Пророчество Золотого Перуна

Глава 28

Сотни воинов Отрака едва хватило на то, что бы окружить клочок леса, выросший во владениях Великой Степи. Ночью, преследовать русов, привычных к лесу, Отрак не решился. Сказывался извечный страх жителя открытых пространств перед таинственным сумраком, когда даже днем не удается рассмотреть закрытое густыми ветвями небо.

— Никуда они не денутся, — сказал он недовольному Черному. — Если попытаются до утра из леса выйти, их сразу заметят. На уставших конях, далеко не уедут. А утром прочешем лес, и возьмем их тепленькими! При свете дня, лучинкам сподручнее цели высматривать.

— Хорошо, — не стал спорить Черный. — Только учти, каган, мне они нужны живыми! Особенно девчонка! Так всех и предупреди. Иначе, вместе с тобой ответ перед Хозяином держать будем!

Отрак поежился от такой перспективы. В детстве, доводилось слышать истории про тех, кто лично, за промахи, ответ перед Кощеем держал. И истории эти рассказывались шепотом у костра, и никому после этого, пару ночей уснуть не удавалось. А если и засыпали, то до утра метались мучимые кошмарами.

Вскоре, вокруг клочка леса, запылали десятки костров. Дозорные настороженно всматривались в темноту, где шуршащими листьями перешептывались деревья, где время от времени, зловеще вскрикивали ночные птицы, заставляя даже самых суровых рубак вздрагивать, хватаясь за обереги.

Каган тоже всматривался в черные тени залегшие у подножия разлапистых дубов. Кто может таиться там, недовольно, а может и откровенно враждебно, посматривая на степняков? Какие чудовища живут в лесах? Какие каверзы готовят?

Но ни один из его вопросов не мог получить ответа. Смирившись, Отрак отошел к костру, где Тилак уже ощипал жирную дрофу, неосторожно подвернувшуюся на пути утром. Воины завистливо крутили носами, вдыхая сочный аромат жарящегося мяса. Им опять предстояло жевать тягучую вяленую конину. Но ни один из них, ради сочной птичей тушки, не хотел бы поменяться местами с каганом. Предостережение Черного слышал не только Отрак.

Первые лучи солнца разогнали предутреннюю хмарь, пробуждая к жизни очередной день. Прежде чем попытать просить помощи у берегини, Лика настояла на том, что бы поискать убежища в лесу. Увы, как она ни пыталась, не нашла даже маленького овражка. Зато насмотрелась на костры половцев, что рубинами дорогого ожерелья охватили горло перелеска.

— Давай! — выдохнул Яросвет.

Сергей, вспоминая наставления Боровика, стал спиной к озеру. Игриво блеснув на солнце, колечко перелетело через плечо, и с веселым бульканьем, врезалось в воду.

— Рыбка! — негромко позвал он, — нам нужна твоя помощь!

Он быстро обернулся, глядя на разбегающиеся круги. Прошло несколько минут, и поверхность озера вновь стала гладкой как зеркало.

— Не получилось? — упавшим голосом спросил он.

И, словно отвечая на его вопрос, ровная гладь воды подернулсь частой рябью. У самых ног Сергея вздыбилась высокая волна и замерла, застыла подрагивая прозрачным желе. В центре волны закрутился водоворот, с каждым мгновением расширяясь и уходя вглубь, к центру реки. Сердце не успело стукнуть и десяти раз, как вода разошлась, образуя уходящий к центру реки воздушный тоннель, достаточно широкий, что б проехать верхом. Из тоннеля окруженного дрожащими водными стенами повеяло влажной прохладой.

— Сюда, сюда! — услышал Сергей, почти забытый голос Рыбки.

Ни колеблясь не секунды, он дернул поводья, посылая Буяна в колышащуюся мглу. Где-то далеко за спиной, едва слышные, раздавались гортанные крики степняков, начавших прочесывать редкий лесок.

— Давай за ним! — Лика лягнула Яросвета в ногу. — Хочешь, что б нас тут как котят перебили?

Вздрогнув, Ярсовет ткнул Грома пятками, направляя следом за Буяном. Постоянно оглядываясь, Лика нетерпеливо дернула поводья. Метелица недовольно мотнула головой, и нехотя поставил копыто на влажный речной песок.

Примерно через сотню шагов, тунель расширялся, образуя большой зал, напоминающий перевернутую гигантскую миску. Мелкий белый песок, образующий пол, идеально разглажен, даже жаль на такой наступать, сминать сапогами. Сергей спрыгнул с коня, и замер не решаясь ступить дальше. Рядом звякнул уздой Гром, зашуршал песок под ногами Яросовета.

— Вот это красота! — присвистнул молодой волхв, обводя зал горящими от восторга глазами. — Чудо чудесное!

— И не говори, — согласился Сергей.

За их спинами ржакнул Метелица. Лика, услышавшая последние слова ребят, громко фыркнула, выказывая свое презрительное отношение к подводным красотам.

Гладкая, мерцающая преломленным светом водная стена дрогнула. На глазах Сергея, в нескольких шагах от него, стена прогнулась внутрь продолговатым пузырем. Пузырь увеличивался и увеличивался, пока не лопнул с негромким чмоканьем, обдав Сергея с Яросветом веером мелких брызг. Сергей зажмурился, а когда открыл глаза, стерев с лица водную пыль, вздрогнул увидев большие восторженные глаза берегини.

— Сергей! — взвизгнула Рыбка, бросаясь к нему на шею.

Осторожно, стараясь не потревожить горящее огнем плечо, Сергей обнял одной рукой тонкую талию, чуть влажную и чарующе прохладную, после иссушающей жары степного солнца.

— Там погоня, — прошептал он. — Нам надо спрятаться…

— Не найдут! — звонко рассмеялась берегиня. — Как вы вошли, я закрыла вход. Теперь пусть хоть сами ныряют — вас им не достать.

Рыбка чуть отстранилась, бросила взгляд на Яросвета, приветственно улыбнувшись, оглядела коней, и вдруг вздрогнула, увидев держащуюся за спинами ребят Лику.

— Ты?! — испуганно выдохнула Рыбка. Она всмотрелась, пытаясь убедиться, что не ошиблась. Ресницы растерянно захлопали. Берегиня переводила пораженный взгляд с Сергея на Лику и обратно. Наконец, она тихонько вздохнула, и, опустившись на одно колено перед Ликой, склонила голову:

— Простите мою невежливость…

— Сдурела что ли? — воскликнула Лика, обрывая Рыбку на полуслове. Она рванулась вперед, подхватила за плечи, и рывком поставила на ноги.

— Ты с кем-то меня перепутала! — Повернув голову так, что бы ни Сергей, ни Яросвет не видели ее лицо, Лика состроила страшную гримасу и завращала глазами, показывая в сторону ребят.

Рыбка смотрела недоуменно, наконец, на лице проступило понимание. Она чуть заметно кивнула.

— Да… Я ошиблась… простите меня. — Она отвернулась от Лики.

Лика, отошла от берегини, и под непонимающими взглядами ребят, спокойно начала расседлывать Метелицу.

— Ты ранен?! — спохватилась Рыбка, замечая на плече Сергея пропитанную кровью холстину.

— Я сейчас! — Рыбка прижалась к дрожащей стене, продавила, и скрылась в воде.

Сергей переглянулся с Яросветом, но не успел ничего сказать, как Рыбка снова оказалась рядом.

— Снимай рубаху, все равно ей теперь только полы мыть! — распорядилась она, разминая в руках пучок темно-зеленых водорослей. — Это остановит кровь!

Шипя от боли, Сергей, с помощью Яросвета, осторожно снял рубаху, которая и правда выглядела хуже некуда, и присел на песок. Кольчугу решил не снимать, лишь закатал повыше шуршащий металлом рукав.

Рыбка осторожно размотала навязанную Яросветом холстину. Несколько раз, ей пришлось черпать из стены воду, смачивая присохшую кровь, но сняла аккуратно, ни разу не причинив боль.

Рана выглядела ужасно. Наконечник стрелы порвал кожу и мышцы, края разошлись выворачиваясь наружу, обнажая темное мясо, обильно сочащееся кровью. Поморщившись, Сергей торопливо отвел взгляд, сглотнул. Вид собственной плоти — совсем не то, на что хотелось бы смотреть.

Рыбка осторожно приложила размятые водоросли к ране, и осторожно затянула новым куском холстины, предусмотрительно приготовленной Яросветом.

— Ну вот, теперь порядок, — удовлетворенно протянула берегиня, смывая кровь с руки Сергея. Воду она черпала прямо из стены, по которой разбегались широкие круги от каждого прикосновения тонких пальчиков.

Лика заглянула через плечо Яросвета, хмыкнула, и снова отошла к Метелице, делая вид, что поглощена расчесыванием длинной белой гривы.

Яросвет расседлал Грома и Буяна, сложил седельные сумы за спиной Сергея, что бы тот мог о них опереться. Сам присел рядом, и с наслаждением вытянул ноги.

Косясь на Лику, Рыбка принялась расспрашивать Сергея обо всем, что случилось с момента их расставания. Вместе с Яросветом, дополняя и перебивая друг друга, Сергей рассказал о всем что довелось пережить. Берегиня охала и ахала, трогательно прижимала ручки к груди, сопереживая их приключениям. В такие моменты, длинные густые волосы чуть расходились обнажая бледную, почти прозрачную кожу груди и острые ключицы.

Примерно на середине рассказа, Сергей заметил, что боль ушла, и жжение в раненом плече сменилось ласковым, успокаивающим теплом.

— Хватит языки чесать! — едва Сергей закончил говорить, недовольно сказала Лика. — Раненому поспать надо. Да и поесть не помешает.

Грубо отодвинув плечом Рыбку, она разложила на песке небольшой кусок холстины, и начала выкладывать на него нехитрые припасы.

Рыбка покорно отошла в сторону, и исподлобья смотрела за действиями Лики. Когда Сергей предложил присоединиться к их трапезе, она отрицательно покачала головой.

— Нежить человеческую пищу не ест, — шамкая набитым ртом бросила Лика.

— Сама ты нежить! — обиделся за берегиню Сергей, видя как в глазах у той задрожали слезы. — Она нас спасла, все-таки. Могла бы и повежливей быть…

Лика презрительно пожала плечами:

— Подумаешь! Целуйся теперь с ней! — она демонстративно отвернулась, и больше не проронила ни слова.

Отрак лично обшарил каждую пять берега, заглянул под каждый чахлый кустик, но, кроме нескольких капель крови, никаких следов беглецов обнаружить не смог. Напрасно он кричал на своих воинов, напрасно грозил жуткими карами — отпечатки копыт подходили к самой кромке воды, и растворялись в ней без следа.

Разосланные по обеим сторонам берега поисковые десятки, вернулись обратно уже затемно, и с пустыми руками.

Каган рвал и метал, но воины лишь пожимали плечами, а меж собой перешептывались, что без демонов здесь не обошлось. Оно и понятно, не будь тут замешаны демоны, не стал бы самолично Черный месяц трястись в жестком седле, спать под открытым небом, и есть вяленую конину. Поручил бы это дело простым воинам, и ждал в стойбище. А раз так, то, стало быть, и кагана Отрака из всех остальных каганов Черный выбрал не спроста. И воины, стало быть, у кагана тоже не простые! Делая такие нехитрые выводы, степняки гордо надували щеки, и ходили вразвалочку, важные как индюки, чем только вызывали еще большую злость Отрака. Но даже плетка, выбивавшая пыль из толстых кожаных курток, в этот раз оказалась бессильна перед сплетнями.

— Не ярись, каган, — услышав краем уха разговоры, усмехнулся Черный. — Это хорошо, что они тебя избранным считают. Вернутся в стойбище, о тебе слухи пустят, и себя не обидят. Избранному служить чести больше чем обычному человеку. Да и славы рядом с ним больше взять можно. Только подумай, сколько под твою руку воинов попросится! А беглецов ты еще возьмешь, уж поверь…

— А ты знаешь где они? — моментально сделал стойку Отрак.

Черный усмехнулся: пока, этот молодой каган только оправдывал все ожидания. И своим поведением подтверждал, что Хозяин, лично указавший на этого юношу, не ошибся. Значит и правда великое будущее ему предназначено судьбой. И Хозяин ему в этом поможет — преданные слуги, тем более командующие огромными армиями кровожадных воинов, лишними никогда не бывают.

— Знаю, очень хорошо знаю, — успокоил он кагана. — Вон там.

Отрак проследил куда указывал длинный, кривой, и узловатый как выбеленная солнцем ветка старого дуба.

— Но там же…

— Ты правильно понял, — кивнул Черный. — Они в воде. Точнее под водой.

— Так значит, все же здесь замешаны демоны? А может они сами демоны?

— Да нет, не демоны, — успокоил Черный Отрака. — А помогает им… такую мелочь демоном назвать смешно просто. Так… мелкий дух.

— Злой? — с надеждой спросил каган.

Черный пожал плечами.

— Для кого-то злой, для кого-то добрый. Смотря с какой стороны посмотреть. Но ты не думай о нем, это моя забота. Просто ты поймаешь тех людей на день-другой позже. Жаль, можно было быстрее…

— Так в чем причина? — ухватился за оговорку каган, чем еще чуть-чуть упрочил хорошее мнение о себе. Цепкий, ничего не упустит — настоящий вождь!

— Наша вина, — со слышимым смущением в голосе, пояснил Черный. — Водного духа, что испокон веков за этой речкой следил, за провинность… В общем, нет его больше. Вот и смог здесь призванный ими дух укрепиться, и помочь спрятаться. Будь здесь бывший хозяин, не допустил бы такого своеволия. Да и Хозяину в верности присягал…

Судя по развороту капюшона, Черный всматривался в спокойную водную гладь. Отрак молчал, боясь случайным словом помешать размышлениям колдуна. Наконец Черный шевельнулся.

— Объявляй привал, каган, — сказал он, трогая повод коня. — Отдыхайте. Когда понадобитесь, я вас позову.

До самого вечера Лика избегала всяких разговоров, всем своим видом показывая равнодушие к берегине.

— Какая муха ее укусила? — недоумевал Яросвет, а Сергей догадывался, но делиться с ним подозрениями не спешил. К тому же, его самого занимала первая реакция Рыбки, когда она увидела Лику. Но спросить берегиню, случай не подворачивался.

Сославшись на дела, берегиня ушла, и вернулась только когда пробивающийся сквозь толщу воды солнечный свет померк, сообщая о наступлении ночи.

Сквозь дрему, Сергей услышал ее тихий голос, потом голос Лики, но сил открыть глаза не было, и, в который раз, он решил последовать правилу Скарлет О'Хара: я подумаю об этом завтра…

Оглянувшись на спящих Сергея и Яросвета, Лика сделала знак Рыбке уводя в другой конец подводного зала.

— Ну здравствуй, берегиня, — криво усмехнувшись бросила она, убедившись, что никто их не услышит.

Рыбка, не глядя на нее кивнула, нервно накручивая на палец зеленоватый локон.

— За грубость извини, но хочу прояснить две вещи, — неприязненно сказала Лика, пристально следя за каждым движением берегини. — Во-первых, запомни, ты меня не знаешь. Если только хоть намекнуть попытаешь… короче, ты меня знаешь, жалеть будешь до конца своих дней.

— Зачем ты с ними? — тихо спросила Рыбка. — Ты ведь знаешь куда и зачем они идут.

— Не твоего ума дело! — вспылила Лика, но тут же понизила голос, бросив быстрый взгляд на храпящих друзей. — Это и есть то самое во-вторых. Сергей мой. И я его тебе не отдам. Так и знай. Будешь спорить — я найду способ тебе отомстить.

— Я полюбила его… — шепотом, глотая слезы, пробормотала Рыбка.

— Понимаю. Но сама посуди, — голос Лики стал мягче. — Ты же знаешь кто ты. Вы не сможете быть вместе. Только измучаешь его. Или ты хочешь ему такой же судьбы, что и у тебя?

Рыбка покачала головой.

— А ты?

— Я — другое. И ты это знаешь.

— А что твой отец на это скажет? — усмехнулась Рыбка.

На лицо Лики набежала тень. Прикусив губу, она потупилась.

— Это последнее, что меня интересует, — сказала она. — Но Сергея я никому не отдам.

— Почему же не скажешь ему о своей любви? Почему не признаешься кто ты?

— А ты бы на его месте поверила мне?

— Я и сейчас тебе не верю, — хмуро ответила Рыбка, по прежнему избегая смотреть Лике в глаза.

— То-то же! — Лика вздохнула. — Берегиня, ты знаешь, я врать не люблю. Просто поверь: я не хочу ему зла.

— А что тебе от моей веры? — пожала плечами Рыбка.

— Не знаю, — искренне ответила Лика. — Но знаешь… почему-то хочется, что бы ты поверила мне. И поверила, что я, как и ты, хочу лишь ему помочь. Я ведь даже не знаю — нужна ли ему…

— Нужна, — горько вздохнула Рыбка. — Вижу… и чувствую. Потому и не буду с тобой спорить. Но и ты учти — если ему зло причинишь, я жизнь положу, но отомщу!

— Да будет так, — согласилась Лика.

Половцы, окружив небольшое озерцо, в нетерпении топтались у кромки воды, бросая быстрые взгляды на окруженную хлопающим балахоном фигуру Черного. Кони, зараженные азартом хозяев, тревожно ржали, привязанные за спинами людей. Прибрежный песок, оказался слишком вязким для их копыт, поэтому Отрак, после долгих раздумий, приказал всем спешиться. Что-что, а уж моментально вскочить в седло и броситься в погоню, для любого степняка дело мгновения.

Каган внимательно оглядел стоящих вдоль берега людей. Все наготове, некоторые мнут в руках большие сети, что надежно спутают пленников, кто-то уже обнажил сабли, солнечные блики искорками вспыхивают на заботливо ухоженных лезвиях.

Черный медленно поднял руки над головой, и тот же час, сильный порыв ветра, с треском ломая сухие сучья, пронесся по перелеску. Испуганно вереща, взмыли в воздух птицы, закружились тучей не понимая что же случилось.

Люди чуть пригнулись, терзаемые ударами воздуха, стояли покачиваясь, но ни один не бросил саблю, ни один не вскрикнул в понятном страхе. Отрак довольно сощурился: каждого сам, лично отбирал, значит не ошибся, значит умеет разобраться в человеке, что для кагана — первое дело.

— Что это?! — Лика вскочила, указывая на водный купол.

Прозрачные стены ходили ходуном, то выгибались, то вздувались огромными пузырями, угрожающе большими, так и норовящими прорваться, заливая все теплой озерной водой.

Рыбка побледнела, и вдруг упала, сжавшись в дрожащий комочек. Сергей бросился к ней, упал рядом на колени, в замешательстве погладил шелковистые волосы.

— Что с тобой?

Берегиня с трудом открыла глаза. Лицо побелело, на шее вздулись толстые синие вены.

— Не удержу, — прерывисто выдохнула она. — Он слишком силен…

— Кто он? Кто?

— Он, — Рыбка снова закрыла глаза. — Бежать вам надо. Только… некуда…

Сергей оглянулся. Яросвет спешно седлал коней, вскидывал на них седельные сумы. Лика, накинув на Метелицу седло, затягивала подпругу, тревожно оглядываясь на ставший таким ненадежным купол.

— Да помогите же мне! — отчаянно крикнул он, бессильно кусая губы.

— Ничего с ней не будет! — крикнула Лика. — Она тут в безопасности, да и нежить она! Бессмертная! Почти…

— Зальет сейчас все! — вторя ей отозвался Яросвет. — Бежать надо!

— Иди к ним, — хрипло попросила Рыбка. — Со мной все будет в порядке. Я смогу еще немного удержать воду. Но вас на берегу ждут…

Купол опасно прогнулся, едва не касаясь конских голов. Рыбка слабо толкнула Сергея.

— Иди же!

— Быстрее! — подскочившая Лика, дернула Сергея за плечо. — Дубина, она ж здесь только ради нас! Как мы уйдем, она в другое место перенесется! Ты ж сам ей сейчас боль причиняшь!

— Она права, — выдохнула Рыбка, сквозь стиснутые зубы. — А тебе нужно спешить! Может, вы сумеете вырваться!

Лика силой заставила Сергея встать, и подтолкнула к беспокойно переступавшим коням.

— Сколько их? — коротко спросила она берегиню.

— Сотня. И с ними Черный. По всему берегу стоят.

— Можешь открыть выход подальше от Черного?

— Я… постараюсь… — Рыбка слабо махнула рукой, подзывая Лику поближе. Склонившись над ней, девушка разобрала тихие слова: — Спаси его. Ты же можешь…

— Сделаю что смогу, — так же тихо ответила Лика, и, больше не обращая внимания на дрожащую берегиню, бросилась к Метелице. В стороне, медленно раздвигая толщу воды, начал открываться проход.

Прежде чем выехать из-под купола, Сергей бросил последний взгляд на берегиню. Ему показалось, что расслышал тихий шепот: прощай…

Услышав крики, Отрак повернул голову, и вздрогнул: шагах в трехстах от него, озеро заволновалось, вода плеснула на берег, с ног до головы окатывая оказавшихся там воинов. Большая, в два человеческих роста, волна поднялась, и застыла хрустальной аркой. Моментально поняв, что это означает, он дернул повод коня. Борясь с затягивающим тонкие ноги песком, конь двигался так медленно, что каган не выдержал, спрыгнул наземь, бросая повод Тилаку. Выхватывая саблю, Отрак, как мог быстро, побежал вперед. Туда, где из под хрустального купола уже показались черные конские головы.

Гром первым выскочил на берег. И Яросвет вздрогнул от ударившего по ушам улюлюканья, гортанных криков и воплей. Со всех сторон набежали степняки, мигом окружая, не давая шагу ступить. Кто-то хватал поводья вырывая из рук, кто-то тянул за ноги, пытаясь стащить с коня. Размахнувшись шалопугой, Яросвет привстал в стременах, с намерением крушить челюсти, разбивать головы, ломать руки, но что-то упало на плечи, шалопуга застряла на полпути к оскаленной в яростном крике роже.

На лицо упали толстые веревки сплетенные в большие ячеи. Сердце сжалось, едва сообразил что это. Сеть. В следующий миг, сильный рывок выдернул его из седла, прямо на влажный вязкий песок. Степняки налетели, смяли. Шалопугу вывернуло из рук, дернуло, едва не обдирая ладони. Ярсовет еще не успел ничего осознать, как прочные веревки густо опутали тело, не давая даже вздохнуть.

Лика увидела падающего Яросвета, спрыгнула с Метелицы, и с силой ударила саблей плашмя по крутому конскому крупу. Метелица заржал, встал на дыбы, молотя копытами воздух. Твердые железные подковы ударили в лица некстати подвернувшихся степняков, круша тонкие кости, брызнула кровь. Метнувшись вперед, Метелица стоптал еще троих, прежде чем высокий степняк, повис на болтающемся поводе, усмиряя коня.

Ловко разрубив падающую на голову сеть, Лика прыгнула в сторону, наотмашь хлестнула чью-то шею, завертелась волчком, отбивая сыплющиеся со разных сторон удары. Не ожидавшие такой прыти от девушки, степняки отпрянули назад. Лика обернулась, и, прежде чем они снова бросились на нее, успела увидеть Сергея, отбивающегося от окруживших его половцев.

Сергей старался держаться ближе к Лике, но его умело оттесняли, давили, заставляя отходить все дальше и дальше. В голове звенело от истошных криков, в глазах рябило от перекошенных яростью лиц. Происходящее, все больше начинало казаться дурным сном, когда заходящееся сердце дергается в надрыве, и ты просыпаешься и вытираешь струящийся по лицу пот.

Сергей прыгал, уворачивался, рубил, колол, отбивал. Клинок, давно покрывшийся вязкой бордовой жижей, уже не блестел ловя яркие солнечные лучи. Отчаяние захлестывало душу — половцев слишком много, их не одолеть! Но он упрямо вскидывал меч, не желая сдаваться. Даже в своем мире, на тренировках и соревнованиях, избитый и смятый, он упрямо вставал, и никто, ни один человек не мог похвастать тем, что заставил его сдаться, и остаться лежать глотая горькие слезы поражения.

Перед глазами, заливаемыми горячим потом, мелькнула картина из прошлого: пригородная станция, грязные задворки зала ожиданий, и он и Максим. А против них пятнадцать человек местной шпаны с кастетами и обрезками труб. И они выстояли, обратив в бегство всех, кто еще мог стоять на ногах. А переломы, порезы и синяки залатали заботливые врачи…

Он заорал, надрывая связки, чувствуя как с криком, в тело вливаются свежие силы, прыгнул вперед вращая мечом с такой скоростью, что, казалось, сталь сливается с воздухом, растворяясь в нем, и разя врага не сталью, а ветром.

И они попятились, сдали назад, давая передышку, позволившую оказаться рядом с Ликой. И присутствие девушки дало еще сил. Сердце застучало ровно, радостно, охваченное азартом смертельной битвы. Все страхи и сомнения покинули голову, даже мысли испарились бесследно. Вместо них — сияющая пустота, и жажда боя. Боя, в котором не важна победа или проигрыш. Бой ради боя. Не слепая, бездумная ярость, как в случае с Клыком, а ощущение гармонии и порядка, ритма вселенной, бьющегося в каждом живом существе. Ощущение, к которому стремился годы и годы тренировок. То, что в его мире носило загадочное и непонятное название — сатори. Просвещение. Просвещение воина.

Сергей захохотал, и рубанул ближайшего к нему степняка. Меч легко развалил кожаный доспех с густо нашитыми бляшками конских копыт, рассек плоть и кости, словно бесплотный туман, и взвился над головой, готовый к очередному удару. Степняк на миг замер, потом покачнулся, и половина туловища, сползла на песок, забрызгивая стоящих рядом горячей алой кровью.

Легкая сабля Лики уступала тяжелым половецким, но ловкость и проворность, позволяли ей легко уходить от опасных ударов. Степняк ударял раз, а вертящаяся ужом девушка успевала ударить десять, и все с разных углов.

Не останавливаясь ни на секунду, она старалась не выпускать из поля зрения Сергея. Тот рубился мощно, размеренно, поражая ее скупостью и точностью выверенных ударов. В голове не укладывалось, что еще недавно он с трудом удерживал меч, попадаясь на ее обманки. Сейчас он сражался как опытный воин, не один год оттачивающий мастерство. Степняки валились от его ударов как трава под отточенной косой. Прежде, лишь раз Лике доводилось наблюдать подобное: когда ее дядька, могучий витязь, отбивался от напавших на обоз хазар…

Она ткнула саблей как копьем замахнувшегося половца, и на мгновение снова бросила взгляд на Сергея. Это ее и подвело. Взмахнув руками, степняк рухнул навзничь, увлекая за собой застрявший меж роговых бляшек клинок. Скользкая от пота и крови рукоять вывернулась змеей из слабых девичьих пальцев. Она тонко вскрикнула, когда другой степняк, радостно щерясь, вскинул над ее головой тяжелую саблю.

Сергей видел, как Лика упустила саблю, но два степняка наседали, не давая броситься на помощь девушке. Уже не думая о себе, он рубанул правого, и, не обращая внимание на второго, рыбкой прыгнул вперед, понимая, отбить удар не успевает. Бедро пронзила резкая боль, он отстраненно подумал, что второй степняк времени зря не терял, и тут в в левое плечо, и без того ноющее от раны, тяжело ударила блестящая сабля. Вшитый стальной наплечник жалобно скрипнул, но выдержал, однако рука моментально обвисла, и даже не шевельнулась, когда он попытался отмахнуться от следующего удара. Другой степняк изловчился, и развернув клинок, рукоятью достал Сергея в висок. Перед глазами полыхнули цветные круги, и Сергей провалился в черный мрак забытья.

Зажмурившись, Лика ждала болезненного удара, рассекающего плоть до костей, но вместо этого, что-то тяжелое навалилось, сбило с ног, прижало к земле, не давая пошевелиться. Она открыла глаза, и увидела бледное лицо Сергея. Тоненькая струйка крови сбежала от виска на подбородок, и капнула прямо на губы девушки. Лика пронзительно заверещала, вывернулась, прижала голову Сергея к груди, баюкая как младенца. Сильные руки дернули ее за плечи, пытаясь оторвать от него, но она брыкалась, слезы градом текли из глаз, срывались с подбородка, падая на лицо Сергея.

С трудом удалось степнякам скрутить руки хрупкой девушке. Пока пытались связать, не одно лицо располосовали длинные ногти, не одну голень отбил твердый каблук сапожка. Но все же связали, грубо бросили рядом с Яросветом. Молодой волхв уже давно перестал рыпаться, лежал смирно, грустными коровьими глазами смотрел, как несут Сергея, бросают тут же, на мокрый песок.

— Он… жив? — хмуро спросил он рыдающую Лику.

— Не знаю, — всхлипнула девушка.

Чем больше говори Тилак, тем смурнее становился каган. Всего лишь два человека, девчонка, и ничем не примечательный молодой мужик, едва не на четверть сократили численность отряда. А если считать раненых, то и на треть!

Отрак видел разрубленные тела, лично сходил посмотреть пленников. Он представлял могучих воинов, знаменитых богатырей русов, а там… И смотреть не на что! Теперь он понимал, почему Черному понадобилась вся сотня. А ведь смеялся, что десятка хватить что б троих всадников перехватить. Хорош бы он был, если б настоял на своем — правда, Черный бы этого не допустил, но Отрак тешил самолюбие, допуская, что его слово что-то значило — Кощей такого промаха не простил бы!

— Еще трое вряд ли до вечера доживут, — закончил перечислять потери Тилак. Он обернулся, проверяя нет ли рядом Черного, и негромко добавил: — Те, кто там были, говорят повезло им. Если б тот, не бросился девку собой закрыть, кто знает, скольких бы еще положил… Черный сейчас возле них, просил и тебя подойти.

— Подойду. Их не сильно потоптали? — имея в виду пленников спросил Отрак. Каган сидел на упругой зеленой траве, устало опершись спиной о шершавый ствол дерева, и равнодушно смотрел на спокойную гладь озера.

— Нет, — Тилак мотнул головой, от чего на лицо упала длинная соломенно-желтая прядь волос, — жить будут. Мужика порубленного даже перевязали, Черный лично раны осмотрел, сказал, что жить будет.

— Будет. Но недолго, — хмыкнул каган. — Если только, Кощей его ищет не для того, что бы кумысом напоить и на своей дочери поженить.

— А у него дочь есть? — удивился мигом оживившийся Тилак. — Красивая?

Отрак еле сдержал широкую улыбку. О сладострастии Тилака не судачили только ленивые. Он и в набегах, когда другие золото да серебро искали, лишь девок посмазливее выискивал. Кое-кого, даже в стойбище привез. Рабынями. И не всех потом рахдонитам продал.

— Говорят красивая, — ответил каган. — Только, ты не очень-то хвост распущай, а то, даже за такие разговоры можно стать на голову короче. Да и не думаю, что его дочка тебе по зубам будет. Скорее, это ты ей будешь на один кутний зуб.

Тилак моментально стушевался.

— Да я ж просто так, — натужно рассмеялся он, и, кивнув в сторону пленников, подмигнул Отраку, — я и вон той девкой обойдусь. Хороша, зараза!

Каган встал, притянул к себе друга детства, и прошептал почти в самое ухо:

— С ней ты тоже поаккуратнее, забыл слова Черного: поймать живыми, особенно девчонку…

— Так она и будет живой! — весело сверкнул белыми зубами Тилак. — Я ж не зверь! А насчет того, что ее пощупать нельзя — указов не было.

Отрак внимательно посмотрел ему в глаза, и снова опустился на землю, прислоняясь к дереву. Глаза кагана закрылись. Решив, что разговор закончен, Тилак повернулся, и пошел распоряжаться насчет костров и обеда. Он отошел всего шагов на пять, когда раздался негромкий голос Отрака:

— Смотри, шкура твоя, но случись что, на мою помощь не рассчитывай. С Черным я тебе не помощник.

Тилак замер на полушаге, так и не поставив поднятую ногу на землю. О чем-то задумался, потом рассмеялся, махнул рукой, и, ничего не сказав, пошел заниматься своими делами.