Против течения. Книга 2

Глава 8. Мира и Бренн

Вокруг была вода. Казалось, во всём мире ничего кроме неё не осталось: вода заливала глаза, уши, саднила в носу и в горле, от холода немели руки и ноги. Мире казалось, что она стала медузой, которую Река несёт всё дальше и дальше. Она бездумно двигалась по волнам, даже не пытаясь угадать, что ждёт впереди. С того мгновения, когда Бренн бросился с ножом на Хадара, а затем стал зверски убивать стражей, Мира словно отключилась от происходящего. Её бедный разум не мог принять правду, проще было заблокировать его и бездумно скользить взглядом по «картинкам», которые проплывали мимо: нависшее над рекой небо свинцового цвета, огромный, провалившийся Купол какого-то города, обросшие лианами полуразрушенные дома. Мира не могла заставить себя посмотреть лишь на того, кто всё это время держал её на руках и не давал захлебнуться в Реке. При взгляде на него Миру охватывал дремучий ужас, какого она не испытывала ни разу в жизни — даже на турнире, когда её преследовали сначала Зверь, а потом Алекса; даже когда она вступила в противоборство с Астафьей. Да, было очень страшно, но Мира могла соображать, прикидывать варианты, искать выход. Сейчас ужас парализовал не только её движения, но и мысли.

По-прежнему держа Миру на руках, Бренн по грудь в воде направился между домами. Впервые за всё время пути Мира решилась на него украдкой взглянуть: к ней была повёрнута менее повреждённая часть лица кукра. Те не менее, прямо перед Мирой раскачивалось при ходьбе оторванное ухо, висевшее только на мочке. Миру замутило, она торопливо отвернулась, стараясь глядеть куда угодно, лишь бы не на Бренна.

Она прекрасно помнила недолюдей в подземелье, их неживые глаза, рваные, дёрганые движения.

«Это не тот Бренн, которого я знала прежде, — мысленно сказал она себе. — Нужно принять это и видеть в нём не того, кто готов был ради моего спасения раздавить орех и отправиться в неизвестность. Тот Бренн умер, его больше нет».

Она сглотнула подкативший к горлу комок слёз и вновь заставила себя посмотреть на кукра. Его оторванное ухо, остекленевшие, ничего не выражающие глаза. Мира через силу вглядывалась в некогда милые черты, изучала кукра, как лаборант изучает в микроскоп смертоносную бактерию. Постепенно к ней стала возвращаться способность мыслить, анализировать.

Вспомнился подслушанный в подземелье разговор Хадара и Окато:

«— Мы продвинулись в исследованиях феномена кукров, — говорил врачеватель. — Постепенно нам удаётся создавать таких, кто не зависит от магии. В частности мы смогли отказаться от магических ошейников, приводящих кукров в действие. Те, что перед вами, настроены на голос, достаточно приказа.

— Голос конкретного человека? — уточнил Хадар.

— Конечно. Нам не нужно, чтобы приказы раздавали все подряд.

— Но, согласитесь, это имеет большой минус. Генерала могут убить, и вся эта… э-э, армия станет бесполезна.

— Право отдавать приказы предоставлено не одному человеку».

Значит, врачеватель приказал кукру напасть на них в лодке. Странно, ведь Хадар и Окато были партнёрами. Может, в «программе» кукра произошёл сбой, и он набросился на Старшего агента без приказа?

«А как же я? — подумала Мира. — Окато приказал меня похитить? И куда кукр сейчас направляется? Что это за город? Сухири или какой другой?»

Она приподняла голову и огляделась по сторонам: город выглядел совершенно мёртвым или покинутым, в воздухе висел густой запах гнили.

Нигде не задерживаясь, кукр направился к одному из домов. Тот находился на возвышении и был разрушен меньше остальных. На стенах местами сохранилась грязно-белая штукатурка; подняв голову, Мира увидела тёмно-красную черепичную крышу.

«Почему сюда? — заметались в голове мысли. — Кто его здесь ждёт?»

Она напряжённо прислушивалась к тишине, но, кроме шагов кукра, её ничего не нарушало.

Кукр вошёл в большой холл. Внутри оказалось сухо, наверх вела полуразвалившаяся лестница, ступени во многих местах провалились, в потолке зияли дыры и гудел ветер, под ногами хрустел мусор. Постояв будто в нерешительности посреди холла, кукр опустил Миру на пол. Она сжалась, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Мокрое холодное платье прилипло к телу, от страха била дрожь.

«Что он со мной сделает? Для чего это всё?» — думала Мира.

Она выхватила взглядом лежащий на полу большой камень, выпавший из кладки стены. Заставить его ударить кукра по голове? Однако сейчас же вспомнилось, как он с легкостью отбил огромный сундук. Что если опять не получится, ещё и кукр разозлится? Сейчас он хотя бы боли ей не причиняет. Нет, сперва надо выяснить, что они здесь делают. Чего или кого ждут?

Кукр молча опустился на пол напротив Миры и, сложив руки на коленях, устремил на неё потерянный взгляд. Он как будто пытался что-то вспомнить. На лице, с правой половины которого кожа свисала, будто оборванные листки бумаги, не сходило растерянное и какое-то изумлённое выражение.

Мира набрала побольше воздуха в грудь и через силу спросила:

— Бренн, куда мы попали? Для чего мы здесь?

В его глазах мелькнуло смятение. Он огляделся по сторонам, как будто только сейчас заметил, куда пришёл.

— Разве ты больше не живёшь здесь? — спросил кукр.

Миру точно электрическим током прошило: у этого чудовища остался голос Бренна. Как не замечать этого? Как отречься от воспоминаний, когда они врываются в уши звуками голоса — такого родного и знакомого!

— Живу? Здесь? — едва слышно повторила Мира.

И вдруг поняла: белый дом под тёмно-красной крышей. Дом Кровавого господина. Бренн, вернее тот, в кого он превратился, думает, что они до сих пор в Элсаре. Он принёс Миру сюда, думая, что это дом Хадара, где она жила.

«Что же ты такое?» — подумала она, с мукой вглядываясь в его лицо.

Как много осталось в этом существе от её прежнего, милого Бренна? Что происходит в его голове?

— Что ты помнишь, Бренн? — спросила Мира.

— Я? — словно разбуженный ребёнок, он вновь осмотрел комнату, перевёл глаза на Миру и, его изуродованное лицо осветилось тихой улыбкой: — Помню, что спешил к тебе.

У неё кольнуло в груди. Судорожно сжав пальцы, Мира робко спросила:

— Мы кого-то ждём? Сюда должен кто-то прийти?

Он покачала головой:

— Не знаю. Может, Хадар.

— Хадар, — эхом повторила Мира.

В тот же миг снаружи раздался скрип уключин, и до неё долетел приглушённый расстоянием голос Старшего агента:

— Как ты с нами оказался? Да ещё в таком необычном прикиде.

— Праматерь приказала, — ответил голос Гая. — Как обычно, толком ничего не объяснила, только сказала: бди.

Мира почувствовала, как сердце сделало отчаянный рывок.

«Гай!» — хотела выкрикнуть она, но кукр молниеносно закрыл ей рот ладонью и прижал к полу с такой силой, что Мира не могла пошевелиться. Казалось, её придавила гранитная плита.

Скрип уключин удалялся, и Мире казалось, что вместе с ним стонет её сердце. По щекам потекли горячие слёзы.

Внезапно кукр перевернул её на живот и придавил коленом. Она уткнулась носом в засыпанный колючей крошкой пол. Рядом раздался треск ткани.

— Что ты делаешь?! — всхлипнула Мира.

Но и так уже поняла, что он хочет связать её и отправиться в погоню за Хадаром и Гаем.

«Он убьёт их!» — пронзила её простая и беспощадная в своей ясности мысль.

— Нет, Бренн! Подожди! Прошу тебя! Умоляю! Пожалуйста, будь со мной!

Его колено стало не так сильно прижимать её к полу. Некоторое время они слушали, как затихает скрип уключин, и тишина окутывает всё вокруг душным ватником.

Мира прикусила губу, почувствовала во рту вкус крови. Радость от того, что только что спасла жизнь Гаю, смешалась с отчаянием: они уплыли! Опять она наедине с этим зверем, полностью в его власти. Кукр отпустил её. Встал. Заходил по комнате. Мира слышала, как он шумно дышит, как скрипит мусор под его ногами.

Сев на полу, Мира стряхнула с лица прилипший песок, взглянула на кукра. Он (без рубахи, которую разорвал на веревки), стоял у дверного провала, чуть подавшись вперёд и всматриваясь вслед уплывшим мужчинам. В его позе было что-то звериное; казалось, ещё немного, он упадёт на четыре лапы и ринется в погоню, чтобы нагнать их и разорвать на части.

«Нужно отвлечь его, — подумала Мира. — Занять чем-то другим».

— Бренн, — позвала она, стараясь, чтобы голос звучал ласково и успокаивающе.

Он вздрогнул всем телом, повернул голову.

— Иди ко мне, — продолжила она дрожащим голосом.

Кукр не шевелился. Тогда Мира поднялась, на цыпочках подошла к нему и, преодолев отвращение, положила руку на плечо. Из него торчала голая, желтоватая кость. Крови при этом не было. Мира постаралась не смотреть на кость.

— Они уплыли, — проронила она. — Остались только ты и я.

Кукр медленно повернулся, протянул руки и обхватил её за голову. Скосив глаза, Мира увидела, что между его пальцев всё ещё свисают полоски рубахи, которыми Бренн хотел связать ей руки.

В памяти чёрной вспышкой осветилось воспоминание о том, как в лодке он раздавил голову одному из стражей. У Миры от страха подкосились ноги. Сама не зная, каким чудом, она не осела на пол, заставила себя улыбнуться и посмотреть кукру в глаза.

— Я рада, что оказалась здесь с тобой, — произнесла она онемевшими от страха губами.

Увидела, как из взгляда кукра уходит животная ярость, и они вновь обретают задумчивое, даже мечтательное выражение. Кажется, Мира действовала на него успокаивающе. Её голос воскрешал прежнего Бренна, а кукра загонял внутрь. Однако при появлении угрозы кукр вновь брал верх.

— Я никому тебя не отдам, — тихо сказал Бренн и приблизил своё лицо к её лицу.

Она зажмурилась и невольно выставила руки перед собой, пытаясь отгородиться. Возникла заминка. Приоткрыв глаза, Мира увидела, что кукр смотрит на неё с непониманием. Ведь только что она была такой нежной и ласковой. Что случилось?

— Я очень устала… и замёрзла, — пробормотала Мира. — Давай чуть позже. Хорошо?

Её взгляд упал на заваленный мусором камин в стене. Если развести огонь, Гай с Хадаром увидят дым.

— Может, зажжём камин? — робко предложила она. — Можно разломать на дрова лестницу.

Голос сорвался от волнения. В глазах кукра вновь проявил себя зверь.

— Ладно, не будем, — торопливо согласилась Мира.

Она мягко отвела от своей головы его руки, подошла к стене и села. Кукр стоял, склонив голову набок и наблюдая за ней. Он вновь пугал её своей дикостью и непредсказуемостью.

— Я… лягу? Можно? — спросила Мира.

— Ложись, — равнодушно проронил кукр. Он вновь подошёл к дверному пролому и встал, как страж. Или тюремщик.

Мира легла там же, где сидела. В голове бились мысли:

«Необходимо убежать от него. Я не могу с ним оставаться. Как знать, что он сделает в следующую минуту? Вдруг получит приказ и убьёт меня? А Гай с Хадаром ни за что не найдут меня в этом доме».

Мира обвела взглядом комнату, остановила его на лестнице. Ей пришла в голову одна идейка.

Привстав на локте, она окликнула кукра. Тот повернул голову.

— Здесь сильно тянет по полу сквозняком, а у меня вся одежда промокла. Давай поднимемся наверх, — жалобно сказала Мира, стараясь вложить в интонацию всё страдание, какое только могла выразить.

Кукр молчал и не двигался с места.

— Бренн, прошу тебя. Что если я заболею от сквозняка и умру? — она помолчала и добавила: — К тому же наверху у тебя будет лучше обзор.

— Хорошо, — поколебавшись, согласился кукр.

Она встала, попыталась отряхнуть платье от налипшего мусора, но быстро поняла, что это пустая затея, и оставила, как есть.

Мира первой подошла к лестнице, чуть опёрлась на перила. Они угрожающе заскрипели. Ступени тоже не внушали доверия, одним своим прогнившим видом отбивая желание подниматься.

«Лишь бы не провалились раньше времени», — подумала Мира.

Она решила, что на середине лестницы прикажет ступеням провалиться под кукром — уж на это её магии точно хватит. Кукр упадёт вниз, а она, воспользовавшись этим, сбежит. Если удастся, догонит Гая с Хадаром. Нет — спрячется в одном из заброшенных домов.

Они начали подниматься. Словно догадавшись, что она задумала, кукр вдруг обнял её за талию. Мира досадливо прикусила губу: проваливаясь, кукр утянет её за собой.

Поднялись почти до верха.

«Пора, потом будет поздно», — сказала она себе. Остановилась, сделав вид, будто услышала что-то необычное. Даже указательный палец к губам прижала. Мол, тихо!

— Что случилось? — насторожился кукр.

— В доме кто-то есть! — прошептала Мира.

В нём вновь пробудился зверь. Выпустив Миру, он запрокинул голову, шумно втянул носом воздух.

Мира метнулась к перилам и со всей силы ударила взглядом по ступеням у кукра под ногами. Они с треском проломились, и кукр провалился, повиснув на руках. Гнилые доски крошились под его пальцами, но ему удавалось удержаться. Не теряя времени, Мира кинулась по лестнице вниз. Рука кукра схватила её за подол платья. Мира в отчаянии дёрнулась, раздался треск ткани, у кукра остался кусок верхней юбки. Не задерживаясь, девушка побежала прочь из дома.

«Убраться подальше, схорониться в норе, куда он не доберётся», — стучало в голове.

Конечно, Гая с Хадаром уже не было видно. Насколько хватало глаз, были только заброшенные полуразрушенные дома и пустые, залитые водой улицы. Где вплавь, где шагом, Мира поспешила прочь от дома «кровавого господина». От холодной воды сводило руки и ноги, на грудь будто повалилась огромная жаба, мешая вдохнуть и выдохнуть, а в голове стучало тысячью молоточков: «Быстрее! Быстрее!»

За спиной послышался плеск воды. Кукр! Мира оглянулась: никого. Она обшарила улицу диким взглядом. Показалось? Сердце ухало в груди, как бешеное. Она ещё немного прибавила ходу. Наступила на что-то острое, но вытаскивать ногу из воды и изучать, что там, было некогда. Потом, всё потом. Сперва — найти укрытие.

Может, уже хватит убегать? Может, укрыться в этом доме? Или в следующем? Каждый из домов казался Мире слишком ненадёжным и легко просматриваемым.

Уловив краем глаза движение наверху, она подняла голову и замерла в изумлении и растерянности: в воздухе на четырёх цепях, которые крепились к Куполу, висела восьмиугольная белоснежная башня, напоминающая китайскую пагоду. У неё были большие двери, на которых неизвестный мастер вырезал затейливые узоры, напомнившие о морозном дне и росписи на стеклах. Дверь была приоткрыта, и сквозь неё пробивался луч желтоватый света, словно там горела лампа. Венчала пагоду крыша в форме остроконечной шапки. Казалось, пагода материализовалась из воздуха, иначе, удивительно, как это Мира не увидела её раньше.

"В той норе, во тьме печальной гроб качается хрустальный на цепях между столбов «[1], — вспомнились Мире знакомые с детства строки.

Пагода висела неподвижно. Вокруг никого не было, стояла тишина, не нарушаемая ни единым звуком, всё замерло, словно заколдованное неведомыми чародеями. Мира заметила, что на воде дрожит лёгкой рябью отражение хоть и большого, но обыкновенного дома — такого же, как все в этом городе. Она в удивлении подняла глаза на пагоду, затем вновь на отражение; на пагоду, на отражение, на пагоду, на отражение. Тряхнула головой — ладно, пусть это остаётся необъяснимой загадкой природы.

Внезапно из пагоды начала спускаться узкая лестница без перил — она появлялась ступенька за ступенькой, пока с тихим плеском не погрузилась в воду у ног Миры. И вновь всё вокруг накрыла зачарованная тишина.

Странно, но Мира не чувствовала сверхъестественного изумления. Где-то на краешке сознания она будто ожидала чего-то подобного. Обернувшись, не появился ли кукр, Мира стала подниматься по лестнице. Пройденные ступени таяли в воздухе так же, как до этого появлялись. На мгновение Миру охватил страх невесомости. Она зажмурилась, сосчитала до десяти и медленно открыла глаза. Лестница, как прежде, вела к дверям пагоды.

Вот и последняя ступенька. Мира взялась за блестящую, как из латуни, дверную ручку. Внизу послышался плеск воды. Взглянув под ноги, Мира увидела кукра. Он бежал, разрезая грудью воду, оглядывался по сторонам. Глаза горели яростью.

Мира торопливо открыла дверь и забежала внутрь.

— Он же не сможет сюда попасть? — спросила она сама у себя.

Вопрос заметался между стенами и улетел наверх. Мира вновь опасливо выглянула наружу. Кукр бродил вокруг отражения дома в воде с таким видом, словно то было не отражение, а настоящий дом. Вот он подошёл к «дверям», попытался пройти внутрь отражения, но тут же отступил: что-то не пускало его. Он поднял голову к Куполу, потряс сжатыми в кулаки руками и заорал, будто зверь. На краткий миг Мир показалось, что сейчас кукр точно её увидит. Она поспешно скрылась за дверью.

— Я в безопасности, в полной безопасности, — прошептала она, пытаясь унять испуганно колотящееся сердце.

От звука собственного голоса, в самом деле, стало спокойнее. Мира, наконец, осмотрелась по сторонам. Она находилась в большой зале. В центре её стоял столб, изрезанный многочисленными письменами и рисунками; винтовая лестница обвивала его, словно нить веретено.

[1] «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях». А. С. Пушкин