Провинциал. Книга 8 (СИ)

Глава 3 Осада

Пока мы с Семёном лазили по карте, наши оппоненты тоже времени не теряли. Их командование на удивление быстро пришло в себя после тех диверсий, что устроил Пронька.

А после того, как они пришли в себя, они закономерно перешли к следующему этапу своего наступления. По всей линии соприкосновения заурчали мощные моторы, и на нас двинулся целый танковый батальон. А это, на минуточку, аж тридцать танков, не считая командирского.

И танки эти выглядели весьма солидно.

Они рассыпались по всему фронту, а немного позади них сосредоточенно пыхтели бэхи, везущие в своём нутре многочисленную пехоту.

Артиллерия противника немного снизила плотность огня, но от этого не стало значительно легче, так как с воздуха эта атака была поддержана штурмовиками. В общем, это был штурм, организованный по всем правилам военного искусства.

Однако, отметил я про себя с некоторым удовлетворением, кроме самолётов сверху нас никто не атаковал, а это значит, что дирижабли противника навоевались, и теперь обоснованно опасаются к нам соваться, а вот штурмовики, видимо, рассчитывают на то, что они слишком маленькие и быстрые. Да, маленькие и быстрые, по сравнению с неповоротливыми тушами цепеллинов, но…

Но для наших орудий это несущественно, в чём им скоро придётся убедиться…

А наши ребята, как только пушки противника немного угомонились, не отправились обратно, в траншеи первого рубежа обороны, как этого ожидал противник, а остались там же, где и пережидали артналёт.

Всё дело в том, что ещё на этапе проектирования обороны рудника мы с Семёном пришли к выводу, что жертвовать людьми, которых у нас совсем не много, это непозволительная роскошь.

Ведь если мы упрёмся рогом и, в соответствии с лозунгом «Ни шагу назад», начнём мужественно и отважно отбиваться, то, даже учитывая все продвинутые средства индивидуальной защиты, которыми мы обеспечили наших гвардейцев, у нас будут потери. При прямом столкновении от этого не уйти.

А потому мы решили предоставить оппонентам возможность самостоятельно самоубиться о наши инженерные и минные заграждения, не подставляя свой личный состав. Ну и отсекать от коммуникаций те подразделения оппонента, которые имели наглость углубиться в наши оборонительные порядки…

Личный же состав для того и нужен, чтобы осуществлять наблюдение за действиями противника и своевременно и адекватно реагировать на эти самые действия.

Реагирование же на этом этапе заключалось в активации соответствующих минных кластеров по мере того, как подразделения штурмующих будут углубляться в нашу оборону, минуя первую её линию.

Тут следует подчеркнуть, что минные кластеры у нас были не простые, а магические. То есть, сами мины представляли из себя одноразовые артефакты, которые срабатывали только по получении должным образом модулированного сигнала, подаваемого с основного пульта-артефакта.

То есть то, что территория некоторое время находилась под артиллерийским огнём, ни в коей мере не повредило наши минные заграждения и не заставило их преждевременно детонировать.

А потому ребята, расположившись с комфортом в бункерах второй линии, пока просто наблюдали за тем, как волны бронетехники захлёстывают передний край, а над ними с грозным рокотом проносятся штурмовики, щедро посыпающие бомбами те наши макеты боевой техники, которым таки посчастливилось пережить артналёт.

Они настолько упивались своим мнимым превосходством, что не придали никакого значения тому, что ответного огня не было.

Хотя, возможно, они посчитали, что обороняющиеся пришли в совершеннейший ужас от их подавляющей огневой мощи, и позорно сбежали, оставив укрепления.

Ну, независимо от того, что они там сами себе навоображали по поводу отсутствия сопротивления, они всё глубже и глубже втягивались в приготовленную для них ловушку.

Сначала заговорили наши восьмидесяти восьми миллиметровые орудия. Вся прелесть заключалась в том, что они были вполне универсальны, и могли работать не только по воздушным, но и по наземным целям.

Но сначала они сконцентрировали свой огонь на штурмовиках, которые, вывалив все бомбы, что у них были на борту, поднимались вверх, чтобы уйти на базу и возобновить запасы бомб и снарядов.

В результате этого нам удалось уничтожить около трети летательных аппаратов противника. Этот результат меня более, чем устраивал.

Сами посудите — ещё пара таких налётов, и самолёты у нашего оппонента закончатся. И это при том, что пока они нам никакого ущерба нанести не смогли.

Но, ладно, авиация противника ушла на свои аэродромы зализывать раны. Хотя не исключено, что они предпримут ещё одну самоубийственную атаку. Но это уже их дело. Атакуют — хорошо, тогда мы продолжим их уничтожение. Не атакуют — тоже хорошо, нам меньше мороки…

А вот после авиации наша артиллерия переключилась на поражение бронетехники противника.

Работали с закрытых позиций, но враг оказался хитрым, и по нам тоже стало прилетать. Хорошо, что каждая наша батарея находилась под покровом магических щитов, что на этом этапе избавило нас от потерь.

Пока разворачивалось это сражение, мы с Семёном после непродолжительных споров всё-таки определились с тем, куда и как мы будем наносить удары нашими рейдовыми группами.

Мы с ним сошлись на том, что нужно доделать то, что начал Пронька, то есть уничтожить те склады ГСМ и армейские магазины, до которых мы сможем дотянуться. А дотянуться, имея телепорты, мы можем много куда.

Мы наметили точки, куда будем перебрасывать наши диверсионные группы, а так же наметили маршрут нашей бронегруппы, которую мы решили отправить в рейд по ближайшим тылам противника, чтобы окончательно ушатать его логистику.

Мы решили нанести все запланированные удары примерно в один момент времени.

Когда противник втянулся на территорию, где была расположена наша первая линия обороны, и пехота, покинув бронированный транспорт растеклась по сети траншей, стремясь взять их под контроль и подавить возможное сопротивление.

А танки распределились про всей занятой площади, для того, чтобы контролировать подходы.

Понаблюдав за действиями противника и убедившись в том, что противник счёл победу уже достигнутой, мы решили, что пора начинать.

Началось движение в трюме БДК, где был расположен портальный узел, и диверсионные группы, одна за одной, отправились на исходные.

Бронегруппа ушла последней.

Все знали что и когда следует делать, а пока затаились, глядя на свои хронометры в ожидании времени «Ч»…

Когда время «Ч» таки наступило, все об этом узнали и без хронометров, так как огромная площадь нашей первой линии обороны, захваченная противником, вдруг покрылась многочисленнымиразрывами.

Грохот там стоял, я так думаю, ужасающий.

Да и силы противника, похоже, понесли значительный ущерб. Как нам доложили, обратно уползло примерно двадцать танков, и меньше половины бронетранспортёров.

При этом было зафиксировано несколько тощеньких колонн отступающей пехоты.

А раз они отступали пешком, то это значит, что места на БТРах достались тем, кто ходить не мог, то есть трёхсотым. И, похоже, было их много.

Почти сразу за началом бесславного отступления демократов, из портала стали появляться наши диверсанты…

Из итогового доклада Семёна я уяснил, что мы умудрились, потеряв всего двух человек убитыми. Потеряли и один танк, но тут уже вследствие раздолбайства и стечения неблагоприятных обстоятельств.

Танк при форсировании болота сошёл с понтона и нырнул. Хорошо, экипаж успел выбраться наружу до того, как он полностью погрузился в удовлетворённо булькающее болото.

Легкораненых было с десяток, но через небольшое время все они опять будут в строю, благо, что регенерационные капсулы Эви прихватила с собой.

Таким образом, и этот раунд остался за нами.

Когда же опустилась ночь, то инженерная рота почти в полном составе выдвинулась к перепаханной взрывами первой линии и занялась восстановлением минных кластеров.

Ребята были экипированы по полной программе, маскировочные артефакты, артефакты ночного зрения…

В общем, даже не смотря на то, что изредка противник продолжал обстреливать эти наши позиции фугасно-осколочными снарядами, ребята дело своё сделали.

На следующий день атака повторилась, но, как бы это сказать поточнее, это был уже вариант «лайт».

Видимо сказалось то, что больше половины складов уже прекратили своё существование, так же было разрушено множество заправок, уничтожены логистические терминалы.

Кроме того, уже понесённые противником потери заставляли его осторожничать и оттягивать свои подразделения назад, как только возникал намёк на то, что может приключиться очередной бада-бум.

То есть, мы даже не получили достойного повода, чтобы опять использовать свои минные кластеры, восстановленные нашими героическими инженерами и сапёрами.

А потом были ещё робкие попытки попытки атаковать занятую нами территорию. Ну нельзя же называть атаками попытки проникновения к нам нескольких ДРГ? Это были попытки, не более того…

Да, в составе этих ДРГ были профессионалы, если судить по местным меркам. Но ни по выучке, ни по экипировке они их совершенно нельзя было сравнивать с нашими гвардейцами. Небо и земля…

История этих диверсионных групп была коротка и печальна — их уничтожали, как только обнаруживали. В плен не брали никого, так как все рабочие вакансии на рудниках и сопутствующих производствах были уже заполнены, так как те деньги, что мы предлагали местным за труд воспринимались ими, как суммы нереальные и космические.

Они ждали первой выплаты очень нервозно, так как в их среде множились соображения типа того, что раз обещают такие большие деньги, то кинут непременно, иначе и быть не может…

И для меня было отдельным удовольствием наблюдать физиономии тех, кто прямо у кассы вскрывал конверт и очумело крутил в руках банкноты, будучи не в силах поверить, что теперь это их деньги…

Так вот, атаки прекратились.

Пронька, отправленный на этот раз просто подслушивать и подглядывать предоставил мне видеоряд и звукоряд одного из совещаний командования республиканских войск, направленных для подавления очередного, как они полагали, выступления несносного Кудесника Джо.

Они там очень забавно препирались, пытаясь спихнуть друг на друга ответственность за очевидный провал, который постиг их карательную экспедицию.

Но, это было предсказуемо, ибо в такие моментны принято искать и находить крайних, которые потом отдуваются за всех и огребают максимум возможных неприятностей.

Мне, конечно, было очень забавно наблюдать, как они с пеной у рта бросают друг другу различные обвинения, в трусости, в некомпетенции… А один отличился особо, так как умудрился в пылу разборок обвинить старшего по званию в сговоре с самим Кудесником Джо.

Оппонент, оскорблённый до глубины души, конечно, проехался по бедняге катком, но и это, опять-таки было предсказуемо.

Главным же было то, что господа республиканские офицеры пришли к консенсусу.

Суть этого консенсуса заключалась в том, чтобы прекратить всякие попытки атаковать хорошо укрепившегося инсургента.

Вместо этого эти ребята пришли к выводу, что самым действенным будет просто осада, то есть перекрыть со всех сторон все входы на нашу территорию. Ну и, разумеется, это же касалось и всех возможных выходов.

Таким образом они собирались просто взять измором гарнизон рудника. Так как справедливо полагали, что, сколь бы ни были велики запасы у этого гарнизона, а они иссякнут, рано или поздно.

То есть они намеревались, образно выражаясь, сесть как следует на берегу реки жизни, и спокойно ждать, пока мимо них начнут проплывать наши высохшие от голода и жажды трупы.

В общем-то, это выглядело вполне разумно.

Но у нас есть телепорт, в наличие которого они пока не уверовали, хотя бы потому, что такой способ коммуникации они возможным не признавали.

А потому продолжали гнать от себя любую мысль, которая хотя бы намекала на возможность подобного.

Воистину прав был классик, устами одного из своих персонажей изрекший бессмертную фразу: «Этого не может быть, потому, что этого не может быть никогда1».

Нам подобная позиция наших оппонентов была очень удобна, и мы даже приняли решение о прекращении каких бы то ни было диверсий, чтобы не давать им повода проявлять какую-либо активность в отношении нас.

Если они к нам не будут лезть, мы спокойно наладим добычу руды, наладим процесс её обогащения тут же, не отходя, как говорится, от кассы.

Концентрат будем отправлять через портал на БДК, где он будет временно складироваться и будет находиться до того момента, как на нашей «лунной» базе закончатся работы.

На этой нашей базе в числе прочего предусмотрено и создание роботизированного производства по выплавке этого металла.

Так же предусмотрено создание цеха для изготовления металлической фольги и вообще, изделий из этого металла (включая ошейники и наручники).

Там же будет размещена и лаборатория по углублённому изучению его свойств и определению сфер применения изделий из него.

В общем, нас такое развитие событий пока устраивало, и позволяло нам не терять время в бессмысленном противостоянии.

Семён назначил одного из сержантов руководить объектом, от Серёги прибыл парень, на которого возложили ответственность за работу прииска и всех сопутствующих производств.

И, поскольку теперь нам никто не мешал и не пытался сбросить на наши головы пару тонн фугасов, мы занялись созидательным трудом.

Я же пришёл к выводу о том, что настало время обозначить то, что я таки жив.

Естественно, эту информацию я решил доводить до окружающих дозированно и не быстро.

Была б моя воля, я б ещё пару месяцев бы по-притворялся бы безвести пропавшим. Но развитие событий неумолимо диктовало мне образ действий.

И, чтобы не упустить благоприятный момент и извлечь максимум дивидендов из сложившегося положения, мне необходимо связаться с одним генерал-майором и обрисовать ему ближайшие перспективы.

Кроме того, я думаю, что сейчас самое время предложить государю-императору возможность распространить свою власть ещё на одну планету, благо, что мы ещё очень долго будем монополистами на установление каких-либо коммуникаций с этим миром.

Но, мне ещё самому предстоит уложить в собственной голове последовательность изложения информации.

Но тянуть с этим, явно не стоит, время то тикает, и, очень может случиться так, что мы упустим наилучший момент для подобного предложения.

А этого не хотелось бы.

А потому я поговорил с Серёгой на предмет того, чтобы связаться с Прониным, и чтобы именно он начал беседу с генералом.

Причём именно на Серёгу возлагается задача огорошить нашего генерала известием о том, что я снова вышел сухим из воды.

Я совершенно сознательно не хотел с самого начала показываться Пронину, руководствуясь тем, что моё внезапное появление может способствовать тому, что старика внезапно обнимет Кондратий.

А этого следовало бы по возможности избегать. Действительно, где мы ещё такого душку найдём?

В общем, стратегия была выработана, для комплекта я выдернул на БДК и Кирилла, и Алевтину, чтобы и их, заодно, предъявить генералу.

Алевтина то ладно, а вот за Кирилла, я так подозреваю, Вяземские Пронину всю плешь проели.

Так что после нашего разговора он сможет их, совершенно не кривя душой, успокоить и пообещать, что блудное чадо скоро воссоединится с исстрадавшимся по нему семейством.

Вроде как всё продумали.

Через день всё было готово к нашей эпохальной видеоконференции… Я, как раз доел свою мороженку и допил вторую чашку кофе, как в дверях нарисовался ординарец.

Физиономия его была исполнена важности, и он не сказал, а, как мне показалось, провозгласил:

— Господин Антонов, вас ждут для принятия участия в сеансе видеосвязи с господином генерал-майором Прониным!

Да, прозвучали эти слова достаточно пафосно… Я отодвинул пустую вазочку, поставил на стол чашку из-под кофе, и покряхтывая поднялся.

Да, пора, пойду договариваться, однако…

1Фраза принадлежит Василию Семи-Булатову, персонажу рассказа А. П. Чехова «Письмо к учёному соседу»