Просто мы научились жить

Глава 14. Вместе.

На этот раз идея встретиться исходила от Дианы. Лёка даже глазам своим не поверила, когда, выйдя из душа, прочитала на экране телефона «Если предложение погулять еще в силе, я готова его принять». И что бы это значило, интересно? Всё же два месяца прошло, да и манера их общения за эти месяцы оставляла желать лучшего. Может, «друг» ушел в отставку? Или не с кем провести вечер?

Она зафыркала, вытирая голову и мучительно размышляя, что ответить. А правда – что? За эти месяцы остыла, перегорела, и даже если сильно прислушаться – внутри ничего не екает больше. А с другой стороны, как-то глупо отказываться от подарков, за которые потом расплачиваться не придется. Но зачем всё, зачем?

Бросив полотенце на кровать, Лёка как была – обнаженная – вышла на балкон и медленно, с удовольствием, потянулась. Судя по редким облакам на небе, погода сегодня будет отличная – можно на байке съездить в Убуд, сделать индонезийский массаж с ароматическими маслами, поваляться в теплом бассейне с видом на океан, и покормить обезьянок в манки-форесте. Она даже замурчала от открывающейся перспективы, еще раз потянулась и, вернувшись в дом, написала в телефоне: «Увы, обстоятельства изменились, как-нибудь в другой раз». Подумала, добавить ли ироничное «привет другу», и не стала. Нажала «send» и отправилась одеваться.

День продолжился даже лучше, чем планировалось – по дороге в Убуд Лёка заметила на обочине у варунга с экзотическим даже для Бали названием «Клешня краба» знакомую ямаху, принадлежащую Алексу Ямму, норвежцу, который в прошлую встречу обещал показать ей тайный норвежский спот с шикарными волнами. Войдя в варунг, она сразу его увидела: сидел себе, высоченный загорелый красавец, в гордом одиночестве и один за другим пил из высоких стеклянных стаканов фреши. Брал губами трубочку, делал мощное движение щеками, и – вуаля – стакан оказывался пуст.

– Лёка! – Алекс так обрадовался, увидев, как она заходит в варунг, что мигом превратился из красавца-серфера в суетливую старушку: вскочил, опрокидывая стакан, кинулся навстречу, обнял и принялся хлопать по плечам и спине.

– Привет, Алекс, – Лёка ответила по-английски, и с удовольствием прекратила эти похлопывания: она терпеть не могла такую форму приветствия, – Ты что здесь делаешь? Помнится, в прошлую нашу встречу ты говорил, что не приедешь до июля.

– О, Лёка! – Он расхохотался, обнажив белоснежные ровные зубы. – Я так соскучился, что не мог дождаться лета. И, кроме того, я привык выполнять обещания. Сейчас я немедленно расплачусь по счету, и мы отправимся кататься.

Он всегда так выражался: немного высокопарно, тщательно подбирая слова, будто английский не был его родным языком. Лёка засмеялась.

– На чем кататься, Алекс? Я еду в Убуд, у меня и доски-то с собой нет.

– Разве ты не видела две прекрасные доски, прикрепленные к моему мотоциклу? Я с удовольствием одолжу тебе одну из них. Поедем, Лёка!

Вот уж правду говорят о серферах: и захочешь день провести без волн, так волны тебя сами нагонят. Лёка задумалась только на мгновение. В конце концов, в Убуд можно и завтра, а сегодня – черт его знает, вдруг и правда этот тайный спот окажется круче Балангана и Бату-болонга.

– Ладно, Алекс, – радостно сказала она, – едем.

И они поехали. Он, на ямахе, впереди. Она, на своем мотоцикле, сзади. Ехали долго – по Лёкиным расчетам, не меньше часа, и после поворота на Джимбаран, дорогу она уже узнать не могла.

А когда приехали – ахнула: вот так тайный спот! Сверху, со скалы, где они оставили байки, открывался прекрасный вид на небольшую бухточку, белоснежный пляж и пальмы, будто тянущиеся с этого пляжа к воде своими огромными зелеными листами.

Лайнап был далековато – Лёка едва разглядела пять или шесть серферов, сидящих на своих досках далеко в океане. Алекс быстро отвязал от байка доски, натянул на сильное тренированное тело лайкру и, подмигнув, по маленькой тропинке повел Лёку вниз. На берегу они сделали разминку и через узенький коридор между рифами поплыли к лайнапу.

Из двух досок Алекса Лёке достался лонгборд – длинная белая доска с изображением акулы и салатового цвета лишем. Она подошла точно по ростовке – грести было легко, гораздо легче чем на шортборде, к которому Лёка пока так и не привыкла.

Еще не добравшись до лайнапа, она с предвкушением оценила волны – пожалуй, они и впрямь хороши: высокие, не пологие, даже есть шанс проехаться в трубе. Убуд был забыт. Прохладная нежность океана, наваксенная поверхность доски, привычное напряжение в мускулах рук заслонили собой всё, заняли все мысли и чувства.

– Лёка! – Алекс первым оказался на лайнапе и уже махал ей оттуда загорелой рукой. – Сюда!

Приближалась волна. По-хорошему, стоило бы, наверное, сделать переворот, спрятаться под доской и пропустить её, но Лёка решила иначе. Она быстро развернулась лицом к берегу и мощными движениями принялась разгребаться. Рывок, еще, еще – и вот волна подхватывает её борд снизу, поднимает выше. Еще несколько гребков, и доска словно санки с горы несется вниз. Отжаться, прыжок, стойка.

Лёка корпусом развернула доску вдоль волны и расхохоталась от счастья – всё её существо наполнилось восторгом и радостью. Она сделала еще один разворот и пригнулась пониже.

Она не успела осознать того, что произошло дальше. В одно мгновение что-то тяжелое ударило её сзади в спину, ноги подкосились, доска улетела куда-то в сторону, и всё вокруг исчезло под водой.

Месило так, что Лёка всерьез испугалась: утонет. Её перевернуло через голову, потом снова, и снова. В один из разговоров она ногой шкрябнула по чему-то шершавому и скорее почувствовала, чем догадалась: риф. Риф, черт побери всех на свете!

Через секунду замес кончился, и Лёка вынырнула на поверхность. Она задыхалась, отплевывалась и ошарашено мотала головой. А сзади тем временем уже поднималась новая волна. Лёка дернула за лишь, но доска была слишком далеко. Пришлось грести в океан, в надежде успеть перевалить через волну до того, как она разобьется и снова замесит – на этот раз точно на рифах.

К счастью, получилось – волна приподняла Лёку на себе, и тем самым привела её прямиком к лайнапу. Теперь оставалось только притянуть к себе доску, забраться на неё, сесть и улыбнуться встревоженному Алексу.

– Лёка, ты окей? – Спросил он, улыбнувшись чуть кривоватой улыбкой.

– Окей, – кивнула она, – всё в порядке.

– Как же иначе? – Раздался сзади веселый голос. – Кругом не права, а сидит улыбается. И не стыдно?

Еще только оборачиваясь, Лёка уже знала, кого увидит. Кто еще может так ехидно и одновременно серьезно и доброжелательно произносить такие вещи?

– Привет, Диана.

– Здравствуй. Быстро же ты забыла мои уроки.

– Так себе значит уроки были, – парировала Лека и, оглянувшись, улеглась на доску с намерением разгребаться.

– Смотри за лишь не зацепись, – донеслось ей вслед насмешливое.

Кипя от злости, Лека сделала несколько сильных гребков, но не дотянула, и волна уехала дальше, оставив ее рядом с сидящей на доске и хохочущей Дианой.

– И это наша ученица, – сказала она сидящему рядом парню, – что же, в любой работе случается брак.

День, начавшийся так хорошо, превратился в кошмар. Стоило Леке дождаться хорошей волны и лечь на доску, как Диана снова принималась отпускать едкие комментарии, а то и откровенно подначивать. Лека старалась не обращать внимания, но уровень злости в ее крови вырастал с каждым новым сказанным словом, и из-за этого она и правда стала совершать дурацкие ошибки.

То недогребет, то зароется носом в волну, то попадет под замес.

– Тебе еще учиться и учиться.

В конце концов даже Алекс заволновался.

– Ди, ты говоришь Леке под руку, – сказал он, – перестань это делать.

– Если у кого-то язык как помело – это уже диагноз, – добавила пропустившая еще одну волну Лека.

– По крайней мере, я использую его по прямому назначению, – Диана красиво разгреблась и боком проехала прямо перед носом окончательно выведенной из себя Леки.

Лека проводила взглядом ее спину, мокрые волосы, красивое, идеальное тело, плюнула и принялась грести к берегу.

– Лека, ты куда? – Закричал ей вслед Алекс, но она лишь рукой махнула.

Выплыла на берег, поднялась к байку, бросила рядом доску, и – как была – мокрая, села на мотоцикл.

– К черту все, – рычала она сквозь зубы, выезжая на трассу и выжимая за сотню, – к черту Диану. К черту эту сучку. К черту.

Она все увеличивала и увеличивала скорость, но злость увеличивалась вместе с ней. Вместо поворота на Куту, взяла левее и еще прибавила. Неслась как сумасшедшая, обгоняя местные машины и байки, виляя из полосы в полосу и тщетно пытаясь успокоиться. Только когда совсем стемнело, поняла – бесполезно – и повернула назад.

К лавбазу Лека приехала вне себя от ярости. До сих пор в ушах звучало Дианино "тебе еще учиться и учиться". Да что она возомнила о себе, черт бы ее побрал? Сучка.

Настоящая сучка.

Она чуть не уронила мотоцикл, ставя его на подножку, и от этого разозлилась еще больше. Скинула тапки, бросила на матрас у входа шлем, даже не посмотрев, кто там сидит, и рванула к бару.

– Нолан! – Крикнула она, перегибаясь через стойку. – У меня был адски плохой день! Тащи сюда свою балийскую задницу и дай мне мой редбулл.

– Хамло, – услышала она где-то рядом знакомый голос, и чуть не застонала сквозь зубы.

Опять она. Да что ж такое!

От мучительной смерти Диану спасло только появление Тони.

– Миссис Спилберг! – Он схватил ее за плечи и потащил куда-то. – совсем зазналась – прошла мимо и даже не поздоровалась.

Оказалось, что шлем Лека бросила аккурат в центр компании друзей. Вокруг него сидели и Рита, и Родик, и Ник.

– Лека-в-ухе-поволока, – пропела Рита, – что случилось?

– Эта идиотка меня достала, – пожаловалась Лека, втискиваясь между ней и Родиком, – да подвиньтесь же, поотрастили задницы, скоро доски побольше придется покупать.

– Чем достала? – Поинтересовался Тони, ставя в центр бокал с редбуллом.

– Да всем, – Лека взорвалась и теперь источала ярость, – постоянно меня цепляет, сучка.

– А слабо ее трахнуть?

Она не сразу поняла, кто это сказал, а когда поняла – вытаращила глаза.

– Родь. Ты перегрелся на солнце?

– Вовсе нет, – Родик похлопал Леку по ноге и возбужденно продолжил, – спорим, не сможешь? Ставлю пять сотен.

– Рупий? – Потянула Рита. – Родик-наркотик, это даже не смешно.

– Долларов. Пять сотен долларов.

Лека посмотрела на него и усмехнулась. Интересно. Очень интересно. В то, что Родя вот так просто готов рискнуть такими деньгами, она не верила ни на секунду. Значит, или точно уверен в победе, или есть у него еще какой-то интерес, скрытый.

Она повернула голову, чтобы видеть Диану. Та пила коктейль и вовсю флиртовала с каким-то парнем.

– Тысяча, – предложила Лека, смеясь про себя. Посмотрим, сколько Ди готова заплатить за сомнительную радость отвергнуть Леку еще раз.

– Идет, – Родик протянул руку и Лека подумала, что, похоже продешевила. Но возможность повеселиться никуда от этого не делась.

– Танька-встанька недовольна, – прокомментировала Рита, и Лека внутренне согласилась с ней.

Но это не имело значения. Бабочки внизу живота уже проснулись и вовсю махали крылышками, предвкушая развлечение. Лека взяла свой стакан с редбуллом и слезла с матраса.

– С места в карьер? – Похоже, что Тони тоже был недоволен.

Она ничего не ответила. Расправила на бедрах короткие шорты, ухмыльнулась и танцующей походкой отправилась к компании, в центре которой веселилась Диана.

Подошла и встала рядом, дожидаясь, когда на нее обратят внимание.

Ждать пришлось долго – Диана преувеличенно громко рассказывала какую-то историю, хихикая и перебивая сама себя. Остальные внимательно слушали. Но Лекин внимательный и насмешливый взгляд сделал свое дело: то один посмотрел на нее, то второй, и вскоре уже история была забыта, все таращились на Леку, и Диане волей неволей пришлось посмотреть тоже.

– Ой, а я тебя и не заметила, – сказала она. Лека внутренне посмеялась, но сохранила лицо.

– Есть разговор.

Диана сделала вид, что задумалась. Лека знала, что она откажет, и все же следующие слова ножом резанули по нервам:

– С хамками не разговариваю.

Диана очень старалась произнести это насмешливо, но голос дрогнул и получилось немного неловко. Лека поймала ее взгляд и кивнула, сохраняя серьезное выражение лица. Отвернулась и пошла к друзьям.

Ее встретили тихим смехом и встревоженными взглядами.

– Облом, Ленка-стенка?

– Облом, – согласилась Лека, забираясь поближе к Тане и обнимая ее за плечи. Улучила момент и шепнула: "Не расстраивайся. Все это не по-настоящему".

Веселье продолжалось полночи. Приехал диджей Лайт, сыграл несколько треков драм-эн-бэйса и наблевал в туалете.

Судя по тому, что видела краем глаза Лека, Диана была уже на грани того, чтобы к нему присоединиться – количество выпитых ею коктейлей уже давно перешагнуло все разумные пределы.

Часам к четырем утра Лека осталась в одиночестве. Сначала уехала Рита, затем Тони повез домой Таню, а после и Родик еле-еле взобрался на байк и отчалил, напоследок сообщив, что сроку у Леки три дня на все про все.

Наконец, в баре осталось всего четыре человека – Лека, уставший насмерть Нолан, и Диана, лыка не вязавшая, но продолжающая флиртовать с каким-то парнем.

– Видимо, сегодня уже ничерта не получится, – подумала Лека и отправилась в туалет, планируя сразу после отправиться домой. Но звезды снова решили иначе.

Стоило ей зайти внутрь, как рядом из ниоткуда появилась Диана.

– Я первая, – заявила она, пошатываясь.

– Черта с два, – спокойно ответила Лека и осталась стоять. Туалет в лавбазе был узким донельзя, и они занимали собой все пространство.

– Дай мне пописать, блин, – Диану качнуло, то ли от выпитого, то ли от злости.

– Я первая сюда зашла. Выйди и дай мне закончить.

– А я хочу первая!

Диана размахнулась и неловко толкнула Леку в плечо.

И Лека рассвирипела окончательно.

– Пошла ты к черту! – С яростью сказала она и вышла.

К дьяволу спор. К дьяволу Диану с ее заморочками. К дьяволу всю эту идиотскую затею!

В баре никого не было. Света не было тоже. Металлические жаллюзи, выполняющие здесь роль двери, оказались закрыты.

– Ой-ей-ей, – пронеслось в голове, – ой, мамочки.

– Нолан! – Заорала Лека во всю силу своего голоса. – Где ты, черт бы тебя побрал?

Только тишина была ей ответом.

Что-то больно толкнуло Леку в спину, она пролетела по инерции вперед и больно ударилась о стойку.

– Что за… – выругалась в темноте Диана.

Лека обернулась, ища в темноте ее лицо.

– Сама ты это самое слово! Из-за тебя Нолан подумал, что тут никого нет, и запер бар!

Она кипела от ярости. Очень хотелось размахнуться и залепить оплеуху прямо по этому улыбающемуся лицу.

А хозяйка лица нащупала в темноте матрас и с удобством разлеглась на нем, видимо, намереваясь поспать.

– Что ты делаешь? – Возмутилась Лека. В ответ она услышала только тихое посапывание. Диана заснула сразу же, едва приняв горизонтальное положение.

Лека проверила дверь. Нечего было и думать о том, чтобы открыть ее изнутри без ключа. Прошла в подсобку и выругалась, не обнаружив там окон. Поискала, где включается свет, и поняла, что выключатель тоже на улице.

Она металась словно раненый зверь, не желая ни минуты проводить в обществе Дианы. Но выхода не было.

Стукнув кулаком по стойке и тем самым выплеснув остатки злости, Лека нашла себе матрас подальше от Дианы, и легла на него. Если нет выхода – чтож, придется пользоваться тем, что есть.

Через несколько минут она уже крепко спала.

Разбудил ее звук ударов. В первую секунду она даже не поняла, где находится, почему спит в одежде, и что, черт побери, здесь происходит? А когда вспомнила – чуть не завыла сквозь зубы.

Диана молотила руками в жалюзи. Выглядела она отвратительно – лицо отекло, косметика размазалась, а волосы превратились в спутанный ком.

– Чего ты стучишь? – Лека слезла с матраса, раздумывая, удастся ли сварить кофе без электричества. – Знаешь же, что Нолан приходит только к двум.

– Лека! – Дианино лицо стало вдруг растерянным и жалким. – Во имя всего святого, как я здесь оказалась?

Она выглядела сейчас такой маленькой и напуганной, что Лекина злость вдруг куда-то улетучилась.

– Пить меньше надо, – проворчала она на остатках, – пока мы с тобой были в туалете, Нолан запер бар и ушел.

На лице Дианы явственно проступил ужас.

– Мы с тобой? То есть мы?…

– Нет, – Лека полезла за стойку в поисках кофе, – твоя честь осталась при тебе, не беспокойся.

Она нашла банку чего-то растворимого и кружки. К счастью, розетка работала, и ей удалось вскипятить воду. Когда она поставила кружки на стол, из-за закрытых жалюзи уже просовавши солнечные лучи и слышался шум Бенесари.

Диана вышла из туалета, когда Лека уже допивала вторую кружку кофе. Она привела себя в порядок, и выглядела теперь как обычно хорошо. Присела напротив, взяла протянутую кружку, и спросила:

– Почему ты меня так не любишь?

Более идиотского вопроса и придумать нельзя было. Лека пристально посмотрела на Диану, дождалась пока та отведет взгляд и ответила:

– С чего ты взяла такую глупость?

Она не ожидала, что Диана начнет объяснять.

– Ты больше не ходишь ни на йогу, ни на серфинг. Не разговариваешь со мной. Мне казалось, что я тебе нравлюсь.

– Очень трудно разговаривать с тем, кто постоянно над тобой издевается, – вырвалось у Леки.

Диана с шумом поставила кружку на стол.

– А что еще мне оставалось делать? Так ты хотя бы на меня смотришь!

Это прозвучало почти как признание в любви. Обе смутились и разом отвели глаза. Стало тепло. Будто отворили дверь, и полилась наконец между ними энергия и смущенная радость.

– Я же звала тебя встретиться, – продолжила Диана, – ты отказалась.

– Ну вот и встретились, – мрачно вырвалось у Леки, и обе принялись вдруг смеяться, осознав весь комизм ситуации.

– Да уж, свидание – то, что надо, – сквозь смех сказала Диана.

Лека вздрогнула и прервала смех. Ее сердце сладко заныло.

– Так ты звала меня на свидание?

Она смотрела в голубые глаза Ди и растворялась в них без остатка. От макушки до пят она ощущала легкую приятную дрожь.

Диана отвернулась и опустила голову.

– Ответь, – попросила Лека, и едва расслышала тихое-тихое:

– Да.

Улыбалась душа, улыбался мир, улыбался гекон на стене, и радость вместе с лучами солнца исполняла на крышках столов свой затейливый танец.

– Это ты попросила Родика со мной поспорить? – Спросила Лека.

И еще до ответа, поняла: нет. Не она.

– О чем ты?

– Вчера он поспорил со мной на тысячу долларов, что я не смогу затащить тебя в постель.

Диану словно по лицу ударило. Она отшатнулась, и на лице снова проступил тот надменный вид, который так бесил и выводил из себя Леку.

– Так вот почему ты вчера подошла ко мне? – Процедила она.

– Дура. Если бы было так – разве стала бы я тебе об этом говорить? И между прочим, вчера, когда я подошла, ты послала меня к черту.

Очарование утра растворилось в новой вспышке злости, но теперь Лека знала: это пройдет. И будет другое. Совсем другое.

– Я надеялась, что это ты его попросила, – призналась она, и глаза Дианы вспыхнули.

– Тысяча долларов за ночь с тобой? Не многовато?

– Тысяча долларов за то, чтобы сделать мне еще больнее. В самый раз.

Они молча смотрели друг на друга. Но когда Лека решилась протянуть руку, Диана вскочила и побежала искать за баром чай.

До прихода Нолана они старательно избегали друг друга. Пили чай, что-то ели, о чем-то разговаривали, боясь пересечься взглядами.

Нолан явился как избавление. Посетовал на досадное недоразумение, долго извинялся, и наконец выпустил их на свободу.

Спустились по ступенькам, остановились, не зная, что делать дальше.

И Лека вдруг снова это почувствовала. Как тогда, в драке с Кириллом, в ней проснулось что-то, от чего она долго и старательно пряталась.

Она сняла мотоцикл с подножки, надела шлем и кивнула Диане: "Садись".

Что-то, наверное, было такое в ее голосе, от чего Диана сразу послушалась, и влезла на мотоцикл. Ее руки обняли Леку за талию, а грудь прижалась к спине.

И ударил ветер в лицо, и зашлось сердце – может, от скорости, а может, от ощущения этих маленьких рук, и этих бедер, и этой щеки, доверчиво уткнувшейся в плечо.

Она привезла Диану в Джимбаран, и, едва поставив мотоцикл, взяла за руку, и повела за собой на пляж. Шла молча, перебирала пальцы, и ни о чем не думала.

Там, на пляже, они долго купались в прибрежных волнах, а потом валялись на песке, строили замок и хохотали взахлеб.

– Мне было трудно, – рассказывала Лека позже, когда солнце почти село, и они расположились в одной из множества Джимбарановских кафешек на пляже, – я приехала сюда в период, когда жизнь свалилась на меня пыльным мешком, и зеркало четко дало понять, что я полное дерьмо, и вся моя жизнь не стоила ничего. На то, чтобы прийти в себя, понадобилось немало времени.

– А теперь? Поняла, что не такое уж дерьмо?

– Нет. Поняла, что оплакивая то, что было раньше, не даю себе возможности жить прямо сейчас. И начала учиться жить заново.

– Что же такого ужасного ты совершила? – Диана улыбнулась и сжала под столом Лекину ладонь.

– Много, – серьезно ответила та, – на то, чтобы рассказать все, понадобится не один месяц.

– А я никуда не тороплюсь, – совершенно по-киношному ответила Диана, и Лека поняла, что это правда.

Солнце зашло. Они шли по пляжу, подбрасывая ногами песок, в отблесках света от многочисленных кафе и в тишине, разбавляемой лишь шумом прибоя.

И то и дело срывалась в случайную ласку рука, и пальцы сжимались вокруг пальцев, и бедра случайно касались друг друга.

– Ты была самой талантливой из моих учениц, и самой закрытой.

– А ты была самой ненавистной и самой сексуальной учительницей.

– Когда ты ко мне прикасалась…

– Меня било током.

– Мне хотелось…

– Касаться тебя снова и снова.

Диана споткнулась, а может, только сделала вид, что споткнулась, но Лека подхватила ее подмышки, прижала к себе, и уже не отпустила.

Близко-близко. Глаза в глаза. Дыхание в дыхание.

Она чувствовала, как поднимается и опускается Дианина грудь, касаясь ее собственной. Она чувствовала ладонями дрожь ее спины, а бедрами – ее бедра.

– Поцелуй меня, – прошептала Диана, и Лека послушалась.

Губы в губы, так нежно и так сладко. И кружится голова, и язык приникает в рот, лаская и завоевывая. Ладони на щеках, плечах, везде.

Лека вдохнула в себя Дианин запах, и углубила поцелуй. Ее губы звали и приглашали к любовным играм. Она почувствовала ладонь Дианы на своей груди и ошалела от позабытого возбуждения, накрывающего с головой и сбивающего с ног. Когда пальцы Дианы нащупали сосок через майку и сжали его, Лека отстранилась.

– Остановись, – прохрипела, – пожалуйста.

– Почему? – Диана потянулась за новым поцелуем, но Лека расцепила объятия.

– Просто остановись.

Она взяла Диану за руку, и повела по пляжу. Дорога к мотоциклу протянулась вечностью.

– Куда мы едем? – Спросила Диана дрожащим голосом, усаживаясь сзади.

– Ко мне, – донеслось до нее сквозь шум заводящегося мотоцикла.