Прямое серебро

ГЛАВА 11. Верный долгу.

Она не разговаривала. Она даже плащ не сняла, позволив Ларкину и Каффрану проводить себя в плохо освещённую кухню и усадить на один из стульев у стола.

Она вздрогнула, когда Рерваль внезапно вошёл в дверь. Он в замешательстве уставился на старушку.

— Она пряталась наверху, — сказал ему Ларкин. — Я патрулировал, услышал шум, а там – она. Вот, это наш призрак.

Каффран, взял с плиты чайник, налил стакан и поставил на стол перед пожилой женщиной.

— Выпейте, — сказал он. — Вы выглядите голодной. И продрогшей.

Она медленно подняла взгляд на Каффрана, её старые глаза не мигали. Она отрешённо смотрела куда-то вдаль, будто вовсе не видела ничего перед собой.

— Выпейте, мэм, — снова ободряюще предложил Каффран. Она не стала. Вместо этого её взгляд вернулся к сиянию огоньков конфорки.

— Что ты имел в виду, говоря, что она наш призрак? — спросил Рерваль у Ларкина.

— Все эти перекладывания вещей. Убранные тарелки. Она была здесь всё это время, скрываясь от нас.

— Откуда ты знаешь?

Ларкин пожал плечами.

— Эй, как ты думаешь, это она вынула плату из моего вокса? — внезапно оживился Рерваль. — Ты залезла в мой передатчик, мать? — спросил он.

От внезапно прозвучавшего вопроса она снова вздрогнула.

Ларкин взял Рерваля за руку и потащил назад. — Будь снисходительней, парень. Она до смерти напугана. Я обещал ей, что мы не причиним ей вреда.

— Конечно, мы не причиним ей вреда, — сказал Каффран. — Мы не тронем Вас, мэм.

— К тому же, — добавил Ларкин, — я ни разу не видел, чтобы старая женщина, вроде этой, щеголяла навыками выведения из строя гвардейской техники. Просто разбить? Куда ни шло. Но вынуть главную передающую схему? Вряд ли.

— Кто она, фес подери? — прошептал Рерваль. — Я имею ввиду, кроме того, что она оказалась «нашим призраком». Думаешь, она просто пришла сюда в поисках убежища?

— Не думаю, — ответил Ларкин. — То, как она заботится об этом месте, убирает вещи, вешает дождевик… Я думаю, это её особняк. Её дом.

— Но весь этот район был эвакуирован много лет назад, — возразил Рерваль. — Так нам сказал полковник. Почему она всё ещё здесь?

— Иногда люди не желают уходить, — сказал Ларкин. — Она – старая женщина. С этим местом у неё наверняка связано много воспоминаний. Может, поэтому и осталась.

— Тогда она, должно быть, пробыла здесь очень долго. Годы.

— В ожидании прихода захватчиков. Но надеясь, что те не придут, — пробормотал Ларкин.

Каффран посмотрел на щуплую старушку. Она по-прежнему сидела неподвижно и спокойно. Её серебристые, почти белые, волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны крохотными металлическими заколками. Ее одежда была чистой, но старой и выцветшей, а маленькие кожаные туфли с пряжками давно износились. Он обратил внимание, что у одного из них отходила подошва. Единственная реакция, которую он время от времени замечал за ней, заключалась в том, что женщина вздрагивала и оглядывалась при любом громком шуме, исходящем из гостиной. Звон разбитого стекла. Удар. Громкий смех Бростина.

«Это мы захватчики, — думал он, — настоящие захватчики в её доме».

— Почему у неё мокрый плащ? — внезапно спросил он.

— Что?

— Если она пряталась от нас здесь, почему вышла на улицу? Под дождь. А если она пряталась, зачем вешать пальто так, чтоб мы его увидели?

Ларкин нахмурился. — Я не знаю. Наверное, нам стоит ещё раз осмотреть окрестности, когда рассветёт? Флигель, упомянутый Веном. Он сказал, что там кто-то спал.

— Имеешь ввиду, кто-то ещё? — спросил Каффран.

— Не исключено.

— Стоит ли рассказать о ней Фейгору? — спросил Рерваль.

— Фес, нет! Только не сегодня. Только не в его нынешней кондиции. Хотите напугать её ещё больше?

Рерваль задумался над словами Каффрана. — Нет, — ответил он. — Но должен быть ключ к разгадке того, кто она такая. Я бы поразнюхал тут.

— Хорошо, — сказал Каффран. — Оставайся с ней, Ларкс. Я пойду и расскажу о ней Мюрил и посоветую ей внимательно следить за появлением новых гостей.

Рерваля и Каффрана не было уже десять минут, а Ларкин просто сидел на кухне вместе со старушкой, прислушиваясь к дождю и шипению плиты. Ветер снова усилился, а гром гремел всё ближе.

Вдруг в дверном проеме кухни возник Куу. Старуха вздрогнула, и Ларкин резко поднял глаза.

— Привет, танитец. Кто твоя подружка? — спросил Куу. Его глаза были прикрыты, и он слегка покачивался.

— Возвращайся к выпивке, Куу, — спокойно сказал Ларкин.

— Мы проголодались. Я пришел за едой. Откуда у тебя эта старая ведьма?

— Она тут пряталась, — ответил Ларкин.

— Пряталась? В доме? Гак. И как она это объяснит?

— Никак. Просто уходи.

Куу небрежно махнул рукой на Ларкина, его внимание сосредоточилось на старухе. Он наклонился, приблизив к ней своё злобное лицо. Та отстранилась, стараясь не смотреть на него.

— Прекрати, — сказал Ларкин.

— Кто ты, ведьма? А? Говори! Я ни гака не слышу! Где, гак подери, ты пряталась? А? — Она отодвинулась настолько, насколько позволял стул.

— Отойди, Куу, — предупредил Ларкин.

— Заткнись, танитец! Давай, старая ведьма! Кто ты? — Куу протянул руку и грубо схватил её за худое плечо. Она вздохнула от страха. — Кто ты, на хрен, такая?

Ларкин подался вперёд и крепко схватил Куу за запястье. Он дёрнул Куу за запястье, сорвав его руку с плеча старухи, и медленно поднялся на ноги, отталкивая пьяного вергхастита назад.

— Убирайся к чёрту, ​​— огрызнулся Куу, полностью переключившись на Ларкина. Он пошатнулся, выпитое замедляло его реакцию, но быстро спохватился и выпрямился. Ларкин не сдавался.

— Убери от меня руку, танитец, — прорычал Куу.

— Только когда ты от неё отстанешь.

— Ооо, так значит? Ну, ты сам напросился, точняк.

Опьянение вынуждало его делать широкий замах. Ларкин легко увернулся и толкнул Куу через всю кухню. Тот тяжело упал на шкаф, и несколько тарелок и кастрюль с грохотом выпали оттуда.

— Ты, кусок дерьма, — сказал Куу, инстинктивно потянувшись за своим клинком. Но его разгрузка осталась лежать в гостиной. В то мгновение, которое потребовалось, чтобы понять, что кинжала, который он искал, нет, Ларкин нанёс левый хук. Голова Куу дёрнулась и тот рухнул на пол. Теперь он лежал, стонал и плевал кровавой слюной на красные глазурованные плитки.

Ларкин замолчал. Он мог бы сделать это прямо сейчас. У него даже было бы оправдание. Фес, он мог бы… Но старушка уставилась на него. Она вскинула руки над головой, защищаясь и всё ещё сидя на стуле. Он видел блеск её глаз, смотревших на него сквозь искривленные пальцы.

— Фес, всё в порядке! — сказал Ларкин. — Он не причинит Вам вреда. Клянусь, он этого не сделает! — Он подошел к ней и наклонился, пытаясь её успокоить.

— Пожалуйста, всё нормально. Правда, номльно. Я…

Он отключился. Раздался глухой удар, похожий на приглушенный раскат грома, и он отключился.

Пришёл в себя он, растянувшись на столе лицом вниз. Очень сильно болел затылок. Перед глазами всё плыло.

Он попытался подняться, но потерял равновесие и грохнулся со стола на пол.

Падение спасло его. Вторым ударом Куу обрушил железную сковороду на стол, где только что, скорчившись, растянулся Ларкин. Сковорода вдребезги разнесла чашку, и осколки фарфора вперемешку с остывшим кофеином брызнули на полированное дерево.

Ларкин попытался отползти от Куу, но вергхастит приближался, снова занеся сковороду. В этот раз удар пришёлся Ларкину по плечу. В ответ он лягнул Куу по ногам.

Куу подался вперёд и схватил Ларкина за горло. Рыча и брызжа слюной сквозь стиснутые зубы, Куу поднял Ларкина и швырнул его о боковую стойку, после чего, прижав локтем, снова замахнулся сковородой. Ларкин взвыл, чувствуя, как сломалось ребро. Последовал ещё один жестокий удар, и боль пронзила его левый локоть. Если б он не поднял руку, тяжёлая сковорода размозжила бы ему лицо.

— Ты, гак танитский! Ничтожное дерьмо! Тупой ублюдок! — Куу сыпал оскорблениями и ударами с яростью берсерка.

Внезапно он взвизгнул и рухнул на Ларкина, со звоном выронив сковороду. Металлический приклад лазерной винтовки Mark III только что поддел его сзади промеж ног.

Куу упал на пол, дрожа и задыхаясь, слезы текли по его искажённому гримасой боли лицу. Он валялся в позе эмбриона, схватившись за пах, его рвало.

Дождевая вида стекала струйками по одежде Мюрил. Она перехватила свой лазган, и дуло уткнулось Куу в висок.

— Только попробуй отколоть что-нибудь ещё, Куу, хоть что-нибудь, и будешь иметь дело с этим концом винтовки.

— Что за фес тут творится? — потребовал объяснений Каффран, стягивая капюшон плаща. Он вошёл в кухню снаружи вслед за Мюрил. Старушка бросилась к открытой двери, но Каффран осторожно перехватил её и усадил обратно. Та не сопротивлялась.

Мюрил помогла Ларкину встать. Его трясло. Одна щека опухла и посинела, из носа текла красная струйка. Ещё больше крови, из раны в затылке, было на столешнице.

Мюрил выдвинула стул и помогла Ларкину сесть.

— Куу… Куу хотел навредить ей… — пробормотал он.

Мурил оглянулась на Каффрана. — Мелкий ублюдок чуть не забил Ларкина до смерти. Если бы мы не подоспели…

Каффран посмотрел на Куу, который всё ещё лежал калачиком и издавал прерывистые стоны. Каждые несколько вдохов его снова рвало, и новая порция добавлялась в растущую вокруг его головы лужу блевотины.

— Фес, — буркнул Каффран. Он нагнулся, чтобы поднять Куу, и тут в кухню вломились Фейгор и Бростин. Оба были очень пьяны, наверное даже сильнее, чем Куу. Фейгор едва переставлял ноги. Они шатались и изумлённо моргали, пытаясь вникнуть в картину перед глазами и понять, что же тут происходит.

— Где фесова жрачка, Лайджа? — пробурчал Фейгор.

— Хочешь поесть? — спросил Каффран. — Я принесу тебе немного. Только вернись в гостиную, я принесу.

Голова Фейгора покачивалась взад и вперёд, будто шея стала резиновой. Он нахмурился и обвёл комнату парой невнятных жестов.

— Что за фес? — рявкнул он. Его голосовой протез звучал хрипло и глухо, пытаясь совладать с пьяной речью. Он посмотрел на старуху и попытался сфокусировать взгляд. — А это, к фесу, ещё кто?

— Скорее всего, мы все здесь её гости, так что проявите немного уважения, — сказал Каффран. — Она стара и очень напугана.

Фейгор фыркнул. — Что с Ларксом? И почему Куу тут валяется?

— Куу представлял опасность для старушки, — сказала Мюрил. — Ларкс пытался его остановить, но тот как безумный стал размахивать сковородой.

— Нам пришлось его утихомирить, — добавил Каффран, надеясь немного отвести гнев от Мюрил, если это потребуется.

— Куу причинил боль старушке? — невнятно пробормотал Бростин. Эта мысль, похоже, его задела.

— Он пьян, — сказала Мюрил.

— Этому нет оправдания, — решительно отрезал Бростин.

— Кто она такая, фес возьми? — Фейгор хотел знать. Он шагнул вперёд и приблизился к ней.

Каффран вмешался и аккуратно подхватил Фейгора.

— Она хозяйка дома, — сказал он, не зная наверняка, но это был солидный аргумент, который хоть как-то мог уложиться в затуманенном мозгу Фейгора.

— Откуда она взялась?

— Она была здесь всё время. Пряталась.

— Фесова шпионка! — сказал Фейгор, хлопнув в ладоши. Старушка снова вздрогнула.

— Нет, сэр.

— Фес, я точно говорю! Прячется тут по-тихой…

— Она боялась нас. Разве она похожа на агента шадикцев?

— Фес, а я откуда знаю! — фыркнул Фейгор. Он выпрямился и погрозил пальцем. — Заприте её где-нибудь. Заприте её. Я допрошу её утром.

— Но мы не можем её запереть, — начала Мюрил.

— Заприте её к фесу! — заорал Фейгор, брызжа слюной. — Кто здесь командует, сука?

«Хороший вопрос», — подумал Каффран.

Бростин потянул Фейгора за руку. — Ты не можешь запереть её, Мёрт. Это неправильно. Только не старушку.

— М-мм, и как тогда..?

— Я позабочусь об этом. Я останусь с ней, — сказал Каффран. — Ты можешь поговорить с ней завтра.

— Хорошо, — удовлетворённо сказал Фейгор. Он пошатываясь повернулся и зашагал в кладовую.

Вскоре оттуда послышался грохот разбитой посуды.

Бростин задержался на мгновение, а затем последовал за Фейгором.

— Фес, — пробормотал Каффран. Он посмотрел на Мюрил, которая покачала головой. Каффран наклонился и поволок Куу к двери. Он выбросил кашляющего вергхастита под дождь.

— Протрезвей, свинья! — прорычал он ему вслед. Куу лежал во дворе под проливным дождём и скулил как собака.

Когда Каффран вернулся на кухню, он увидел, что старушка осторожно подбирает предметы, попадавшие во время драки. Сковороды вернулись на комод. Осколки фарфора были собраны один за одним.

— Она просто встала и взялась за уборку, — сказала Мюрил, прикладывая стерильный тампон из своего полевого комплекта к затылку Ларкина.

Каффран продолжал смотреть. Старушка выбросила разбитые чашки в кухонный мусор, а затем совком и щёткой смела те осколки, которые не смогла подобрать. Она взяла сковороду, которой Куу бил Ларкина, и повесила её на крючок над плитой. Затем прошаркала в прачечную и вернулась со шваброй.

Каффран шагнул вперёд и забрал её. Старушка не стала упрямиться. — Позвольте, я этим займусь, — сказал он и принялся смывать рвоту Куу с плитки.

Он не стал бы смотреть, как она это делает.

Было далеко за полночь. Гроза вернулась и стала даже сильнее, чем прошлой ночью. Рерваль прекратил поиски наверху. Не нашлось ничего, что бы указывало на чьё-то присутствие, кроме мебели и постельного белья. Гардеробы были в основном пусты, если не считать нескольких сухих помандеров[19], выкатившихся с полок. Практически все комнаты наверху были сырыми. Вода попадала туда через протекавшую крышу, струйками стекая вниз. В воздухе пахло плесенью и отсыревшим бельём.

Он водил лучом фонарика по стенам коридоров и комнат. Изредка встречались картины, но чаще свет падал на бледные прямоугольники там, где они когда-то висели. Над изголовьем в одной из спален висели позолоченные[20] часы. Они остановились в половине пятого. Золочёный декор изображал двух солдат в шляпах с перьями, которые с обеих сторон поддерживали руками циферблат.

Он обнаружил комод, где старые сложенные простыни оказались полностью сухими. По углам были припрятаны некоторые предметы экипировки и пара хот-шот обойм. Скорее всего, это место облюбовал для своего логова Ларкин.

Рерваль оставил всё как было.

Он заметил люк, ведущий на чердак и подставил стул. Протиснувшись через люк, он обвёл пространство фонариком.

Чердак был залит водой. Черепица отсутствовала во многих местах. Луч фонаря разогнал темноту: трухлявые стропила, потоки дождевой воды и груды гниющего хлама. Он решил не тратить время зря.

Рерваль вернулся к лестнице, — «Как она прожила здесь так долго? В одиночестве. Неужели изоляция повредила её рассудок? Не потому ли она молчала?»

Он спустился вниз, обходя тазы и кастрюли, собиравшие воду. Сверкнула молния.

Из полуоткрытой двери гостиной светила лампа, он слышал голоса и звон стаканов.

Более тусклый свет пробивался из-под двери столовой.

Рерваль выключил фонарик и достал лаз-пистолет. Он положил руку на дверную ручку и осторожно открыл дверь.

Одинокая свеча трепетала посреди длинного обеденного стола, её танцующее пламя отражалось от тёмной лакированной поверхности.

Пит Гутес сгорбился за столом, подперев голову руками. Рядом с ним стояла недопитая бутылка красного вина, а на столе лежало несколько листков бумаги.

— Гутес?

Гутес поднял покрасневшие глаза. Он, конечно, был пьян, но это была не единственная причина.

— С тобой всё в порядке, Пит?

Гутес пожал плечами. — Неважно, куда ты идёшь, — сказал он, — она в любом случае тебя находит.

— Кто?

— Война. Ты уверен, что находишься так далеко, что она тебя не коснётся, но она всё равно находит.

Рерваль сел рядом с ним. — Война – наша жизнь, ты это знаешь. Первый-и-единственный.

Гутес кисло улыбнулся. — Я устал, — сказал он.

— Поспи. Мы…

— Нет, не в том смысле. Устал. Устал от всего этого, понимаешь? Когда нас отправили сюда…

— На Айэкс Кардинал?

Нет, Рерваль. В лес. На эту миссию. Когда нас отправили сюда, я был благодарен. У нас могло появиться несколько дней, чтобы забыть о войне. Вырваться из её объятий. И когда Вен и Джайхо нашли это место… фес, оно показалось маленьким раем. Маленький рай, всего на денёк-другой. Я ведь не жадный.

— Конечно.

Гутес постучал пальцами по столешнице, а затем сделал глоток вина. Он протянул бутылку Рервалю, и тот тоже отпил.

— Всё отлично, если смотреть издали, — сказал Гутес. — Я имею в виду, если достаточно отдалиться, всё перестаёт иметь значение.

— Похоже на то, — кивнул Рерваль, возвращая бутылку Гутесу.

— Я был далеко, когда умерла Финра. И маленькая Фуна тоже.

— Финра? Твоя жена?

— Нет, — усмехнулся Гутес. — Моя дочь. Моя жена умерла восемнадцать… нет, девятнадцать лет назад. Я сам растил Финру, понимаешь? И всегда думал, что неплохо удавалось. Она была красивой девушкой. И Фуна. Моя маленькая прелесть, первая внучка.

Рерваль смутился. Он не знал, что сказать. «Какая ирония, — подумал он, — я связист, вокс-офицер. Общение – моя специальность. Но я понятия не имею, что сказать этому человеку».

— Хотел бы я, чтоб у меня остались хотя бы их пикты, — сказал Гутес. — Не нашлось времени, пока я записывался. Собирались в последнюю минуту. Мы договорились, что она отправит несколько снимков через Муниториум. Она обещала прислать мне посылку. И писать письма…

— Они не страдали, Пит, — сказал Рерваль.

— Да, я это знаю. Всего лишь небольшая вспышка, и Танит мертва. Бум… спокойной ночи. Я же говорю: всё становится пустяком, если ты достаточно далеко. Знаешь эту песню? «Далеко, на склонах гор…»? Брин Майло иногда её играет.

— Знаю.

Пламя свечи затрепетало и почти погасло, а затем снова разгорелось, когда краешек свечи размяк, дав воску стечь. Раскаты грома пробивались через шум дождя.

— Я всегда думал, — продолжал Гутес, — что это она получит письмо. Я имею в виду, моя дочь. То, которое приходит в веленевом конверте. Где сказано: бла-бла-бла, с прискорбием сообщаем Вам, что ваш отец и так далее…

— То самое письмо, — кивнул Рерваль, глотнув из бутылки ещё.

— На деле, всё вышло наоборот. Вот только я не получал письма. Просто увидел маленькую вспышку вдалеке.

— Тебе надо немного поспать, — сказал Рерваль.

—Я знаю. Знаю, Рерваль.

— Тогда пошли.

— «Далеко». Вот что это за место, решил я. Шанс наконец оказаться далеко, всего на несколько дней. Но плевать: куда бы ты ни сбежал. Она всё равно находит тебя.

Он покопался в старых бумагах перед собой и подвинул их к Рервалю. Исписанный листок, побуревший от времени. И конверт. На письме был выгравирован герб Альянса Айэкса.

Рерваль прочёл. — Фес, где ты это нашёл?

На полках, в холле. Оно лежало там, когда мы вошли. Сначала я не обращал на него особого внимания.

По заголовку письма Рерваль понял,что его прислали почти семнадцать лет назад. Оно начиналось словами: «Уважаемая госпожа Придни, от имени командования генерального штаба Альянса Айэкса с прискорбием сообщаю Вам, что ваш сын Масим Придни, капрал, пропал без вести в ходе боев в Лонкорте на этой неделе…»

— Дождь прекратился, — сказала Мюрил. Предрассветное сияние пробивалось сквозь окна кухни.

Пожилая женщина спала, свернувшись калачиком на скамейке. Ларкин, сгорбившись, сидел за столом, потягивая сакру из стакана. Кровоподтёки на его лице стали почти чёрными, но Мюрил больше беспокоилась о ране на затылке.

Все остальные давно спали, кроме Каффрана и Рерваля, чья очередь была нести караул.

Мюрил встала и тряпкой открыла печку. Она подбросила ещё несколько поленьев и растолкала их кочергой.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Ага, — сказал Ларкин. Он всё ещё изучал письмо, которое показал им Рерваль. — Бедная старушка, все это время ждала… семнадцать лет… в ожидании, что сын вернётся…

— Думаешь, поэтому она не покинула это место?

— Думаю, да. Она осталась ждать сына, который пропал без вести.

— Бедная женщина, — сказала Мюрил, глядя на спящую фигуру. Она села напротив Ларкина.

— Расскажи мне о Куу.

— Куу?

— Да, о Лайдже, гак его, Куу. Он чуть не убил тебя, Ларкс. Это ведь не из-за какой-то старушки, верно?

— Он был пьян. Он причинил ей боль.

— И тем не менее… есть ведь что-то ещё, кроме этого. Не так ли?

Ларкин пожал плечами. Жест был болезненным. Мюрил пожалела, что рядом нет Дордена, Курт или хотя бы санитара, чтобы осмотреть локоть и рёбра Ларкина.

И голову заодно.

— Не понимаю, о чём ты, — ответил он.

— Я имею в виду, — продолжила Мюрил, — что у вас с Куу что-то не чисто. Все это знают. Понятия не имею, когда и как это началось, но кое-что у вас есть.

— Кое-что?

— Вражда.

— Может быть…

— Ради всего святого. Ларкс! Я могла бы помочь!

— Помочь мне? Нет, Мюрил, ты не захочешь мне помочь. Никто бы не захотел оказаться втянутым в то, что я делаю.

— А что ты делаешь? Я имею в виду, какого гака ты вызвался добровольцев в эту команду, если знал, что Куу уже там?

Ларкин улыбнулся. Он отхлебнул свой напиток. Мюрил заметила, как прозрачный ликёр окрасился кровью, когда он опустил стакан.

— Я имею в виду… у вас двоих давняя вражда, о которой все знают. Он обращается с тобой как с дерьмом. И вот ты записываешься в команду, где, как тебе известно, он тоже есть. Обычно ты изо всех сил стараешься держаться от него подальше, но теперь это выглядит так, будто ты специально хотел оказаться поблизости, чтобы… о, гак!

— Теперь до тебя дошло, — улыбнулся Ларкин.

Мюрил побледнела. — Какого гака ты задумал?

— Ничего такого, о чём тебе следовало бы знать. Забудь об этом.

— Нет уж, Хлейн! Выкладывай!

— Расплата, — сказал он.

— Расплата? За что?

— Не важно. Мне нужно сменить Каффа. Он отхлебнул из стакана и встал.

— С такой головой? Ты уверен?

Он снова сел, моргнув, и пальцами осторожно ощупал затылок. — Ну, может и нет.

— Так о какой расплате идёт речь?

— Ты вряд ли поймёшь.

— А ты попробуй.

Ларкин улыбнулся. — Ты хорошая девочка, Мюрил.

— Все так говорят. Не меняй тему. Расплата.

— И что я должен тебе сказать? Например, что хочу отомстить за то, что Куу донимал меня с того дня, как мы впервые встретились? Было бы здорово, да? Он превратил мою жизнь в муку, ни во что меня не ставил, избивал меня. Вполне бы сошло за причину?

Она пожала плечами. — Наверное. Куу ублюдок. Хищник. Он травит всех, кого может. Знаешь, Кафф ненавидит его. После того случая на Фантине. Я знаю, что Гаунт вмешался, но Кафф уверен, что Куу действительно убил ту женщину. Каффа самого чуть к стенке не приставили из-за этого.

— Я отмазал Каффа, — сказал Ларкин. — Я и Ещё-Разок. Мы отвели подозрение от Каффа и подставили под удар самого Куу. Брагг наговорил на него. Затем Гаунт отмазал Куу, формально. Назначил порку, а не расстрел. Он получил плетей, а виноват в этом я. Я и Ещё-Разок.

— Значит, теперь его ненависть сосредоточена на тебе, раз Брагга больше нет?

— Вроде того, — проговорил Ларкин с нехорошей улыбкой.

— Так вот почему ты хочешь…

Ларкин вскинул палец. — Я никогда этого не говорил. Что, если я хочу поквитаться с Куу, потому что я сумасшедший? Все знают, что я сошёл с ума. Безумный Ларкин, так уж повелось.

— Да, но…

— У меня с головой не в порядке. Все это знают. Допустим, я преследую Куу, потому что я чокнутый.

— Ты не чокнутый.

— Спасибо, но присяжные ещё не собрались. Мне все равно. Может, я просто не в себе. Берегись, Лайджа Куу.

— В чём настоящая причина? — спросила она.

Ларкин колебался. Он хотел сказать ей, но он понимал, как другие относятся к нему. Безумный Ларкин. Ненадежный. Псих. Больной на голову.

— Он убил Брагга, — просто сказал он.

— Он – что?

— У меня нет доказательств. Ни малейших. Но, судя по тому, что он сам мне сказал, он убил Брагга. За то, что тот на него настучал. А теперь хочет прикончить и меня, поэтому я решил действовать, чтобы его опередить.

Она уставилась на него. — Это правда?

— Я уверен в этом. Но не жду, что ты тоже поверишь. На самом деле, наверное, я только что подтвердил, что всё-таки спятил.

— Нет, — сказала она и наклонилась к нему.

— Ларкс… расскажи об этом Гаунту. Ему, Корбеку или Дауру. Они тебе помогут. Не делай того, о чём потом пожалеешь.

— Вроде того, чтобы убить Куу, прежде чем он убьет меня? Слишком поздно. И не имеет значения, во что верят Гаунт или Корбек с Дауром. С тем, что у меня есть, их руки будут связаны. Считаешь, я не думал об этом? Всё идёт своими чередом.

Он неуверенно поднялся и взвесил свой лонг-лаз в руке. — Спасибо, что вынудила Куу отстать от меня, — сказал он, — но сделай мне одолжение. Забудь весь этот разговор. Так будет лучше.

Яркое рассветное солнце заливало своим светом задние лужайки особняка. Над мокрой травой поднимался туман.

Краем глаза он уловил движение. Ничего особенного, как будто что-то просто мелькнуло вдали. Мелькнуло едва заметно.

Каффран оставил свой пост в оранжерее и побежал к центральной лужайке за домом. Пение птиц слышалось повсюду вокруг него. Он приблизился к одному из самых дальних сараев и распахнул дверь.

— На выход! Сейчас же! — рявкнул он, нацелив лазерную винтовку внутрь.

Молодой айэксегарианский солдат выглядел неопрятно. У него была грязная, спутанная борода. Он, щурясь, вышел на свет, и поднял руки над головой.

— Не трогайте её, — сказал он. — Она не виновата.

— Молчать, руки на стену! — отрезал Каффран.

Солдат развернулся и упёрся растопыренными руками в стену сарая.

Каффран приблизился, чтобы обыскать его, направив лазган мужчине в спину.

Внезапно зажужжал вокс.

Он отступил и подкорректировал настройку микробусины.

— Повторите! Повторите! — отчеканил он.

Вокс снова подал сигнал, и Каффран услышал единственное слово.

«Возмездие».