Пророчество без букв (СИ)

Здесь у берегов было свежо, даже ветрено. А чем дальше шли в город, тем душнее становилось. Город был большим, чем глубже в него заходить, тем богаче и больше становились здания. Повсюду бегали детишки, облачённые лишь в майки и трусики; девочки и девушки в лёгкие сарафаны, мужчин часто можно было встретить без верхней одежды вовсе. Туманные были намного загорелее Гинтара, но тот просто давно перестал нежиться в лучах солнца на берегу. Сам он сошел с корабля первым, готовый выступить в роли проводника.

Справедливо будет отметить, что он, наверное, единственный, кто с гордостью и уважением относился к месту своего рождения. Ему было приятно осознавать, что путникам может быть интересно тут; что они могут остаться под приятным впечатлением от местности, ведь она так отличалась от других городов и островов. Почти у каждого дома свод держали исключительно колонны, отделаны дома были из белого мрамора — еще одна гордость туманных эльфов. Дома были двух-или даже трёхэтажными, но первый этаж каждого занимала лавка. Очень много продавали цветов, из-за чего порт встречал всех дивными ароматами. У каждого здания также рядом с дверями или на заднем дворе росли влаголюбивые растения; стройные и упругие пальмы покачивали на ветвях своими листьями, как бы помахивая руками.

Как и у солнечных золотоволосые, здесь в большей степени преобладали эльфы с серебряными волосами. И они, в отличие от собственного острова, плохо встречали приезжих. На Каю, Закнеыла и Валанди никто не обращал внимания, словно они были пустым местом. Хотя нет, на Закнеыла смотрели даже хуже, чем на рвотные массы в Ниварне. Зато Гинтара здесь явно знали и любили.

— Здравствуй, Гин!

— О! Это же Гинтар вернулся!

— Гинтар, какими судьбами?

И никто не поинтересовался о его спутниках. Их просто не было.

— Высокомерные ублюдки, — выплюнула Валанди так, чтобы не слышал Гинтар, который был опять занят приветствиями с прохожими. Ей не нравилось у солнечных? Здесь было в разы хуже! Она бросала испепеляющие взгляды в ответ на презрение, и если бы в ней была хоть капелька магии, всех прохожих тут же поразила бы молния.

— Оставь, — осадил ее Зак. — Здесь тебе не Сильверсан. Убить не пытаются — уже хорошо.

— Гинтар, конечно, предупреждал, но я не ожидала увидеть в красивой обёртке столько дерьма, — Валанди честно старалась запихать свою гордость куда подальше. Ее могли не любить, ненавидеть, желать убить и проклинать, но чтобы её смешали с грязью одним только взглядом — это стерпеть было сложно. Она натянула капюшон поглубже, чтобы хотя бы так скрыть все свое негодование.

— Добро пожаловать в мой мир, — усмехнулась Кая вообще игнорируя все эти взгляды. Уже в стае привыкла. А может, у неё настроение было хорошее? Точнее оно сегодня такое изменчивое и непредсказуемое. Почему бы не сослать хороший настрой на это?

Зато Гинтар был весел и счастлив со всеми пообщаться. Когда улицы стали более или менее пусты, он показал друзьям на таверну:

— Предлагаю перекусить, да и Валанди стоит перео… А чего вы такие злые?

Солнечная одарила его тяжёлым взглядом из-под плаща и прошествовала мимо, гордо задрав носик и фыркая на каждом ходу. Но через пару шагов, будто что-то вспомнив, остановилась, опустила голову и ссутулилась. Подойдя к таверне, она обернулась и угрюмо уставилась на компанию, ожидая их у входа.

— Надеюсь, смертная казнь у вас на острове запрещена как наказание… — намекнул Зак, что рано или поздно они обязательно во что-то вляпаются. Настрой даже у него был не очень, несмотря на его слова Валанди.

— К ней прибегают, — не понял намёка туманный.

В этот момент из таверны вышел какой-то взрослый мужчина, здоровый, что даже еле в дверь пролез. И неудивительно, что своими плечами он задел солнечную. Кажется, он хотел извиниться, но стоило его взору заметить золотую копну волос из-под ткани, как он тут же плюнул рядом с её ногами:

— Смотри, куда прёшь, шалава лесная!

— Она со мной! — сказал Гинтар не своим голосом — таким же… даже не холодным, скорее, безразличным, словно сказал: «этот таракан в моём доме». Зато эти слова дали эффект — мужчина, стоило ему поднять голову, как тут же смягчил взгляд и улыбнулся.

— О, старший сынок Майнсета! Как давно не было тебя видно! Семейка Стаугаров только о тебе и говорит!

— Да? — скучающие усмехнулся туманный. — А что Сектар?

— Да кто захочет свою дочь этому психу отдавать? Ой, прости, но ты же знаешь, он же…

— Он мой брат! — рявкнул на того Гин, и в незнакомца прилетел такой сильный порывистый ветер, что тот едва устоял на ногах. Кажется, он зашептал что-то о прощении, но посчитал, что выгоднее уйти, нежели добиваться милости.

Гинтар злобно проводил его взглядом и возненавидел себя. Его возлюбленную оскорбили! Его брата оскорбили! А он, будучи сыном не последнего эльфа, должен молча это заглатывать. Нет, хорошо, что он ушёл отсюда! В своих странствиях он понял, что такое развязанные руки, когда на каждое слово можно было немедленно поставить оскорбляющего на место. Физически! Ибо слова мало когда доходят до глупых голов.

— Простите, — обратился он уже к товарищам, но больше к Валанди. — Давайте сразу пойдём домой. Я передумал насчет таверны.

Как хорошо, что Гинтар сразу вмешался, иначе солнечная расцарапала бы лицо этому мерзавцу. Ее рука уже метнулась за пояс к кинжалу, но слова и тон Гина напомнили ей, что здесь нужно держать себя в руках. Она молча стерпела это оскорбление, направив весь свой гнев на того туманного, на которого могла — она послала Гинтару взгляд, полностью выражающий ее мнение об этом острове и его жителях.

— Хочешь, я прирежу его ночью? — шепнул Зак, поравнявшись с солнечной.

— Я тебе помогу, — ответила Валанди, и ее губы растянулись в усмешке, так похожей на оскал звёздного. Хотя оба они знали, что ничего подобного не сделают.

— Не стоит, — покачал головой Гинтар. — Он не виноват, что его таким воспитали. Пойдём.

Но настроение ему безвозвратно испортили. Постепенно он становился разговорчивее, стоило только ступить на земли богатых эльфов, которые владели не просто домами, но землями.

— Вот там мы с Сектаром любили яблоки воровать!.. А вон там…

Кажется, постепенно, но он вновь стал возвращать себе любовь к этому месту. Точнее эта была только любовь к своим воспоминаниям, когда он не знал ни других эльфов, ни другой жизни. Только он и семья. Любимая и единственная. Шли они достаточно долго. Дома стали редеть, пока не пропали вовсе. И лишь облагороженная статуями, фонтанами и причудливыми растениями местность говорила, что эти земли ещё как обитаемы.

Перед четвёркой предстал трёхэтажный особняк, украшенный мраморными колонами, придерживающие односкатную оранжевую крышу. Их встречал парадный вход, к которому вела кирпичная дорога, по бокам которой стояли несколько маленьких фонтанчиков в виде рыб. Сам же двор был украшен кустами самых разнообразных цветов, а также пальмами, под которыми находились несколько скамеек. Если приглядеться, можно было увидеть край бассейна на заднем дворе.

Этот особняк сильно выделялся на фоне тех, которые эльфы прошли ранее. Этот не знал меры скромности, пестрил своим величием, возвышался над всеми другими зданиями. В общем, он был символом туманных эльфов и гордостью Гинтара.

— Добро пожаловать, — улыбнулся он друзьям и, плавно проходя по каменной дорожке, вошёл в дом первым.

— Надо было все же переодеться, — проворчала Валанди, разглядывая все это богатство. — Мне во дворец не так стыдно входить в дорожном снаряжении, как в этот особняк.

— Ещё не поздно вернуться на корабль, — поддержал ее Зак.

— Нет, он уже вошёл, — солнечная указала на скрывшегося за дверью Гинтара. Картинно вздохнув, она последовала за ним. На одно лишь надеялась — у нее будет возможность переодеться в приличное платье до встречи с родителями Гинтара.

Ах, если бы сбывалось всё, что мы хотим… Гинтар отошел от спутников, дабы представить им свой дом изнутри. Особняк внутри был не менее величественен. В отличие от улицы, здесь было свежо и прохладно, однако, если снаружи преобладали тёплые тона, то внутри он был холоден и словно сделан из льда — тёмно-голубые стены выглядели подобно льду, если где-то и были столы, то только из полупрозрачного стекла гномьей работы. В цветах занавесок также преобладали холодные оттенки синего. Дверь сразу вела в холл, а в нём, помимо лестницы вверх было две двери. Но что было за ними?

— Мой милый, — раздался приятный женский голос. Эльфы подняли головы на него, и их взору предстала причина того, почему холл был таким синим. С лестницы вниз плыла богиня ветра. Никак её иначе назвать было нельзя — это была прекрасная стройная эльфийка с мягкими чертами лица, скромным опущенным, но счастливым взглядом, устремленным на сына. А глаза те были даже не голубого, а глубоко-синего, яркого цвета, который очень хорошо выделялся на фоне бледного лица и серебряных волос. Её тело облегали дорогие шелка, полупрозрачные в руках и в спине; позади неё тянулся лёгкий прозрачный шарф, сиреневого цвета.

— Прости, Валанди, — не могла удержаться от комментария Кая. — Но ты с ней и рядом не стояла.

Ох, она покажет этой занозе! Так и хотелось заплевать желчью лунную за это высказывание — на себя бы посмотрела! Валанди хотя бы не в рванье ходит. Только боги знают, скольких усилий стоило солнечной, чтобы сдержаться от ответной колкости. Да, медитация и ей бы сейчас не повредила. Она сделала глубокий вдох, затем медленный выдох. Прилепила на лицо улыбку и зафиксировала взгляд на уровне плечей женщины, как и учил ее Гин.

— Мама! — радостно воскликнул Гинтар, идя навстречу своей матери. Но он не обнял её, как полагается любящему сыну, а встал на одно колено и прикоснулся губами к её нежной бархатной ручке.

— Я так рада тебя видеть, родной мой, — и лишь после этих слов она обняла его первая. Она почувствовала на себе взгляды ещё трёх пар глаз, но… ничего удивительного — на них даже не взглянула. — Столько долгих лет. Как же ты изменился.

— А вы всё так же чудесны, матушка.

Они обнимались относительно долго. В этот момент из-за одной двери выглянула серебряная макушка молодого эльфа. Кая сразу догадалась, что это был тот самый Сектар — младший брат Гина. Он с ехидной улыбкой глянул на брата, но вот на пришедших посмотрел с таким пренебрежением. Это был очень красивый юноша, даже намного краше старшего брата. Несмотря на то, что он был младше его, Сектар был на полголовы выше Гинтара и имел красный рисунок на щеке. Чего именно? Разглядеть не удалось. Он не поздоровался, не дал понять, что увидел брата — просто скрылся, задержавшись взглядом на Валанди и Кае. До чего противный взгляд. Даже неясно, чем он был пропитан. Но точно ничем хорошим.

Заку очень не понравился его взгляд и эта ухмылка. Сделав пометку, присматривать за ним, он вернулся глазами к хозяйке дома. Да, звёздный оценил ее красоту, но… это не Кая, и даже не Валанди. Белая кожа туманной эльфийки не выдержала бы и дня под палящим солнцем в пути, а хрупкое тело сломалось бы от неосторожного прикосновения. Ног он ее не видел, но был уверен, что они никогда не сравнятся с сильными и соблазнительными ножками Каи. Подумав об этом, Зак бросил на лунную похотливый взгляд, но, к счастью, его никто не заметил.

Ну как никто? Лунная, например, пусть редко, но бросала на него взгляды. И сколько было там тоски — почти неделю не видеться нормально, после того, что они вместе прошли. Это было пыткой. Ни Гина как друга, ни Зака, как… А кто он всё-таки? Стоило об этом подумать и посмотреть на него, как лунная тут же опять спрятала глазах, утыкаясь взор в свои ноги. От такого взгляда аж в жар бросило. И о чём он только думает в этот момент?

— И кто из них та самая Кая? — спросила туманная, отпуская сына. Гинтар улыбнулся ещё шире и… В жар оборотня бросило дважды. Подойдя к друзьям, Гин указал на них рукой:

— Матушка, позволь представить: это Кая. Её зовут Валанди, а это Закнеыл. Ребята, это моя мать — Заринти.

— Звёздный, — фыркнула эльфийка, поднимая голову, дабы показаться выше двухметрового Зака, но… это не особо удалось. Вместо этого она решила просто игнорировать гостей.

Удивительно, но больше всех взбесило это фырканье именно Валанди. И если бы не рука Зака, которая схватила её под локоть, она бы высказала, какой из него звёздный. Всё-таки расизм она ненавидела куда больше, чем самих звездных — спасибо Силейз за это — а после их разговора Валанди решила не видеть больше в нем представителя его расы. К тому же, терроризировать Зака из-за его происхождения можно только ей! А он стерпел, да ещё и склонил голову перед… этой фифой! Одно радует — Зак так и не научился улыбаться и продемонстрировал свой оскал, от которого мурашки по коже. А может, он специально?

— Зак! — шикнул туманный. Увидив, как расширились глаза матери от ужаса, Гинтар посмотрел на друзей и увидел этот оскал. Они тут за тем, чтобы не бесить и не пугать свой шанс спокойно забрать письмена, что он творит?!

— Я с таким трудом уговаривала твоего отца принять в нашем доме дикарку. Ты хоть представляешь, в какой он был ярости после твоего письма? — между тем эльфийка постаралась сделать вид, что ничего не произошло.

— Мама, я же всё объяснил. Это для дела.

— Только потому Майнсет ещё не спустил на твоих гостей собак.

— Кстати, где он?

— Мы сегодня идём на званный ужин к старейшине. Как раз для твоего… «дела». Майнсет готовится к нему. Будем рано утром, но, думаю, супруг не откажет себе в «удовольствии» разделить несколько часов с твоими гостями.

Гинтар тяжело вздохнул, но промолчал, бросив вопросительный взгляд на спутников, мол, как вы?

Кая спрятала лицо за волосами и явно старалась отвлечься, дабы не наворотить дел. Ведь… к чёрту слова, брошенные Валанди пару минут назад! Валанди — святая, по сравнению с этой тварью в ангельском обличии! С каким презрением она говорила всё, что касалось спутников Гинтара! Она даже не смотрела на них, когда говорила. Если с ними себя так ведёт женщина, которые стояли тут ниже мужчин, Кая боялась даже представить, что из себя представляет глава семейства.

Валанди из последних сил сдерживалась, чтобы тоже не нажить проблем. Она даже покраснела от натуги, и казалось, что ещё чуть-чуть, и из ее глаз выстрелят раскаленные лучи и спалят весь этот остров к чертям.

А Закнеыл лишь невинно пожал плечами, мол, вообще не при делах, и это не он только что до смерти напугал мать семейства.

— Я слышу Гинтара? — откуда-то сверху раздался мужской, очень низкий и неприятный голос.

— Да, родной, — и хоть это было сказано с такой нежностью, вторая часть слов была пропитан ядом: — И с ним его знакомые.

Перед ними непонятно откуда материализовался мужчина. Красивый, но он и рядом не стоял с красотой его жены или старшего сына. Кая даже мысленно отметила, что сыновья взяли свою красоту именно от матери. Но вот взгляд… Такой взгляд был только у Сектара — наполненный надменностью и горделивостью, на уровне греха. Глава семейства имел высокий рост, даже выше Закнеыла, из-за чего Кае было намного проще скрывать свою враждебность к этим эльфам.

Глава семейства не показывал никаких эмоций, кроме высокомерия, присущего туманным. На троицу он бросил короткий взгляд, но в нём они могли прочитать всё, что он думал о них.

— Я ожидал чего-то большего, — фыркнул отец Гина при взгляде на эльфов. — Но ты не писал в письме, что это будут… — Майнсет подошёл к шеренге путешественников и, смотря на их макушки, стал медленно идти вдоль них, приговаривая: — мало что из себя представляющий звёздный… Пф, и это представитель самой опасной эльфийской расы? Я разочарован…

«А ты попробуй к нему ближе подойти, павлин набитый», — мысленно рыкнула Кая. Отчего-то с другого помещения послышался смешок Сектара.

«Так, ладно, забираю все свои слова назад, которыми успокаивал Валанди. “Мало что из себя представляю”? Да я последний чистокровный прямой потомок самого!.. Да я ему!.. Альбинос хренов, выпущу тебе кишки и добавлю цвета твоей надменной морде!» — Зак взорвался внутренним негодованием, и теперь Валанди приходилось его держать. Звёздный с трудом подавил желание снести белобрысую голову, но глаза, запылавшие алым, скрывать не стал.

Кая вновь бросила на него взгляд, дабы оценить состояние. М-да, даже его из себя вывести успели. В отличие от жены, Майнсент даже любоваться на это зрелище не стал — подошёл к Валанди и бросил на неё взгляд короче, чем на Закнеыла. Кая ревностно указала взглядом звёздному на руку солнечной, держащую его кисть.

— Какая вульгарность и в тоже время безвкусица. За одно даю аплодисменты — сочетать такие вещи просто невозможно, но вам, леди, удалось. Я ожидал от дивных эльфов лесов чего-то более… изысканного, — тем временем говорил мужчина.

— Отец, — этого Гинтар уже стерпеть не смог. — Что тебе не нравится? Валанди — одна из самых красивых представительниц…

— Твоя мать — одна из самых красивых представительниц, а это… — ох, как же неприятно он сказал «это» опуская глаза на солнечную. — если ты мне скажешь, что это лучше, чем моя жена и твоя мать, я приму это как оскорбление.

Гинтар замолчал. Он не мог сравнивать этих женщин, но и перечить отцу тоже не смел, дабы тот остался доволен. Хотя… он уже в принципе не доволен.

Валанди замерла, просто застыла, глупо уставившись перед собой невидящими глазами. Если бы не держалась за звёздного, точно упала бы. Всю ее злость как рукой сняло, оставив лишь шок. «Вульгарно»? «Безвкусица»? Она так долго выбирала этот костюм, теперь понятно, почему Гинтару она нравится больше без одежды — весь в папашу.

— Больно, — шикнул Зак, отрывая руку солнечной от себя. Он перехватил ее ладонь поудобнее, позволяя ей и дальше сжимать ее, и бросил извиняющийся взгляд на Каю — Валанди сейчас нужна поддержка, которую от Гина она получить не сможет.

А тем временем Майнсет подошёл к Кае, и Гинтар напрягся.

— А это та самая пресловутая Кая, твоя подруга?

— Да, отец.

— От дикарей я другого не ожидал, — фыркнул мужчина, брезгливо беря прядь волос девушки. Гинтар расширил глаза. «Милая, только держись. Умоляю, только терпи». Перед глазами всплыл момент, когда к ней вот так же приблизился пират в Ниварне.

«Раз, два. Черная вдова. Три, четыре, ты в паутине. Пять, шесть, хочу тебя съесть. Семь, восемь, добавки просим», — как мантру повторяла про себя страшилку Кая, дабы хоть как-то отвлечься, игнорировать, что до неё прикасается такой неприятный тип.

— Мешковатая одежда, неухоженный вид, — между тем проверял её на сдержанность Майнсет. Именно проверял, ведь возле неё он стоял особенно долго и нарочно растягивал слова. Наклонялся к ней всё ниже, заставляя прятать глаза. — И на это пугало ты променял Манари? — вот это оскорбление молча уже не могла снести. Мало того, что по больному ударил, так ещё… — Рычишь? А как нормальный эльф выражаться не можешь?

Скажет что-то — конец. Продолжит рычать — тот только продолжит насаживаться. Кая зажмурилась, но подавила в себе всю жажду убить этого ублюдка.

— Что ж… — наконец-то глава семейства отошёл от Каи и остальных к своей жене. — Она хоть умеет себя контролировать. Да и воспитанностью вы все отличились. Лучше, чем то, что я встречал в городах, — но не успел Гинтар с облегчением выдохнуть, как отец сверкнул взглядом в его сторону: — Уверен, эта вежливость — твоя работа. Столкнулись бы мы в городе, они бы сразу забыли, на чьих землях находятся.

— Скот… — Валанди не успела договорить — на ногу ей больно наступил Зак, заставляя подавиться этим словом.

— Тихо, мы почти выдержали это, — зашипел он ей в ухо.

— Гинтар, переодень этих бездомных к обеду. Убедись, чтобы солнечная была хоть немного симпатичнее, чем сейчас, а лунная не имела блох. Ужин будет в семь. Тогда и поговорим. Но недолго. Нам с Заринти ещё нужно посетить старейшину.

— Спасибо, отец, — наконец-то этот ужас закончен. Гинтар повернулся к товарищам и указал им рукой на лестницу. — Прошу, я покажу вам ваши комнаты, — как же ему не терпелось убраться подальше от родителей. Точнее убрать друзей от них. Он приобнял Валанди и Каю, и девушки почувствовали даже через одежду, насколько заледенели от волнения его руки. Да, он старался вести себя стойко, не показывать слишком ярко выраженных эмоций, но лично до Каи только сейчас дошло, каких трудов ему это стоило. Они гости — не могут ничего сказать. Но он — полноправный член семьи и такой же хозяин дома, обязан был проглатывать оскорбления в сторону его друзей.

— Я согласился усадить твоих друзей за наш семейный стол, — вдруг повысил голос Майнсет, да так неожиданно, что это было сродни с громом, — но я не выделял им гостевые комнаты.

— Отец, но не в таверне же им ночевать.

— Как раз именно там! Или, как хочешь, умещай эту ораву в своей комнате.

Гинтар одарил своего отца неприятным взглядом, но смолчал. Ладно. На троих там вполне будут места, а сам либо у брата заночует, либо в той же гостевой. Но в таверну их не отправит. Им просто будут врать, что нет мест.

Отец бросил испепеляющий взгляд на троицу и, предложив жене руку, поднялся с ней наверх. Наконец-то! Гинтар расслабленно расправил плечи и выдохнул.

— У нас есть время до ужина? — мертвым голосом спросила Валанди. Ей не хотелось ни минуты больше находиться под крышей этого дома. И ночевать здесь она не собиралась. Как только выдастся момент, сбежит в сад, найдет тихий угол и изобьет какой-нибудь чертов куст, чтобы выпустить пар. Как же остальные были с ней солидарны.

Зато Кая не стеснялась в выражениях. Она подскочила к Гину и, взяв его за ворот, потянула к себе:

— Это ты мне обещал?! Это что за чёрт сейчас был? Пугало? Да я…

— Вот! — из соседней двери, в которой прятался младший брат, вышел Сектар и театрально захлопал в ладоши. — Именно этого представления я и ждал!

— Не смешно, Сек.

— Нет, это было бы очень смешно! — младший смеялся, а Гинтар, пусть неискренне, но улыбнулся ему, и братья обнялись. — Что это за представление выдрессированных собачек было?

Так и не получив ответа на свой вопрос, Валанди просто развернулась, чтобы уйти. Она вдруг осознала ту пропасть, что разделяла ее и Гинтара. И она ещё на что-то надеялась? Даже смешно стало.

— Ты куда? — но Зак ее остановил. И обратился к Кае, пытаясь и ее успокоить: — Ты вовсе не пугало.

— А ты не лечи меня! — рявкнула лунная уже на звездного. Она была зла не только на этого павлина, но и на Зака. У Валанди теперь был Гин! Это его работа её успокаивать! А Зак с ней и за ручки держался, и сейчас не отпускает. Это Кая была на грани убийства!

— Нам нужно добро отца, — между тем рассказывал Гинтар брату. Он увидел Валанди, хотел её остановить, но просто не успел.

— Тогда этот идиот вас просто за нос провел, — засмеялся Сектар, говоря остальным. — Отцу все равно на вас, но за магию он сам готов унижаться.

— Что?!

— Не слушай его, Кая. Это не так.

— Зря ты, братишка, ох зря. Это мне приходится с ним жить, так что поверь, я его знаю уже лучше, чем ты.

Тихий смех прервал их всех. Он медленно нарастал, пока не стало понятно, что это смеялась Валанди.

— Получается, что этот индюк оплевал нас всех, а сам готов в ногах валяться, лишь бы мы закончили этот путь? — она подняла глаза на Гинтара, и в них он увидел долю безумия. Она скинула капюшон, гордо задирая голову, откинула полы плаща, демонстрируя свой «безвкусный» наряд. — Я вторая правительница Сильверсана, мне поклоняется любой мужчина, как только я захочу. Если хоть ещё одно оскорбление в сторону меня или моих друзей слетит с ваших грязных языков…

— С ума сошла, балбесина? — Зак отвесил солнечной хорошую затрещину. — Без их помощи мы далеко не уйдем.

— Эй! Ты сам готов ему кишки выпустить, — возмутилась она.

— О, поверь, я ещё отыграюсь за каждое его слово, но позже, — нехорошая тень проскользнула по лицу звёздного.

— Успокойтесь все! — поднял голос Гинтар. — Сектар не может этого знать на сто процентов! И кстати… Это Сектар, мой брат.

— Его высочество снизошел до представлений, — но комментарий туманного остался без ответа.

— Сек, отведи Валанди в купальни, которые на втором этаже. Кая, ступай с ним, а я Зака отведу на пером этаже, потом покажу комнату. Кстати, у тебя можно будет переночевать?

— Да, конечно. Я всё равно планировал быть сегодня не здесь, но… — ох, как-то странно его глаза блеснули на звёздном. — Можете пользоваться моей комнатой, но, предупреждаю, узнаю, что кто-то там занимался не тем, чем надо…

— Не переживай, этого точно не будет, — махнул на него рукой Гинтар. И не потому что не хотел, но уж больно болезненно он воспринял слова Валанди по поводу любого мужчины, что отразилось на его взгляде в её сторону. Лунная же совсем намека не поняла. Зато заметила, что младший туманный вновь смотрит на неё.

— Хотя, если это будут женщины, — усмехнулся он, — то им можно заниматься на моей кровати всем, чем пожелают.

— А ты будешь подглядывать? Или собрался нюхать простыни после, извращенец? — Валанди как с цепи сорвалась. Она долго терпела, и теперь с её языка было готово сорваться все что угодно. Однако она помнила о предупреждении Гинтара и не смотрела в глаза его младшему брату, даже обращаясь к нему.

— Кая, у тебя есть трава, способная ее заткнуть на пару дней? — вымученно обратился Закнеыл к лунной. Он потерял все надежды утихомирить разбушевавшуюся солнечную и искал поддержки у остальных.

— А что скрывать? Я люблю запах голых женщин по утру, — пожал плечами брат так сладко улыбнувшись, что Каю аж передёрнуло, пока она предпочитала игнорировать звёздного. Но любезность Сектара быстро спала с лица. Он не желал такого обращения в свою сторону терпеть, да ещё и в своём доме. — Но тебе, крошка, я бы посоветовал следить за словами и тем более, кому ты произносишь их. Здесь не Сильверсан. У тебя нет ни имени, ни власти. Молчи, коль не знаешь, что сказать, и не думай, коль в чём-то можешь ошибаться…

— Сектар, не вздумай делать это вновь! — Гинтар слишком неожиданно материализовался между ним и Валанди, прикрывая эльфийку собой. Брат лениво поднял на него глаза. — Не читай её мысли. Если ты мне и эти отношения разрушишь…

— Я даю ей совет, дабы ваши отношения имели хоть какое-то будущее. И первый совет, дорогая моя, — как оказалось, младший был и физически сильнее старшего — ему не составило труда отодвинуть от солнечной туманного, дабы сказать: — Не сравнивай Гинтара с отцом. Будь ты хоть самой Силейз, он бы нашёл, до чего докопаться. Ты ему нравишься без одежды, не потому что отвратительно одеваешься, а потому что…

— Что? — это было тихое слово, настолько, что любой крик не мог ударить по ушам так больно. Гинтар удивленно повернулся к Валанди и… какая же обида прочиталась в тех глазах. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но смолчал, отвернувшись от неё. — Сектар, просто покажи им купальни, а потом мою комнату.

«Ещё и мысли читает, поганец! Да, тогда слушай: мерзавец, отвратительный червяк, помет тролля…» — и ещё много-много оскорблений она перечисляла в своей голове, надеясь, что гаденыш их слышит. Она заметила эту обиду в глазах Гина, но была слишком зла, чтобы чувствовать стыд за свои мысли. И вообще, это же ее мысли!

— Веди уже, — бросила она, когда поток ругани в её голове исчерпался.

«И ты называешь себя второй правительницей? Позоришь как себя, так и того, кто воспитывал тебя. Я предупредил», — послал он ей ответную мысль после её замечательной тирады, которую он слушал в полуха.

Он махнул рукой, приказывая идти за собой, оставляя двух эльфов внизу.

— Прости за всё это, — искренне извинился перед Закнеылом Гин. — Пойдём.

Сектар вывел дам в такой же большой холл, но этот уже вёл в два разных крыла здания. Идя по правому коридору, изредка, но чаще всего молча, туманный показывал эльфийкам комнаты:

— Это моя… Следующая — Гинтара. Родители в левом крыле, так что встретиться с ними шанс мал. Но из комнат лучше не вылезать. Эй, лунная, хватит трястись, уже всё позади.

— Да пошёл ты…

— Дикари, — фыркнул в ответ Сектар.

========== 21. Проще быть мстительной сволочью ==========

В доме Гинтара были слуги, хоть они могли не сразу попасться на глаза — вели себя как мышки, стоило кому-то из хозяев войти в то или иное помещение, как те сразу убегали. Так Гинтар привёл спутников в столовую, где уже был накрыт стол, поданы самые разнообразные, но преимущественно морские блюда.

Как и было наказано, все выглядели в лучшем виде. Кае пришлось нарядиться в то самое зелёное платье, и она вновь превратилась в милую эльфийку, да ещё и с высоким хвостиком. Но вот только настроение от этого не прибавилось. С самого утра Закнеыл не видел эльфиек — с ним носился Гинтар. Лишь ближе к вечеру он махнул рукой, мол, будешь собой. Ну не шли ему одежды туманных!

Родители братьев решили ещё попытаться оскорбить гостей. Но такому оскорблению те были рады — Майнсет и Заринти отужинали раньше, а когда пришли гости, встали и, распрощавшись с сыновьями, в упор не видя остальных, ушли. «Что ж, так даже лучше», — решил Гинтар, как полагается джентльмену, помог сесть сначала Валанди, потом Кае. Правда, последняя этот жест не оценила.

Вся четвёрка сидела напротив одного Сектара, так что ему очень хорошо было видно лицо каждого. И дабы этот оболтус не выдал новую партию гадостей, Гинтар начал вести с ним непринуждённую беседу о своих странствиях.

Все остальные молча пережевывали пищу. Валанди думала, что даже еда у этих туманных отвратительная, а вот Зак действительно наслаждался обедом. Когда ему ещё доведётся попробовать такие деликатесы? Точно не в дешёвых забегаловках. А в перерывах между движениями челюстей он поглядывал на Каю и наслаждался ее видом в этом красивом платье.

— Ну, а потом — я тебе писал — мы пошли сначала к солнечным, потом у звёздных побывали, — между тем закончил говорить Гинтар. Брат же его словно не слушал — то и дело смотрел сначала на одну эльфийку, потом на вторую. Если уж в Валанди его привлекала красота и платье, которое ему, например, очень понравилось, то в оборотне был скорее экзотический интерес. — Сектар, я с тобой говорю.

— Да я уже всё ваше путешествие просмотрел, когда только тебя увидел, — скучающе произнёс младший. И будто для себя что-то решив, он откинулся на спинку стула и последний раз оценивающе посмотрел на Валанди. — Я знаю, в путешествии довольно трудно без денег. Да и вообще, нелегко тебе пришлось…

— Да что ты знаешь о нелёгкой жизни? — усмехнулся старший.

— Ну не скажи. Пока ты бегал по лесам и болотам, отец заставил меня отслужить старейшине в королевской страже.

— Правда? И как всё прошло?

— Всё, как обычно, — отмахнулся он. — Я показываю себя, меня повышают, остальные считают, что я магией пользуюсь. Ну не в том суть. Я хочу дать тебе десять тысяч золотых за ночь с этой солнечной.

Поперхнулась Кая. Поперхнулся Гинтар.

— Чего? — из рук Валанди выпала вилка, которая так и не поднялась ко рту.

Как хорошо, что Гинтар заставил Зака оставить клинки, иначе он прирезал бы зарвавшегося юнца на месте.

— Отказываюсь, — но Валанди не нужна была ничья защита. После того случая она ни за что не позволит кому-либо притронуться к себе без разрешения. Лучше умрет.

Но её мнение не интересовало Сектара — он смотрел лишь на брата.

— Ты смеешься?

— Твоя женщина очень красива, — наконец-то удостоив солнечную взглядом, туманный улыбнулся: — Я не принимаю тебя за шлюху. Я хочу заплатить за удовольствие, но не тело. И не будь она твоей, Гин, я бы не то что денег, даже мнения твоего не спросил, однако…

— Вот именно, Сектар, она — моя. Я не позволяю тебе даже думать о ней в том ключе!

— Хорошо, хорошо, — отказ ни сколько не оскорбил туманного. Лишь прошептав что-то вроде «Очень жаль», он посмотрел на лунную. — А что насчет неё? Только за неё даю не более пяти тысяч, уж не сочти за оскорбление, но ей и близко не стоять подле солнечной.

Часы медитации не прошли даром. Лунная не напала, даже слова не сказала. А может, Кая просто была поражена наглости и тому, как в этих местах относятся к женщинам: как к товару! Да эти ублюдки даже хуже звёздных — те хоть не скрывают того, какими мразями являются. Ну и… как женщина, она была оскорблена до глубины души за эту «скидку».

— Она же ничья, — забил последний гвоздь Сек.

— А ещё все нас считают самыми отвратительными эльфами, — спокойно проговорил Зак, надкусывая очередную креветку. — Мои сородичи хотя бы не прячутся за всей этой дорогой мишурой.

Он отбросил вилку и завертел в руках столовым ножом, недвусмысленно намекая, что ему хватит и его для убийства.

— Мне наскучило здесь. Вечер, где не проливается кровь, слишком унылый, — он воткнул этот тупой нож в стол, вгоняя в дерево почти по самую рукоять. — Кая, не желаешь потренироваться? Счёт уже за сорок перевалил, когда отрабатывать думаешь?

— А также звёздным манеры не писаны, — ответил Закнеылу младший, не позволил вставить Кае «да». — Пока хозяин не встанет, гости сидят, тем более… ты испортил любимый стол моей матушки.

Поймав взгляд Сектара, Закнеыл ощутил ужасную головную боль, которая не то что думать, не позволяла даже стоять — туманный эльф залез ему в голову и очень грубо стал просматривать воспоминания, неаккуратно выдёргивая их из глубин подсознания. Какие-то воспоминания он нарочно замедлял, чуть ли не пихая в нос их обладателю.

Схватившись за голову, Зак с трудом сохранил сидячее положение. Сектар откапывал самые жуткие воспоминания в его голове, но на этом он решил и сыграть. Усилием воли он сам выудил в памяти кошмары, что он творил в академии, и бросил их в туманного. Хотел сломать его страшными картинами? Так пусть теперь сам наслаждается просмотром кровавого пира, пусть видит, с кем связывается.

Глаза Закнеыла горели красным, а из носа, кажется, пошла кровь, но он продолжал эту ментальную схватку, не желая отступать.

— Гинтар, останови его, — прошептала Валанди, прикрывая рот рукой.

— Сектар, немедленно прекрати! — в один голос с Валанди вскрикнул старший, но тот, не отрывая взгляда от Закнеыла, махнул рукой, останавливая брата. Гин боялся подойти — он переживал, что резкая остановка этой магии может кончиться слишком чревато.

— И ты этим хвастаешься? — мурлыкал Сек. Противясь, звёздный делал лишь себе больнее. — Да, мне очень страшно. Просто трясусь, звёздный. Мне это не интересно, — надавив на разум, Сектар стал искать свою цель. Он делал всё это не просто так, но, как и обещал, всё для Гинтара.

— Сволочь, немедленно останвоись! — Кая вскочила с места, испугавшись за стояние Закнеыла, обняла, как бы пряча его голову за своим телом, но Сектару то было не помехой — он увидел его глаза, и он мог продолжать делать всё, что хочет.

— Какая симпатичная звёздная, — мурлыкал он время от времени, на каждое предложение вынимая нужное воспоминание. — Ливафейн… Красивое имя. Да и тело прекрасное, хоть и звёздная. Так, это не интересно. Надо же… Да ты всей душой желал спасти солнечную? Забавно, ведь она вряд ли поймёт, на какие жертвы ты для неё пошёл. Она даже не помнит, как ты на неё смотрел в этот момент. О, лунная, а ты сексуально мастурбируешь…

«Что? — распахнула глаза от удивления, Кая, не отпуская голову Зака, застыла, чувствуя, как лицо заливается краской. — Он… видел?»

— Да после такого я бы сам не удержался от того, чтобы с ней переспать, — между тем продолжал показывать моменты из жизни звёздному.

— Что ты сказал? — настала очередь удивляться Гинтару. Не просто удивляться… До него быстро дошло сказанное, и юношу просто затрясло, но вот вопрос: отчего?

— Более того, так грязно воспользоваться её одурманенным состоянием? Ах, звёздные, такие звёздные.

А того это лишь забавляло. Он получал эстетическое удовольствие от вида Закнеыла и от того, как сейчас смотрели на него его друзья.

— И что с того? — невозмутимо спросила Валанди. — Он же звёздный, чего от них ещё ожидать? А я ведь предупреждала вас на его счёт, — упрекнула она остальных. И слова ее звучали искренне, и мысли были такими же. — Эй, а вытащишь из Гинтара грязные мыслишки? Хочу узнать о его бывших подружках. Может, что-то о Манари?

Закнеыла отпустило так же резко, как и схватило, не оставив даже легкого ощущения болезненности. Оба брата одновременно посмотрели на Валанди. Гин был уверен, что после услышанного вообще реальность откажется воспринимать, но её вопрос как пощечина…

— А я тебе и так расскажу, — и вновь улыбка младшего спала. Для него же вообще будто ничего не произошло, как сидел вальяжно, так и остался. — Все его бывшие подружки любили только его статус и деньги. Что же до дочери виноделов, она единственная, кто полюбила его не за это, но вот только его сердцу она не мила. А что касается тебя…

— Сектар, не смей! — секунда, и перед лбом брата образовалась тонкая льдина, готовая нанести увечье. Вторая секунда — перед лицом Гинтара образовалась такая же. — Хватит лезть в мои отношения.

— Если бы не я, сейчас бы либо Махалей, либо Отария спали в твоей кровати. Но не с тобой, а с твоими деньгами. Ты хоть раз мне спасибо за это сказал?

Кая воспользовалась моментом и помогла Закнеылу встать со стула. Не смотря на него, стала подталкивать к выходу, предлагая покинуть столовую.

Валанди бросила взгляд на звёздного, убеждаясь, что её план сработал, и Кая увела его подальше отсюда.

— Что касается меня… — вернулась она к братьям. — Деньги мне не нужны, у меня их и так полно. Статус — то же. Я люблю Гинтара, и все тут. Просто за то, что он есть, — она шагнула в ту пропасть, что образовалась между ними по большей части по её вине, надеясь встретить внизу его или разбиться. — Скажешь, что такая грязная потаскуха, обесчещенная звездными, должна радоваться, что на нее хотя бы взглянул такой, как Гинтар, и я не стану это отрицать — я безумно рада, что он на меня смотрит. Наслаждаюсь каждой минутой, проведенной с ним. И подари мне хоть золотого дракона, я ни за что не променяю Гинтара на ночь с тобой или кем-либо ещё.

Сектар всё это время неотрывно смотрел на Валанди, будто забыв, что в нескольких сантиметрах от лба парила смерть. С каждым её словом, с каждым предложением улыбка на лице туманного становилась шире, но, в отличие от любых других раз, она была… тёплой?

— Что ж вы все такие правильные? — усмехнулся он. Льдина у лица Гинтара упала и разбилась, а вслед за ней и растворилась Гинтаровская. Стрессовой ситуации сделать не получилось. Зато он удостоверился в искренности чувств этой солнечной. — Она хороша. Я одобряю твой выбор.

— Будто мне нужно твоё одобрение, — фыркнул старший.

— Нет, но тебе нужна забота. Этой я, пожалуй, могу доверить своего непутёвого старшего брата.

И как ни в чём не бывало, Сектар принялся поглощать еду. Вот так просто, не было тут будто ничего! Гинтар же повернулся к Валанди. Он слышал её слова. Каждое слово так приятно вбивалось в его сердце, которое не желало отпускать их. Хоть всё ещё где-то он был злым, но уже на звёздного — с ним будет отдельный разговор — он обнял свою любимую так крепко, как только мог.

— Прекрати вспоминать тот день, — молящим голосом прошептал он на ухо. Хотя, Сек всё равно всё слышал. — Его не было, слышишь? Ты для меня самая чистая и самая прекрасная эльфийка на свете. Ясно? Я не знаю, как тебе это доказать. Скажи, как? У меня не осталось сил тебя просить и говорить, что всё, что было у звёздных — меня не трогает. Ты моя, слышишь? Только умоляю, забудь тот день. Вспоминаешь ты, воспоминаю и я. И мне не описать словами, как больно раз за разом осознавать, что я не уберёг тебя, — как и сейчас. Уговорил бы он их тогда остаться! Не отпустил бы на ту глупую охоту в таких опасных землях! Пришел бы пораньше! Но нет… ничего не сделал. И правда, пока не вспоминает Валанди, не помнит и он.

— Знаешь, что мне сказала сестрица? «Мы должны брать из прошлого огонь, а не пепел», — прошептала Валанди слова Силейз, сказанные ей при последней встрече. — Я стала сильнее, в том числе благодаря тебе. Ты починил меня, ты вернул обратно любовь к жизни, и теперь мы справимся со всем вместе. Именно поэтому я хотела вернуть свои воспоминания. Хочу узнать, что увидел Зак во мне, что заставило его измениться. Не ради него, ради себя… ради нас. А в том, что случилось у звездных, нет твоей вины. Рано или поздно я бы все равно к ним попала, чтобы все выяснить. Одно время даже искала артефакт, который позволяет изменять внешность, надеясь, что таким образом смогу пробраться в пещеры. Это же я — бедовая Валанди — Фрид и Трен меня так прозвали. И признайся, тебе было бы скучно со мной, не попадай я постоянно в неприятности, — она тихонько засмеялась. — Обещаю, больше не буду напоминать, если тебе больно это слышать.

— Мне больно это слышать, — прошептал он, но ответил на её улыбку своей, после чего поцеловал нежно так, мягко.

— Слушай, Гинтар, а ты когда собрался ей делать пр… — вот надо было ему вставить своё слово, вот надо было! Благо Гинтар успел схватить что-то со стола и швырнуть в брата. Это оказалась его кружка. Любимая, между прочим. От которой увернулся Сек, и та разлетелась вдребезги. — Намёк понял. Молчу.

— Мне ещё нужно поговорить с Закнеылом, — прошептал в губы Валанди Гин. — Если ты ещё хочешь вернуть воспоминания о прошлом, останься с Сектаром, он поможет.

— Предлагаешь мне остаться с ним наедине? После всего, что я наговорила? — Валанди в ужасе округлила глаза. Он смерти ее хочет! С Заком и она бы поговорила — кинжалом с его печенью — но она понимала, что им нужно разобраться по-мужски. А она ещё хорошенько врежет Кае за то, что подпустила к себе звёздного. — Ладно, иди и наподдай ему. От меня дважды!

Гин только улыбнулся ей. Он правда хотел обойтись без рукоприкладства, но… Почему у него кулаки чесались? Казалось бы, чего такого? Но был не просто секс, а, если верить брату, так она еще и одурманена была.

Всё дальше отходя от столовой и возвращаясь в свою команту, куда, он уверен, ушла пара, Гинтар каждый раз прокручивал слова Сектара в своей голове. И злился всё больше. Он ему доверил не просто друга! Почти сестру! На несколько дней! И что тот с ней сделал сразу, как только представилась возможность? Руки тряслись всё сильнее, он чувствовал, как вновь начинает поддаваться своему сумасшествию, которое настигло его у звёздных.

Да, пара была в комнате. Кая нервно ходила взад вперёд, а Закнеыл просто сидел в кровати, обхватив голову руками. Стоило увидеть туманного, как лунная тут же нахмурилась и открыла было рот, но Гин опередил её:

— Оставь нас.

«Ага, сейчас, разбежался», — оборотень прислонилась к шкафу и сложила руки на груди, гордо подняв голову, как бы намекая, что она думает о его приказе.

— Может, сами выйдем? — предложил Закнеыл, поднимаясь с кровати. Его ещё слегка пошатывало после удара Сектара, но он ясно понимал, что этот разговор откладывать нельзя. Нельзя было скрывать все с самого начала. — Я думаю, для разговора нам понадобится комната побольше, — в его руках был пояс с мечами.

Гинтар если и думал о драке, то ходя бы кулачной. Не то чтобы он струсил, но был крайне удивлён полному обмундированию Звёздного. Что ж, если он хочет драться…

— Тогда следуй за мной.

Но всё же туманный ещё не боялся повернуться к нему спиной. Кая там сзади возмущенно стала кричать: «Не игнорируйте меня! Я сказала, убери кинжалы!» Но когда дело доходит до мужского разговора, женщины как-то сразу забываются.

Гинтар привёл Закнеыла на задний двор дома. Здесь было просторно — недалеко находился пруд, всё также местность украшали фонтаны.

— Как ты мог? — наконец повернулся к нему лицом туманный. — Как ты мог так со мной поступить? Я оставил на твоём попечении…

— Гинтар, всё не так, как рассказал тебе…

— Кая, заткнись! — рявкнул туманный, сжав руки в кулаки. А психоз нарастал…

— Кая, уйди, — спокойно проговорил Зак. Он надеялся увести Гинтара подальше от нее, чтобы не задело, а мечи ему нужны были только для защиты — он не намеревался нападать. Видел, что туманный эльф опять на грани, и пусть он обратит гнев только на него. — Я не собираюсь оправдываться. Сделал то, что считал нужным, и ничуть не жалею об этом. Ты не сможешь быть с Каей как раньше — теперь тебе нужно заботиться только об одной женщине. А я буду защищать ее до конца жизни. Если ты не хочешь ее мне доверять, решим все как у звездных — поединком. Я заберу ее силой, — он рывком вырвал мечи из ножен и приготовился к любой реакции Гинтара.

— И нужна она тебе будет за тем, зачем звёздным женщины, — это было скорее утверждение, нежели вопрос, и на лезвие Гинтар отреагировал, как на красную тряпку — из пруда тут же вышли девять его любимых льдинок, остриём направленные на Зака. — Или ты мне втирать про любовь будешь?

— Да вы с ума посходили? — повысила голос оборотень. Ей было с одной стороны страшно, но с другой… Вся эта ситуация её настолько сильно разозлила. Опять же, может, из-за полнолуния, но сам факт того, как Гинтар с ней нянчился, просто не укладывался в голове. Одно дело, если бы он проверял покушала ли она, тепло ли одета… Но до драки из-за чего?! Лунная подскочила к туманному, трясясь от ярости. Взяв его за ворот опять, она заставила его посмотреть в своё медленно трансформированное лицо:

— Слушай, Гинтар. Закнеыл может спать со мной когда и где хочет. Он может трогать меня чем и как хочет. А знаешь, что самое прекрасное? Это вообще! Тебя! Не касается! Кем ты себя возомнил? Стоило появиться Валанди, так ты сразу хвостом в её сторону завилял, про меня забыв. А теперь ещё смеешь права качать?

— Эм… Кая, — Зак замешкался от такого настроя лунной.

Нет, с одной стороны он был рад, что она вступилась, потому что был не в состоянии увернуться от первой же атаки Гинтара, но с другой — это их мужское дело. Хотя все его силы уходили на то, чтобы просто стоять, однако за Каю он был готов бороться до последнего.

— Кая, — он сделал шаг к туманному, — уйди, — ещё один шаг заставил его пошатнуться, — мы сами разберёмся, — он сделал усилие, чтобы усмехнуться. — Что я за мужчина, если не могу постоять за свою женщину?

Каждое движение отдавалось болью в голове, но он будет стоять. Пока не докажет, что достоин ее.

— Да вы поубиваете… — и она замолчала, впав в ступор из-за его последней фразы. Это звучало так… странно, особенно по отношению к ней. Она чья-то. Её хотят забрать, пусть силой, и пусть не у двуглавого дракона, но… Как-то всю злость сняло рукой. Было только медленное осознание его слов. Значит, для него всё настолько серьёзно? Она его. Но мысли сразу ушли на второй план, ведь с ним… что-то было не то. Боится? Нет, к Закнеылу это не может относиться. Но нет привычной уверенности в его движениях, что-то происходит. — Зак, ты…

Не успела она сказать — Гинтар, который вовсе перестал кого-либо слушать, воспользовался её минутным ступором и, спокойно отодвинув в сторону, сделал шаг к Закнеылу. В ту же секунду льдины полетели в звёздного.

— Гинтар, нет!

Закнеыл бы с лёгкостью увернулся, будь в лучшем состоянии, но паршивец хорошо потрепал его мозги. Координировать движения было трудно из-за невыносимой головной боли. Ему бы спокойно лежать сейчас, а не отстаивать мужскую честь.

Отбив один осколок, Закнеыл увернулся ещё от двух, с трудом он разделался ещё с несколькими, но два из них достигли своей цели, вонзившись в плоть. Заку удалось только отвести их от жизненно важных точек, поймав их оба рукой. Он тут же выронил клинок, но устоял на ногах. Алая кровь брызнула из ран и неприятно окрасила траву у ног звездного.

— Зак! — новый крик Каи, она рванула вперёд. Непонятно, то ли Гинтар перестал совсем себя контролировать, то ли действительно хотел убить звёздного, но оставшиеся льдины полетели на него. Точнее уже на оборотня, которая обняла Зака, прикрывая с собой.

Гинтар и Кая одновременно посмотрели на эти маленькие колья, и только сейчас до Гина стал доходить смысл произошедшего, правда, не успел он остановить свою магию — не долетев до цели, льдины расстаяли в воздухе, лишь обрызгав лунную.

— Этого мне было достаточно, — к ним навстречу бежал Сектар, а за ним и Валанди. — Гинтар, спи!

И тот уснул. Прямо вот так, стоя на ногах, которые тут же подкосились, и туманный упал на землю.

— Это я должен тебя защищать, а не наоборот, — разозлился Зак на Каю. Хотел было оттолкнуть, но только сильнее прижал к себе.

— Идиот… — прошипела ему на ухо Кая, вцепляясь когтями в плечи, но скорее от испуга. Вообще от всего! Её дурманил запах крови звёздного, злил, и в то же время пугал. Куда там в него попали, что с ним сделали? — Оба. Не делай так больше.

— Гинтар! — вскрикнула Валанди, когда он упал. Быстро подбежав к нему, она осела на колени рядом и проверила наличие ран. — Я просила проучить его, а не убить, — ворчала она. — Что ты с ним сделал? — солнечная грозно воззрилась в грудь Сектара, проклиная, что не может просверлить прямо его глаза.

— Я просто его усыпил, — махнул рукой Сектар на солнечную, игнорируя пару вообще. Подошел к телу брата. Ловко подняв его на руки и закинув на своё плечо, он поманил Валанди, мол, пошли за мной, а сам смотрел на Закнеыла.

— Идите в его комнату и не вылезайте. До трёх ночи он проспит, но что дальше — не знаю. Медиков позвать? — сухо спросил он.

— Твоего гостеприимства мне хватило, — зло бросил Зак и без предупреждения рванул первый осколок из руки, даже не вскрикнув. Зато в глазах потемнело. Он схватился за второй чуть ниже, но побоялся, что потеряет сознание, если повторит это прямо сейчас.

Валанди вскочила на ноги и беспокойно затанцевала рядом с мотающимся на плече Гинтаром. Она бросила неодобрительный взгляд на Зака, говоривший: «С тобой я разберусь позже».

— Прекрати так делать! — угрожающе прошипела лунная, перехватив его руку. — Надо было же додуматься, силой меня забирать! — бурчала она, оглядываясь в поисках трав. Сейчас скорее даже сама с собой бубнила, откинув свою панику: «Нужно ему помочь. Обезболить! Да! Но чем?» Здесь столько много диковинных незнакомых трав, а знакомых почти не видно. — Будто я вообще бы осталась с кем-то из вас, поубивай вы друг друга. Идиоты, олухи… Вот поправишься, я тебе руку отгрызу. И ногой Гина закушу.

— Уверен, моя вкуснее будет, — пошутил Зак. — Давай вернёмся в комнату.

Если он сейчас же не сядет, то свалится и больше будет не в состоянии двигаться какое-то время. Пока есть силы, нужно доковылять до какого-никакого убежища.

— Очень смешно! А знаешь, мне сейчас вообще не до шуток! — но его она услышала. Взяв под руку, лунная помогла ему вернуться сначала в само здание, потом на второй этаж, в ранее указанную комнату. Она тут же усадила его на кровать, а сама побежала в купальни — благо, они были совсем близко с его комнатой. Разорвав полотенце и намочив куски ткани, лунная вернулась в комнату. — Закатай рукава или раздевайся, — на бегу бросила оборотень, садясь рядом со звёздным.

Кое-как он снял рубашку, давясь болью. Весь побледнел, что сделало его кожу ещё более болезненного оттенка, а на лбу выступила испарина. Он прикладывал массу усилий, чтобы оставаться в сознании. Как только Кая закончит обрабатывать раны, он обязательно отдохнёт.

— Закнаэл, нам нужны медики, — если сначала она смотрела лишь на его раны, в одной из которых льдина просто стала таять и вытащить её было легче, то сейчас, видя его состояние, Кая серьёзно взволновалась. — Это всё из-за того, что он залез тебе в голову?

Ведь он, порой, получал и более страшные ранения, но состояние не было даже в половину таким плохим. Она помогла ему прилечь, но вместо вытирания крови, она осторожно стала обмакивать его лоб.

— Он перемолол в фарш все мои воспоминания, — тихо проговорил Зак, поднося здоровую руку к лицу. — Выпотрошил сознание, что до сих пор в себя прийти не могу. Голову как раскаленным обручем сжали.

Пожаловался Закнеыл, прежде чем глупая гордость заставила бы его промолчать. Он ласково положил ладонь на руку Каи и заглянул в её обеспокоенные глаза.

— Все будет в порядке, — успокоил он ее. — Мне просто нужно отдохнуть.

— Если что не так, обязательно скажи, — прошептала эльфийка. — Умолчишь — я тебе отомщу… Эта вещь с воспоминаниями покажется тебе сказкой.

И выражение лица ясно давало понять, что она не шутила. Но в последний момент её взгляд смягчился, и Кая наклонилась к звёздному, чтобы поцеловать его в лоб. Далеко лицо не убирала — заглянула ему в глаза. Даже как-то… влюбленно. Да, а почему нет? Он взял её своей лаской и шутками, пусть и с прошлыми наклонностями, заботой и… Он был рядом, теперь, когда не было больше Гина.

— Кая… — с придыханием пролепетал Зак, притягивая ее к себе ближе. — Перевяжи меня, чтобы я не умер от потери крови, пожалуйста.

Сбил весь трепетный настрой суровой реальностью. Он отпустил ее и почти в полудрёме уже пробормотал:

— Только не уходи никуда…

— Да, да, конечно, прости, — Кая вернулась к своей задаче и окончила, только когда он уже спал. Взволнованно проверив сердце и дыхание, Кая взобралась на кровать и легла к нему под бок, свернувшись калачиком. Так и уснула, убаюкиваемая его дыханием.

***

Комната Сектара была очень богата, но в то же время пуста. Женщины были здесь частыми гостьями, о чем говорили духи, косметика, даже приоткрытый шкаф с женской одеждой. Такая же в холодных тонах. Да и двуспальная кровать, мягкая, как облако, была застелена светло-голубыми простынями и одеялом. Того и глядишь, может показаться, что семейка живёт во льду.

Брата он уложил на кровать и тут же сел у изголовья, опустив руки на его лоб. Ладони туманного засветились, и он неотрывно смотрел в веки Гинтара. Старший выглядел таким спокойным, таким безмятежным. Будто не пытался никого убить несколько минут назад.

— Так что, — как-то без интереса обратился он к Валанди, не отрываясь от брата. — Ты не договорила. Возвращать тебе память?

— Не думаю, что ты сделаешь это по доброте душевной. Что ты хочешь взамен? — съязвила солнечная. Она стояла в ногах кровати, с беспокойством следя за действиями Сектара. Хотела присесть и взять Гина за руку, но боялась тем самым нарушить хрупкий баланс магии. — Могу я?.. — она указала на край кровати, спрашивая разрешения мага.

— Об этом просил меня Гинтар, а не ты, — но его позабавило то, какое у эльфийки сложилось мнение о нем. Он единожды оторвал взгляд от лица Гинтара, смотря на причину вопроса, после чего усмехнулся: — Я с его головой работаю, а не с руками. Делай с ним, что хочешь, но только громко не разговаривай. Я отвлекаюсь.

В этот момент Гинтар нахмурился во сне, но тут же каждая его морщинка разгладилась, будто что-то укололо эльфа. Предугадав новый вопрос Валанди, Сектар обратился к ней:

— Не беспокойся. Запирать не так сложно, как отпирать, но в первом случае это всегда насилие над мозгом. Ему несильно больно.

— А то, что ты сделал с Заком? — она всё-таки присела и сразу схватила руку своего возлюбленного, всматриваясь в его черты лица. — После такого зрелища я не хочу, чтобы ты залезал мне в голову.

— Я просто смотрел его воспоминания и вырывал ему на показ. Это можно делать как грубо, так и… — хотел сказать «нежно», но ему показалось, что это будет неуместно. Точнее, девица не так поймёт, — аккуратно. Я не собираюсь просматривать всю твою жизнь. Только отопру для тебя кусок этой жизни и всё.

Всё звучало очень красиво и понятно. Да и когда Сектар был сосредоточен на деле, он уже не выглядел таким ублюдком, каким показался за ужином. В расслабленном состоянии его лицо было хмурым, словно всю свою жизнь он был вечно чем-то недоволен.

— Я подумаю, — так и не решившись, сказала Валанди. Все равно было что-то, что тревожило ее. Вдруг он залезет не туда или сам воткнет лишнее? Доверять ему свои мозги она пока не собиралась. После непродолжительного молчания, она снова тихо заговорила: — А что ты сейчас с ним делаешь? Долго ещё?

— Ты про его отклонения знаешь? — вопросом на вопрос спросил Сек.

— Нет, ничего такого он не рассказывал, — нахмурилась она. Мысль, что Гин что-то скрывал от нее, очень не понравилась ей.

— Гинтар родился с очень большим запасом магических сил. Больше, чем у многих туманных. В детстве был эмоциональным ребёнком. И научиться контролировать их так и не сумел. Зато магия им овладевала сразу, стоило Гинтару ощутить сильный всплеск эмоций, будь то радость или печаль. Я запечатал большую часть его магии, но она, грубо говоря, сломала печать. Сейчас я делаю то же самое, только ставлю защиту сильнее. Сегодня он чуть не убил звёздного. А в прошлом письме писал, что мог прикончить как его, так и оборотня, даже не понимая, что творит, — и словно в такт его словам сияние стало то усиливаться, то уменьшаться. Но во время последнего слова оно прекратилось вовсе, а Сектар встал с кровати и больно сжал свои виски.

— Я и забыл, как это трудно, — устало выдохнул он, скорее больше к себе обращаясь. — Всё равно, что копаться в головах лунных.

— Тебе это нравится, да? — тон Валанди заметно похолодел. — Заглядывать в чужие мысли, наблюдать за их страданиями, копаться в чужой грязи, будто своей тебе мало, — если бы не просьба Гинтара, она бы одарила его самым своим высокомерным взглядом, что ни один туманный и рядом не стоял. Но ей приходилось старательно отводить глаза. — Тебе, наверное, здесь совсем скучно. У местных эльфов навряд ли много интересных воспоминаний. Тебе понравилось в голове Зака? В моей, может, и не так весело, но хочешь посмотреть, из-за чего сорвался Гинтар?

И впервые она позволила себе поднять глаза на младшего туманного. У него были странные, медового оттенка глаза. Без тени страха она заглянула в них, бросая своеобразный вызов.

— Любишь боль? — усмехнулся туманный, садясь на стул возле кровати, задумчиво осматривая солнечную, словно решая, залезать в её голову или нет. Но… так неинтересно! Неинтересно брать то, что дают. Тем более, что, он насилия не видел? Ему воспоминаний Зака хватило. — Ты перед кем похвастаться хочешь? Ты в этом доме не больше двенадцати часов, а уже два раза напомнила о своём изнасиловании. Знаешь, такое впечатление, что ты либо хвастаешься, либо желаешь, чтобы тебя каждый пожалел. Обычно о таком даже стыдятся вспоминать, не то что говорить.

Что же касается первых слов, Сектар не стал оправдываться, что всё это было нужно для дела и… Его никто не понимал или не пытался понимать, но он помогал эльфам говорить друг другу то, что на душе. Чем бы кончилась история Зака и Каи, если бы они продолжили скрывать отношения? Может быть, чем-то хорошим. Но не всю же жизнь им скрываться от Гинтара. А что, если они бы и после пророчества остались бы вчетвером? Чем дольше это бы тянулось, тем хуже. То же самое и с прошлыми девушками Гинтара. Брат ни разу его не поблагодарил за то, что младший избавил его от лживой любви. Но разве это объяснишь солнечной? Объяснишь ей, что смотреть чужие воспоминания — это единственная его отрада, ибо своих хороших просто нет. Напротив, он решил не объяснять, а сделать то, что хотел Гинтар: Валанди почувствовала лёгкую боль в голове и головокружение, но не сильное, не такое страшное, как у Закнеыла. А потом вспышка перед глазами, разные кадры, боль из прошлого… и черные глаза, которые смотрели на неё.

Четырнадцать звездных эльфов уже оставили на ней свои кровавые следы, остался только он — тот, кто завершит ее страдания. Но маленькая Валанди смотрела на него совсем без страха, будто знала, что он не причинит ей вреда. А если и причинит, она выживет, вопреки всему. Желание жить било в ней ключом, а глаза говорили: «Только тронь, и сгоришь». И Закнеыл увидел это пламя, способное уничтожить его душу. Он сам не понял, что это было, но в тот момент невидимый огонь окружил его, отрезая от мира тьмы, заполняя все пространство светом. А в маленькую солнечную проникла темнота, меняя и ее мир тоже.

Когда все закончилось, Валанди ощутила будто толчок в груди. Она отшатнулась от Сектара и некоторое время смотрела в одну точку перед собой, пытаясь осмыслить увиденное.

— Безумие не только внутри Гинтара живёт, — послышался ее тихий смешок. — Да, ты чертовски прав — я мазохистка. Мне нравится переживать самые ужасные моменты моей жизни. Я всегда лезу в самое пекло, чтобы ощутить, что жива. Потому что я давно умерла внутри, сгорела, а от души только пепел остался. И где в этой сухой пустыне Гин откопал любовь?

Сектар нахмурился. Он желал показать ей то, от чего отказался ради неё звёздный; чтобы она проявила к нему хоть немного благодарности. Но нет, видимо, она решила смотреть на другую картинку. Что ж, пусть так, это ей решать. И всё же на вопрос он её ответил. Но опять воспоминаниями: он показ ей смеющуюся Валанди. Ту самую девчушку, которая в поисках золота села к пиратам. Он показал живой огонь в глазах, вопреки тому, что она тут про себя говорила. Он показал ей влюбленного Гинтара, который смотрел, как та улыбается. Валанди видела первую связь с Гином, их первый поцелуй. И вместе с тем это приносило не боль, а некое тепло. Созданное ли Сектаром? Или то тепло он передавал от Гинтара? Неизвестно.

— Эгоистка, думаю только о себе всегда, — она наклонилась к Гинтару, укладываясь на его грудь, и отвернула лицо, чтобы Сектар не видел ее слёз. Нет, она ни за что не скажет этому говнюку спасибо, но он уже наверняка услышал это в её мыслях.

— Не за что, — был ей ответ. Тихий, спокойный. И доносился он откуда-то уже из-за дверей. Она тихонько закрылась, оставляя пару один на один со своими мыслями.

***

Как и предсказывал Сектар, Гин проснулся где-то в три часа ночи. И то, больше от тяжести на своей груди. Он хотел приподняться, отодвинуть эту тяжесть, но в голове сразу образовалась такая острая боль, что он даже выдохнуть сразу не мог. Одна отрада — знакомый и любимый запах волос, который действовал как бальзам на эту боль.

— Валанди?

Солнечная не заметила, как сама уснула прямо в таком положении: на груди у Гинтара. И пробуждалась тяжело, ещё бы, после такого… Она замычала, потерла глаза и повернула лицо на звук. Сообразив, что придавливает собой эльфа, тут же вскочила.

— Прости, тяжело, наверное, — засуетилась она, пытаясь собрать мысли в кучку. Она потерла лицо и пригладила волосы, после чего улыбнулась Гинтару. — Как себя чувствуешь?

— Голова раскалывается… — но эта фраза заставила его улыбнуться. Значит, Сектар выполнил просьбу и запер его психозы заново. Хорошо, очень хорошо, но… — Что произошло?

— Ты не помнишь? — Валанди нахмурилась.

Кажется, Сектар говорил, что он не всегда осознает, что творит из-за магии. Замявшись, она не знала, как рассказать ему, боялась его реакции на это.

— Вы с Заком немного повздорили, — мягко говоря! Чтобы не сильно ранить его чувства, она увильнула от прямого ответа. — Не беспокойся, он переживет.

— Точно… Припоминаю… Как в тумане, — помнит, что они выходили, помнит, что они дрались, помнит испуганные глаза Каи. А вот и ответ из-за чего повздорили. — Ублюдок, — прошипел Гинтар, принимая сидячее положение и утыкаясь в свою ладонь.

— Эй, потише, — Валанди схватила его за плечи, поддерживая. — Тебе не рано ещё вставать? И знаешь… Мне показалось, что Кая его защищала от тебя. Не думаешь, что это было взаимно у них?

Не верила, что говорит такое, но Закнеыл не такой. Он не воспользовался бы бедной девушкой.

— Ты сам убеждал меня в наилучших намерениях Зака, разве нет? — припомнила она Гину. — Мы не знаем всей ситуации, Сектар мог исказить все в свою выгоду, чтобы спровоцировать тебя.

— Он никогда не коверкает, говорит всё прямо, — но смысл слов Валанди он услышал. Да, точно. Кая же бросилась его прикрывать. И если бы не Сек, льдины бы настигли и её. — Взаимно? — усмехнулся он. — Не верю. Кая терпеть не может межрасовые связи. Я не поверю, что она, спустя столько лет, раз! И изменила своё решение. И меня расстраивает сам факт того, что он с ней был.

Гинтар знал, что она была невинна. И знал, как ей не везло в отношениях в прошлом. И было очень обидно, что её сделал женщиной именно звёздный, в любви которого Гинтар ох как сомневался.

— Сек сказал, что она была одурманена, — интересно только, чем?

— Мы, что, поменялись ролями? Это ты должен меня отговаривать от его убийства, а не наоборот, — она весело засмеялась, смотря с хитрым прищуром на туманного. Она потянулась и улеглась ему на ноги, обхватывая за талию. — Мы с Сектаром пообщались немного. Он хороший, хоть и хочет казаться отъявленным мерзавцем, — вставила свое мнение, но вела разговор совсем не к этому. — Если что, он сам мне вернул воспоминания, я не просила — ты ничего ему не должен за это!

— Я не собираюсь его убивать, — его аж оскорбляли эти слова! Но мимолётная улыбка говорила, что он понял намёк и шутку оценил. И ещё больше ему стало приятнее от того, что Валанди поговорила с братом. — Он правда хороший, просто ему в жизни не повезло. Все его считают мерзавцем, и он не находит ничего лучше, чем быть таковым, нежели пытаться доказывать обратное. Да и… я ему и так ничего не должен за это.

Вот на последнем Гинтар проснулся окончательно и посмотрел на подругу, как на умалишенную. Вот это сейчас вообще к чему было сказано? Или он опять свои шутки выбрасывал?

Увидев его взгляд, Валанди только улыбнулась. Она крепче прижалась к нему, вспоминая те картинки, что показывал ей Сектар о чувствах Гина. Не расскажет ему, слишком стыдно.

— Извини, что была такой противной все время, — вместо этого буркнула она. — Ты не подумай. То, что я сказала Сектару о Заке, было уловкой, чтобы он его отпустил. И я вложила остатки своей ненависти в слова, только чтобы он не заподозрил обмана и в мыслях. Ну, это к тому, что я больше не виню Зака во всех грехах звездных. Ну, и он спас меня, дважды. Я благодарна… Самую малость, вот прям так масенько! — она сжала два пальчика и зажмурила один глаз, чтобы рассмотреть то микроскопическое расстояние между указательным и большим пальцами — вот настолько она была благодарна. Конечно, много больше, но ни за какое золото не признается.

— Я очень рад этому, правда, — Гинтар притянул эльфийку к себе и обнял вновь, глубоко вдыхая запах прекрасной женщины. Настроение намного взлетело вверх, и хоть мысли были о Кае, он не мог не принять во внимание, что его Валанди стало легче. Неужели наконец-то этот ужас останется в прошлом для неё? Неужели она наконец-то примирилась со своими воспоминаниями?

Гинтар отпрянул от неё, но чтобы заглянуть в эти прекрасные глаза. Опустил взгляд ниже, на голубое платье, оно ему все же нравилось. Правда, на мать немного была похожа. Самую малость! Вот так, как она показала.

— А что это там за история о том, что на отца похож, желая видеть тебя только без одежды? — вот не мог не уколоть. И видно — он не гневался, напротив, игривая улыбка блестела на лице.

Щеки Валанди вспыхнули на этих словах, но больше от стыда, вот сейчас ей стало действительно неловко.

— Когда твой отец сказанул о моей одежде, тут-то я и подумала, что… — она застенчиво опустила глаза. — Забудь об этом, я была зла, — она смешно замахала руками, будто старалась этим движением стереть все воспоминания о той противной встрече.

— Дабы ты никогда так больше не подумала, — гордо вздёрнул нос Гин, — я больше никогда не попытаюсь тебя раздеть. И на голую тебя никогда не посмотрю.

И вроде говорил серьёзно, но огонёк в серых глазах давал понять, что он ждал реакции на эти слова. И чтобы реакция его удовлетворила полностью.

— Но… Как же… — у Валанди челюсть отвисла на это заявление. — А наши планы о домике в глуши? Раз так, я щас сниму с себя это платье и буду ходить всю жизнь без одежды, пугать нежные сердца окружающих! Мы ещё посмотрим, как ты выдержишь такое, и чтобы даже не взглянуть…

И она на полном серьёзе потянулась к завязкам на спине, бессовестно задрала подол в попытках снять это чёртово платье. А этот мерзавец слушал её, улыбался, ждал, ощущая, как возбуждается от одного только представления её тела, от этих смешных попыток. И масла подливать стал:

— Вот вообще не взгляну! — и отвернулся. Но… надолго его не хватит, он это чувствовал. — Если есть мизерный шанс, что мои пожирающие голое тело глаза намекнут тебе на то, что я похож на отца — я не посмотрю!

— Не похож. Ни разу! — Валанди заерзала ещё активнее, но запуталась окончательно в этих оборках и бесконечных тканях. Она посмотрела на Гина и жалобно протянула: — Не могу справиться сама. Ненавижу платья.

— Что? Ты намекаешь, чтобы я помог тебе снять его? — ахнул Гин, продолжая над ней издеваться. — Тогда… это будет прямым доказательством, что это так! Но с другой стороны, я не могу оставить даму в беде! Эх, что же выбрать?

Как же игриво он смотрел, как же горели эти серые глаза лукавством. Он долго выдерживал её взгляд, прежде чем помочь снять платье. Ну как помочь? Медленно, больше по телу гуляя, нежели ища удобный хват на платье.

— Знаешь, а я ведь тоже не умею с ними разбираться! — вдруг выпалил он. — Как же его снять? За что потянуть?

Да он откровенно измывался над ней. Валанди блеснула глазами и, подыгрывая ему, пропела:

— Как же быть? Я на веки вечные останусь пленницей этого платья! — она картинно откинула голову назад и приложила руку ко лбу, делая вид, что вот-вот упадет в обморок. — И мой возлюбленный больше никогда на меня не взглянет.

— Не печалься, моя дева! Ты для меня хороша даже в этом платье! — и он сдался, ведь этим жестом она так аппетитно выпятила грудь, к ткани на которой туманный тут же прикоснулся, обхватывая осторожно зубами место, где под синим шелком должен находиться сосок, оставляя мокрый след своего преступления. Эта ласка была недолгой — Гинтар отпрянул, чтобы посмотреть на Валанди, но тёмно-синий след на таком месте и так хорошо выделяющийся заставлял оставить новый — на противоположной стороне.

— О, нет, я зачахну, если никогда боле не смогу ощутить твоих ласк на открытой коже, — она громко ахнула и окончательно повалилась на кровать, утягивая Гинтара за собой, что он оказался сверху.

— Я не дам тебе зачахнуть, — томно прошептал он, ложась на эльфийку и целуя её шею, изредка вычерчивая языком разные забавные фигуры, то тянущиеся за ушко, то спускающиеся к декольте. Одна рука, будто Валанди и другого было мало, ощутимо начала гладить её между ног через подол платья, дразня и выводя из себя.

Плевать на то, который сейчас час. Плевать на то, кто сейчас дома и в соседних комнатах, но сегодня Гинтар возьмёт Валанди. Вновь. Хватит. Он долго терпел. В одном только плавании сюда она ему снилась почти каждую ночь, а он продолжал остужать свою голову разными манипуляциями (медитацией, например) вместо того, чтобы попросить или даже взмолиться об удовлетворении его потребностей. Но хватит. После всех этих игр, что бы Валанди ни сказала, он овладеет ею. Но прежде пусть сама об этом попросит.

— Сектар просил в его комнате не… — начала было Валанди, но осеклась. Какого черта она думает о просьбах того наглеца? Нет, они просто обязаны сделать это в его комнате!

Она поддалась на его ласки, обнимая и зарываясь пальцами в волосы. Если бы могла, потянулась ниже, но его пах был только в досягаемости бедра. Она осторожно им шевельнула, задевая чувствительный орган.

— Мой рыцарь, — трепетно зашептала Валанди, — освободи меня от оков одеяния, и я обещаю, что сегодня весь дом услышит, как я тебя люблю.

— Нет, — прошептал он, толкнув её пахом в ответ. — Ты будешь в одежде, и это твоё наказание, — неожиданно резко прекратив гладить и целовать, туманный повалился на спину рядом с девушкой и похлопал себя по животу: — Ложись на меня спиной.

Но Валанди не собиралась так легко подчиняться. Она перестала играть роль девы, попавшей в беду, и выпустила на первый план госпожу. Привалившись грудью к Гинтару, она из-под полуопущенных ресниц посмотрела на него и неприлично улыбнулась.

— Думаешь, попросил и все? Заставь меня, если получится, — это был маленький бунт за нежелание избавлять ее от треклятого наряда.

— Что за саботаж? — нахмурился туманный. Благо, руки длинные — он дотянулся, чтобы как следует шлепнуть по этой наглой попе. — Я такого не потерплю, моя госпожа. Либо делай по-моему, либо развлеки меня.

Вот наглец! Присутствие брата явно пошло ему не на пользу. Вот каких гадостей нахватался. А может, это и раньше в нём было?

— Хочешь развлечений? Я тебе устрою, наслаждайся.

В глазах её сверкнул голодный огонек. Она медленно переместилась на Гинтара и плавно заскользила вниз, задирая его рубашку. Поцелуй за поцелуем она спускалась всё ниже по животу, пока её ловкие пальчики развязывали штаны.

Наконец Валанди добралась до того, что искала, и ее нежные губы коснулись головки затвердевшего члена. Сначала осторожно, мимолётно целуя, затем она обвела круг язычком, проводя им влажную дорожку к самому основанию и возвращаясь обратно. Закончив эту короткую игру, она обхватила ртом всю головку и медленно начала двигаться, постепенно наращивая темп и подключая руки, чтобы доставить как можно больше удовольствия своему мужчине.

Он не просто с интересом, с ожиданием наблюдал за тем, как она спускается. Даже не поленился приподняться, опираясь на свои локти. И когда это произошло, Гинтара словно током ударило — таким слабым, но таким разрушительным. Больше всего он старался не упасть на кровать обратно от той волны наслаждения, смотря на то, как она играется с его членом, какие фокусы с ним проводит. Один вид всего этого доставлял не меньшее удовольствие, чем сам процесс.

Очень быстро на лице Гинтара отразилось его возбуждение и желание к этой женщине; его страсть и желание вести более серьёзную, дикую игру. Он желал взять копну этих волос в кулак и самому показать тот темп, с которым он желает, но это слишком грубо — Валанди того не заслуживает. Туманному только и оставалось, как смотреть на неё пристально и неотрывно, и толкаться бёдрами в её маленький, грязный, но такой сексуальный ротик.

И какие только выкрутасы она не вытворяла этими губами и языком. С каждым движением у нее все лучше получалось вбирать его целиком, все быстрее. Ловила каждое движение его бедер, подстраиваясь под темп и ускоряясь тогда, когда это нужно. Она чувствовала его нарастающее возбуждение, хотела довести его до экстаза своим ртом. Оставалось совсем немного, она оторвала одну руку от игр с шарами и опустила ее себе вниз, касаясь промежности сквозь ненавистную ткань. Сама была готова кончить от того, что делала с ним.

И это движение не ускользнуло от его глаз. Ну нет, ей позволено кончать только от его рук и от его члена, но никак не от собственных пальцев! Что ж это за мужчина такой? Тем более… каким бы хорошим ни был её ротик, он не сравнится с жаром и мышцами ее лона.

Всё-таки сделал, как хотел — схватил копну прекрасных волос, но не грубо оторвал от себя. Поймав удивленный взгляд, он попытался объясниться, но не мог. Дыхание никак не восстанавливалось, а её губы будто до сих пор находились на его головке. Как же… хорошо. Но может быть еще лучше. Теперь никаких игр — так, как хочет сам! Рывком повалив на себя эльфийку и, как хотел, перевернул на спину, задрал ненавистный подол и раздвинул ножки красавицы своими, не давай возможности не то что сжать их, даже вырваться из такой хватки.

Член быстро нашел свою цель, и со сладостным стоном в ушко солнечной, Гинтар вошел в неё. Но и этим он не ограничился. Хотела пальчиками? Будут ей пальчики — помимо стимуляций на мышцы внутри, Гинтар заиграл с её клитором, томно постанывая на ухо от долгожданного обволакивающего чувства.

Валанди только и успела, что вскрикнуть от неожиданности. Но как же было приятно почувствовать его внутри! А эти сладостные стоны — музыка для ее ушей. Валанди быстро потеряла контроль над ситуацией, особенно когда его длинные пальцы оказались у нее между ног, доставляя массу удовольствия сверх того, что она уже получала.

Его голос, его руки, его член сводили с ума. Валанди беспрерывно стонала, то и дело сбиваясь с дыхания, но не в силах была удержать их внутри. Казалось, ещё немного, и ее сердце не выдержит — остановится.

А её стоны лишь больше приближали пик неописуемого удовольствия. Гин даже не пытался отсрочить его — он просто излился в девушку, свободной рукой не только обнимая её крепче, но и насаживая до предела. На несколько долгих томительных секунд он замер, тяжело дыша и обдавая эльфийку горячим дыханием, изредка лаская её язычком за ушком вместо каких-либо слов.

Когда тело под Валанди перестало содрогаться в экстазе, мужские пальчики заработали с удвоенное силой, пока член всё еще находился внутри, и Гинтар даже продолжил двигать им, не намеренный оставить свою красавицу без награды.

И ее пик не заставил долго себя ждать, придя почти сразу следом за его. Не успел он до конца извергнуться в нее, как тело содрогнулось первой волной наслаждения. Ощущение его семени внутри приносило столько удовольствия и необъяснимой радости. Но уже начав успокаиваться, она почувствовала, как его пальцы снова заработали, вызывая новую волну наслаждения. Все мышцы непроизвольно сокращались, заставляя извиваться тело. Дрожь нарастала, и она давно забыла, как дышать. Была близка к тому, чтобы потерять сознание, и даже желала этого забвения. Но оргазм пошел на спад, оставляя после себя лишь приятную слабость.

— Валанди… — предоставив ей пару секунд на отдых, Гинтар позвал её тихим уставшим шепотом.

В ответ она лишь сползла с него, не в силах отдышаться, чтобы говорить. Повернувшись на бок, солнечная положила свою золотую голову ему на плечо и обняла так крепко, насколько позволяли трясущиеся руки.

— Валанди… — позвал ещё раз, но она молчала. Гинтар улыбнулся и приобнял её, посмотрел в глаза и ещё тише, чтоб только её сердечко услышало: — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Гинтар, — слабым голосом проговорила солнечная. Она кашлянула и уже с хрипотцой засмеялась. — Кажется, я голос сорвала. После такого мне точно понадобятся травы Каи.

И какой бы сказочной ни была ночь, а о реальности забывать нельзя. Лунный чай в борьбе с маленькими эльфятами точно не помешает. Но об этом она подумает завтра, а сейчас хотелось как можно дольше продлить такой редкий в их жизни момент настоящего счастья.

========== 22. Камень преткновения всех мужчин ==========

Сектар вернулся домой очень рано, когда ещё солнце не поднялось. Он устало потёр глаза и мысленно проклял старейшину со всей его свитой. Нужно бы, наверное, предупредить брата, что за артефакт придётся побиться, за тем он и пошел в свою комнату, но что он там увидел? Вроде одетые Валанди и Гин, но эти запах пота и внешний вид эльфов он узнает из тысячи.

— Просил же, — одними губами прошептал он и, подойдя к Валанди, почти неощутимо коснулся её лба. Будет знать, каково ослушаться его. Зрительного контакта не было, но ему было и прикосновения достаточно, чтобы солнечная, если вдруг захочет вспомнить эту ночь, вместо Гинтара будет видеть только его. И как бы ни старался её мозг подставить лицо Гина, ублажал её именно Сектар. Его руки касались её, его губы лобзали шею. Это не было фальшивым воспоминанием — Валанди знает, с кем она была этой ночью, но мозг будет рисовать другого мужчину.

Это было его маленькое наказание. Усмехнувшись, смотря на старшего брата, Сектар вышел из комнаты и пошёл проверить другую парочку. Оборотень лежала, свернувшись калачиком у тела звёздного, но не спала. Её глаза тут же блеснули в темноте, стоило туманному открыть дверь.

— Зачем ты это сделал? Ему теперь плохо!

— А как ты себе представляла вашу дальнейшую жизнь? — сухо спросил туманный.

— Но зачем так грубо?

— Я не люблю, когда кто-то ставит себя выше меня в моём же доме.

На это Кая ничего не ответила, но поднялась на кровати, принимая сидячее положение. Она не хотела с ним говорить. Сколько Гин его нахваливал, но из-за него пострадал звёздный! Разве такому можно доверять?

— Мне нужно было, чтобы Гин вышел из себя, — зачем-то сказал Сек.

— И ты решил это сделать за счет других?

— Ты ему очень дорога, — пожал плечами тот. — Он тебя воспринимает как сестру, а для нас, туманных, очень важно заботиться о женщинах в своей семье. Мы выбираем им спутников и не терпим, если кто-то осмелится покуситься на их честь. Ты была самым лучшим вариантом.

— У нас с ним и так из-за Валанди отношения натянуты, а ты…

— Я сделал то, что вы должны были сделать ещё в самом начале — всё ему объяснить. Теперь он думает, что звёздный тебя изнасиловал.

— А потому что ты переврал все воспоминания Закнеала! — оскалилась оборотень, вскакивая с кровати.

— Разве соврал? — театрально удивился тот. — Ты не была одурманена? — Кая гортанно зарычала, но смолчала. — Я сказал то, что выдала мне голова Закнеыла. Разбирайся с ним.

Кая повернулась к звёздному. Она думала, что бы такого ответить, куда бы послать этого туманного, и пока его слова эхом отдавались в голове Каи, до неё стал доходить смысл сказанного им.

— Хочешь сказать, что, по его мнению, это было… насильственно с его стороны?

Закнеыл заворочался на постели, просыпаясь. И первое лицо, которое он увидел перед собой, принадлежало Сектару.

— Ты… — зашипел он на него.

Но и слова сказать не успел, как в комнату влетела разъярённая Валанди и без предупреждения накинулась на туманного эльфа. В прямом смысле. Пока она шла от двери, произнося свою пламенную речь, хотела дотянуться до его лица и расцарапать, схватить за волосы или плечи, чтобы опустить его на уровень своего лица.

— Ты — мелкий, противный… — никак не могла подобрать слово. — Пакостник! Что ты сделал? Верни все как было!

Увидев его лицо вживую, ночные картины предстали ещё ярче с его мордашкой вместо Гинтара. Валанди завопила, не в силах выдержать это, зажмурила глаза.

— Подожди, доберусь до тебя… — она подобрала юбки поудобнее и решительно двинулась на Сектара, намереваясь отыграться за всё. И все равно, что он выше ее, сильнее, и опасный маг. — Уши откручу… Попрошу сестрицу проклясть тебя, чтобы ни на одну девушку у тебя не вставал, кроме троллих! — она остановилась почти впритык к нему, гневно сверля грудь глазами. Придумывала, что ещё такого сказать обидного, но подняла глаза на его лицо, и оно опять вызвало воспоминания. Резко отвернувшись, Валанди закрыла глаза руками. — Это слишком жестоко!

Увидев открытые глаза Зака, Кая вернулась на кровать, прикрывая собой от лица Сека, но тому был неинтересен звёздный. Он с довольной улыбкой смотрел на Валанди, как она кричит, как злится — потрясающее зрелище. Можно было с лёгкостью понять, чем она зацепила Гина. Она живая по сравнению с несостоявшейся невестой.

— О чем ты говоришь, милая? — попытался изобразить голос Гина. Но, так как у Сектара тембр был ниже, не вышло. Потому стал брать улыбкой: — Тебе что-то не понравилось этой ночью? — Кая подавилась. — Мне казалось, ты была счастлива, когда я входил в тебя, — Кая не выдержала и вскрикнула «Что?!». Но Сектар на это не то что не отреагировал, а нежно провёл по талии Валанди ладонью.

Вот не хотела доводить до рукоприкладства… Хотя нет, хотела. С громким шлепком Валанди ударила по руке Сектара, чтобы даже не смел притрагиваться к ней.

— Руки держи при себе, — угрожающе произнесла солнечная. Она без страха взглянула в его глаза своими искрящимися от гнева очами — хотел бы навредить ей, сделал бы это ещё вчера. — Ты залез мне в голову и испортил воспоминания о лучшей ночи в моей жизни, но опорочить меня — не позволю.

Повисла недолгая пауза, во время которой лицо Валанди изменилось со строго на обеспокоенное.

— А что если теперь каждый раз, когда мы с Гинтаром… я буду видеть твое лицо? — проскочила страшная мысль у нее. — Убери это! — она снова попыталась несильно то пнуть его, то ткнуть пальцами в бок.

— Будешь, моя родная, ещё как будешь, — до чего противно сладко сказал он. — Более того, когда вы с ними будете этим заниматься, ты будешь видеть не моего брата — меня.

Если уж от пинка он смог убрать ногу, вовремя заметив её рвение, то от пальца даже не пытался. Даже успел этот палец перехватить, притянуть девушку к себе и прошептать на самые губы, возбуждая те воспоминания вновь и вновь.

— Я не портил твои воспоминания. Я же сказал, что запрещаю заниматься непотребством в моей спальне. Там могут заниматься сексом либо две девушки, либо я. Но никто иной. Ладно брат глупый, но не думал, что ты будешь настолько неблагодарной, чтобы пойти против моей просьбы. Значит, ты была там со мной, — как бы намекнул Сектар, за что она сейчас страдает.

— Может, уберётесь? — недовольно пробурчала Кая, поняв, о чем шла речь, но слушать это дальше было неприятно.

— Я назло тебе же, вредина ты такой, — она таки наступила болезненно ему на ногу и вырвалась из хватки.

Сектар снял магию в тот же момент, когда она сделала это. Громко прошипев, туманный приготовился вылить на неё новую порцию таких мыслей, о которых она даже не подозревала, но солнечная уже разговаривала с оборотнем. Голос Каи привлек ее внимание:

— А вы двое!.. Это что такое было вчера? Я, конечно, заподозрила, что тебе не хватает мужского внимания, когда ты пришла спросить совет, но чтобы Зак? — она строго воззрилась на лунную и медленно приблизилась к ней, неодобрительно качая головой. Наклонилась к самому ее уху, чтобы прошептать: — И как он? Слышала, звёздные знают толк в этом деле. Научишь меня потом паре штучек, которые он тебе покажет?

Улыбаясь ошарашенному лицу Каи, Валанди выпрямилась и снова обратила свой взор на брата Гина.

— Мы с тобой ещё не закончили, — она строго пригрозила ему пальчиком и направилась к выходу, чтобы пожаловаться Гинтару, может быть. Но решить этот вопрос нужно как-то.

А Кая уже за секунду приготовила такую тираду по поводу, что это не её дело, чтобы шла Валанди подальше со своими советами, но так и осталась сидеть, смотря на её спину выпученными глазами.

Сектар проводил глазами солнечную, бросил прощальный взгляд лунной и с гордым видом удалился из комнаты.

— Я не понял, чему она просила ее научить? — спросил Закнеыл после всего этого представления. Самыми наивными глазами, какие только могли быть, он взглянул на Каю.

— Разным… штукам… в плане интима, — буркнула лунная, отводя взгляд. А ей-то откуда знать, какие там штучки у звёздных? Один раз-то всего было. Отмахнув эти пошлые мысли, оборотень взволнованно взглянула на Зака. — Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду, — коротко ответил Зак. Он потёр рукой лоб — вроде, не болит больше. — Рука только ноет, — кивнул он на неё, — но и это пройдет.

Он поднялся, усаживаясь позади Каи и обнял ее здоровой рукой, положил голову на плечо.

— Как думаешь, Гинтар снова попытается меня прикончить? — как-то обречённо спросил он. И цокнув языком, проворчал: — А я всё ещё не в лучшей форме.

— Думаю, что нет. Он не убийца и к драке в нормальном состоянии старается не прибегать вовсе, — Кая прижалась щекой к его щеке и как-то грустно посмотрела на пол. А ведь в какой-то степени Сек прав: а как бы они жили дальше, прячась от Гина? Ей и самой уже осточертело вечно от него прятаться без права коснуться Закнеыла. Но… и сейчас как-то при нём боязно это делать. — Я поговорю с ним. Всё объясню. Утром.

— Если придется, я надеру ему зад, — серьезно произнес звёздный. Он отстранился и повернул Каю к себе. — Ты моя, и мне плевать, что он об этом думает.

Одобрение Гинтара было важно для Зака, но он не собирался отказываться от Каи из-за него. Что и хотел донести до лунной.

— И думаешь, если ты с ним подерешься, я вдруг твоя стану? — повысила голос лунная, разозлившись на его слова. Но, испугавшись, что он мог обидеться, добавила: — Я и так уже твоя… Подожди! Это правда, что ты… Ну… — а если она это скажет, то может обидеть ещё больше. Но лунная переживала, ведь если Сек говорит правду, то звёздный себя терзал душевно… из-за её неосмотрительности. Чёрт, но и сказать смущалась, о чем выдал румянец. — Ты думаешь, что между нами было насильственно? Ну, та ночь…

Сначала Зак не понял, о чем она, и нахмурился, но когда до него дошло, стал ещё смурнее. Он опустил руку, державшую ее и отвернулся.

— Это ведь моя вина, — выдавил он. — Я нашел тот дурацкий кактус. Если бы не он… Нет, я знаю, что его действие давно закончилось, а ты все ещё не сбежала от меня при первой же возможности. И все равно я не хотел, чтобы первый раз для тебя был таким, но не смог остановиться.

— Дурак, Зак. Какой дурак, — улыбнулась Кая, теперь уже сама, взобравшись на кровать с ногами, обняла его сзади, кладя голову на плечо эльфа. — Сакодка дала мне забвенье от боли на целую ночь. И пусть у неё такой своеобразный побочный эффект, это был самый лучший эффект в моей жизни. Тем более… — улыбнувшись озорнее, Кая ощутимо, но не сказать, что очень больно, укусила его за шею, — я же житель лесов. Где, как не на природе заняться этим в первый раз?

— Но не в мертвых же землях, — возмутился Зак, но уже повеселел от её слов. Повернувшись боком, он обнял ее здоровой рукой и крепко прижал к себе, вдыхая запах ее волос. — Мне нравится, когда ты так выглядишь, почаще надевай это платье.

На душе его стало чуточку спокойнее, но Закнеыл ещё думал, что разговор с Гинтаром всё-таки состоится, и он будет не из лёгких

— Но оно жутко неудобное, — буркнула лунная и, воспользовавшись таким удобным положением, вырвалась из хватки, но только затем, чтобы лечь головой на его колени и всматриваться в черты лица, которые, казалось бы, уже давно изучены. Но изучена была лишь внешность, и мысль об этом спрятала улыбку Каи. — Я, наверное, сильно расстрою тебя, начав этот разговор, но мне интересно, каким ты был звездным. Что делал, что любил? Ведь ты первый из своей расы, которого я увидела, но знаю о вас лишь слухи. Расскажи мне о своём прошлом.

Она подняла руку и тыльной стороной погладила напряженную от её слов щеку, как бы говоря: «Услышанное мною все равно ничего не изменит».

— Но если ты не хочешь вспоминать, то не отвечай. Я смогу жить и без правды, — тихо добавила она. Нет, не сможет. Уж слишком сильно было это любопытство. На задворках сознания скользнула мысль просить Сектара показать, но мысль была такой мимолетной, что Кая не успела за неё схватиться.

— Тебе тоже может не понравиться, что ты услышишь, — предупредил он ее.

Закнеыл все рассказал, без кровавых подробностей конечно. Ну, и без деталей. Рассказ получился сильно урезан, но он не хотел, чтобы Кая слышала всю ту грязь. Особенно умолчал в том, что касалось Ливафейн и его отношений с ней. Не забыл упомянуть академию и соперничество с уже бывшим палачом, и ту злополучную ночь, когда они нашли клан солнечных. Потом было ещё пятьдесят лет скитаний по безлюдной местности, и только последние сорок лет Закнеыл рискнул пойти в города. Там-то он и услышал о Сильверсане и направился к нему, когда их настигло пророчество.

Кая слушала молча, и это не нравилось. Что именно? Она не могла не понять, что Закнеыл её слишком уж оберегает… в обычном разговоре. Черт возьми, она оборотень! Она жрёт сырое мясо и ежедневно убивает себе оленей, зайцев и птиц. То, как он избегает подробностей, уж очень не нравилось. Он сейчас к ней отнесся… то ли как к человеку, то ли как к какой-то неженке. Все чувства Каи немедленно отразилось на ней, но она молчала. То, что он делится с ней, уже о чем-то да говорит.

— А кто такая Ливафейн? — словно прочитала его мысли Кая, но решила сделать вопреки его желанию, хотела услышать о ней. Раз не желал говорить о страшных вещах, так может, о прекрасных? Неспроста же Сектар, просматривая его мысли, упомянул это имя. Значит… оно важно?

— Мы с ней были… любовниками, — нехотя он все же пояснил. — Быть любовницей принца считалось почетным делом, каждая вторая молодая звёздная мечтала стать моей, но Ливафейн умело убирала конкуренток. Когда я понял, куда пропадала любая эльфийка, недвусмысленно посмотревшая на меня, мне это только польстило. Она делала так, чтобы я не видел никого, кроме нее, и я действительно никого не замечал. Мы проводили время, доставляя друг другу удовольствие, и я бы даже назвал это некой формой эмоциональной близости, — он поморщился, вспоминая звёздную. — Конечно, она не стала бы моей женой — я не мог выбирать себе пару, наш род пристально следит за чистотой крови — но она умело извлекала пользу для себя из наших отношений, быстро поднимаясь по иерархии. В итоге она стала высшей жрицей.

И кто её за язык дергал? Но с другой стороны… Кая подумала, а готова ли она своих конкуренток убирать? Были бы они у неё… Хотя нет! Как же вчера выбесило видеть, что Закнеыл держал руку Валанди, а не её! Да, в тот момент Кая очень возжелала прикончить солнечную. И Зака. Ибо нечего! Он до сих пор за это не извинился, а вспомнив об этом, Кая поняла, что всё еще достаточно зла на него. Обида до сих пор неприятно царапала сердце. И представлять, как он жестко берёт себе подобную, ей было не просто противно — это гневало, злило… Возможно, эти эмоции даже отразились на лице лунной, но она постаралась немедленно разгладить их, ляпнув первое, что пришло в голову:

— Значит, я теперь любовница принца… — Кая не договорила. Да нет. Какая из неё любовница? Нету ничего. Но звучало это очень красиво, и даже как-то внутри оборотень почувствовала некую гордость, важность. Ну и что, что принц уже не принц? Зато по крови, а её уже ничем не смоешь. И что ему сказать на эту историю? Да в общем-то нечего. — Ясно. Спасибо, что рассказал.

— Ты куда больше, чем просто любовница, — он опустил голову ниже и завис над ней, что черные волосы, выбившись из-за уха, щекотали щёчки и нос лунной. — Больше нет никакого принца, тот звёздный умер на глазах у Валанди. Я больше не подчиняюсь традициям и законам своей расы. Они не знают, что такое дружба, симпатия и любовь, а я знаю, — он нежно провел ладонью по её щеке, обвел пальцами губы, а после нырнул рукой в волосы, приподнимая голову Каи за затылок, чтобы поцеловать.

Ну вот надо было ему Валанди вспомнить! Вот просто необходимо! Но уровень агрессии оборотня быстро снизился. И от его слов, которые так тепло обволокли душу, и его волосы… Кая любила его волосы. Наверное, из-за их длины и непривычного черного цвета, но вот трогать их, когда они так щекочат, попробуй тут злиться дальше.

— Не-а, — скорее игриво шепнула Кая в свою руку, которая так неожиданно стала преградой на пути к её губам. — Я на тебя всё ещё злюсь.

— Я знаю, как это исправить, — лукаво улыбнулся Зак, и в его глазах сверкнул озорной огонек, выдавая себя красным блеском.

Выпрямившись, он осторожно поднял Каю с колен, заставляя ее принять сидячее положение. Одну руку положил ей на талию, вторую пропустил под коленями, чуть скривившись, когда пришлось напрячь больное плечо, и встал вместе с ней. Не обращая внимания на ее возмущение, понес ее к стене, где ещё вчера приметил за тяжёлыми шторами выход на балкон.

— Эй, ай! Что ты… Немедленно отпусти! Закнаэл, плечо! Дурак, немедленно!..

А самой-то нравилось. Вцепилась в его шею, прижалась и только голосила, но не предприняла ни одной попытки слезть. Можно, конечно, списать на то, что она боялась сделать ему больно, но… Мы-то знаем.

Только оказавшись за дверью, он поставил ее на пол и, снова обняв сбоку, прижал к себе и указал вдаль, где восходящее солнце окрашивало небо в диковинные цвета.

Отсюда не было видно моря или берега. Да и не так высоко, но лучи солнца проходили сквозь необычные деревья, окрашивали их края и заставляли светиться. Небо раскрасилось в самые разнообразные цвета, и Кая просто несколько минут молча и завороженно смотрела вдаль.

Он помнит. Только мысль о том, что Зак помнит, как ей это понравилось в первый раз, заставило сердце биться так быстро, как только возможно. От переизбытка эмоций на мгновенье даже спёрло дыхание, а тело прижалось к Закнеылу сильнее.

Вернулась в реальность, только когда цвета поблекли, а солнце слепило глаза. Нет, нечестно будет, если такими действиями он будет вечно оказываться победителем. Но она ему была благодарна. Даже за это банальное «потому что помнит».

— Но ты даже не знаешь, за что я злюсь, — прошептала лунная, повернувшись к Закнеылу лицом и облокотившись о перила, зазывающе выпятила грудь. Не специально, честно! — Но так уж и быть, я тебя прощу, если простишь мне все сорок с чем-то неправильных имён.

— Всегда называй меня неправильно, — он тоже облокотился о перила, положив руки с двух сторон от лунной, тем самым беря ее в кольцо. Медленно приближая свое лицо к ее, продолжил говорить: — Разве не это я тебе сказал после встречи с двойником?

Его взгляд упал на открытое декольте платья, на ямочку между грудями, что так и просила прикоснуться к ней губами. Поддаваясь этому зову, Зак нагнулся сначала к шейке Каи, затем проследовал к ее ключице, одновременно кладя руки на талию и заставляя поглаживаниями ее выгибаться сильнее. Он таки нырнул в углубление, выводя языком кружочки то на одной груди, то на другой.

— Но тренироваться ты у меня все равно будешь, — усмехнулся звёздный, отрываясь от ласк.

Не давая возможности ответить, он накрыл ее губы своими, тут же проник языком в приоткрывшийся возмущённый ротик. А что? Сама же просила не замечать её попытки отказа. И пока она не успела опомниться, его руки скользнули ей на бедра, чтобы подсадить на перила. Крепко прижимая ее к себе, он ни за что не позволит ей свалиться.

Вскрикнув от неожиданности в его рот, Кая прижалась к нему, обхватывая ногами тело звёздного, но не думала о том, что делает, просто было страшно упасть. Ей не позволяли что-то сказать в ответ — просто грубо заткнули рот. Грубо, но так приятно… И снова даже как-то долгожданно чувствуя Закнеыла между своих ног, пусть лишь живот, но как это возбуждало. Эльфийка выгибалась от каждого его прикосновения, терлась грудью о грудь, углубляя поцелуй, рискуя исследователь каждый его уголок, нагло отказывая его языку в контакте. Дразня, при этом сводя саму себя с ума, Кая зарылась пальцами в его волосы, и пока ещё какая-то долька сознания присутствовала, оторвала лицо Зака от себя, жарко шепча в губы:

— Внизу слуги, нас могут увидеть. И Гин… он может войти.

И вот то самое «нет», о котором она говорила. Нет там никого, но намерения Закнеыла были ясны, и Кая взволнованно посмотрела на его лицо, ища остатки сознания в его глазах. Но тело просило о продолжении, забыв, что его рука серьёзно ранена, что ему вообще-то отдых положен! Нет, отказывалась понимать. Внизу от трения с его животом стало мокро, как-то неприятно, но горячо, будоражаще. Да и всё это утро было пропитано каким-то знойным жаром.

— Закнеыл… — зачем-то сказала она. Просила ли о продолжении? Или пыталась дозваться до него, заставить поверить в своё «нет».

— Нет, — шикнул он и укусил в шею в наказание. И пусть понимает это «нет», как хочет.

И снова с ее уст сорвалось правильное имя, и звук его возбуждал ещё сильнее. Здоровой рукой он сжимал лунную за талию, удерживая в шатком положении, а больную не мог поднять высоко, поэтому водил ей по бедрам, задирая подол все выше. Хотелось больше исследовать ее тело, но было слишком опасно здесь, на такой высоте. К тому же Закнеыл желал упираться сейчас низом живота в жаркое лоно Каи, а не в эти деревянные перила, поэтому, сделав усилие, он приподнял и спустился с ней на прохладный пол. Холодный мрамор обжёг девичью спину, но Зак согревал горячими поцелуями, разогревал тело жгучими прикосновениями.

— Но он правда… Ах… — эльфийка сжалась от холода, прижимаясь к звёздному, ища в его теле защиту от этого пола, греясь о его губы и горячую грудь. Только сейчас Кая поняла всю прелесть платьев — его даже не нужно было снимать — подол задрался и уже лежал на животе, открывая Заку её неконтролируемые ножки, которые невольно согнулись в коленях и старались дать партнёру больше свободы, раздвигаясь шире настолько, насколько позволяла растяжка. — Он может…

Но лунная всё не унималась. Сейчас даже пугала не связь, а факт того, где они это делали. Комната Гинатара — как это было отвратительно с её стороны заняться любовью в комнате того, кто готов был вчера порвать обоих за эту любовь. Стыдно. И этот стыд вступил в настоящую битву с Закнеылом; с тем, как он возбуждал, отгонял эти неприятные мысли. «Да, шейку… Целуй, кусай, сильнее, больнее! Да, вот так…»

— Зак, не здесь… — почти бесшумно взмолилась оборотень. Не здесь и не сейчас, когда звёздному приходилось опираться о больную руку. У самой ничего не болело, но словно кто-то внедрил иллюзию того, что это не его, а её рука ранена. И это ей было больно.

— Здесь, — он потянул ее сосок (и когда успел растянуть ворот до такой степени?), — и здесь, — вернулся к шее, чтобы ее облизать по направлению вверх и укусить за мочку уха после, — а ещё здесь, — Зак впился в губы, которые то и дело пытались отказать, за что он их кусал и оттягивал. — И здесь могу войти только я.

На этих словах он проник внутрь Каи. Осторожно, как будто делал это в первый раз с ней, но настойчиво продвигаясь на всю длину. Сколько усилий ему стоило сделать именно так, и где он их только нашел? Она такая тугая там! У Зака просто мутнело перед глазами от удовольствия находиться в ней. Но он сдерживал себя и внимательно наблюдал за состоянием партнёрши. А так хотелось жёстко взять ее… Она спрашивала о том, каким он был звёздным? Показать это на ней… Но не сейчас.

Его слова вскружили голову, лунная уже не помнила, что хотела сказать, отказать ли собиралась? Что-то там… Нет, ничего не было. Его слова. Только он. И страшные мысли, что она его собственность, такие дикие и ненормальные, но, чёрт возьми, почему от них кружилась голова, почему понимание этого прожигало душу, но это была приятная смерть от самых прекрасных поцелуев и движений.

Увы, реальность напомнила Кае, что это происходило уже без сакодки и без болей, которые заглушали всё остальное. Она больно вцепилась в его плечо и сжалась от вхождения. Почему теперь-то это неприятно и болезненно? Почему, если это было не впервые? Он смотрел на неё, жёг внимательным, но всё ещё заботливым взглядом, и это помогло Кае успокоиться, попытаться думать о тех горящих местах, до которых касались его губы.

Она привыкала. Звёздный был терпеливым, давал ей свободу действий, за что словно в аду горел — лунная была слишком медленная, сликшом неуверенная, не желая хотя бы немного потерпеть боль. Сантиметр за сантиметром она двигалась сама, привыкала, и как только колкость уходила, она прикусывала губу и с таким блаженным видом запрокидывала голову, подставляя Заку свою шейку, требуя новых касаний, чтобы он вновь возбудил её. И так раз за разом, пока сама она не стала смотреть на него с тем желанием, с каким смотрела тогда, под травой. Но теперь… это было искреннее желание.

Хотела, чтобы ему передалось, как ей стало хорошо; почему-то было чувство, что приятно было только ей, а он сам лишь работал на её благо. Хотелось ответить, но лунная просто не знала как. Неумело, даже как-то забавно она то и дело приподнималась на локтях, покрывая его губы жаркими поцелуями, кусала их и шею, копируя его действия, но сама сходила от этого с ума.

Когда Зак почувствовал, что Кая перестала сжиматься, задвигался сам. Ему нравились эти её неуклюжие движения. Да, она не Ливафейн — та была настоящей жрицей любви — но с этой неумелой дикаркой ему было намного приятнее, а остальному научится.

Он посмотрел в лицо Каи, и оно тут же смыло все остальные образы. Даже не верится, что он когда-то мог желать кого-то другого. Для него существовала только одна женщина, и она была сейчас под ним, в его власти. И он закрепит свое право владеть ей. Толкнувшись сильнее, Зак принялся наращивать темп. Его движения становились грубее, он перестал заботиться, что Кае, должно быть, больно от каменного пола. Но сам того не осознавая, старался защитить ее и от этого. Прожигая ее багровым взглядом, он просунул руки ей под лопатками и обхватил плечи снизу. Таким образом сделал своеобразную преграду, чтобы при толчке ее тело не так сильно отталкивало. И устроившись так, Зак с удвоенным рвением задвигался, помогая себе руками, будто насаживал девушку на себя. От этого его член проникал ещё глубже, и казалось, что он продолжал увеличиваться.

— Закнеыл, — томно позвала его оборотень. Могло показаться, что она как бы в порыве страсти зовёт его, но она хотела просить медленнее. Не привыкший организм не мог позволить терпеть такое, было больно, неприятно, но… что-то в этом было.

Вместо того, чтобы вскрикнуть, просить, дать понять, что ей не нравится, Кая вцепилась ему в плечи не ногтями — когти зверя от переизбытка чувств вонзились в его плечи, разрывая рубаху и кожу. И запах крови ударил в нос, придавая сексу что-то новое, что-то неправильное и дикое, но такое приятное.

— Больно… — таки выговорила… нет, прорычала Кая, но отчего же она сама не останавливалась? Не может. Нравится! Нравится дикость, нравится боль, которая была терпимой, и которая мешалась со вкусом крови, животного секса. Ненормального для всех, но нормального для них.

— Мне тоже, — прошептал Зак, и с его губ сорвался стон, когда его и так раненому плечу стало ещё больнее. Но запах крови и его пьянил, вызывая на поверхность саму сущность звёздного.

Нет, нельзя, он и так уже сделал ей больно, но как же хотелось! Одна мысль, что он закинет ее ноги себе на плечи или перевернет ее и возьмёт сзади по-звериному, подводила его к концу. Гоня эти мысли подальше, Зак пообещал себе, что обязательно попробует с ней всё, постепенно.

Закнеыл уже не мог остановить заданного темпа, но постарался заглушить эту боль страстными поцелуями, горячим шепотом ее имени на ушко. Ещё немного и он не выдержит.

Кая зажмурилась не то от ощущений, не то от того, что ей стало странно приятно. Лунная возвращала ему эту боль через укусы, но его все же услышала… Будто ладонь ошпарили — она тут же убралась от больной руки, и, не зная, куда деть, Кая запрокинула её за голову, царапая мрамор, создавая неприятные звуки, которые сама же заглушала рыками, даже стонами, то и дело сменяющими друг друга.

Приподнявшись, партнёрша жадно стала слизывать кровь, непонятно какими порывами ведомая. Она просто хотела. Это её добыча, а она — его. И делают они друг с другом, что хотят. Как нежности превратились во всё это — для Каи осталось загадкой. Она заметила его красные зрачки, которые вроде для неё были обычными, родными, но сейчас они были какими-то… нездоровыми, страшными. Наверное, только сейчас пришло это осознание — над ней был звездный эльф — один из садистов и убийц, чьи черты он глубоко прятал внутри себя. Но он был им, и Закнеыл показывал Кае себя настоящего. Было ли страшно? Нет. Она просто приняла его таким. Да, звёздный, но этот звёздный — её мужчина, такой же зверь, хоть и не оборотень. Лунная, как бы говоря это, переместила руку с его плеча на затылок, сильно сжимая волосы в кулак и запрокидывая голову Закнеыла, дабы впиться в его шею страстным поцелуем, оставляя яркую отметину, украшенную царапинами от клыков. Не клеймо, но этот знак, что он принадлежит ей, Кая готова была оставлять каждый день. Назло Гинтару, на зависть этой Ливафейн. Закнеыл слишком резко дернулся вперёд, может, из-за протеста столь грубому действию, а может, понимая и одобряя это. И толчок тот стал для Каи последним шагом в волны удовольствия.

Оргазм лунной был неожиданным и сильнее, чем все оргазмы той ночи вместе взятые. Она вонзила когти в свою ладонь, пронзая кожу; ноги оборотня резко обняли эльфа за спину и толчком прижали к себе, заставляя проникнуть до самого конца. Кажется, Кая что-то выкрикнула, но сама не поняла что. Все было сконцентрировано на том, как мышцы пульсируют, сжимая его член; как запах крови бьёт не меньше, чем пульсация по всему телу. И боль от оргазма. Такая странная, длительная, мощная… Да, идеальный экстаз.

Все слилось воедино: ее стоны, содрогание тела и то, как плотно она прижалась. Закнеыл, как мог, держался, но его выдержку добил болезненный поцелуй в шею. Он подался вперёд, и в этот момент она сама сжала ногами его так плотно, а когда ее внутренние мышцы сократились, он кончил следом за ней, замирая, наслаждаясь сладостными мгновениями. Это было прекрасное, лучшее — а ему есть с чем сравнивать.

Что с ним сотворила эта девчонка? Он не собирался заходить так далеко, по крайней мере в комнате Гинтара, из уважения к нему, но в итоге она вытащила на свет глубоко запрятанные инстинкты.

Выходить из нее было подобно мучению. Трение о стенки все ещё чувствительного члена вызывало дрожь, и у него даже перехватило дыхание. Наконец выдохнув, он лег рядом на бок, и подложив руку под голову, уставился на Каю. Она была великолепна: с блёстками пота на теле, часто вздымающейся грудью. По мере разглядывания он поправлял платье на ней. Наверное, надо что-то сказать, но зачем слова, когда тело уже все показало само?

Кая медленно повернула к нему голову, и первое, на что упал взгляд — его плечи. Когда наступил холод, ведь больше никто, подобно одеялу, не накрывал её, мозги стали вставать на место. И знаете… стало стыдно. Нет, даже не за плечи, хоть за них ей было особенно неприятно. А то, во что она превратилась в эти минуты. Это вообще была не лунная. И будь то полнолуние, она бы поняла свой порыв, но… Почему желала сделать ему больно? Почему так голову снесло? И ведь не понимала, что это могло даже понравиться.

— Прости, — виновато прошептала она, поднимаясь на дрожащих руках и, возвышаясь над ним, виновато опустила голову и поцеловала ранку на плече. — Не знаю, что на меня нашло… Я сейчас перевяжу, — и она приготовилась вскочить.

— Подожди, — он успел схватить ее за руку и притянул обратно к себе, прижимая к груди и зарываясь носом в шейку. — Посиди так ещё минутку.

Не хотел, чтобы этот чудесный миг заканчивался. Желал ощущать ее как можно дольше, как будто сейчас она встанет и упархнет, как бабочка.

— В следующий раз точно идём на тренировку — ту, что с мечами, — отвесил едкий комментарий Зак, отстраняясь.

— А это-то сейчас причем?

Но с ним всё равно осталась. Тем более лишние движения отдались резкой болью внизу живота. Даже нет… неприятным жжением. Лунная этого никак не показала, лишь переместилась на его грудь, кладя голову в область сердца и вымученно наблюдала за ним, играя пальчиками с волосами… правда, только кровью их пачкала, но это уже неважно.

— Да так, в голову пришло, что, если мы продолжим в том же духе, я могу причинить тебе вред, — с грустной улыбкой произнес звёздный. — Очень больно было?