Провидец

Глава 8 Кто она?

Поездка до Вашингтон-Хайтс почти не сохранилась в памяти Ника.

Он помнил, как видел голографические рекламы через окна.

Он помнил, как держал свои руки подальше от неё, вновь вспомнив про камеры наблюдения М.Р.Д., которые обязательно присутствовали в пассажирской части всех робо-такси.

Он знал, что она наверняка права насчёт этого.

Он знал, что для них уже слишком поздно… по многим причинам.

В то же время победить эту паранойю было сложно по множеству других причин.

И да, ладно, по закону Уинтер зарегистрирована как человек, так что с точки зрения человеческих властей кусать её было легально… по крайней мере, в соответствии с её текущим статусом в М.Р.Д… Но Уинтер не была человеком, и тот надоедливый голосок в голове Ника твердил, что это известно слишком большому количеству людей.

Даже до этого вечера слишком много людей знали это.

А этим вечером Уинтер довольно долго потела, что смыло её фальшивые феромоны, маскирующие её нечеловеческий запах… потому что она часами танцевала в бл*дском вампирском клубе с вампиром, который мог её укусить, и тогда он точно узнал бы, кто она.

Стрейвен знал.

Стрейвен устроил шоу, давая Нику знать, что им известно.

Как минимум андрогинный вампир понял, что Уинтер не полностью человек.

Нахмурившись от этой мысли, Ник пытался привести свою внутреннюю борьбу к какому-то завершению.

Он не кормился от неё… пока что… поэтому формально он не сделал ничего нелегального, даже если не принимать в расчёт её официальную расовую татуировку.

Однако Ник понимал, что это не будет иметь значения.

Даже если он никогда не будет кормиться от неё, это не будет иметь значения.

Никто ни за что не поверит, что Ник не знал, кто она. Никто никогда не поверит, что он не кормился от неё, зная, кто она. Гибридная кровь для вампиров подобна кокаину. Вампиры кормились, когда трахались. Вампиры трахались, пока кормились. Если у властей М.Р.Д. будут человеческие свидетели, подтверждающие романтические или сексуальные отношения между ним и Уинтер (и уж тем более записи городских камер наблюдения, запечатлевшие это), то уже неважно, что он скажет.

Никто ему не поверит.

Это ещё одна причина, по которой Уинтер была права, когда говорила, что уже поздно.

Раса Уинтер являлась тикающей часовой бомбой, на которой они оба сидели, и никакие действия Ника это не исправят.

И это ещё если не принимать в расчёт то, что он сказал ей ранее.

И это ещё если не принимать в расчёт то, что он может сделать с ней, если она станет зависимой от его яда… а вероятность этого чертовски высока, если Ник начнёт регулярно кормиться от неё.

С точки зрения закона Уинтер находилась в более выгодном положении, чем он. Если власти их поймают, конечно, ей придётся несладко. Возможно, всё будет очень плохо (в зависимости от судьи, который им достанется), но ей всё равно будет лучше, чем Нику, и честно говоря, эти последствия для Уинтер беспокоили его не так сильно.

Её оштрафуют. Они могут даже забрать её дом.

Скорее всего, она отсидит срок в тюрьме.

Они определённо изменят её татуировку и поставят новый имплантат. Впредь они будут следить за ней более пристально. Она наверняка потеряет работу.

Всё, что случится с ней помимо этого, будет сильно зависеть от политических настроений, прокурора и судейского магистрата М.Р.Д… Если какой-то из представителей расовых властей решит сделать из неё козла отпущения, то она может на несколько лет застрять на курсе перепрограммирования М.Р.Д… Это вдобавок к тюремному сроку, который она получит.

Но в итоге Уинтер опять вернётся в общество.

В итоге Уинтер по-прежнему останется Уинтер.

Её свободу ограничат как маленькими, так и более значимыми способами, но она останется самой собой. Она останется гражданином. Она всё равно сможет работать, вести независимую жизнь, встречаться с не-вампирами. Она сумеет построить новую жизнь.

Ник так легко не отделается.

В ситуации «вампир/гибрид» его определённо будут считать хищником.

С легальной точки зрения его будут считать главным виновником.

Вампир, который не способен контролировать свои пищевые привычки, считается бешеной собакой. По одной лишь этой причине, не говоря уж о нескольких сотнях лет человеческого страха перед вампирами, о человеческих легальных прецедентах против вампиров, о человеческом расизме, о мифах и реальности того, как вампиры гипнотизируют и порабощают человеческих женщин против их воли…

По этим и многим другим причинам Ник столкнётся с совершенно иным уровнем дерьма.

Они могут не убить его официально, но такое перепрограммирование, которое они устраивали вампирам, практически убивало их, даже если формально оставляло «в живых».

Изначально стирающие разум наркотики, которые М.Р.Д. применяло против вампиров, должны были превратить их обратно в людей. Они разрабатывались до войны с целью решить «проблему вампиров», полностью избавив обращённых людей от их вампирской природы.

Наркотики не произвели такого эффекта — то есть, они не превратили вампира обратно в полноценного человека. Они могли заставить вампира вести себя как человек (как минимум, временно), но в итоге наркотики переставали работать примерно через шесть-семь месяцев.

Однако вампир не совсем становился обратно вампиром.

Во всех случаях, о которых когда-либо слышал Ник, анти-вампирские наркотики М.Р.Д. полностью стирали разум вампира. Они также превращали этого вампира в слабоумного недееспособного овоща, пускающего слюни и едва способного самостоятельно питаться.

Даже если М.Р.Д. не зайдёт так далеко, привычная жизнь Ника закончится.

Надо ли говорить, что он потеряет статус Миднайта.

Что более важно, он потеряет своё легальное положение в Охраняемых Зонах, по крайней мере, в пределах территории того, что раньше было Соединёнными Штатами. Это означало вечное изгнание, даже если его отпустят. Это означало бегство в Европу или Азию… возможно, даже в Африку.

Или, что более реалистично, это означало снова сдаться на милость Белой Смерти.

Это означало продать себя вампирской мафии ради защиты.

Это также означало пожизненный долг перед Белой Смертью, который он никогда не сумеет вернуть.

Он снова вернётся к той вампирской жизни, к той работе, к тому способу мышления и переживания чувств. Остаток жизни он будет постоянно оглядываться через плечо, менять личности, никогда не будет иметь постоянного места жительства, никогда не будет взаимодействовать с кем-то вне синдиката. Они превратят его обратно в убийцу.

Ну. В большей степени в убийцу.

Он снова станет убийцей на полную ставку.

Такси замедлялось.

Ник посмотрел в окно и узнал своё здание.

Та боль в его груди немедленно накатила резким порывом.

Он знал, что отвлекал себя.

Он отвлекал себя от Уинтер. Он отвлекал себя от того, куда они направлялись. Он отвлекал себя от того, что он сделает, когда они туда доберутся. От того, о чём думала Уинтер.

Он ощущал на себе её взгляд, пока смотрел на вход в свой жилой комплекс.

Он почувствовал, как боль в груди усиливается.

Ему не стоило приводить её сюда.

Бл*дь, не нужно ей быть здесь.

В то же время он знал, что Уинтер права.

В данный момент раса была по большей части отговоркой.

Он знал правду. И понимал, что Уинтер это тоже известно.

Он боялся. Он был трусом, и он боялся. Он слишком сильно трусил, чтобы хотя бы пожелать пристально присмотреться к тому, почему он боялся, или даже чего он боялся… Не говоря уж о том, чтобы проанализировать, насколько это делалось ради неё, а насколько это было чистой эгоистичной самозащитой, причём не столько от М.Р.Д., сколько от неё, от самой Уинтер.

Он думал, что справился с этим страхом.

Он думал, что справился с ним дважды — сначала вступив с ней в отношения, потом расставшись с ней.

Но ни то, ни другое на самом деле не положило конец его страху.

— Мы выходим? — спросила Уинтер.

Он понятия не имел, что она подумала. Он знал, как высока вероятность, что она услышала некоторые или все его мысли, или хотя бы уловила общий настрой. Однако он понятия не имел, почему от этого её собственное настроение сменилось со злости на веселье.

— Ник?

Он бегло глянул на неё, затем потянулся к механизму открытия дверей.

Хлопнув по панели ладонью, он смотрел, как открывается дверца. Затем он вышел из такси и немедленно сделал шаг в сторону, чтобы Уинтер тоже могла выйти. Краем глаза он наблюдал, как она выбирается из робо-машины, и осознавал, что боль в его груди усиливается от ощущения её взгляда на нём.

Она, похоже, уже и не ждала, что он посмотрит на неё в ответ.

Она, похоже, также не ждала, что он заговорит с ней.

Сунув руки в карманы его плаща, в который она до сих пор куталась, Уинтер пошла к входу в его комплекс, легонько постукивая высокими каблуками по цементному тротуару.

После кратчайшей паузы Ник пошёл следом.

Он смотрел, как она подходит к стеклянным дверям, затем делает шаг в сторону, пропуская его, поскольку она сама не могла их открыть. Ник не смотрел на неё, пока набирал код для отпирания основного входа, и помедлил ровно настолько, чтобы прижать большой палец к панели безопасности.

Когда дверь щёлкнула, затем издала тихий сигнал, он придержал её и открыл, пропуская Уинтер.

Он смотрел, как она заходит, обняв себя под его плащом.

Вспомнив, зачем он привёз её сюда, о чём он думал во время поездки в такси, хотя и не позволял себе сознательно это обдумывать, Ник закрыл глаза и стиснул зубы от боли в груди, которая стала острее.

Её запах мог бы обеспокоить его, но по меркам этого здания время ещё раннее.

Большинство работающих вампиров ещё не дома. Большинство вернётся со смен прямо перед рассветом, да и то многие к тому времени уже будут сыты.

Уинтер обернулась, когда он застыл прямо перед стеклянной дверью, всё ещё придерживая ту рукой. В её глазах проступила лёгкая озадаченность, и на несколько секунд Ник потерялся в её взгляде, пытаясь решить, что означало это выражение.

Затем дверь протестующе загудела из-за того, что слишком долго оставалась в открытом положении, и Ник скользнул внутрь, позволив той захлопнуться за ним.

Он старался не смотреть на охранника, работавшего внутри стеклянной будки.

Он узнал его запах, хотя никогда не знал его имени.

Как и все охранники, работавшие здесь, Ник знал, что мужчина был человеком и сотрудником М.Р.Д., но не имел слишком высокого доступа к секретной информации и не особенно интересовался делами местных жителей. Как и большинство охранников, которых Ник помнил по старому миру, он получал маленькую зарплату, скучал и часто дремал, когда Ник заглядывал в будку… или же залипал в какой-нибудь сериал на кабельной станции.

Ник подвёл Уинтер ко второй двери с повышенной степенью защиты и ввёл код.

Он опять придержал дверь, пока Уинтер переступала порог, но в этот раз не стал ждать. Он последовал за ней прямиком к лифту, где ему снова потребовалось ввести код, чтобы попасть на свой этаж.

— Ого, — прокомментировала, когда охранное устройство просканировало отпечаток его пальца, прижатого к кнопке вызова лифта. — Ты не шутил по поводу охраны в этом месте.

Ник хмыкнул, затем отошёл в сторону, когда перед ними открылись двери кабины.

Уинтер уже направилась в лифт, но тут позади них зародилось суматошное движение.

Ник резко повернулся, действуя скорее на инстинктах, нежели подчиняясь сознательной мысли.

Он скорее почувствовал, нежели увидел хаотичную, злую энергию, движущуюся в сторону Уинтер.

Он легко поймал источник этой энергии обеими руками.

Спустя долю секунды он заметил траекторию полёта. Нечто твёрдое и поблёскивающее под потолочным освещением пронеслось по воздуху. Оно уже вылетело из рук нападавшего.

И вновь Ник действовал скорее инстинктивно, нежели обдуманно.

Он метнулся, бросившись вверх и поймав предмет одной рукой, при этом не отпуская того, кто извивался в его хватке. Он умудрился удержать эту штуку (оказавшуюся тяжёлой бутылкой, похоже, полной вина или шампанского) прямо перед тем, как она врезалась бы в затылок Уинтер.

Однако Уинтер ощутила смещение воздуха и повернулась как раз в тот момент, когда Ник отдёрнул бутылку назад, остановив её полёт. Он видел, как она в шоке распахнула глаза и подняла ладонь к затылку, пытаясь защититься. Она широко раскрытыми глазами уставилась на Ника, увидев, что он одной рукой сжимает бутылку, а другой держит за шею и волосы извивающуюся человечку.

Прежде чем Ник успел заговорить, прежде чем Уинтер успела закрыть рот, извивающееся в хватке Ника тело издало яростный вопль.

— КТО ЭТА СУЧКА? Кто она?

Ник ещё пару секунд посмотрел на Уинтер, затем неохотно повернул голову.

Он впервые по-настоящему посмотрел на ту, кого поймал посреди броска.

Он уставился на неё, смутно узнавая лицо.

Он постарался вспомнить её вопреки следам макияжа, стекавшим по щекам, и тому факту, что её волосы были мокрыми. Вспомнив, что сегодня шёл дождь, он задался вопросом, неужели она пешком шла сюда под дождём, по вампирскому району до самого этого здания.

Однако теперь он её узнал.

Он её вспомнил. Он вспомнил, как они встретились.

Он попытался выудить из памяти её имя… затем до него дошло, что он так и не узнал, как её зовут. Он понятия не имел, как к ней обратиться.

— Что ты здесь делаешь? — прорычал он после затянувшейся паузы. — Я отменил живые кормления несколько недель назад. Даже несколько месяцев назад.

Он уставился на её разъярённое лицо, на следы чёрного макияжа, растекавшиеся под её голубыми глазами, и осознал, что вспоминает по-настоящему. Рыжие волосы. Неплоха в постели. Он кормился от неё незадолго до того, как отменил живые кормления.

М.Р.Д. послало её к его двери накануне того дня, когда началось расследование по делу школы Келлерман.

Затем его мозг сообразил всё остальное.

Осознав, что программа М.Р.Д., по которой ему посылали живых людей для кормления, никак не могла объяснить произошедшее только что, и почему она пряталась в лобби его здания с бутылкой шампанского (даже если случилась какая-то бюрократическая ошибка), его голос понизился до жёсткого рычания.

— …И почему, бл*дь, ты нападаешь на моих друзей? Как ты вообще сюда попала?

Но женщина не хотела говорить об этом.

Она ни на секунду не отрывала взгляда от Уинтер.

Она почти не смотрела на него, хотя обращалась к нему.

— Бл*дь, кто это, Наоко? — прошипела она. — Ты мне скажешь?

Ник уставился на неё, в неверии переводя взгляд между ней и Уинтер.

— Нет, — ответил он. — Убирайся отсюда нахер!

Произнося эти слова, он отпустил её и оттолкнул назад, нарочно встав между ней и Уинтер. Он показал на дверь, которая вела в холл здания.

— Убирайся! — рявкнул он. — Немедленно! Иначе я вызываю полицию!

— Кто она? Это из-за неё ты заблокировал мои запросы? — рыжая показала на Уинтер, которая держалась за Ником. — Эта пи*да! Кто она, Наоко? Одна из твоих новых фанаток с боёв? Какая-то вампирская шлюшка, которую ты подобрал на улице?

Ник уставился на неё, разрываясь между злостью и непониманием.

Теперь как минимум часть его злости адресовалась чёртову охраннику, который явно не утруждался даже краем глаза смотреть на мониторы видеонаблюдения. Или ему просто настолько посрать, что он даже не желал рисковать и выходить сюда.

Как эта чокнутая человечка вообще изначально попала в здание?

Она подговорила другого вампира впустить её?

Ник почувствовал, как шок стоящей позади него Уинтер превращается в жёсткую злость.

Чувствуя, как эта злость уже начинает влиять на него, Ник показал на дверь, выпрямившись в полный рост. В этот раз он заговорил низким голосом, который обычно использовал только для внушения. Он сделал это не в полную силу, но достаточно, чтобы отвесить ей ментальный пинок. Он прежде пробовал её кровь, так что этого должно быть достаточно, даже если прошло немало времени.

— Убирайся, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Тебе здесь не рады. Тебя не приглашали. Тебя сюда никогда и не пригласят… и ты только что совершила попытку нападения на гражданского человека. Я отпускаю тебя из чистой благотворительности… но я записал твою внешность, — сказал он, постучав пальцем по гарнитуре. — Я планирую передать запись охране и системе распознавания лиц в здании. Если я ещё хоть раз увижу тебя здесь под каким бы то ни было предлогом, я позвоню в М.Р.Д. и полицию Нью-Йорка… и я выдвину обвинения. Я также покажу им запись этой ночи.

Женщина впервые оторвала взгляд от Уинтер, которую, должно быть, всё ещё было видно из-за Ника, судя по пристальности взгляда рыжей.

Вместо этого она уставилась на Ника с озадаченным выражением.

— Почему ты соврал мне? — спросила она. — Почему ты сказал мне, что мы будем вместе…

— Я никогда такого не говорил, — голос Ника прозвучал холодно.

И всё же какая-то его часть пребывала в неверии.

Сегодня. Из всех возможных ночей, бл*дь.

Она заявляется сюда сегодня.

— Я сожалею, если произвёл неверное впечатление, — сказал он более сдержанным тоном. — Но это было несколько месяцев назад. Зачем ты пришла сегодня?

Женщина моргнула, выражение её лица по-прежнему было ошарашенным.

Затем ею вновь овладела злость.

Она опять показала на Уинтер.

— Я видела тебя. Я видела тебя, Ник… на чёртовых новостных каналах! Целующим её. Целующим её посреди какого-то бл*дского вампирского клуба. Это показали на половине каналов. «Чемпиона вампирских боёв, Белого Волка…»

Она изобразила пальцами кавычки в воздухе, произнося его бойцовское прозвище, и её голос сочился нескрываемым сарказмом.

— «…застали с загадочной женщиной. Может, поэтому он так отстранённо держится с фанатами? У Белого Волка есть девушка?» — она опустила свои «кавычки», и теперь лицо выражало явную злость. — Вся жёлтая пресса обсуждает это, Ник. Её лицо всюду.

— Что? — Ник уставился на неё, затем невольно взглянул на Уинтер. Он почувствовал, что часть крови отлила от его лица ещё до того, как он увидел жёсткое выражение в глазах Уинтер или выразительно изогнутую бровь.

Он посмотрел снова на рыжую, затем сделал угрожающий шаг в её сторону.

— Убирайся нах*й! — рявкнул он. — Немедленно! Я вызываю охрану… прямо бл*дь сейчас!

Это сработало.

Она побледнела и почти комично выпучила глаза. Ник видел, как она встретилась с ним взглядом, и на её лице проступило достаточно страха, чтобы он понял — его радужки сделались кроваво-красными, а клыки удлинились.

Она без единого слова развернулась и метнулась к двери в холл.

Ник просто стоял, подавляя ярость и хищный инстинкт посмотреть, как она убегает… не говоря уж о злости Уинтер, которую он ощущал как пульсирующий железный прут в затылке.

Он вообще не шевелился, пока за рыжей не захлопнулась дверь.