Противостояние I

Глава 5. Архиепископ

3 марта 1972 г.

В её второй приход Лиды в квартире не было. Саша без улыбки кивнул ей и посторонился, пропуская в прихожую. Помог раздеться и пригласил в комнату. До её прихода он, видимо, занимался. На придвинутом к самой стене столе, справа от входа, разбросаны учебники и тетради. Отдельно от них лежит школьный альбом для рисования.

— Графики рисуешь? — кивнула она на альбом.

Саша не понял. Посмотрел на неё вопросительно. Тогда она постучала пальцем по обложке альбома. Саша помотал головой,

— Нет, не графики. И вообще это не моё. Днём сюда Любаша с Серёжкой забегали. Это мои хорошие знакомые. Они ещё в школе учатся. Любаша его и забыла. Это её альбом для рисования. Она неплохо рисует. Ну что, продолжим?

***

В очередной раз отдохнув пару минут Саша положил руку ей на висок и пробормотал:

— Из-под волос гемангиому я везде убрал. Осталась открытая кожа. Теперь быстрее пойдёт.

— Саш, а сможешь потом и крупные родинки убрать?

— Мешают?

— Угу... Очень уж их много... Некрасиво. Да и на солнце долго находиться нельзя. Профессор дерматолог говорил, что с моей кожей это опасно. Может рак кожи начаться.

— В каких местах они у тебя?

— Да практически везде. На груди, на руках и на плечах, на спине...

Он вздохнул.

— Ладно, посмотрим. Закончим с главным делом, и...

Закончить фразу он не успел. Его прервал звонок в дверь. Какой-то неуверенный звонок, подумала она, поднимая голову с его бёдер и усаживаясь на диване. Саша нахмурился. Поднялся с дивана, нашарил свои шлёпанцы, вбил в них ноги и поспешил в прихожую.

Она не стала выходить. Кто она такая, чтобы Сашиным гостям представляться? Никто. Такой же гость. Выйти не вышла, но состоявшийся между Сашей и его гостем разговор слышала полностью. Начался он нейтральным приветствием со стороны Саши.

— Здрасьте! Вам кого?

Ответил ему тяжёлый мужской баритон. А может, это и басом называется...

— Тебя Сашей зовут?

— Сашей...

— А как твоя фамилия?

— Кузнецов...

После короткого молчания мужчина спросил:

— Ты когда-нибудь бывал в Магадане?

— Я там родился и жил до октября позапрошлого года. А что?

— А прозвище «Спаситель» тебе о чём-нибудь говорит?

— Говорит кое о чём...

Повисло молчание. Его прервал мужской голос.

— Можешь объяснить?

— Могу, но сначала вы. От кого вы о Спасителе узнали? От Петра Анисимовича?

Короткая тишина и снова Сашин голос:

— Понятно... Вот ведь неугомонный старик...

Голос мужчины.

— Знаешь меня?

Саша немного помолчал, прежде чем ответить.

— Знаю... Вы Сергей Варфоломеевич Попов. Архиепископ Иркутский и Читинский Виталий... Да вы заходите, заходите! Не через порог же разговаривать...

Хлопнула входная дверь. Голос Саши:

— Раздевайтесь, Сергей Варфоломеевич. Я вас чаем напою. Только я не один. Воздержитесь, пожалуйста, от других вопросов, пока я свою гостью кое о чём не предупредил...

— Погоди, отроче младо! Ещё на один вопрос ответь. Может и не нужно будет мне раздеваться...

Саша молчал и мужчина продолжил. Услышанное заставило её усомниться в адекватности Сашиного гостя.

— Знаешь, зачем я к тебе пришёл?

Саша помолчал, а потом негромко ответил:

— Нет, не знаю... Но вы и сами этого точно не знаете. Хотите удостовериться в том, что это правда, что люди обо мне говорят, но не знаете, как к такому деликатному делу подступиться. Если желаете об этом поговорить — давайте поговорим. Полчаса для разговора я смогу выделить. Извините, но я уже говорил, что у меня гостья.

— Спасибо, сын мой! Давай поговорим. Можешь называть меня владыко.

— Пальто вон в тот шкаф повесьте!... Да, туда!... Владыко, говорите? А правильно ли это будет, если я себя по отношению к вам в подчинённое положение поставлю? Владыко — это ведь, как ни крути, повелитель, а все живые существа, у кого хотя бы зачатки интеллекта имеются, меня именно так и называют — повелителем. Я имею в виду животный мир. Вы подумайте над этим, а я пойду чайник поставлю...

После этих слов Саша появился в комнате. Брови нахмурены, но не чересчур. Увидел её, понял, что она всё слышала, и кивнул в сторону кухни:

— Нужно поговорить! Пошли, поможешь мне с чаем?

На кухне он быстро набрал в чайник воды, включил его в розетку и заглянул в фарфоровый заварочный чайничек. Поморщился:

— Умеешь чай заваривать?

— Угу, давай заварю. Где у тебя заварка?

— В центральном шкафчике. Делай покрепче.

— О чём хотел поговорить? — спросила она, открывая навесной шкаф.

— О молчании. Я тебя уже предупреждал, но сейчас хочу повторить: ни слова о том, что здесь услышишь или увидишь! Я очень рассержусь, если узнаю, что ты не сдержалась и проболталась о моём сегодняшнем госте.

Гость, о котором Саша говорил, появился в дверях кухни. В рясе, но без головного убора. С золотой цепью на шее. На цепи небольшая овальная иконка с изображением Божьей Матери и Младенца. Изящная вещица. На ногах у гостя валенки. Галоши он снял и оставил в прихожей.

Саша показал на неё взглядом и сказал:

— Познакомьтесь, Сергей Варфоломеевич — это Вера Ненашева. Дочка первого секретаря здешнего обкома партии. Она у меня в гостях. Мы с ней не друзья, а просто знакомые. Я принимаю в ней определённое участие. Только что я ей сказал, что она должна держать язык за зубами. Не думаю, что она будет болтать о том, что видела вас здесь. Но даже если такое случится, я найду возможность исправить нанесённый вам ущерб. Наше знакомство с Верой на этом закончится.

— Да поняла я уже! Чего ты сто раз повторяешь? — рассердилась она.

— Того! Это не шутки! Если бы твой папа был простым инженером или лётчиком, как папа твоего друга, я бы и не ёрзал! Слишком уж много вреда твой отец может Сергею Варфоломеевичу причинить. Не забывай, что они в некотором роде идеологические противники! И не злись!

— Не злюсь я! Просто не люблю, когда мне, как маленькой, по сто раз одно и то же повторяют!

Саша кивнул:

— Ладно, проехали! Ты чайник промыла?

— Нет ещё! Когда бы я успела?

Саша снова кивнул и обратился к своему гостю, который так и остался стоять в дверном проёме, с интересом присматриваясь к ним двоим.

— Проходите в зал Сергей Варфоломеевич! Кухня тесновата, чтобы втроём здесь находиться. Вы голодны?

— Нет, спасибо. Я действительно в комнате побуду...

Воспользовавшись тем, что проход освободился, она с заварочным чайником выскочила из кухни и метнулась в туалет. Выбросить старую заварку и промыть чайник ловчее всего было бы там...

***

Ещё накрывая на стол в зале, Саша сообщил своему гостю:

— Вера знает обо мне совсем немного: что я умею хорошо танцевать, что я умею лечить некоторые болезни и то, что я неплохо плаваю. Её отец знает обо мне значительно больше. Я думаю, даже больше, чем знаете обо мне вы. Его прошлой весной предупредили, что мы с тётей Мариной и её дочерьми некоторое время будем жить в вашем городе, ну и рассказали немножко о нас.

Во время его речи старый священник гладил свою наполовину седую бороду. Когда Саша остановился, он кивнул и прогудел:

— Желаешь, чтобы твоя гостья и дальше оставалась в неведении?

Саша пожал плечами:

— Мне всё равно! Вера показалась мне девушкой серьёзной. Не думаю, что от неё кому-нибудь вред будет. Но я уже сказал, если что — я сумею выправить ситуацию. Того, что произошло в Магадане, больше не повторится. За последние полтора года я значительно повзрослел. Так что можете говорить без опаски. Эта квартира не прослушивается. Точно так же, как и наш дом на набережной...

— Кем не прослушивается, Саш? — не удержалась она.

— Никем не прослушивается... — пожал плечами Саша. — Наливай! Уже заварился! Я, кстати, тоже чаю захотел.

— Почему я? Ты же хозяин!

— Ты единственная женщина в доме, значит, за столом именно ты хозяйка.

— Странные какие-то у тебя установки! — фыркнула она, поднимаясь со своего места, чтобы разлить чай.

— Послушала бы ты моего наставника! — рассмеялся Саша. — Вот у кого установки! Он может усадить за стол красивую женщину только для того, чтобы украсить ею этот стол! Вместо букета, так сказать!

— У тебя есть наставник? — это спросил священник.

— Имеется... — кивком поблагодарив её за чай, Саша закончил, — О чём ещё вы хотели поговорить, Сергей Варфоломеевич? Не пришли же вы только для того, чтобы удостовериться в том, что я не галлюцинация?

— Действительно, не для этого... — согласно наклонил он голову. Замолчал, подвинул к себе блюдце с чашкой чая и потянулся за сахарницей. Продолжил он только после того, как бросил в свою чашку два кубика сахара. Размешивая чай, поднял глаза на Сашу и как-то неуверенно начал:

— Говорят, ты уже давно появился... Уже несколько лет. Это правда?

Саша хмыкнул:

— Давно? Если от момента рождения считать, то да, уже давно. Почти шестнадцать лет. О своей силе я узнал недавно. Три года. А что вас беспокоит?

— Почему таишься? Почему людям не помогаешь? Мы все тебя очень давно ждём.

— Не уверен, что именно меня вы ждали, но это ладно. Я и сам точно не знаю, почему был избран именно я. Знаю только, точнее, предполагаю, что цели и задачи у нас с тем, за кого меня принимают, совершенно разные. Его задачей было объединение. Объединить как можно большее количество людей под крылом единой веры и дать им нравственные ориентиры, а моя задача — служить гарантом жизни на земле. По крайней мере мне так кажется.

— Гарантом? — этот вопрос возник у них одновременно.

Саша кивнул, спокойно отхлёбывая чай из своей кружки.

— Гарантом... Это не так давно стало понятным. Кстати, в Ватикане знают об этом с ноября 69-го. Именно поэтому я перед вами не таюсь. Патриархи православной церкви имеют такое же право знать.

Гость про свой чай, похоже, совсем забыл. Так и сидел, откинувшись на спинку стула и зажав в кулаке свою бороду.

— Можешь пояснить, что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Могу... Вот послушайте... В октябре 69-го погибла одна моя подруга. Погибла совершенно случайно. Стояла на остановке, ждала автобус. Он подъехал, но именно в тот момент, когда он повернул к остановке, его рулевая колонка вышла из строя. Вывалился какой-то важный шплинт. Шофёр почувствовал, что автобус потерял управление, растерялся и хотел нажать на педаль тормоза, но, как это иногда с неопытными водителями случается, перепутал педали и до упора выжал педаль газа! Автобус ещё больше разогнался, на большой скорости вылетел на остановку, сбил трёх человек и остановился лишь, врезавшись в стену дома. Трое взрослых, включая самого шофёра, были доставлены с тяжёлыми травмами в больницу, а девочка умерла на месте... (1)

Саша замолчал. Глядел в стену перед собой, забыв о том, что за столом он не один. Потом всё же опомнился. Выпрямился на стуле, бросил короткий взгляд на неё, потом повернул голову к гостю и продолжил.

— Я узнал о её смерти через шесть дней. К тому времени мы с ней уже в разных городах жили. Из газеты узнал. Там была помещена заметка на первой полосе. Узнал и тут же начал раздумывать над тем, как эту ситуацию можно исправить. Несколько часов подряд думал и, наконец, додумался... Если кратко, то я сделал так, что тот автобус окончательно сломался, не доехав до той остановки. Остановился на дороге и заглох. Шофер выпустил пассажиров из салона и отправился искать телефон, чтобы вызвать аварийку. Моя подруга поехала следующим автобусом. Никто не пострадал. Ни она, ни те трое взрослых до сих пор не знают о случившемся с ними несчастье.

Он остановился, заметив появившуюся на губах священника скептическую усмешку, пожал плечами и закончил:

— В тот раз я впервые осуществил точечное вмешательство в историю, изменив естественный ход событий.

— Понятно... — протянул его гость.

Он посидел немного, качая головой и раздумывая над чем-то, но, наконец, неторопливо выбрался из-за стола. Посмотрел на Сашу сверху вниз и спросил:

— Скажи, кто тебе рассказал обо мне? Я имею в виду моё мирское имя. Я, порой, и сам уже его забываю.

Вместо ответа Саша заговорил о другом.

— Не поверили. Ну что ж, я на это не очень-то и рассчитывал. Это даже неплохо. Меньше вероятность того, что вам захочется с кем-нибудь об этом поговорить. Собственно, разговаривал я не с вами, а через вас с Московским Патриархатом. Наверное, нужно было бы с чего-нибудь более простого начать, но это ладно, — он тоже поднялся со своего стула. — Рано или поздно они всё равно узнают о моём существовании и пришлют сюда кого-нибудь более доверчивого. Тогда и поговорим. Убеждать вас в своей правоте я не собираюсь. Нет у меня такой потребности. Мне и так неплохо, — и рукой в сторону прихожей указал. — Пойдёмте, Сергей Варфоломеевич, я вас провожу.

Они вдвоём вышли из комнаты. Вера не выдержала и отправилась вслед за ними. Встала в дверном проёме за спиной у Саши и смотрела, как его гость открывает дверцу шкафа и достаёт оттуда вешалку со своим зимним пальто. Спросила тихонько в Сашин затылок:

— Саш, а почему «гарант»? Ты же так и не рассказал.

Он оглянулся через плечо и так же тихо ответил:

— Рассказал. Ты просто не поняла. Вот смотри... Я не Иисус и не связан необходимостью быть добрым ко всем, даже к явным злодеям. Случись война между ядерными державами, и я вмешаюсь в прошлое, как вмешался, спасая свою подругу. Но на сей раз всё будет по-другому. Будет очень жёстко и даже жестоко! Начну головы виновным отрывать ещё до того, как они свои преступные приказы отдадут! И не будет в сердце моём жалости! Хоть я и довольно мягкий человек, но уничтожив десятки, может быть сотни потенциальных преступников, я спасу от страшной смерти миллиарды людей. Всё в полном соответствии с принципом — соверши малое зло, чтобы предотвратить зло большое! Теперь понимаешь почему?

Заметил, что она побледнела, быстро развернулся и положил руку ей на плечо.

— Испугалась? Хочешь, сделаю так, что ты забудешь об услышанном? Не бойся, это совершенно безболезненно и безвредно.

Ответила она ему, не раздумывая, и тоже совершенно серьёзно.

— Ты и это можешь?

Саша кивнул:

— Я много чего могу. Так что? Сделать?

— Нет, не нужно! И без того подозревала что-то в этом роде. Не бойся за мою психику, я выдержу! И ещё! Знаешь, я очень рада тому, что, оказывается, есть кто-то, кто за высокопоставленными дураками присматривает. Их, к сожалению, много, и они в состоянии погубить мир!

Саша тихонько рассмеялся.

— Ошибаешься. Не присматриваю я ни за кем. Зачем мне это? Начну действовать, когда города запылают. А уж если такое случится, всех виновных я быстро найду! От меня не спрячешься! Из-под земли достану! Никакие бетонные бункеры и стальные двери не помогут!

Он отошёл к входной двери, открыл её и посторонился. Его гость уже надел галоши, надел пальто и шапку и сейчас достал чёрные, вязанные перчатки из кармана. Ещё раз спросил Сашу:

— Так всё же, кто тебе рассказал обо мне?

Саша пожал плечами:

— Никто, но это неважно. Я уже принял решение в отношении вас. Вы забудете о том, что были у меня в гостях, как только выйдете из подъезда. Более того, вы забудете о том, что услышали от Петра Анисимовича. Прошу прощения, но я вынужден подстраховаться. Кроме того, мне так проще будет. С вами всё равно серьёзные разговоры вести невозможно. Очень уж вы недоверчивы...

***

Закрыв за гостем дверь, Сашка постоял минутку в прихожей и лишь затем выключил там свет. Когда он зашёл в зал, вид у него было рассеянный. А может и задумчивый. Глянул на неё и вздохнул:

— Собирайся, Вера. На сегодня всё. Мне нужно ещё в одно место смотаться, с одним человеком переговорить.

— С Петром Анисимовичем? — понятливо кивнула она, принимаясь собирать со стола блюдца и чашки.

— Угу, с ним... Как догадалась?

— Он откуда-то узнал про тебя и этому попу рассказал?

— Да, именно так. Скажи... — он замолчал.

— Что? — поторопила она его, направляясь с собранной посудой к кухне.

— Нет, ничего. Хотел спросить, не отец ли тебе обо мне рассказал, но уже вижу, что не он. — он зашёл в кухню следом за ней.

— Саш, а можно мне с тобой?

— Куда?

— К Петру Анисимовичу... — она открыла воду, готовясь сполоснуть чайную посуду.

— Зачем?

— Интересно... — пожала она плечами, — Я себя на твоё место поставила. Вот что бы я сделала, если бы мне довелось с таким болтуном разговаривать?

— Ну и что же? — Саша, похоже, заинтересовался.

— Не знаю... У меня же нет таких возможностей, как у тебя...

— А на своём месте, что бы ты сделала?

— Как-нибудь припугнула его. Сказала бы, если будешь и дальше обо мне трепаться, то я... ну, например, расскажу отцу!

— Интересно... То есть ты понимаешь, почему его болтовня опасна?

— Кажется, да... Вон к тебе даже этот поп притащился. Слушай, а насчёт Ватикана ты правду говорил? Ну то есть, что в Ватикане о тебе уже знают...

— Угу, правду... Я с Папой Римским в позапрошлом году осенью встречался. Их служба безопасности очень близко подобралась к нам с тётей Мариной. Мало ли, как они могли отреагировать... Разослали бы циркулярное письмо по всем приходам с информацией о нас, и нам бы жизни на Земле не стало...

— То есть вы с ней в Италию ездили? А как? Как это вас туда отпустили? И как это — «подобрались»? Вы что не могли обратиться за помощью в милицию или в КГБ?

— Обратиться могли, но в этом никакого смысла не было... Ты мне много вопросов не задавай. Всё равно не стану отвечать. Хочешь съездить со мной к Петру Анисимовичу — можем съездить. Но снова предупреждаю: всё что увидишь и услышишь должно остаться между нами. Никому! То есть вообще никому, поняла? Считай, что это государственная тайна!

— Поняла, поняла! Что ты меня снова, как маленькую, учишь!

— А ты как хотела? — фыркнул он, — Скажи спасибо, что я с тебя расписку о неразглашении не беру! Ты сегодня уже столько всякого услышала, что если в Госбезопасности узнают, они всерьёз задумаются над тем, не устроить ли тебе автокатастрофу. Я не шучу. Это всё очень и очень серьёзно.

Она поставила последнюю чашку в сушилку, закрыла воду и сняла с крючка посудное полотенце. Вытирая руки спросила:

— То есть в КГБ знают о тебе?

— Естественно! Ещё раньше, чем в Ватикане узнали. Присматривают издалека.

— Плохо, значит, присматривают! — усмехнулась Вера, вешая полотенце на крючок, — Что ж они попа этого прозевали? И Петра Анисимовича. Кстати, кто он таков?

— Один пенсионер. Бывший работник городской прокуратуры. Очень любопытен, очень хорошо информирован, имеет кучу знакомых в самых неожиданных местах. Знаешь, что такое «полезный человек»?

Она кивнула:

— Ещё бы! Не забыл, кто у меня отец?

— Не забыл. Ну вот, Пётр Анисимович и есть такой «полезный человек» для тех, кто облечён властью. Не удивлюсь, если твой отец с ним тоже имел дело или, по крайней мере, знает о его существовании...

— Ну так сдай его в КГБ. Чего ты стесняешься? Я представляю, что может начаться, если слух о тебе в народе пойдёт. Это ведь и до баррикад может дойти...

— Сдать в КГБ? Можно, конечно. Но сначала я хотел бы дать ему шанс. Он дядька-то не злой. Любопытный, болтливый, но не злой. В КГБ ему могут шею свернуть. Или так напугают, что он в психопата превратится. Не хочу я этого...

— Погоди! — она даже остановилась, поражённая новой мыслью, — Мне только сейчас в голову пришло! Получается, мой папа о тебе тоже знает? Я имела в виду не только то, что ты лечить умеешь...

— Кое-что знает, но не очень много. Ему довольно подробно рассказали о событиях лета 69-го года в Магадане. Там до баррикад дело не дошло, но войска вводили.

— А что там случилось?

— Долго рассказывать...

— А ты кратко!

— Кратко? Если в двух словах, то народ испугался, что меня убили. Видели, как меня с берега моря несли. Местное жульё порешило меня убить. Мешать я им начал. Нашли стрелка, вооружили его, он меня выследил и сделал один выстрел. Пуля мне под левую лопатку угодила. Кровищи довольно много было, вот бабы местные и ударились в панику, а их мужья и сыновья начали искать виновных. В итоге, шестнадцать трупов и пара сотен раненых. Я не знал, а, оказывается, местные меня к тому времени Спасителем окрестили. Как Иисуса Христа. Я там кого-то от смерти спас, кого-то вылечил, кому-то по-другому помог... Старался шифроваться, но меня всё равно вычислили. Слушок пополз, а тут этот стрелок.

---------

1 - речь идёт о событиях, описанных в романе "Гарант".