все время, смотря на лунную с искренним сожалением. Ему было стыдно за все: и за предложение пойти с ним вдвоём, и за тот чертов кактус, и за то, что случилось ночь.

Зак помог Кае одеться. Заметив, что она не может двигать больной рукой, забеспокоился пуще прежнего. У них больше нет времени, а тут ещё этот запах серы снова. Зак лихорадочно соображал, что им делать дальше, пытаясь не поддаваться панике.

Кая ничего не отвечала. Она была жива, но у неё просто не было ни сил, ни возможности ответить.

Слишком быстро запах серы превратился в нечто больше, чем просто запах. На горизонте показались три огромные фигуры, и если прислушаться, равнина чётко передавала эхом демоническое ржание лошадей. Они рысью мчались на своих жертв, а видя, что цель явно стоит на месте, один из Кошмаров встал на дыбы и перешел на галоп.

— Идти можешь? — спросил Зак и тут же отругал себя за такой вопрос. Ей и дышать больно, не то что двигаться.

Снова извиняясь, он подхватил Каю на руки и побежал прочь от Кошмаров. Они слишком быстро их нагоняли, неся с собой удушливый запах смерти, напомнивший звёздному об орках. Ему пришла в голову идея, и Зак решил ее тут же озвучить: