Противостояние I

Глава 1. Вера Ненашева. Знакомство

28 февраля 1972 г.

— Вон он, смотрите! — Петруха повернулся к ним и усмехаясь ткнул большим пальцем себе за спину, — Сейчас разденется и начнёт гимнастику делать...

— Долго?

— Что «долго»?

— Долго гимнастику будет делать?

— Не знаю. Не засекал. Минут десять — пятнадцать... Потом снимет с себя вообще всё и пойдёт купаться...

Это Петруха их всех сюда притащил. Впрочем, она не жалела. Ей здесь понравилось. В пятнадцати метрах за спиной железнодорожная насыпь, откуда они спустились. Перед ними костерок потрескивает. От него тепло идёт и сладковатым дымком попахивает. На кирпиче у костра бутылка вина стоит, греется. Метрах в двадцати дальше Ангара плещется. В прозрачной воде камушки разноцветные, над головой синее небо без единого облачка и солнце.

Сегодня довольно тепло. Не ниже минус десяти и тихо. Полное безветрие. Вон Жанна даже куртку расстегнула. Если так дальше пойдёт, то к обеду температура ещё выше поднимется. Да и сейчас хорошо. Воздух чистый, дышится легко. Дымок от костра не мешает, а, наоборот, как будто напоминает о чём-то. О чём-то хорошем из далёкого детства, когда ещё у мамы на руках сидела, и бабушка ещё молодой и красивой была.

Выпили по глотку холодного портвейна и закурили. Хорошо! Впереди целый день свободы!

После слов Петрухи все развернулись в сторону спустившегося на берег мальчишки. Тот их, кажется, ещё не заметил. Всё-таки до него далековато — метров пятьдесят по берегу. Может, даже больше. Сбросив с плеч тощий рюкзачок, мальчишка неторопливо расстегнул синюю «лётчицкую» куртку с коричневым меховым воротником, стянул её с плеч, аккуратно уложил на выступающее из снега толстое бревно и уселся с нею рядом, чтобы снять с ног валенки.

— Вер, ты уже знаешь, чем на каникулах заниматься будешь? — спросил Стёпа.

— Нет, пока... — она не отрывала глаз от раздевающегося паренька, — Петь, он что, босиком гимнастику делать будет? Прямо на снегу?

— Угу... Я же говорю, чокнутый какой-то! И купаться полезет голышом. Сегодня, может, из-за вас догола не разденется, но прошлые разы голышом плавал. Как он не мёрзнет? Я как-то раз рукой эту воду попробовал — терпеть невозможно, тут же суставы болеть начинают. А ему хоть бы хны! Это ещё что! В прошлый раз он голыми руками здоровенную рыбину поймал и на берег вытащил! С собой потом унёс.

— Да ну! Тут ты заливаешь! — рассмеялся Стёпа, — Или рыба дохлой была, или ты в тот день чего-то не того выпил! Третьего не дано!

Петруха тоже рассмеялся, но возразил:

— А вот ты дождись, когда он в воду полезет. Увидишь, с какой скоростью он плавает, тогда и поговорим. Ты вон у нас КМС по плаванью, а я на что угодно могу поспорить, что он тебя как ребёнка сделает. Могу свой мопед на кон поставить!...

До конца договорить не дала ему Жанна.

— Стёп, а ты сам что на каникулах делаешь?

— На Кавказ с Вадиком и с его женой полетим. 20-го марта вылетаем. Вадик хочет в этом сезоне на Эльбрус подняться. Хотел Вере предложить с нами слетать...

Вадик это его старший брат. Года два назад женился. Жену, кажется, Наташей звать. Она неохотно оторвала взгляд от мальчишки. Спросила Стёпку,

— Может, согрелось уже? Давайте ещё по глоточку? — и ответила на его вопрос, — На Кавказ? Нет, не получится, Стёп! Предки наверняка заставят все каникулы с репетитором сидеть.

— Английский?

— Угу, английский, будь он проклят!... Давай наливай, не томи! Я на пацана этого посмотрю, и меня саму в дрожь бросает!

Посмеялись дружно. Стёпка налил вина в две кружки, и они по очереди выпили. Как уже давно повелось, у них с Жанной одна кружка на двоих, а у Стёпки с Петькой другая. Это Стёпкина идея — брать с собой только две кружки. Говорит, пить вино из одной посуды — это сближает! Глупости, по-моему. Если Жанка его ко мне ревнует, то тут никакая общая кружка не поможет. А она ревнует! И с Петькой нарочно подружилась. Только потому и подружилась, что они со Стёпкой друзья — не разлей вода...

Здесь нужно сказать пару слов об этих четверых. Во-первых, конечно, неформальный лидер этой группы Верочка Ненашева. Не потому она лидер, что умнее других, хотя девочка неглупая — это все признают. И не потому, что отличается от других девушек в классе какой-то особенной красотой. Как раз наоборот! С внешней привлекательностью у нас совсем беда! Она просто старается не показывать, что страдает от этого.

Проклятая уродливая гемангиома красного цвета, начинающаяся в волосах на левом виске, опускается на шею, захватывая по пути верхнюю и нижнюю скулы! Никакой причёской не скрыть! Остаётся только делать вид, что это для неё не проблема. Что она как бы не существует. Существует она, сволочь!

И, кстати, гемангиома — это всего лишь часть проблемы! На теле вообще слишком много родинок самых различных размеров. Некрасивая у неё кожа. Что спереди, что сзади, что сверху, что снизу. Не повезло ей с нею! Так сказал московский профессор дерматолог, которому её показывали пару лет назад. Осмотрел всю, вздохнул и пожал плечами, снимая резиновые перчатки. Говорит, тут ничего не поделаешь. Каждую из них по отдельности убрать можно, но все подряд... Нет, нельзя! Слишком рискованно. Да и сложно. Могут шрамы остаться. И закончил той самой фразой. Не повезло мол тебе, детка, с кожей. После этого ещё и загорать запретил! Это мол тоже опасно. Может рак кожи возникнуть.

Так почему же тогда лидер, спросите вы? А очень просто. Вот у вас, к примеру, папа кем работает? Лётчиком-испытателем на авиационном заводе? Хм, повезло вам! Хорошая у вашего папы профессия. Но вряд ли это поможет лично вам стать лидером где бы то ни было. А вот у Веры Ненашевой папа работает первым секретарём Иркутского обкома партии. Вроде не такая героическая профессия, как у отца Петрухи, но очень сильно Верке жизнь облегчает. Даже и делать-то ничего не нужно, чтобы школьные учителя предупредительными и внимательными были. И в друзья никого звать не нужно. Сами напрашиваются. Странно, правда? Казалось бы, какая связь? А вот поди ж ты!

Вот так Стёпа Сурков у неё в друзьях и появился. Это весной прошлого года было. Они тогда с мамой и с бабушкой только-только из Казахстана переехали. Папа на полгода раньше их сюда прилетел. Как только новое назначение получил, так сразу сдал дела новому Первому секретарю обкома и из Кустаная улетел.

Восьмого марта это было. Она ещё не успела со всеми ребятами в классе познакомиться, как её на ту вечеринку позвали. Стёпка у себя дома вечеринку и организовал. А там выпили немного и музыку включили. На первый же медленный танец он её и пригласил. Вёл по свободному от мебели пятачку, болтал на ухо всякую чепуху, а его горячие и слегка влажные от волнения руки говорили о другом. Об очень серьёзных и взрослых вещах говорили. И её тело не молчало, отвечало им.

Лестно ей в тот вечер стало, что самый красивый мальчишка класса её выбрал. Правда недолго она радовалась. Быстро сообразила, что к чему. Это только в первый момент показалось, что из-за неё самой, но она и в самом деле не дура. На Стёпку девчонки в классе смотрят, и о нём много говорят. Очень симпатичные девушки, между прочим. Не чета ей. Жанна, кстати, одна из них. Ну, о ней разговор особый...

Поняла она, что Стёпке папа её нравится, хотя он о существовании Стёпки вряд ли догадывается. Поняла, но не обиделась и не оскорбилась. Усмехнулась только про себя и согласилась. Ну и пусть! Какая, в сущности, разница, правда? Всё равно ничего серьёзного между ними она не допустит!

Сейчас они в десятом учатся. Через пару месяцев выпускные экзамены, а там — Москва! Папа уже договорился насчёт Иняза. В Москве всё будет по-другому. Там возникнут совершенно иные расклады.

Стёпка тоже в Москву собирается, но не в Иняз, разумеется. Будет в Бауманку поступать. Может быть и будет у них там продолжение, а может и нет. Так что сейчас с ним лучше один на один надолго не оставаться. Очень уж податлива она на ласку. Голова быстро кружиться начинает. А он не очень-то робкий. Уже пару раз приходилось его руки из-под юбки вытаскивать.

***

— Засеки, когда он нырнёт! — негромко сказал Петруха, не спуская глаз с мальчишки, который, глядя себе под ноги, по колено в воде брёл по мелководью. — Похоже, он снова к острову сплавать собрался. Если так, то можно будет скорость заценить. Отсюда до вон того мыса на острове около шестисот метров. Я по карте мерил.

Стёпа бросил взгляд на готовый к пуску секундомер в своей руке и снова уставился на мальчишку. Скорость, с которой тот умеет плавать, его не очень интересовала. Просто потому, что не верил он в байки друга. Его поражало другое! Пацан брёл в воде так, как будто сейчас лето и вода тёплая. Он не ёжился, не спешил, не пытался хоть как-то уберечься от холодных брызг. Он не разделся догола, но и оставшиеся на нём узкие чёрные плавочки одеждой тоже назвать было нельзя.

— Почему он не мёрзнет? — озадаченно спросил он пространство.

— А чёрт его знает! — ответило пространство голосом Петрухи, — Я себе этот вопрос уже раз десять задавал. Батя тоже не понимает. Говорит, быть такого не может. Хочет на него взглянуть...

— Он мне откуда-то знаком. — обронила Вера.

— Откуда? — это Жанна.

— Не могу вспомнить... Такое ощущение, что я с ним где-то уже встречалась. Может, где-нибудь в городе?

— О! Нырнул, нырнул! Засёк?

— Угу, засёк...

Через некоторое время Стёпа пробормотал:

— Красиво... Я такого батерфляя ещё не видел... Хорошая школа...

Петруха разочарованно вздохнул:

— Он сегодня гораздо медленней плывёт. Наверняка из-за нас маскируется, гад! На прошлой неделе он от бревна до мыса на острове за тридцать две секунды добрался. Я засекал. Чуть с табуретки не загремел, когда увидел, как он под водой перемещается. Сверху отлично видно...

Девушки рассмеялись:

— А что ты на табуретке делал? — спросила Вера.

— Как что? Я же подзорную трубу в открытую форточку выставил. Как бы я иначе его из своего дома смог увидеть?

— Шестьсот метров за тридцать две секунды? — переспросил Стёпка.

— Угу... Не ломай голову, я уже считал. Получается почти девятнадцать метров в секунду или шестьдесят семь километров в час. Три раза пересчитывал! Понимаю, что звучит фантастически. Сам не верю. Думал сегодня снова засечь и ещё раз пересчитать.

— Чушь! Не может такого быть! — твёрдо заявил Стёпа, — Ты что, чокнулся? Человек в состоянии бежать со скоростью чуть больше десяти метров в секунду. И то совсем недолго! Секунд двадцать — тридцать. Ты хочешь сказать, что он плывёт почти в два раза быстрее, чем бежит чемпион мира по бегу на короткие дистанции?

Петруха только поморщился:

— Да знаю я, что это невозможно! Никак понять не могу, в чём моя ошибка!

— А может здесь не шестьсот метров? Может всего метров сто? — спросила Жанна.

— Это первое, что мне в голову пришло. — кивнул Петруха, — Три раза по карте мерил. Меньше шестисот у меня никак не выходило. У нас дома неплохая карта имеется. Да мне и батя подтвердил. У них на заводе карты военные. Там всё точно. В этом месте ширина Ангары около семисот двадцати метров. Это если вон дотуда. Вон, где трансформаторная будка на том берегу стоит, видите? — он показал рукой чуть левее нижней оконечности острова, — А до самого острова чуть больше шестисот.

Где же она могла видеть это лицо? Даже не лицо. С такого расстояния да ещё с её зрением детали не очень хорошо различаются. Движения тела, посадка головы... Что-то такое неуловимое. Она точно его видела! Вот только — где? Теперь это будет её мучить.

— Я хочу с ним познакомиться! — твёрдо заявила она.

— Что, никак вспомнить не можешь? — усмехнулся Стёпка.

— Угу... Давайте пригласим его к костру? Наверняка же ему погреться захочется. Я обязательно вспомню, если с близкого расстояния его увижу.

— А что? Я не против. — согласился Петруха, — Может расскажет, как ему удаётся не мёрзнуть в ледяной воде?

— Голосуем? — рассмеялся Стёпка. — Двое «за». Кто против? Против нет. Кто воздержался? Двое воздержавшихся! Принимается!

***

Он поднял глаза на высокого Стёпку и, не прекращая энергично протирать полотенцем свои густые, тёмные волосы, сказал с ехидной улыбочкой:

— Вы на уличную шпану не очень похожи, но всё равно хочу предостеречь: попробуете стрясти с меня мелочь на пиво — можете последнего лишиться! Я только кажусь слабым и беззащитным. Это многих в заблуждение вводило. Так что мой вам совет — даже не пытайтесь!

Они дружно рассмеялись.

— Пошли к костру? Замёрз наверно? — улыбаясь предложила Вера. Она вспомнила его. Это же тот самый мальчишка, который танцевал в Драмтеатре на 7-е ноября! По крайней мере очень похож!

— Мне переодеться нужно... — кивнул он, — Не могли бы вы отвернуться?

Отвернулись все. Не только девушки. Петруха не выдержал и, оглянувшись через плечо, спросил его:

— Слушай, как тебе удаётся в таком холоде не мёрзнуть?

— Я мёрзну... — пробубнил тот и шмыгнул носом, — Научился терпеть... Если тоже хочешь научиться — начинай обливаться дома. Каждое утро ведро воды сверху. Сначала тёплой, потом холоднее... С каждым днём немного понижаешь температуру, пока не сможешь обливаться совсем холодной. Можете повернуться...

— А я тебя помню! — развернувшись сказала она. — Это же ты танцевал 7-го ноября на праздничном концерте в Драмтеатре? У тебя, по-моему, два танца было, верно? Один в костюме гусара, а второй в костюме тореодора!

— Помощника тореро... — буркнул мальчишка, не глядя на неё. Он натягивал на влажную кожу свой тёмно-синий свитер. Брюки он уже надел. — Ты просто не заметила, но у меня на сапогах имелись шпоры...

— Не заметила... — согласилась она, — А какая разница — есть шпоры или нету?

— Сам маэстро вступает в игру только, когда бык уже взбешён. Его помощники горячат быка верхами. Бока лошадей прикрыты толстым войлоком. Понимаешь, зачем им шпоры?

Она кивнула:

— Угу, понимаю! А самому маэстро они не нужны. Он ведь выступает не верхом, верно?

— Угу, правильно... — он уселся на бревно, подтянул свои валенки к себе поближе и принялся вытирать полотенцем правую ногу. — Кстати, я сильно пожалел, что их нацепил. Всё время боялся зацепиться за что-нибудь. Дурака свалял, если честно. А всё из-за того, что хотелось максимальной достоверности добиться.

— А они что, съёмные? — вмешался Стёпка.

— Конечно, съёмные! Шпоры появились очень давно. Ещё в те времена, когда люди жили очень и очень бедно. Иметь две пары сапог — одну со шпорами, а другую без — для большинства было непозволительной роскошью. Дорогой была обувь в те времена. Сапоги передавались от деда к отцу, а от того к сыну. Кстати, поэтому снять сапоги с убитого не считалось мародёрством...

***

Он в тот день быстро с ними распрощался. Постоял возле костра, погрелся, послушал их разговоры, посмотрел на часы и откланялся. От предложенного вина отказался. Сказал, что быстро пьянеет, поэтому с незнакомыми людьми не пьёт.

Хотя нет! Сначала стоял возле костра и внимательно рассматривал каждого из них. Даже морщился досадливо, когда Петруха мешал ему своими вопросами. Например, поморщился, когда Петька спросил, почему он сегодня так медленно плыл:

— Ну я же из-за девушек вынужден был в трусах купаться. Их бы напором воды сорвало, если бы я быстро поплыл. Или вообще разорвало.

Они втроём посмеялись, посчитав это шуткой, а Петруха остался серьёзным. Кивнул даже, как будто что-то в этом роде и ожидал услышать. Сашка — этот мальчишка им Сашкой представился — он тоже даже не улыбнулся.

Закончил разглядывать их, присел на корточки, вытянул руки к огню и пробормотал:

— Впервые вижу такую неестественную компанию, как ваша.

На вопрос Петрухи, что он имеет в виду, не ответил, а в свою очередь спросил его, давно ли они таким составом гуляют? Они переглянулись между собой. Петруха ответил за всех:

— Да уже с год, наверное. А что?

Сашка вздохнул и ответил в том смысле, что теперь, после встречи с ним, их компания вряд ли долго уцелеет. Скорее всего, быстро развалится. Почему-то ни у кого, кроме Петьки, после этих слов вопросов не нашлось, а ему Саша ответил, что он здесь единственный по-настоящему искренний человек. Нет, не так он сказал!

— Ты здесь самый честный и искренний человек. Даже искренней меня. Правильно сделал, что их всех сюда привёл. От этого каждый из вас что-то потеряет, но что-то и приобретёт. Я думаю, в итоге вы все в выигрыше останетесь.

Потом он снова очень внимательно посмотрел на неё. И снова её жаром обдало. Нет, опять не так! У неё в груди и в животе от его взгляда как будто огонь полыхнул! Да, так будет вернее! Она потом до глубокой ночи всё гадала, что же он хотел сказать этим взглядом? А ведь он что-то сказать хотел!

А за ужином рассказала маме и бабушке, что случайно встретила на берегу того самого мальчишку, которому они все так аплодировали в Драмтеатре 7-го ноября. Бабушка оживилась и принялась её расспрашивать. Как звать, да кто таков, но она только вздохнула.

— Он очень быстро от нас ушёл, ба. Не успела расспросить. Знаю только, что звать его Сашей. По-моему, он года на два — на три младше меня. Классе в седьмом или в восьмом должен учиться.

Тут папа вмешался. Нахмурился почему-то и ответил бабушке.

— Его и в самом деле Сашей звать, мама. Саша Кузнецов. Он действительно младше Веры. Ему всего пятнадцать, но школу он уже закончил и сейчас учится на первом курсе медицинского. Его партнёршу, с которой он вальс танцевал, звать Екатерина Карташова. Она с ним в институте в одной группе учится.

Мама выслушала папу и хмыкнула:

— Откуда знаешь? Справки наводил?

Папа кивнул:

— Наводил. Вспомнил, как вы трое в ложе рыдали после их танца. Захотелось узнать, что за танцоры такие необыкновенные у меня в области из ниоткуда появились.

Мама усмехнулась:

— А почему хмуришься? Или с ними что-то не так?

Папа неопределённо пожал плечами, отодвинул подстаканник с недопитым чаем в сторону и полез в карман пижамы за сигаретами. Щёлкнул зажигалкой, затянулся, выпустил струйку дыма к потолку и лишь после этого ответил:

— С ними многое не так, но об этом как-нибудь в другой раз.

Всё ясно... Продолжения не будет! «В другой раз» или «как-нибудь в другой раз» всегда означает «не при ребёнке». То есть не при ней. Ну и ладно! Опять какие-то тайны!

Немного поспорила с бабушкой. Та заявила, что ничего особенного в купании в холодной воде нет. Она сама по молодости на Крещенье пару раз купалась в проруби. Мол ничего особенного. Так всякий сможет. Пришлось приводить её в чувство и давать отпор!

— Одно дело, ба, в стоячую воду на пару секунд окунуться, когда тебя люди со всех сторон окружают, которые, случись чего, помогут и из воды вытащат, а другое дело вот так, как он — в одиночку, против сильного течения, безо всякой страховки! Петька сказал, что видел, как он шестьсот метров до острова за тридцать секунд преодолел!

Папа поднял глаза к потолку, высчитывая. Пришлось ему помочь. Он не поверил, конечно же. Попросил принести бумагу и карандаш. Посчитали ещё раз вместе. Получили двадцать метров в секунду или семьдесят два километра в час. Бабушка с мамой рассмеялись, а папа только в затылке почесал. Не стал вместе с ними смеяться.

Сходил в свой кабинет, достал из сейфа карты Иркутска и его окрестностей и принёс в столовую. Нашёл нужную, расстелил её на кушетке и попросил показать то место, где они с ребятами сегодня были. Хорошо что запомнила номер дома, где они железную дорогу перешли. Иначе не нашли бы. Потом они линейкой мерили расстояние от нижней оконечности острова и до берега, посчитали с учётом масштаба и действительно получили шестьсот метров.

Бабушка стояла у них за спинами, а когда они вернулись к столу, высмеяла их. Она приводила те же аргументы, что и Стёпка. Мол рекорд мира в беге на сто метров составляет 9,9 секунды. Она такие вещи почему-то наизусть помнит. Заставила её посчитать на бумажке точную скорость бегуна. Когда услышала результат, откинулась на спинку стула и с победительной улыбкой изрекла:

— Ну вот, видите?

Тут уже папа не выдержал. Спрашивает хмуро:

— Что мы должны видеть?

— Человек не может плыть быстрее, чем бегает... — ну и далее почти слово в слово то, что Стёпка на берегу говорил.

На это особенно возразить было нечего, и они с папой промолчали. Кстати, Петруха и приврать мог. С него станется. Потом им с папой одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Подошли к окну, отодвинули штору и лёгкую занавеску в сторону и посмотрели на Ангару. Папа даже послал её к себе в кабинет за биноклем. Посмотрели по очереди. Остров виден очень хорошо, но того бревна на противоположном берегу не видно. Рощица на острове его загораживает.

Жалко! Можно было бы в следующее воскресенье с балкона понаблюдать. Поставить стул, одеться потеплее и вперёд! Секундомер у них в доме тоже имеется. Им бабушка пользуется, когда закрывается в своей фотолаборатории. Она с его помощью выдержку для слабых негативов подбирает, когда фотографии печатает. Это её хобби! Увлекается она фотоделом. В ванной у неё постоянно новые плёнки на прищепках висят, сохнут.

Переспросила папу, как партнёршу Саши звать. Он повторил и в свою очередь поинтересовался, зачем это ей? Сказала, что хочет отыскать его в институте. Фамилия партнёрши ей нужна на всякий случай. Мол, его собственная фамилия — Кузнецов — очень уж распространённая. Студентов с такой фамилией в институте наверняка пруд пруди. На папин вопрос, зачем он ей понадобился, сказала, что хочет расспросить его подробнее о его предсказании. Услышав о предсказании, заинтересовались и мама с бабушкой. Пришлось пересказывать. Когда закончила, бабушка усмехнулась насмешливо:

— Глупости! Ты и сама прекрасно знаешь, что он прав. Тебе он для чего-то другого нужен. Симпатичный хоть?

Вздохнула и кивнула.

— Угу, симпатичный... Да, я знаю, что он прав, ба. Но это будет официальной версией на тот случай, если спросит, зачем я его разыскиваю.

— А на самом деле? — это мама спросила.

— Не знаю, мам... Показалось, что он что-то хотел мне сказать, но остерёгся при ребятах говорить. Или постеснялся...

Мама с бабушкой переглянулись, а папа почему-то ещё больше помрачнел. Побарабанил пальцами по столу и за новой сигаретой в сигаретницу полез. Обычно он так часто не курит. Посидел, помолчал и вдруг говорит:

— Будет о родителях тебя спрашивать, соври что-нибудь. Например, скажи, что мы с мамой инженеры, работаем в «почтовом ящике». Чем конкретно занимаемся, ты не в курсе. Чем-то секретным. Потом расскажешь, что он за человек. Меня он тоже очень интересует.

Бабушка глянула на него и серьёзно так спрашивает:

— То есть ты кое-что знаешь о нём, но Верке рассказать не хочешь?

— Не могу, мам... Единственное, что могу сказать, это то, что он юноша неплохо воспитанный и добрый. Пожалуй, несколько эксцентричный, но его можно не опасаться. И против их встречи я ничего не имею. Тем более, что вряд ли они больше одного раза встретятся. Слишком уж разные они...