Пророчество Золотого Перуна

Глава 15

Солнечный лучик упрямо старался пробраться под сомкнутые ресницы. Бегал по векам, щекотал нос…

Сергей чихнул, и не открывая глаз почесал нос. Щекотка не прекратилась.

— Ну и здоровы вы спать! — гулко хохотнул над ухом незнакомый бас.

Сергей нехотя открыл глаза. Он обнаружил себя лежащим на земле, рядом сонно ворочался Яросвет. Лика сидела рядом, и травинкой щекотала ему ноздри. Яросвет смешно отмахивался, наконец чихнул, и проснулся.

— Горлица ваша глаз не сомкнула, а вы дрыхните, по чем зря! — снова раздался тот же бас.

Высокий, черноусый витязь с усмешкой смотрел сверху вниз на лежащего на земле Сергея. Лицо мясистое, нос плоский, много раз сломанный, подбородок тяжелый, с глубокой ямочкой. Глаза острые, внимательные, левую бровь пересекает вертикальный шрам, глубокий как ущелье. По начищенной до блеска кольчуге, бегали веселые солнечные зайчики. Казалось что на на нем не кольчуга, а усыпанные бриллиантами плащ. Взгляд Сергея завистливо пробежался по воину. Настоящий богатырь! Плечи такие, что небось в двери боком заходит! Кольчуга едва не лопается на выпуклой груди — сразу видно, там литые мышцы, без грамма лишнего жира. Наплечники, наручи, поножи — все начищенное, сияет так, что глазам больно! На сгибе левой руки, остроконечный шлем, сияющий как галогенная автомобильная фара.

— Я так понимаю, это вас я могу поблагодарить за спасение? — щурясь, улыбнулся Сергей. — Я уж думал все, хана, суши весла, и, как в песне сказано, дорогая не узнает, какой у парня был конец.

Витязь улыбнулся в ответ.

— Ну, балагуришь, значить жить будешь. А за помощь не благодари. Нечто мы нелюди, что б нуждающемуся руку не протянуть? Поконом богов установлено в беде помогать! Лучше друга своего благодари. Если б не он, вряд ли бы вы это утро увидели.

Сергей обернулся на Яросвета. Тот хлопал глазами, вряд ли понимая из сказанного больше. Видя их недоумение, витязь присел на лежащую на земле колоду, и пояснил:

— Горлица ваша рассказала, что это он у вас волхв, и огонь метать умеет. А мы аккурат завидя этот огонь примчались. Нас ведь князь послал сюда. Ему давно жаловались, что Змей в этих краях завелся, скот таскал, посевы топтал. А тут, слух дошел, что за девок принялся. Стоит одной зазеваться, как он, супостат, тут как тут. Хвать девку, и улетает в лес. Жреть их что ли… А тут еще про эту весь заговорили, что нечисти в ней как блох. Вот и осерчал князь. Призвал меня с дружиной и отправил змея изловить, да нечисть извести. Мы, надысь, его выследили, даже подранили, но упустили! Вот и прочесывали лес. И столько тут нечисти обнаружили — ну как есть осиное гнездо! Сегодня же к князю человека пошлю, за подмогой. Одни мы до осени будем нечисть по буреломам гонять. А ночесь, дозорные переполох подняли, когда огонь в небо взметнулся. Мы и бросились сюда — думали, вот он гад летучий, огнем плюет… Ну да не беда! Гада все одно найдем, по всем окрестным весям объявили награду, кто подранка споймает — мелкий он, и чего сами давно его на вилы не подняли… Так это о чем я! Сюды-то примчались, а тут волкодлаки вас дерут. Ну, мы и задали им жару! Все одно, князь приказывал порядок навести.

— Все равно спасибо. Я уже с жизнью попрощался… — Сергей попытался встать, но рухнул навзничь, шипя от боли. Грудь словно раскаленным железом полоснули.

— Да лежи, пока, лежи! — махнул рукой витязь. — Когтями тебя полоснули. Не сильно, но недельку поболит. Горлица ваша, куда как мастерица! Рука легкая, когда такая о ранах заботится, все как на собаке зарастает. Вона, как умело тебе рану замотала.

Только сейчас, Сергей заметил что вместо рубахи, его грудь перебинтована чистыми тряпицами. Он бросил благодарный взгляд на зардевшуюся Лику.

— Спасибо… И тебе, Ярко спасибо. Ты… в общем, извини, что я тогда вспылил… ну, когда у тебя получилось с огнем…

— Я и забыл уж, — улыбнулся Яросвет. — А вот Лика и правда молодец. Перевязала хорошо, даже лучше, чем Велимудр может!

— Да ну вас! — вконец смутилась Лика, быстро подхватилась на ноги, и убежала, делая вид, что по важным делам.

Витязь с интересом наблюдал за ними, и усмехался в усы.

— Ой! — Яросвет вдруг взвился как ужаленный, лицо аж позеленело от страха. — Нас же… мы же теперь…

— Охолони! Не ори ты, как баба на порося! Не кусали вас! — сразу понял Яросвета витязь. — Подрать — подрали. Но когтями. Я лично вас осмотрел. А уж клыки от когтей я отличу, не сумлевайся. И не прыгай ты так. У тебя бедро едва не насквозь продырявлено. Намучаешься, пока зарастет. Да ты парень вон какой здоровый, чай, не помрешь.

Вздох облегчения вырвавшийся из груди Яросвета заставил затрепетать низкие ветви стоящего рядом дерева. Стать волкодлаком, преданным Чернобогу, ему не хотелось. А нога — ерунда, заживет поди. Но все равно, поспешил достать подаренный Лесомиром мешочек, и поискать подходящую травку.

— А если б нас покусали? — поинтересовался Сергей, и тут же пожалел о своем вопросе.

Брови витязя сшиблись на переносице, лицо заледенело, лишь желваки перекатились на скулах.

— Тогда бы я вас собственноручно в костер швырнул. И вам милосердие, и людям благо! — он отвел глаза в сторону, и едва слышно продолжил. — У меня жену с малым сыном, точь в точь такие подрали…

Они помолчали, каждый думая о своем.

— Ладно, что сейчас душу ворошить! — витязь встал, потянулся, суставы оглушительно хрустнули, перепугав стайку любопытных воробьев. — Пойдемте лучше отведаем, чего ваша Горлица там накашеварила! Меня, к слову, Ратибором зовут. А ваши имена мне уж Горлица сказала.

Каша удалась на славу! И витязи из дружины Ратибора, и Сергей с Яросветом, ели так, что за ушами трещало. Ели, и нахваливали Лику, которая уже от смущения не знала куда глаза деть. Сидела красная, как переспелый помидор, прятала глаза за челкой, и нервно теребила кончик косы. Даже молчала, не отшучивалась по обычаю.

Позавтракав, оседлали коней. Ратибор, хорошо знающий здешние места, предложил друзьям вместе с ним доехать до Лыбяди — большой веси, в дне пути от Крыницы.

— Там отлежитесь, отдохнете несколько дней. Чего зря раны трясти? — сказал он. — Раны хоть и не велики, а коль загниют — приятного мало. Уж я-то знаю, о чем говорю. Да и одежку новую прикупите, ваша теперь годится только на заплаты. Да и Змей в ту сторону улетел, может кто из местных его видел, все нам меньше ноги по оврагам ломать.

Резон в его словах был. Сергей, когда увидел во что превратилась его рубаха, наотрез отказался ее надевать. Яросвет выглядел не лучше. Только Лика щеголяла в новенькой вышитой петухами рубахе под начищенной кольчугой, и чистых портах — в отличие от великовозрастных оболтусов, она озаботилась взять с собой пару смен одежды. И теперь жалела, что кольчуга и шлем были только одни: кольчуга пока цела, а вот шлем в горячке боя слетел, и найти его не удалось даже с помощью витязей.

Как Сергей ни упирался, но Лика и Ратибор, совместными усилиями, все же усадили его в повозку. Правда, упирался он больше для виду — разодранную грудь нещадно саднило, и от одной мысли, что придется отбивать задницу в седле, кидало в холодный пот. В отличие от него, Яросвета уговаривать не пришлось. Он с радостью забрался на повозку, и не обращая внимания на подначки ратников, бессовестно задрых. Буяна и Грома привязали к телеге, и те недовольно пофыркивая, медленно пошли следом.

Сергей лежал на охапке душистого сена, и украдкой наблюдал за окружавшими его людьми. Обычные мужики, каких и в его мире миллионы. Те же грубые шутки, громкий хохот. Подначки, споры и обиды. Вот только было что-то такое в них… Неуловимое, пугающее, и в то же время притягивающее. И дело было даже в жутких шрамах, украшающих многие лица. Весь их вид: осанка, манера держаться и говорить — все вместе, создавало вокруг них некую ауру. Ауру, отличающую воина от пахаря или ремесленника.

Десять лет ежедневных тренировок. Десять лет в попытках обрести хотя бы часть такой ауры, и все напрасно. А здесь, даже от безусых юнцов веет грозной, неодолимой силой. Сергей даже не пытал иллюзий, выстоять против них один на один. Ибо в их глазах ясно читалось, что правила соблюдать они не будут. И закончится поединок лишь смертью. Неважно — чужой или своей.

А достигли они этого, не пиная кулаками бездушные мешки, а пройдя через схватки, где единственным призом, была жизнь.

Оттого и смотрелся двадцатидвухлетний Сергей, на фоне даже шестнадцатилетних ратников, никчемным молокососом. По совести сказать, то и в своем мире он не выглядел на свой возраст. Ни обликом, ни поведением. Осознание этого факта жизнь не омрачало, вот только саднящие раны на груди, ни на миг, не давали забыть, что воин из него никакой. Особенно стыдно было, что потерял сознание на глазах девчонки, и не только в ранах дело было…

Погружаясь в омут безрадостных размышлений, под мерное покачивание телеги, Сергей начал клевать носом и незаметно для себя задремал.

— Глянь-кось, — толкнул локтем один ратник другого. — Сморил-таки его сон. А я уж думал железный он. Ты видал, сколько они волкодлаков в мелкую стружку покрошили?

— Да, — согласился тот. — Не всякий витязь похвалиться может. Однако ж, смотри-ка, вроде с виду и невзрачные, а едва не всю стаю перебили… в Киеве-граде, их небось бы в Золотую Палату на пир допустили!

— Да будет вам языками чесать! — прервал их спор третий ратник, с волосами тронутыми сединой, словно перец с солью смешали. — Золотая Палата! Для Золотой маловато будет. А вот в Серебряную — в самый раз! Нишкни! Дайте хлопцам поспать. А вот девка с ними — двужильная. Видать неспроста в их компании по свету бродит…

Но ничего этого Сергей не слышал. Ему снилось метро, ларьки, бабки с семечками, и крикливые, наглые кавказцы пристающие к девушкам. Похожим, почему-то, на Лику.

Весь Лыбядь, была не из маленьких. Сергей насчитал дворов тридцать, а по здешним меркам, это едва не город!

Путников встретили приветливо, на постой определили в дом самого войта — не было в веси корчмы. Может подыскали бы местечко попроще, но за гостей поручился сам Ратибор, давний знакомец войта. А это протекция серьезная!

Слух о битве с волкодлаками пронесся по веси ровно смерчь. Не прошло и часа, как к дому войта начал стекаться народ, желая посмотреть на тех, кто выжил в схватке с целой стаей оборотней. Войту с трудом разогнал всех по домам, убеждая, что гостям нужен отдых.

Для гостей, он выделил аж две комнатки — по меркам веси, просто неслыханная роскошь. Даже приказал заколоть пару поросят, и достать бочонок хорошей медовухи.

Войт Сергею пришелся по душе. Невысокий, но кряжистый, черная борода до середины груди, мясистый нос — ну как тут не вспомнишь гномов Толкиена? Вот только имя у него было совсем не гномье — Жданок.

— К столу, гости дорогие! — позвал войт. — Сейчас откушаете, а там и отдохнете. На сытый желудок, и раны быстрее зарастают!

Сергея и Яросвета дважды просить не пришлось. Раны были не ахти какие, а вот по нормальной еде, оба давно соскучились.

Вопреки покону, Лике тоже нашлось место за большим столом. Женщинам с мужчинами пировать не принято, но и не всякая женщина, плечом к плечу, рубится с волкодлаками! Да и не всякая женщина кольчугой похвастать может, а Лика даже здесь отказалась снимать, и правильно сделала. К неудовольствию Сергея и Яросвета, все молодые парни собрались у забора поглядывая на хрупкую воительницу.

За столом Ратибор, под шумные здравницы раз за разом пересказывал бой с оборотнями. И после каждого очередного кубка хмельного меда, его рассказ приобретал новые краски, расцвечивался такими подробностями, что Сергей с Яросветом готовы были сквозь землю провалиться. По словам витязя, они едва не всю нечисть в округе в лапшу изрубили. А Лика, наоборот, весело смеялась, и дополняла рассказ еще более немыслимыми небылицами. Доверчивые жители веси, слушали раскрыв рты и забыв об угощении. Нечасто им и обычных ратников доводилось видеть. А тут — целые герои пожаловали!

Надо ли говорить, что парни покинули застолье при первой же возможности, сославшись на тяжелые раны. Им никто не препятствовал — ведь по словам рассказчиков, оба были изранены так, что в пору на погост уносить. Ан нет, даже ходят сами, и за столом сидят как ни в чем ни бывало!

Утром, Сергей проснулся рано. Сказывалась привычка последних недель, вставать на восходе солнца. Он вышел их дома. Жена войта увидела, с улыбкой поднесла крынку с парным молоком. Теплое молоко обволокло рот, густое и сладкое. По подворью медленно плыли вкусные запахи свежего хлеба, густые, вещественные, рот сразу наполнился слюной, в животе требовательно заурчало.

Несмотря на ранний час, подворье пустым не было. Женщины и дети постарше, уже занимались привычными, ежедневными делами. Кто доил коров, кто таскал корм поросятам, кто колол лучину для растопки печи — каждому находилось занятие. Мужчины тоже бездельем не страдали. Летом дел и в поле хватает, и в лесу, да и дома, всегда есть что подправить, что подновить.

— Болят раны? — поинтересовался вышедший на крыльцо Ратибор. И получив отрицательный ответ, деловито кивнул. — Оно и правильно. У победителей раны не болят, и заживают не в пример быстрее!

Сергей спорить не стал. Ратибору виднее, он таких схваток за свою жизнь прошел видимо-невидимо, и к ранам привык. Не будешь же ему объяснять, что есть мир, где с ушибленным пальцем больничный берут, что бы отлежаться.

Ратибор почесал шрам на брови, и тяжело вздохнул.

— Эх, — с досадой протянул он. — Так хотелось денек отъесться всласть. Да не судьба. Ночью гонец от князя нагнал. Половцы набег удумали. Князь всех дружинников собирает, надо отпор супостату дать. Так что, не торопитесь свой путь продолжать — не ровен час на половцев наткнетесь. А коль нет возможности набег переждать, так хотя бы раны подлечите. Здоровому держать путь-дорогу легче, чем хворому.

Хлопнув Сергея по плечу, он легко сбежал по ступенькам крыльца, и скрылся в конюшне. Не прошло и получаса, как дружина Ратибора выметнулась из гостеприимной веси, навстречу грядущей битве с половцами.

Постепенно, привычная жизнь вошла в свою колею. Люди занимались своими делами, гостей расспросами не донимали, и Сергей впервые за много дней, ощутил как душу медленно покидает напряжение и страх, уступая место умиротворению. Раны заживали быстро, и, как вполне обоснованно подозревал Сергей, не без помощи трав и мазей, которыми его пичкали Лика и Яросвет. Не прошло и трех дней, как он уже смог вернуться к ставшим уже привычными, вечерним тренировкам с Ликой.

Яросвет еще ходил с трудом, и, на общем совете, было решено погостить здесь пару недель. Как выразился Сергей: лучше день потерять, зато потом за пять минут долететь. Увы, некому было оценить его шутку.

Войт категорически отказался брать деньги за постой и за одежку подобранную для ребят.

— Чай не обеднею, — покачал он головой, решительно отодвигая монеты. — А вы, раз уж так отблагодарить хотите, вечером рассказом каким повеселите. Мы ж тут в глуши живем. Интересно же, что в мире деется.

Неделя пролетела как один день. Сергей с удовольствием стал замечать, что Лике все труднее справиться с ним в поединке на мечах. В свою очередь, Лика тоже не давала Сергею спуску в рукопашной. Даром, что хрупкая девушка, а ногами наловчилась орудовать — любому мастеру тэквондо на зависть. Сергей лишь поощрял ее успехи. Как ни крути, а уродовать руки набивкой девушке не пристало.

— Ладно, хватит на сегодня, — отдышавшись после пропущенного удара в солнечное сплетение, сказал Сергей. — Поздно уже. Наверное и обед пропустили.

Он поморщился — бить Лика научилась на совесть. Не сумей он смягчить удар — сейчас бы корчился в соплях и слюнях.

Лика радостно рассмеялась, подхватила его под руку, и потащила к темнеющим вдали домикам.

Вечер выдался на славу! Сергей с наслаждением вдыхал аромат полевых цветов и трав. Еще недавно, совсем ему незнакомый. И впервые за долгие годы, ему не хотелось курить. Ароматы вечернего луга пьянили. Зрело желание заорать от радости дурашливым голосом, броситься в упругую высокую траву, и лежать глядя как на черный бархат неба высыпаются россыпи алмазных звезд. Просто лежать… и, почему-то, хотелось что бы рядом, на звезды любовалась Лика.

— Ну где вас леший носил? — огорченно протянул войт, едва они переступили порог горницы. — Мы уж баню протопили, все помылись, одни вы остались. Давайте живее, я чистое в сенях положил, негоже в грязном после бани ходить. Быстрее, быстрее! Я еле смог банника задобрить, что б не обижался, что ночью ему покоя не дают!

Сергей заскочил в дом, подхватил приготовленную ему одежду, бросил взгляд в горницу, где Яросвет рассказывал очередную байку о великих богатырях, слышанную от Велимудра, и поспешил в баню.

В предбаннике тускло горела лучина, запаленная заботливым войтом. А может и кем другим — Сергей особо на этот счет не заморачивался. Главное, что светит. Жаль, что в самой бане темень — глаз выколи. Пар лучине даже тлеть не даст, вмиг затушит. Придется на ощупь мыться, как бы о котел не ошпариться….

Дверь предбанника скрипнула, и почти успевший раздеться Сергей, едва успел прикрыться снятыми штанами.

— Ты чего тут забыла?! — ошалело выкрикнул он, глядя как в предбанник зашла Лика.

Без тени смущения, девушка положила на лавку чистое белье.

— Как что? Мыться пришла. Неужто подумал, тебя посмотреть?

— Мыться?! — взвился Сергей. — Постучать в двери можно было? Я ж голый почти!

— Знамо, что голый, не в одежде ж на полок лезть, — рассудительно бросила Лика. — Чего ты так раскричался-то?

Сергей потерял дар речи. Он хватал ртом воздух, точно силился откусить от невидимого пирога.

— Как чего раскричался? — наконец смог выговорить он. — Если торопишься помыться — сказала бы, я б уступил тебе очередь.

— Какую очередь?

— Ну, кто первый моется… ты или я…

— Так ведь баня большая, места много, зачем очередь-то? — настал черед Лики удивляться. — Тут не то что двое, вся семья Карася помещается! Их вона сколько человек!

— В смысле — семья? Они что, все вместе моются? — выпучил глаза Сергей.

— Ну да.

Сергей сглотнул. Общими банями его было не удивить, приходилось и самому бывать, но это там, дома. Где ко многим вещам люди относились совсем по-другому. Много народу, шум, гам… Возможно, приди они раньше, так все и получилось бы. Теперь же, в полумраке, наедине с девушкой, которая не просто подруга, а… а… Сергей не мог подобрать слово — кроме «боевой товарищ» в голову ничего не лезло. Вся ситуация, со стороны, складывалась довольно щекотливой.

Но Лику, это ничуть не смущало. Обращая на Сергея внимания ничуть не больше, чем на березовый веник, она ловко расплела косу, и принялась расчесывать волосы.

— Повязки от ран резко не отдирай, — посоветовала она участливо. — А то закровить может. Лучше вообще водой отмочить.

— Может отвернешься? — буркнул Сергей, продолжая прикрываться штанами. Он уже понял, что выбежать из бани — выставить себя на посмешище, как перед Ликой, так и перед всей весью. Сплетни разносятся быстро. И объяснять каждому, что в его мире принято мыться раздельно, не получиться. Все равно не поймут. А то и за какого извращенца примут!

— Зачем? — не поняла Лика.

— Я разденусь. Что б мыться.

Лика фыркнула, и звонко рассмеялась.

— Подумаешь! Что я, в бане ни разу не была?

Сергей не мог понять, издевается она над ним, или правда недоумевает.

— Ну, понимаешь… — Сергей замялся. — В общем, в моем мире так не принято. Что бы мужчины с женщинами мылись.

— Неужели всегда все моются раздельно?

Сергей покраснел.

— Ну, не всегда… Но это совсем другое! — воскликнул он. — Муж, там, с женой…

— Странный мир. Это ж сколько дров уйдет, если для каждого по отдельности баню топить?

Рассказывать про ванны и водопроводы Сергей не стал. Лишь махнул рукой, и попросил:

— Просто уважь мою просьбу. Хорошо?

Лика пожала плечиками и улыбнулась.

— Хорошо, коли ты так привык. Только сложно будет мыться, постоянно отворачиваясь.

Она отвернулась, и Сергей, быстро скинув белье, юркнул в парную.

Отмачивая присохшие бинты, он пытался понять свое поведение. Что тут такого? Девственником он не был, по телику и не такое видал, откуда взялась эта непонятная стыдливость? Скажи кто пару месяцев назад, что он будет искать причины, как отказаться от парной в компании красивой девушки — рассмеялся б в ответ! Может так окружающий мир действует? Чистый, незамутненный. Не испорченный предрассудками, и в то же время целомудренный и строгий.

Стоило Сергею скрыться в парной, Лика отложила гребень в сторону, и грустно вздохнула. Она и сама не понимала, что заставило ее потащиться в баню на ночь глядя. Неужели его слова о девушках делающих первый шаг? Но не слишком ли далекий шаг? Может быть стоило начать с разговора? Судя по его реакции, кажется, она немного переборщила.

Прежде, ей доводилось бывать в общих банях, вот только была она в то время совсем крохой. Став постарше, парилась только с няньками да подругами…

Лика стянула через голову рубаху, и перекинув длинные, густые волосы вперед, что б прикрывали срам, с замирающим сердечком, приоткрыла дверь в парную.

Негромко стукнула дверь. Сергей невольно поднял глаза. Темнота пощадила его. Лишь неясный силуэт, в котором смутно угадывались контуры стройной девичей фигуры. Брякнул ковшик, и вода плеснула на каменку. С шипением паровозного котла, вода обернулась клубами пара, окончательно застилая глаза.

Босые ноги прошлепали по мокрым доскам пола, и лавка чуть вздрогнула когда на нее села Лика.

Сергей замер. Сердце заколотилось в ребра, словно решило пробить выход наружу. Дыхание перехватило. На расстоянии вытянутой руки, невидимая в темноте и укрытая паром, сидела обнаженная девушка — и осознание этого факта, кружило мысли в бешеном танце образов.

В другой жизни, там, в своем мире, он уже положил бы руку на хрупкое плечико, привлек к себе… Но здесь, Сергей лишь пытался сглотнуть комок застрявший в горле. В голове, ураганом носились мысли, которые он гнал от себя. Пожалуй, в этот миг, он впервые ясно осознал — Лика не просто подруга, не просто верный друг, который всегда прикроет спину, а красивая, хрупкая девушка, капризом судьбы — и своим — поставленная перед необходимостью сражаться и выживать в этом жестоком мире.

— Эй, ты меня слышишь? — сквозь шум прибоя в ушах, донесся до Сергея голос Лики. — Угорел что ли? Может холодной водой окатить?

— Все в порядке, — стараясь скрыть дрожание голоса ответил он. — Расслабился, задумался…

— Вот и хорошо, что расслабился. Залезай на полок, парить буду!

Сергей на ощупь нашел полок, вскарабкался, стараясь не прислониться к стене. Баня топилась по черному, и измазаться сажей совсем не хотелось. Осторожно, что бы не потревожить саднящую грудь, лег на живот.

На каменку снова плеснуло, взвился пар, и баню наполнили чудные ароматы хвои, мяты, и других трав, названия которым Сергей не знал. Мышцы обмякли, расплылись густым киселем, а душа, наоборот, воспарила над телом.

— Где ты там? — спросила Лика, и Сергей почувствовал, как на его плечо легла узенькая ладошка. — Готов?

Девушка встряхнула распаренный веник, и горячие капли, веером разлетелись во все стороны. В следующий миг, веник с громким плюхом, впечатался в спину Сергея.

Лика знала толк в банном деле. С каждым ударом веника, из тела испарялись усталость и боль. Отступала тоска. Мысли улетучивались одна за другой, оставляя в голове блаженную пустоту. Отдавшись на волю ощущений, Сергей все дальше уплывал в великое Ничто, где покоились ответы на все загадки бытия…

— Хватит пожалуй! — решила Лика, и отложила веник. — Живой еще?

Сергей недовольно угукнул — еще б чуть-чуть, и достиг сатори, а она остановилась! Эх, знали бы китайцы и японцы русскую баню, не пришлось бы им придумывать медитации!

Он осторожно слез, стараясь не поскользнуться. Неясная тень девушки мелькнула рядом, и Сергей скорее услышал, нежели увидел, как Лика ловко запрыгнула на полок. Голый живот шлепнул о мокрые доски, девушка повозилась устраиваясь поудобнее.

— Теперь ты меня похлестай, — попросила она. — Веник слева, в бадейке замочен. И парку подкинь.

Лика блаженно вытянулась на полке. Сомнения, еще несколько минут назад терзавшие душу, растворились в клубах пара. Сейчас, она просто наслаждалась жаром, ароматами настоянных трав и терпким запахом прокопченных стен. Пар окутал все тело как пуховое одеяло, нежил и расслаблял. Горячие брызги с веника вкрадчиво укусили спину, и девушка довольно взвизгнула. Скорее почувствовав, чем увидев, что Сергей замахнулся веником, зажмурилась, и…

Веник мокро плюхнулся на доски полка, едва задев руку. Лика весело рассмеялась.

— Мазила!

Ответом ей было смущенное покашливание. Несколько секунд ничего не происходило, наконец, его горячая ладонь коснулась ее руки. Лика вздрогнула, сердце захолонуло. С трудом сдерживая дрожь, она ощутила, что его ладонь тоже дрожит. Сладкое, доселе неведомое чувство захлестнуло грудь, когда его пальцы пробежались по руке, уперлись в плечо.

— Готова? — как-то хрипло спросил Сергей.

Лика не ответила. Она боялась, что дрожащий голос выдаст охватившие ее чувства.

Не дождавшийся ответа Сергей размахнулся, и…

— Ай! Ты что?! — Лика подпрыгнула, больно ударилась макушкой о низкий потолок, и опустилась обратно. — Обалдел что ли?! Дубина неотесанная! Медведь неуклюжий! Что б тебя скрутило!

Она метнула негодующий взгляд, к сожалению в такой темноте, должного эффекта не произошло. Снова ложась на полок, Лика сердито буркнула:

— Целься лучше, охальник! — она украдкой потерла ягодицу, на которую пришелся удар веника. — Выше бей, дубина!

Сергей вздохнул, и следующий удар нанес уже выше. Судя по отсутствию вопля, теперь удар пришелся куда надо. Он старательно работал веником, но хорошее настроение уже улетучилось. Какое тут расслабление, когда на тебя зло сопят. Хорошо хоть в темноте не видно ее перекошенного злостью лица! Вообще, хорошо что ее не видно! Смотреть там не на что! Мелкая, тощая, и злая! Тьфу!

Лика сердито терла руки и ноги мыльным корнем, стараясь держаться от Сергея подальше. Она и сама не понимала, на кого больше злится — на неуклюжего недотепу, или на себя. Вот дурной язык! Нет бы смолчать, но понесло… Подумаешь, веником промахнулся. Но он сам хорош! Подумаешь, вспылила немного. Чего теперь, год обижаться?

— Окати меня, пожалуйста чистой водой, — попросила Лика, извиняющимся тоном, разведя кипяток холодной водой. — Мне полную кадку не поднять.

Сергею тоже надоело дуться. Он с готовностью подхватил кадку, вздернул вверх, перевернул, и…

Стены бани сотряс истошный, раздирающий барабанные перепонки визг. Заснувшие было домочадцы войта, и жители окрестных домов, вскочили с лавок, и, в чем были, высыпали во дворы — пожар, али другая какая напасть?

— Дубина! Мерин сиволапый! Червяк болотный! Упырь! Душегуб! Изверг! — Лика в бессильной ярости сыпала оскорблениями, в лицо опешившему Сергею. Видеть он ее не видел, но прекрасно слышал, как при каждом слове, босая ножка топает по мокрому и холодному полу.

— Да что б ты лопнул! — выпалила напоследок Лика, и вихрем вылетела из парной.

В проеме двери, подсвеченный тусклой лучиной, на миг очертился изящный девичий стан. Дверь с грохотом закрылась, снова погружая Сергея в гнетущую темноту.

Зябко переступив ногами, он присел на лавку, и в сердцах махнул рукой. С негромким плеском, рука угодила прямо в теплую воду, приготовленную Ликой для ополаскивания. А на полу, немым укором, валялась пуская кадка, еще минуту назад наполненная ледяной ключевой водой…

— Чего там за суматоха? — спросил Яросвет Сергея, когда тот вернулся в дом.

Распаренное лицо Сергея, было чернее тучи. Он лишь плюнул, и, не говоря ни слова, уселся на лавку. Видя его нежелание говорить, Яросвет пытать не стал. Лишь достал чистые тряпицы — перевязать другу раны. Хоть и подзажили, но распаренная в бане корочка не надежная защита от грязи. Рано еще повязки совсем снимать.

— Ты-то хоть нормально помылся? — морщась спросил Сергей.

— А то ж! Мы с Карасем и его сыновьями, знатно попарились! На самом жару, опосля того, как женки да дети помылись.

— Не вместе? — удивился Сергей.

— Зачем вместе? — ответно удивился Яросвет. — Воды много, речка ить под боком, чего ж зря срамиться?

Сергей помолчал, огорошенный его словами. Наконец, мысли сформировались в подобие вопроса:

— А чего ж меня с этой сумасшедшей вместе отправили?

— Как чего? Она при мне войту сказала, что в твоих краях так принято — что б вместе мылись. Мол, твои боги так заповедовали, и иначе — богам оскорбление. Вот, стало быть, и пошла, что б ты перед богами не позорился. Кстати, — спохватился он. — Когда ты ей про сие рассказать успел? Мог бы и мне рассказать, знаешь ить, мне любы рассказы об обычаях твоего мира.

— Спать пора! — грубо оборвал его Сергей, и, подавая пример, лег на лавку, закутываясь в теплую, медвежью шкуру.

Яросвет только пожал плечами. Задув лучину лег на свою лавку, и через миг захрапел.

Сергей крутился с боку на бок, и все не мог понять, как получилось перепутать кадушки. Лика ни в жисть не поверит в случайность.

Шли минуты, и усталость взяла свое. Сергей задремал, но сквозь сон, он прекрасно чувствовал, как горит плечо в том месте, где его касалась узкая, девичья ладонь.