Провинциал. Книга 8 (СИ)

Глава 16 Пронин

Как это ни печально, но избегнуть участия в этом мотовстве, не смотря на то, что всё это безумие я же и профинансировал, у меня не вышло. Мои дамы меня, всё-таки, всеми правдами и неправдами вынудили составить им компанию. Они твёрдо решили прибарахлиться по полной программе, и моё, пусть даже и пассивное, участие в этом процессе, было для них, словно вишенка на праздничном тортике.

О, да, этот поход по магазинам я буду долго вспоминать, как наистрашнейший сон. Но всё когда-нибудь заканчивается… Прошло и это.

Единственное, мне пришлось запросить у Пронина ещё денёк на отдых, иначе я бы просто тупо слил бы важнейшие переговоры.

Генерал, послушав, каким убитым голосом прошу об ещё одном дне, тут же пошёл мне навстречу и согласился, разве что сочувственно поинтересовался:

— Андрей, а кто там у тебя умер?

— Никто не умер, — ответил я на это, — просто я устал. Очень устал. Почти смертельно устал. Но завтра уже буду живее всех живых, если меня опять не поволокут на шопинг…

Тот понимающе хмыкнул в микрофон, и отключился. А я с мрачной решимостью отправился к дивану и улёгся на нём. И, как мне рассказывали потом, вид у меня был, как у медведя-шатуна, решившего всё-таки заснуть повторно…

День я, как и мечтал, провалялся на этом самом диване. Еду мне приносили прямо к моему лежбищу, так что мне, как античному греку, нужно было просто повернуться поудобнее на бочок, и вкушать все яства из гостиничного ресторана лёжа.

Диван, конечно, это не трапезное греческое ложе, не приспособлен он для этого, но, тем не менее, что-то в таком способе питания, несомненно, есть.

Надо будет почаще практиковать подобное, хе-хе…

Но, так или иначе, этот день ничегонеделания промелькнул почти незаметно, как будто бы и не было его вовсе, вот только отлёжанные бока ещё некоторое время напоминали о себе эдакой приятной болью.

После завтрака за нами, прямо к нашему отелю, прислали микроавтобус, который приехал не один, а в сопровождении двух солидных внедорожников.

Про тому, как машины передвигались, я решил, что они забронированы, не хуже, чем БМП. Воспринимались они, как очень тяжёлые, с большой инерцией.

Но то, что они были бронированными меня отнюдь не расстроило, а совсем даже наоборот.

Всегда спокойнее, когда от большинства потенциальных опасностей тебя отделяет хотя бы миллиметров двадцать прочнейшего бронекомпозита. А тут, кстати, боковая и задняя проекция, были дополнительно усилены, видимо, для большей защищённости именно пассажиров.

Алевтина, Истер и Зара меня сопровождали, и не просто так. Они тоже будут принимать живейшее участие в беседе, так как подробности некоторых аспектов нашей деятельности лучше узнавать не у меня, а у них, так как они непосредственно ведут некоторые направления, а я осуществляю только общее руководство, и владею, соответственно, только основной информацией.

Алевтина будет говорить о наших студентах, Истер, если что, её подстрахует. Кроме того, Истер будет поддерживать меня, когда придёт черёд обсуждения финансовых вопросов.

Что касается Зары, то она будет моим со-докладчиком по вопросу экспансии чертей-хаоситов в пределы нашего мира.

Капсулу с мирно посапывающим козликом-колдуном, кстати, тоже погрузили в багажное отделение одного из джипов.

По согласованию с генералом, мы сначала выгрузим эту капсулу, и на некоторое время оставим Зару при ней, чтобы она подробно объяснила всё дознавателям.

Она на первых порах должна проследить, чтобы они неукоснительно следовали рекомендованным протоколам безопасности при работе с этим старым чёртом.

Я проинструктировал Зару на предмет того, чтобы она добилась от всех сотрудников блока дознания предельно серьёзного отношения к скрупулёзному следованию нашим инструкциям. Я думаю, что её способности здорово облегчат ей эту работу, хе-хе.

Ну и, она им может на практике показать кое-что из того, что может с ними произойти, если они посчитают, что мы предлагаем нечто, чем можно пренебречь. Так что да — она наиболее подходящая персона для разъяснения необходимости следовать нашим протоколам безопасности.

Так что, едва войдя в здание, которое целиком занимал разведочный департамент, мы разделились.

Зара и капсула с бессознательной тушкой козломордого жреца в сопровождении многочисленной охраны отправились вниз, в запутанный лабиринт подвалов, располагавшихся под зданием.

А я, в компании Истер и Алевтины, так же в сопровождении охраны, проследовали к лифту.

Блестящий никелем лифт плавно и бесшумно вознёс нас вверх, и мы ступили на этаж, где и находился рабочий кабинет главного разведчика ГУГШ.

Нас препроводили в просторную приёмную, где нас поджидали роскошные диваны. К сожалению, я не мог себе позволить улечься, как я люблю, но и сидеть, отвалившись на мягкую спинку было тоже приятно.

Адьютант генерала, подтянутый молодой человек очень корректно известил нас о том, что в течение десяти минут генерал освободится и тут же нас примет.

Мы провели в ожидании немногим более десяти минут. Наконец, из раскрывшейся двери, которая вела из приёмной непосредственно в генеральский кабинет, быстрым шагом вышел какой-то не в меру раскрасневшийся полковник с перекошенным лицом.

А в след ему из кабинета донеслось:

— Ивпредь, будь добр, Феодосий, мне докладывать не то, что ты думаешь я хочу услышать, а то, как дела обстоят в реальности…

В раскрытую дверь тут же нырнул адьютант и притворил её за собой.

Обратно он вышел минуты через три, и, остановившись сразу около входа в кабинет почти торжественно произнёс:

— Прошу вас пройти, — сказал он, неотрывно глядя на Алевтину, — генерал ждёт вас.

Я шагнул в генеральский кабинет первым. Девчонки же старались держаться за моей спиной, так как немного робели. Истер просто потому, что до сих пор с Прониным не общалась, а он, как ни крути, а всё-таки целый генерал.

Алевтина же робела по той причине, что сейчас будет окончательно решаться вопрос о её уходе из департамента.

Я чувствовал себя вполне себе не плохо, был собран и прекрасно отдавал себе отчёт в том, что от сегодняшнего разговора будет зависеть очень многое.

Генерал, когда увидел нас, поднялся тиз-за обширного стола и вышел к нам, протянув мне руку для рукопожатия. После чего, к нашему общему удивлению, поцеловал ручки обеим дамам, вогнав их в краску.

Увидев, что женские щёчки стали почти пунцовыми. Он довольно ухмыльнулся в усы.

— Рад вас видеть, — сказал он, обращаясь, преимущественно к дамам, похоже, моя физиономия его не очень вдохновляла.

Но, внимание к дамам, это совсем даже не плохо — им, по крайней мере это приятно. Вон, зарозовели как.

— Так, давайте побеседуем в располагающей к откровенности обстановке, — сказал он, указывая нам на ещё один стол, стоявший прямо посередине просторного кабинета, — чайку попьём, печенек погрызём… В общем, садитесь, гости дорогие, чувствуйте себя, как дома…

— И не забывайте, что в гостях, — стервозно прокомментировала эти слова галантного генерала Зоэ.

Хорошо, что кроме меня никто не мог её слышать, да…

Мы не спеша расселись, уступив, разумеется, место во главе стола хозяину.

На столе теснились тарелочки, блюдечки, плошки и прочая посуда, где лежали обещанные печеньки, конфеты самые разные, и даже варенье.

Но когда дверь распахнулась во всю ширь, и адьютант, пыхтя от натуги, внёс огромный сияющий самовар, я понял, что чай мы будем пить весьма основательно, по взрослому, так сказать.

По крайней мере теперь тут есть всё, необходимое для действительно серьёзного, затяжного и обстоятельного чаепития.

Генерал, глядя на наши, немного обескураженные лица довольно ухмылялся в усы.

Старый пройдоха, вероятно, хотел нас заставить немного стесняться и размякнуть от всего этого великолепия.

Следует признать, что частично он своей цели достиг.

Но я не позволил себе расслабиться. С одной стороны, меня держало в тонусе осознание важности того, о чём сегодня предполагается говорить, а с другой стороны меня постоянно бодрили едкие комментарии Зоэ, типа, например, что сейчас последует предложение о переходе на тёмную сторону, поскольку там есть печеньки, ну и прочие шуточки.

Так что я пребывал в боевой, так сказать, готовности.

Адьютант, всё так же забавно пыхтя и морщась, умостил самовар среди многочисленных тарелочек со сладостями, умудрившись не задеть ни одну из них.

После чего генерал ему кивнул, сопроводив этот жест многозначительным взглядом, и адьютант буквально растворился в воздухе.

— Ну что ж, — сказал он, покручивая ус, — приступим, и обернувшись к Истер спросил, — дамы же не возражают, если я за ними поухаживаю?

И начал наполнять чашечки тонкого фарфора, стоявшие на столе, горячим ароматным чаем, приговаривая:

— Настоящие «Три слона», из системы Индо-Пакистанского союза прислали…

Да, странно, ведь в прошлом отношения близких соседей были далеки от действительно добрососедских.

Но, как это ни странно, со временем они нашли в себе силы примириться и даже объединились в союз, и союз этот сейчас весьма прочен.

И, кстати, стал серьёзным игроком на галактической политической арене…

Мы разобрали чашки, и чаепитие стартовало. Само собой, собрались то мы тут не из-за чая. Сай тут играл роль ненавязчивого сопровождения основного процесса. Я ждал, что генерал начнёт разговор первым, но тот прихлёбывал чай и хитро-хитро так на меня посматривал.

Я подумал, что в данном случае совершенно без разницы, кто возьмёт на себя инициативу:

— Чай превосходный, — для начала сказал я, имея ввиду обратить на себя внимание хозяина, — настоящий индийский, без сомнения. Тем приятнее будет вести наш разговор. И н7ачать я бы хотел с обсуждения главного нашего вопроса, а именно передачи планеты, которой мы пока присвоили рабочее название «Икс» под руку нашего Императора.

— Я, признаться, пока не совсем понимаю, как Империя сможет контролировать это своё новое приобретение, — глубокомысленно изрёк Пронин, поглядывая на меня поверх исходящей паром чашки, — я помню, что говорилось о телепортации, но я пока слабо себе представляю пропускную способность этого вашего способа. А главное, что меня в этом вопросе заботит, так это его безопасность, именно безопасность…

— Ну, что касается безопасности, то я, да и мои люди уже неоднократно пользовались этим методом перемещения в пространстве, и, как вы видите, я и мои девчонки сидим тут, находясь в добром здравии, — я хлебнул обжигающего напитка, и продолжил, — что же касаемо пропускной способности, то она может быть весьма высока. При соответствующих вложениях, разумеется.

Генерал, всё так же глядя на меня поверх своей чашки, стёр с лица улыбку, и уже очень по деловому сказал:

— Понимаешь, в том, что безопасность вашего способа на уровне, я уже понял, но дело, знаешь ли, в том, — тут он даже чашку поставил на стол, и смерил меня взглядом, — что когда я доложил государю императору обо всём этом, то есть и о планете, и о способе туда добираться, мне дали понять, что не столько интересна сама планета, хотя, конечно, она тоже интересна, сколько интересен сам способ перемещения.

— Охотно верю, — понимающе улыбнулся я, — способ перемещения просто эксклюзивный по нашим временам.

— Так вот, империя заинтересована в том, чтобы получить, в первую очередь, эту технологию.

— Это исключено, — я тоже поставил чашку на стол, и откинулся на спинку стула, стараясь всем своим видом показать непреклонность занимаемой мною позиции.

— Ты не думаешь о том, что передача этой технологии может быть обязательным условием для положительного рассмотрения твоих запросов относительно получения земельных наделов в метрополии? — прищурился генерал.

— Как я уже сказал, возможность передачи этой технологии мною в принципе не рассматривается, — ответил я, для наглядности разведя руками, мол и рад бы, да Заратустра не велит, — я могу рассмотреть возможность заключения долгосрочных договоров на обслуживание перемещений грузов, принадлежащих Империи, а так же и её граждан, включая, разумеется, и воинские контингенты.

— Этого мало, — отрезал генерал, — империя не может позволимть тебе единолично владеть подобной технологией. Эта технология имеет исключительное стратегическое значение, а потому должна принадлежать государству! — пафосно провозгласил он.

— Это не более, чем лозунг, — возразил я, — который должен спрятать за красивыми словами попытку отжима перспективной разработки с целью лишить владельца возможности продолжать её эксплуатировать с уч1том его собственных интересов.

— Эта технология должна быть национализирована ввиду её особой важности, — генерал явно сдаваться не собирался, а, напротив, продолжал увеличивать давление.

— Это так думают те, кто привык, что так или иначе, а всё действительно ценное должно принадлежать ему, — возразил я, — я же считаю, что моё должно оставаться моим, не взирая на то, что думают другие, пусть в их числе есть и Император всероссийский. Я сказал — это — моё!

— А ты не думаешь, — генерал уж совсем недобро прищурился, — что тебя могут просто вынудить расстаться с этой опасной для тебя штукой?

— Это не так просто, как может казаться на первый взгляд, — улыбнулся я, — и неужели вы думаете, что я отправился в метрополию, не предполагая, что вместо того, чтобы выразить мне благодарность за передаваемые активы, государство Российское, по своему обыкновению, не попытается ободрать меня, как липку?

— И что ты сделаешь, когда вся государственная машина катком по тебе прокатится? — генерал скептически и одновременно угрожающе на меня посмотрел.

А потом вдруг с изумлением обернулся к девчонкам, которые игнорируя напряжённую и, я бы даже сказал, взрывоопасную тональность беседы, мило ворковали о чём-то своём, попивая чай и воздавая должное стоящим на столе вкусняшкам.

Это зрелище очень озадачило моего собеседника, который рассчитывал, что его попытки давления заставят нас, ну, хотя бы явно испугаться.

Не скажу, что я был совершенно спокоен. Каждый мой нерв был натянут, как струна, так как именно сейчас я сражался на наше будущее. Конечно, был и план Б, но пользоваться им у меня не было никакого желания, и я довольно серьёзно опасался того, что наши чиновники попытаются вынудить меня согласиться с их условиями применением ко мне и моим людям силовых методов.

И в этом случае этот самый план Б и придётся задействовать.

Девчонки же, будучи абсолютно уверены во мне, просто не обращали на угрожающие намёки генерала ровно никакого внимания, и лопали печеньки, полностью делегировав мне право вести эти сложные переговоры.

Но, следует отметить, что именно их поведение и заставило генерала усомниться в весомости собственных доводов и навело его на очевидную мысль о том, что в моих рукавах припрятан козырь. А может быть и несколько козырей.

Я уже его неоднократно удивлял, так что он теперь, похоже, не исключал того варианта, что мне удастся сделать это ещё разок.

И, надо сказать, я был готов его непрятно удивить, огласив ему основные положения своего плана Б.

— Что я сделаю? — с улыбкой переспросил я, — вы действительно хотите это узнать? Ну, что же, тогда слушайте, — я потянулся к самовару и снова наполнил свою чашку горячим чаем, — я просто ничего никому не отдам, а при малейших признаках того, что меня попытаются заставить это сделать, я исчезну из сферы досягаемости тех, кто будет покушаться на мою интеллектуальную собственность.

— Кто же даст вам исчезнуть то? — изумился генерал.

— А мы никого и спрашивать не будем, — с улыбкой сказал я и… исчез.

Я, разумеется, никуда не пропал, я просто телепортировался ему за спину.

Но цели своей я достиг. Девчонки потом рассказывали мне в красках и в лицах о том, как генеральская челюсть рухнула на столешницу, разбив блюдце с вареньем. В общем, веселились они.

Но, до сердечного приступа я решил генерала не доводить, и похлопал его по плечу.

Он обернулся ко мне. Глаза растерянные, а сам бледный, как смерть.

— Ну, вот как-то так, — снова разводя руками сказал я.