Противостояние I

Глава 14. Вторая встреча с Антошей

Среда, 5 апреля. Утро, 10:15 московского

Назавтра попасть в Лавру не удалось. Как назло прямо в Святых Воротах городские власти затеяли ремонт. Ещё ночью привезли строительный вагончик, привезли компрессор с отбойными молотками, сняли в проходе весь асфальт и выкопали глубокую яму от входа и до самой Привратной Церкви. Оставили только узкую тропинку слева, но и по ней впускали в Лавру не всех, а только служителей Лавры, студентов духовной академии и братьев монахов.

На входе перед ограждением курят двое милиционеров, а на монастырской стене над их головами висит наспех намалёванное на куске картона объявление, которое оповещает граждан, что в целях обеспечения их же безопасности посещение Лавры временно прекращается. Ориентировочный срок реставрационного ремонта — две недели! Как неудачно! Как не вовремя!

Антонина стояла рядом с мамой в собравшейся перед Вратами большой толпе, слушала разговоры старушек о вчерашнем Чуде и покусывала от досады губы. А как же Саша? Вот прилетит он во вторник, увидит, что здесь всё перекрыто, и улетит назад. Они с ним тогда не увидятся. А вдруг вчера они виделись в последний раз? Может, самой слетать в Иркутск? Мама, наверно, денег на билеты даст.

Вчера они до глубокой ночи о нём разговаривали. Маму тоже интересовало абсолютно всё. И как он выглядит, и что он говорил, и как на неё смотрел. Особенно, конечно, её само чудо интересовало. Три раза вставала на колени перед иконой помолиться и поблагодарить Господа за то, что тот позволил дочке присутствовать при Чуде исцеления!

Пару раз мама умилилась так, что даже заплакала. Потом с работы вернулась их хозяйка и как давай рассказывать им об этом случае в Лавре, а мама тут её и огорошила. Говорит, Антоша не только всё это своими глазами видела, но и разговаривала с ним! Тут на неё уже хозяйка накинулась. Пришлось ещё раз то же самое пересказывать. Потом она спросила маму, и та сказала, что никаких сомнений быть не может — в мир вернулся Господь! Неважно, какое имя он себе в этот раз взял! Ну и что, что не Иисус! Хозяйка на это поддакнула, сказала, что у них в школе все женщины тоже так считают. Она учителем в средней школе работает.

Потом мама умчалась на переговорный (1). Нужно было рассказать папе о случившемся и спросить его совета. Вернулась она не одна, а с телефонисткой переговорного пункта по имени Ирина. Та подслушала мамин разговор с папой (наверное, мама очень эмоционально разговаривала, с ней такое бывает), а потом упросила маму показать дочку. Пришлось ещё раз пересказывать. Уже для телефонистки. Сидели вчетвером на половине хозяйки, пили чай и разговаривали. Ирина ушла от них вся в слезах. Тоже умилилась сильно. Хорошая она девушка...

Пока раздумывала обо всём этом, что-то в мире изменилось. В толпе стало тихо. Все смотрели куда-то в сторону от прохода. Из-за спин и голов не было видно, что там происходит, даже если привстать на цыпочки, и Тоня отошла от мамы. Толпа была не плотной, поэтому не составило труда выйти из неё. Сначала она не поняла, а потом увидела на дороге, ведущей к Лавре, блестящую чёрную Волгу, называемую в народе «членовозом», увидела стоящих возле неё двоих солидных мужчин в чёрных костюмах, белых рубашках и галстуках, разглядела их одинаковые серые фетровые шляпы, заметила мчащегося к ним от стоящего под стеной Лавры строительного вагончика ещё одного мужчину — тоже в костюме, но в резиновых сапогах, без галстука и в серой кепке вместо шляпы, и начала понимать, что происходит. Те, кто распорядился о проведении этих срочных ночных работ, приехали посмотреть на результаты.

Она ещё успела увидеть, как из-за спин этих двоих появилась на дороге лёгкая фигурка в серенькой демисезонной куртке, как вдруг соседки по толпе зашушукались: «Смотрите, смотрите! Святейший Владыко!»

Антонина мельком оглянулась на проход в Лавру. По сколоченным ночью деревянным мосткам с перилами, ограждающими выкопанную яму, осторожно пробиралась наружу целая делегация, которую возглавлял плотный чернобородый священник в чёрной рясе и чёрном же клобуке. На груди его тускло светилась золотом овальная панагия. Ладно, это пока неважно. Важно, что Саша прилетел! Это ведь он?

Было довольно далеко до группы из четырёх людей. Этот в кепке добежал уже до машины и сейчас стоял там — руки по швам, корпус вперёд наклонён — подобострастно выслушивая кого-то из пассажиров чёрной Волги. Саша остановился несколько в сторонке от этих троих, некоторое время послушал, о чём они говорят, потом оглянулся, и ей показалось, что он её увидел. Отвернулся он от этих троих возле Волги и неспешной походкой, опустив голову и глядя себе под ноги, пиная то ли камушек, то ли пивную пробку, направился в её сторону. Антонина пошла ему навстречу...

— Привет! — поздоровался он, когда они сошлись.

— Привет! Прилетел? А как же твоя учёба?

Он тихонько фыркнул себе под нос:

— Да... знаешь, я подумал, что увидеть тебя всё же важнее, чем сидеть на лекции. Вдруг ты прямо сегодня встретишь симпатичного паренька из местной бурсы, а я тобою ещё не налюбовался.

Смутил он её этими словами. Так смутил, что даже жарко стало. Саша заметил это и усмехнулся.

— Ладно, извини. Не буду больше. Если хочешь, вообще больше не подойду.

— Почему, я рада, что ты прилетел. Только для того, чтобы на меня посмотреть?

Саша ответил не сразу. Он внимательно смотрел куда-то поверх её плеча. Она оглянулась. Толпа расступилась, приняв в себя Владыку и его состоящую из двух монахов свиту. Сам же Владыко внимательно слушал маму, а та как раз сейчас указывала рукой в их сторону. Вздохнул Саша, досадливо поморщился и сказал:

— Опять не дадут поговорить. Ты не убегай сразу, ладно? Мы с тобой, может быть, что-нибудь придумаем.

— Угу, не убегу. Что придумаем?

— Не знаю... Может, в кино сходим. Или в ресторан тебя свожу. Отпустит мама?

— С тобой отпустит. Я ей про тебя рассказывала.

— И про Иркутск тоже?

— Нет, про Иркутск не говорила. Сказала, что ты просил не говорить, она и не стала настаивать. Понимает, что тебе тоже покой нужен.

Саша на это только кивнул. Он уже не смотрел на неё. Она услышала шаги за спиной, поспешно развернулась и низко, в пояс, поклонилась подошедшему Святейшему Владыке. Тот не глядя перекрестил её и сунул руку для поцелуя. Смотрел он при этом на Сашу.

Она ещё держала руку Владыки в своих руках, когда он обратился к Саше.

— Так ты, значит, и есть тот самый Саша Кузнецов?

— Да, тот самый и есть. Здравствуйте, Ваше Святейшество.

Владыко слегка оттолкнул её голову, и она тут же выпрямилась и шагнула назад, к Саше.

— С чем прибыл? — спросил Владыко. — И как мне к тебе обращаться?

— Называйте меня Сашей, как все называют. А прибыл я, во-первых, помочь вам с этими двумя дураками разобраться. — он мотнул головой в сторону чёрной Волги, — А во-вторых, ещё раз на Антошу посмотреть. — он усмехнулся.

Владыко и оба сопровождавших его монаха посмотрели на неё и дружно улыбнулись. Всё ещё улыбаясь, Владыко задал следующий вопрос.

— Могли бы мы с тобой поговорить?

Саша кивнул:

— Да, без серьёзного разговора, пожалуй, не обойтись. Могу я взять Антошу с собой? Не думаю, что она нам помешает. Она девушка серьёзная и секреты хранить умеет. Правда, Тоша?

Она обмерла. У неё тут же пересохло во рту, когда до неё дошёл смысл его слов. Присутствовать при его разговоре со Святейшим Владыкой, про которого даже папа говорит с уважительным придыханием! Говорит, он обязательно станет Патриархом Всея Руси! И очень-очень скоро!

— Хочешь, чтобы она рядом с тобой посидела? — кивнул Владыко.

— Да, было бы неплохо. А то присмотрит себе жениха из ваших бурсаков и ищи её тогда свищи!

Их разговор прервали. Сзади подошли те, кто стоял возле чёрной Волги. Мужчина в сапогах и кепке держался несколько позади, а эти двое с галстуками и в шляпах подошли совсем близко. Один из них обратился к Владыке.

— Ай-я-яй, святой отец! Нарушаете наши договорённости?

Владыко слегка нахмурился, и не спеша, с достоинством, спросил:

— Какие договорённости?

— Не вести беседы с верующими за пределами Лавры. Мне кажется, мы с вами твёрдо уговорились...

— Это ложь! — так же спокойно ответил Владыка, — Не было такого уговора! Вы просили меня об этом, но моего согласия не получили! Вы лучше скажите, кто закрыл доступ в Лавру для верующих и простых посетителей и почему меня не поставили в известность по поводу предстоящего ремонта?

— Это вопрос безопасности граждан! Главный инженер городской Реставрации позвонил вчера в Горком партии и доложил, что существует опасность обрушения асфальтового покрытия в проходе. Какая-то там кав... каз... - он запнулся на сложном слове и перевёл вопросительный взгляд на человека в сапогах и в кепке.

— Каверна там образовалась! — подсказал тот.

— Да, каверна!

— Врут, как дышат! — громко прокомментировал их слова Саша. Когда эти двое подошли, он взял её за талию и отвёл в сторонку. Сейчас он с интересом рассматривал того дядьку, которого уличил во лжи. — Причём оба врут! Вот этому в шляпе вчера утром доложили о чудесном исцелении младшего Смирнова, и он тут же позвонил в Москву в Обком партии. Вот этому позвонил, тоже в шляпе. Алексей Кузьмич у них там вторым секретарём Обкома числится. Эти две шляпы долго, долго совещались и придумали в итоге такой вот ход — затеять фальшивую реставрацию в проходе с целью предотвратить возможный контакт людей со мной! Просто поразительно, как они с такими умственными способностями до своих постов дослужиться сумели? Вы, Фёдор Степанович, умеете разговаривать с людьми и не врать при этом?

Оба больших начальника выглядели очень плохо. Только что были бодры, только что в глазах у них читалась весёлая злость, но буквально за минуту что-то в них изменилось. Оба побледнели, глядели испуганно. Тот, к которому Саша обращался, кивнул и прохрипел.

— Умею. Я никогда и никого не обманываю.

Он не спросил Сашу, как его звать, из чего Тоня сделала вывод, что его имя ему хорошо знакомо и Саша скорее всего прав, рассказывая Владыке о нём. Она сбоку взглянула на Сашу. На его губах играла насмешливая улыбка. Выслушав ответ Фёдора Степановича, он кивнул:

— Ладно, на первый раз прощаю, но в следующий раз, если обратишься ко мне не стоя на коленях и при этом лгать будешь, я тебя накажу! Врать мне разрешается только стоя на коленях, понял? А сейчас бери своего начальника и марш оба закапывать яму в проходе! Если к утру он не будет восстановлен, ваше земное существование на этом прекратится. Всё! Брысь отсюда! Разозлили вы меня оба!

Он махнул рукой, подзывая к себе третьего. Того, что в кепке. Тот послушно подошёл, помедлил, посмотрел на своё начальство, которое задом пятилось по направлению к толпе женщин, и нерешительно опустился на колени.

— Слушай сюда! — начал Саша. — Работать быстро! Этим двоим идиотам выдай лопаты. Пусть жирок растрясут, но в помощь им дашь других рабочих. А то они до утра яму не закроют. Если ты или твои рабочие станут филонить — берегись! Вы трое меня уже хорошо разозлили. Не советую злить меня ещё больше. Поставишь людей на работы — беги заказывать асфальт! Не забудь, что сюда ещё каток пригнать нужно, а он очень медленно едет. Делай, что хочешь, но к утру проход должен выглядеть не хуже, чем был вчера! Иначе я начну злодействовать!

Он оглянулся через плечо на стоящую поодаль машину, и та издала резкий звук наподобие выстрела. Тут же открылась передняя её дверца, и на дорогу вывалился молодой человек в тёмных брюках и чёрной кожаной куртке. Моментально вскарабкавшись на ноги водитель бросился бежать прочь от машины. Когда расстояние между ним и машиной достигло метров двадцати, у машины взорвался бензобак!

От прохода в сторону лежащей на боку и объятой пламенем машины бежали оба милиционера. Фёдор Степанович и его начальник замерли на месте с ужасом глядя на рвущееся в небо, гудящее пламя. Перекрывая истеричные крики испуганных женщин, Саша громко сказал, обращаясь к ним.

— Пешком походите! Вам обоим полезно! Вон какие животы и задницы отрастили!

***

Всё же Саша не взял её с собой. Сказал, что обстоятельства изменились и теперь ей лучше не слышать того, о чём пойдёт разговор. Это, мол, небезопасно для неё самой. Потом вздохнул и закончил:

— Не буду больше искать с тобой встречи, так что прощай, Антоша. Понравилась ты мне очень, но, к сожалению, никакого продолжения между нами быть не может. Да и не хочу ломать твою судьбу. Иди к матери. С этого момента наши дорожки расходятся...

Что ей оставалось делать, кроме как послушаться? Прикоснулась на прощанье к рукаву его курточки, улыбнулась ему, поклонилась Владыке, опустила голову и пошла...

---------

1 — переговорный пункт. В описываемые времена интернета и мобильной связи не было. Позвонить в другой город было возможно, но далеко не в каждой квартире имелись телефоны. Для этого и существовали так называемые «переговорные пункты» при почтовых отделениях и отделениях связи.