Против течения. Книга 2

Глава 9. Сон Миры

Вглядевшись в письмена, Мира узнала язык: именно такой был на свитках из сундука Даяны. Поднимаясь по лестнице, Мира вчиталась: письмена являлись не чем иным, как мантрами. Часто повторялась Вседержительница. Мантры призывали её охранять жителей Азара от всяческих напастей, быть милостивой и заботливой. Кроме надписей на столбе были изображения дракона. Мира вспомнила, что уже видела его ранее: такой была фигура дракона в фонтане на дворе Хадара. Бренн рассказывал о нём, называл водяным змеем Оруа. Говорил, что Оруа были боевыми змеями богини Оямото.

Тут Миру осенило: это и есть храм Оямото, куда она должна была явиться со спасённой девочкой с Острова Серой Хмари. В подтверждение этой догадки Мира нашла несколько изображений Жабы. Даже на рисунках с её морды не сходило высокомерное выражение.

Мира с удвоенным интересом продолжила изучать надписи. Одна из них в особенности привлекла её внимание:

«И явится в храм избранная дева с ребёнком на руках, и наступит через неё процветание в земле Азарской», — гласила надпись.

«Явится в храм, — мысленно повторила Мира. — Вот она я, только без ребёнка на руках".

Так, изучая надписи, Мира поднялась под крышу. Окон здесь не было; столб с надписями завершался чашей; залу почти полностью занимал большой камень, доходивший Мире до пояса. В камне было выдолблено углубление напоминающее кольцо, только одна его половина была гораздо шире другой. От широкой половины к чаше тянулись желобки в виде двойных линий; Мира несколько раз обошла камень, разглядывая его и пытаясь понять предназначение. Вариант был один: это жертвенный алтарь, а сам зал — место для жертвоприношений. Но кого и с какой целью приносят в жертву? На столбе об этом не было ни записей, ни рисунков.

Мира вернулась на один ярус вниз, выглянула в окно. Город лежал под ней — обветшалый и убогий. Однако нельзя было не отметить, что даже полуразрушенные, дома хранят следы былой красоты. Они были гораздо выше домов в Элсаре и больше походили на руины замков. Впрочем, некоторые из них чудом уцелели, так что даже крыши не обвалились. На углах таких крыш «сидели» каменные фигуры фантастических существ. У них были раздутые животы, толстые, вывороченные в разные стороны ноги и длинные четырёхпалые руки, которыми они упирались в крыши. Вдоль спины у них росли гребни, а туловища были лысыми и мускулистыми. Крохотные, в сравнении с телом, головы поражали уродством и выражением безграничной злобы. Большие рты с торчащими клыками, были открыты в беззвучном рыке, и в какой-то момент Мире показалось, что она слышит рёв чудовищной толпы. Все они смотрели на вершину Купола, как будто ожидали кого-то.

От созерцания фигур Мире стало жутко. Кто эти странные существа? Почему жители Сухири поместили их на крыши своих домов? Мира заставила себя отвести взгляд от чудовищ на крышах и посмотрела на землю. Там бродило ещё одно чудовище, пусть, без гребня, зато живое. Впрочем, это тоже было неточно.

Мира сразу его увидела. Бренн ходил вокруг отражения дома в воде, в яростном исступлении бился в дверь и окна, но попасть внутрь почему-то не мог. Она торопливо отступила от окна вглубь комнаты, боясь, что вопреки всякой логике, кукр её увидит. Однако нужно было что-то делать, не оставаться же в этой пагоде бесконечно долго. Мира подумала, что умрёт тут от жажды и голода. А пить уже хотелось, и очень сильно. Вообще странно, что в такой огромной пагоде никого нет. Ни одного человека, будто вымерли все.

Она вновь подумала о Гае и Старшем агенте. Где они сейчас? Если бы можно было дать о себе знать, позвать на помощь. Внезапно её осенило: сны! Те самые, с помощью которых Гай готовил её к турниру, а заодно и помог раскрыть в ней магические способности.[1] Обычно в сны её затягивал Гай, но однажды сама Мира создала сон на двоих. Тогда они оказались на Елагином острове в Питере.

«Нужно позвать его сюда, — подумала Мира. — Всё показать и вместе придумать, как быть с кукром. Что если попытаться вернуть Бренна в прежнее состояние? Раз Окато смог сделать его таким, может, он способен Бренна "вылечить"?»

Идея была, скорее всего, утопическая, но попробовать надо! Мира не желала допускать мысль, что Бренн останется таким навсегда. Хотя бы потому, что он отличался от кукров в подземелье. Его уверенность в том, что они до сих пор в Элсаре, и он принёс Миру в дом Хадара… Мгновения посветления, когда он будто становился прежним Бренном… Он словно не переродился полностью. Это давало надежду на успех.

Итак, создать сон и вызвать в него Гая.

Мира взволнованно прошла от окна к лестнице и обратно: Гай появился в лодке так внезапно, что она даже не сумела осознать этого. А потом её похитил кукр, и тем более не было возможности предаваться сантиментам. Сейчас же, представляя скорую встречу с Гаем, Мира разволновалась. Как составить с ним разговор? Что сказать?

В голове вихрем пронеслись воспоминания, начиная с первой встречи на Реке и заканчивая расставанием, когда Мира умоляла Гая остаться. Она бросила к Вилу гордость и страх показаться смешной, готова была сделать что угодно, лишь бы не отпустить его. Но он уехал. Их нелепая, непроигранная до конца история: насмешливый наставник и его никчёмная ученица. Вспоминать всё это сейчас было одновременно грустно и смешно, как о детстве, которое никогда не вернуть — разве что во сне.

А после рассказа Бренна о Сопротивлении, к чувству брошенности добавилась ещё горечь: она всегда была для Гая всего лишь средством, можно даже сказать, инструментом для борьбы против режима. Потому-то он и ушёл так легко, оставив её одну перед смертельным турниром.

От подобных мыслей на глаза наворачивались злые, жгучие слёзы и хотелось причинить Гаю боль. Такую же, какую он причинил ей своим равнодушием.

— Так, стоп, — сказала себе Мира. — Сейчас не лучшее время, чтобы поддаваться эмоциям. Мне нужно вызвать сюда Гая, чтобы спастись. И всё. Влюблённая девочка слишком много пережила после расставания с наставником и выросла. Все чувства остались в прошлом.

Однако в глубине души крохотным червячком свербило: «Кого я хочу обмануть? Себя? Три ха-ха. Я всё ещё люблю его и стоит ему появиться здесь, как я опять провалюсь в омут, из которого не выбраться».

Она тяжело вздохнула: как бы то ни было, а встретиться с Гаем нужно. Мира закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и представила бывшего наставника рядом. Вот он стоит посреди залы и в удивлении оглядывается по сторонам, не понимая, где находится и как сюда попал.

Мира открыла глаза, приготовившись встретить его недоумённый взгляд — однако, в зале кроме неё никого не было.

«Что за…? — подумала она. — Почему не удалось перетянуть его сюда?»

Она вновь зажмурилась, постаралась отрешиться от всех посторонних мыслей, оставив только визуальный образ Гая. Теперь-то уж точно должно получиться! Мира почувствовала дуновение ветерка, услышала шаги. Распахнула глаза — никого. Глюки такие глюки, Вил бы их побрал!

Может, причина в пагоде и сюда в принципе нельзя кого-либо перенести? Но где, в таком случае, назначить встречу? Опять на Елагином острове? Мира поморщилась: нет, больше никаких романтических мест. Нужно сразу дать понять Гаю, что теперича не то, что давеча. Между ними возможны только деловые отношения.

«А не встретиться ли нам у него дома?» — подумала она и решила, что хорошо придумала. Встреча в доме, где он жил с Магдой и где её убили. Память об этом срубит на корню все пылкие чувства, которые могут появиться при встрече. Зажмурившись, Мира постаралась как можно чётче вспомнить их дом: потемневшие от времени стены, покосившееся крыльцо. Магды больше нет, некому выводить цеплюч, и упругие колючие стебли опутали ступени, заползли сквозь приоткрытую дверь в дом — осторожно, словно голодные хищники в поисках добычи.

Подняв подол платья, чтобы цеплюч не оборвал его, Мира направилась по узкой тропинке к крыльцу. При её появлении стебли цеплюча поспешно сползли с крыльца, свились кольцами, точно змеи. Мира криво усмехнулась: конечно, это ведь её «сон». Понимают сволочи, кто тут главный. Поднявшись по застонавшему под ногами крыльцу, она открыла дверь и вошла в дом. Гай выводил цеплюч вокруг потухшего очага в центре комнаты. С какой-то остервенелой решимостью он поливал неоткукренной водой толстые стебли, и они с шипением корчились и сгорали, превращаясь в бурый порошок.

Мира остановилась на пороге, огляделась по сторонам. Комната была такой, как осталась в её памяти: большая, неуютная, с ширмой, отгораживающей спальные места, и развешанными на стенах пучками трав. Под потолком комнату опоясывали полки, заставленные многочисленными баночками и горшками — Магда была знахаркой.

Только на том месте, где в прошлый раз лежал труп, было пусто.

При виде Миры, Гай перестал выжигать цеплюч, поставил бутылку с водой на стол и сделал неопределённый жест — не то желая обнять, не то оттолкнуть девушку.

— Вода жизнь, — негромко сказала Мира, бросив взгляд на горстки трухи, в которую обратился цеплюч.

— И тебе не хворать, — откликнулся Гай. Обведя рукой комнату, спросил: — Почему ты затащила нас именно сюда?

— Я пыталась перенести в другое место, но получилось только в это, — смущённо ответила она.

— Понятно.

Он прошёл вдоль полок, что-то поискал, сказал через плечо:

— Здесь стоял короб с куревом. Наколдуй его обратно.

Чтобы это сделать, Мире надо было представлять, как короб выглядел. Она хотела спросить об этом, но неожиданно для себя произнесла совсем другое:

— Гай, мне очень жаль, что так получилось с вашей женой. Если вам будет от этого легче, то я нашла и убила ту… тварь.

В памяти возникли последние мгновения жизни Астафьи. Её угасающий взгляд, последние рывки сердца.

— Ей приказала совершить убийство Даяна, — продолжила Мира. — Кстати, её тоже уже… казнили.

— Знаю, — Гай мотнул головой, словно ему жал воротник, хотя на нём была надета растянутая кофта со спущенными в нескольких местах петлями. Кожаные, с налипшими засохшими водорослями штаны, заправлены в сапоги.

«А ведь они обе, и Магда, и Даяна были его жёнами, — вдруг подумала Мира. — Что он чувствует, зная, что одна убила вторую?»

— Я не смогла спасти Магду… Простите, — добавила она дрогнувшим голосом.

В ней до сих пор занозой сидело чувство вины за то, что она не распознала ЛжеМагду и потом не помогла в драке настоящей. Разоблачения Астафьи и Даяны смягчили чувство вины, но полностью избавиться от него не удалось.

Гай молча приблизился к ней, обнял и прижал к груди. Мира уткнулась лицом в его колючую, пропахшую рекой и потом кофту, почувствовала тепло его дыхания на своих волосах. Тут-то всё и вернулось, как она того боялась: чувства к Гаю вспыхнули с новой силой, а обиды рассыпались будто выжженный цеплюч.

Миру заколотило от желания обнять Гая, потрогать, погладить. Она из последних сил сдерживала себя, внушала: «Так нельзя! Я специально забросила нас в этот дом, чтобы между ничего не случилось!»

Но, вопреки здравым мыслям, чувствовала, как всё сильнее пьянеет.

Безотрывно глядя на неё чёрными цыганскими глазами, Гай стал расшнуровывать её строгое серое церемониальное платье, и Мира не нашла в себе сил, чтобы остановить его. Шершавыми обветренными руками он снял платье с её плеч, и оно упало к ногам Миры тяжёлым потоком. Гай с лёгким удивлением взглянул на её броню в виде корсета и панталон до колен. Да уж, в Башне её платье было более функциональным. Но Гай тогда этим не воспользовался.

— Я ехала на официальную церемонию, — сказала Мира. Она пыталась быть ироничной, но голос дрожал от волнения, голова налилась чугунной тяжестью, лицо пылало.

— Порви этот корсет его к чертям! — выдохнула она.

Гай взял из чехла нож и разрезал шнуровку корсета сверху вниз, и тот упал на пол, будто панцирь. Когда холодный металл коснулся кожи, Миру пробрала дрожь, а внизу живота сладостно заныло. Следом за корсетом на пол лоскутками лёгкой ткани слетели остатки целомудренной брони. Нож вонзился в земляной пол едва ли не по рукоять. Не в силах больше сдерживаться, Мира обхватила Гая ногами за бёдра и стала целовать его веки, колючие щёки, обветренные губы. От желания у неё потемнело в глазах. Как? Ну как она могла поверить, что счастлива без этого мужчины? Кто способен его заменить?

Гай понёс её к ширме.

— Нет! — вскрикнула Мира. — Не хочу там! Там была другая. Хочу здесь!

Они оказались возле стены. Гай прижал её спиной к шершавым брёвнам, приподнял за ягодицы. Мира увидела, что глаза у него стали совсем шальные. У неё перехватило дыхание, а сознание заволокла пелена. Он грубо вошёл в неё, но Мире сейчас нужна была такая грубость. Она закричала. Крик рвался из неё при каждом толчке, с полок над головой падали на пол и бились какие-то склянки. Затем они опустились на пол на шкуру с мягкой шерстью. Руки Гая то жёсткие, то нежные ласкали и сжимали Миру, отчего её сердце почти останавливалось. Он был, казалось, везде — в ней, на ней — и перед ними была бесконечность.

…

Лёжа с закрытыми глазами, Мира почувствовала, как Гай заботливо накрыл её вспотевшее тело плотной, тяжёлой тканью. Она хотела открыть глаза и посмотреть, что это, но не стала. Гай зажёг очаг, и Мира ощутила правым боком тепло. Ею овладела нега; не хотелось делать даже малейшее движение. Просто лежать, полностью отдавшись ощущениям и слушать, как потрескивает огонь. Ещё ни разу за всё время в Азаре Мира не чувствовала себя такой счастливой и защищённой. Казалось, весь жестокий беспощадный мир где-то там, а они вдвоём укрылись в уголке спокойствия. Если бы только можно было остаться здесь навсегда!

— Где тебя скрывает кукр? — неожиданно спросил Гай.

Он сел рядом и погладил её по обнажённому плечу.

Мира тяжело вздохнула: ничего не поделаешь, пора возвращаться в реальность. Даже если та есть сон, который она сама создала. Открыв глаза, она выпростала руку из-под цветного покрывала и погладила пальцы Гая. Он смотрел на Миру серьёзно и немного тревожно.

— Я сбежала от него и спряталась в пагоде.

— Где? — удивился мужчина.

Мира пересказала ему, как увидела пагоду, которая отражается в воде в виде обычного дома, как к ней спустилась лестница и как затем прибежал Бренн.

— Он видит только отражение, не знает, что я наверху, — сказала она. — Но и в обычный дом почему-то тоже не может попасть.

Ещё рассказала о письменах и рисунках на столбе, а также зал под крышей и камень со странными углублениями, который очень сильно напоминает жертвенный алтарь.

— Как думаешь, что это может быть? — спросила Мира.

После того, что между ними произошло, «выкать» было бы как-то глупо. Гай помолчал в задумчивости, затем произнёс:

— Ходят легенды о том, что у дома Отуа были корабли, напоминающие дома. На них можно попасть в Закуполье.

— И убить Абрахаза, — вырвалось у Миры.

— Кого?! — Гай сжал её руку.

Она смутилась:

— Помнишь, ты говорил, что Жаба Оямото, забросившая меня в Азар, сама найдёт способ со мной встретиться?

— Встретились?

— Да. Она сказала, что я должна пробраться в Закуполье и убить Абрахаза. Но прежде мне нужно привезти с Острова Серой Хмари девочку, которую Оямото там спрятала восемь лет назад. Я должна была забрать её и привезти в храм в Сухири. Жрецы храма научили бы меня, как добраться до Абрахаза, а девочка бы в этом помогла. Но я опоздала — всех жителей острова истребили, девочка исчезла. Не знаю, что думает об этом Оямото, мы с ней после этого больше не встречались. Но я всё-таки оказалась в этом храме. Только никаких жрецов здесь не нашла.

Гай кинул на неё быстрый взгляд и проронил:

— Их всех убили.

Мира испуганно привстала на локтях:

— Убили?! Кто?

— Мы с Хадаром нашли в городе много мёртвых, — ответил он. — Они убиты, кто стрелами, кто копьями.

— Как тот на плоту! — воскликнула Мира. — Он говорил, что на Сухири напали люди с Купола.

Гай молча кивнул.

— Неужели совсем никого живых не осталось? — робко спросила она.

Он отрицательно покачал головой. Мира до боли сжала пальцы: что же здесь случилось?

— Расскажи подробно, где находится дом, в котором ты спряталась, — сказал Гай.

Она с трудом отвлеклась от мыслей о нападении на Сухири и ответила:

— Недалеко от берега.

Взяв лежащий недалеко от очага прутик, она нарисовала на земляном полу примерное расположение.

— Кстати, вы с Хадаром проплывали мимо, но этот помешал мне позвать вас, — произнесла Мира. На языке вертелся один вопрос, только она боялась его задать. Слишком уж очевидным бы ответ. Наконец, решившись, спросила: — Гай, что будет с Бренном?

Он поднял голову от «схемы», и Мира прочитала ответ в его глазах. Она порывисто села, покрывало упало вниз.

— Пожалуйста, не убивайте его! — воскликнула она.

— Мира, — начал было Гай, словно разговаривал с ребёнком, но она с жаром перебила:

— Послушай меня, я думаю, его можно спасти!

Он хмуро покачал головой:

— Нет, нельзя. Он кукр. Мира, этого не изменить. Он никогда не станет прежним, это стал совсем другой человек — да и не человек уже.

Мира упрямо мотнула головой:

— Я видела кукров в подземелье Лечебницы. Да, Бренн похож на них, но, в тоже время, отличается. Те были не такие. Бренн как будто застрял на промежуточном этапе, понимаешь?

Гай ничего не ответил, но его взгляд, устремлённый на Миру, говорил:

«Ты несёшь полную чушь».

Тогда она упрямо выдвинула подбородок вперёд и заявила:

— Я запрещаю тебе убивать его!

Гай улыбнулся. Затем протянул руку и легонько коснулся пальцами её обнажённой груди.

«Как обычно, не воспринимает меня всерьёз!" — раздражённо подумала Мира.

— Похоже, даже если я спасу этот долбанный мир, в твоём отношении ко мне ничего не изменится! — яростно воскликнула она. — Разве что, трахать меня будешь в два раза чаще.

По его лицу прошла судорога. Гай хотел что-то сказать, но Мира перебила:

— Довольно! Пора просыпаться! Дела.

Она резко встала, подняла с пола своё платье, надела его, отметив, что без корсета оно «сидит» не так хорошо, как прежде, и разозлилась ещё сильнее. Дура, такой хороший корсет дала порвать! Страсть, видите ли, обуяла. Животные! Заведя руки за спину, она попыталась сама зашнуровать платье. Это, конечно же, не получилось, и Мира рассердилась так, что дальше уже некуда.

Краем глаза она увидела, что Гай поднялся с пола с явным намерением помочь ей, и резко сказала:

— Не надо.

Тут же прикрикнула на платье:

— Короче, зашнуровывайся само!

Платье безропотно зашнуровалось. Мира с удовлетворением отметила, что у Гая от удивления отвисла челюсть.

— Я тут немного прокачалась в твоё отсутствие, — как бы невзначай заметила она.

— Что сделала? — переспросил он, и Мира вспомнила, что Гай попал в Азар слишком давно, чтобы знать, что такое геймерская прокачка.

— Освоила несколько магических премудростей, — пояснила она.

Взгляд уже не в первый раз упал на корсет. А, может, он сам себя починит? Однако корсет всем своим удручённым видом показывал, что не может.

Резко обернувшись к Гаю, Мира воскликнула:

— Ну почему всё так?!

— Что всё? — холодно осведомился он.

Она отвернулась, буркнула:

— Ничего, раз не понимаешь.

Её бесило, что каждый раз, стоило ей проявить характер, и сделать то, что шло в разрез с его планами, Гай будто становился чужим. Вот и сейчас он вёл себя так, будто между ними ничего не было. Напротив Миры стоял человек просто оказавшийся с ней под одной крышей. В памяти невольно всплыли слова Даяны, сказанные в Башне накануне турнира: "Веришь ему, любишь, готова отдать свою жизнь. А он просто берёт, что нужно, и уходит. Так будет всегда. Ты никогда не станешь для него тем, кем он является для тебя. Гай способен любить только себя — вот жестокая правда девочка".

"Ведь он даже не спросил, каково мне было на турнире, — подумала Мира с обидой. — Как будто его это вовсе не касается".

Покачав головой своим мыслям, она сухо спросила:

— Ты понял, где меня искать?

— Да.

— Супер! Тогда ищи.

Взяв бутыль с водой, которой выжигал цеплюч, Гай молча залил очаг. Огонь с шипением погас, по комнате пополз серый дым.

Понимая, что сон вот-вот закончится, и она вновь окажется в пагоде, Мира с нажимом произнесла:

— Знаю, это бесполезно, но всё же прошу тебя: не убивайте Бренна! Вдруг удастся сделать его прежним? Как ты будешь потом жить, зная, что мог его вернуть?

Гай вылил в очаг остатки воды, поставил бутыль под стол и, не прощаясь, вышел из дома.

[1] Более подробно о снах в книгах «Вниз по течению-1», «Вниз по течению-2»