Прямое серебро

ГЛАВА 16. Возмездие.

Небо было усеяно звёздами. Они были розовыми и слегка продолговатыми. На горизонте вспыхивали и искрились снопы белых фейерверков, как во время салюта на победном параде. Воздух пульсировал со странным гудением, словно далёкий человеческий стон то возникал из ниоткуда, то снова стихал. Внезапно чёрная тень затмила звёзды. Она была так огромна, что закрывала всё небо. — Проснись, — произнёс чей-то голос.

Он повиновался, стараясь подняться. Странное небо с его ужасными, неправильными звёздами куда-то делось. Он чувствовал холодный воздух и слышал шум проливного дождя.

— Ларкс, — позвал Брагг, — пора просыпаться.

— Ещё-разок?

Ещё-разок Брагг улыбнулся широкой добродушной улыбкой. — Пора просыпаться, — сказал он.

Ларкин моргнул и быстро сел. От этого движения у него закружилась голова, и он ощутил, как накатывает тошнота. Затылок болел так, словно кто-то постоянно вгонял в него шип "девятьсот семьдесятой". На краю поля зрения заплясали чёрные кляксы и яркие пятна.

Он сидел на грязном матрасе в сырой спальне особняка. Снаружи лил дождь, время от времени били молнии. Было далеко за полдень.

Брагга больше не было.

— Увидимся позже, — сказал Ларкин.

Не считая ливня, с тех пор, как прошёл штурм, всё было тихо.

Они отремонтировали старые баррикады и добавили несколько новых по предложению Мквеннера.

Разведчик рассказал, как они с Джайхо поздно ночью наткнулись на отряд боевиков Кровавого Пакта.

Патруль насчитывал приличное количество солдат и, по заверениям Мквеннера, составлял лишь авангард более масштабного наступления.

Из внешнего мира шадикцы получили подкрепление в виде элитной пехоты архиврага, и первой же их миссией стала разведка пути для вторжения через Монторкский лес.

«Иронично, — подумал Каффран, — что и Хаос, и Имперские силы посоветовали воюющим народам Айэкс Кардинал одно и то же».

Благодаря первой помощи, оказанной солдатом-дезертиром, Рерваль был стабилен, хотя и ослабел из-за потери крови. Они положили его в гостиной, и Каффран попросил Петерика присмотреть за ним. Никто не возражал, что Петерик больше не был связан. Пожилая женщина осталась с ними и затопила камин.

Когда Рерваль получил ранение и больше не смог управляться с воксом, Мквеннер сам включил передатчик и повторил исходное сообщение, снабдив его новыми подробностями. Ответа опять не последовало. По-прежнему невозможно было определить, дошло ли хоть какое-то из сообщений.

— В любом случае, нам здесь делать больше нечего, — объявил Фейгор. — Я имею в виду, теперь Вен и Джайхо вернулись. Мы знаем ситуацию. Так что мы можем убираться отсюда хоть сейчас. Просто встали и пошли.

— И далеко мы уйдём? — спросил Мквеннер. — Со старушкой и раненым, который не может идти сам.

Фейгор пожал плечами. — Значит нам, к фесу, придётся бросить их! Понимаю, тяжело. Мне это тоже не нравится. Но разве мы не должны доставить предупреждение? Я имею ввиду, с воксом у нас скорее всего большие проблемы. Мы не выполним наш долг, если прямо сейчас не возьмём жопу в горсть и не попытаемся доставить информацию в штаб.

— Мквеннер нахмурился. Он не хотел углубляться в свои мысли по поводу Мёртана Фейгора и неисполненного долга.

— Ты прав, — сказал он вместо этого, удивив всех, включая Фейгора. — По крайней мере, отчасти. Мы должны исходить из того, что вокс отказал. Нам нужно передать предупреждение в Инс Арбор, иначе это может обернуться первоклассным фесдецом. Но даже если не брать в расчёт Рерваля со старушкой и предположить, что мы будем двигаться так быстро, как только сможем, я не уверен, что нам удастся их обогнать. Они быстры, хороши и идут прямо на нас.

— Значит? — протянул Куу.

— Значит, мы постараемся обеспечить защиту этого места. Пока будем в состоянии. Мы задержим Кровавый Пакт здесь.

— И ради чего?

— Ради того, чтобы выиграть время, пока кто-нибудь не доставит наш доклад. У кого-то пошустрее появится шанс, если вражеский натиск замедлится.

Каффран, Мюрил и Джайхо серьёзно задумались. Фейгор покачал головой. Гутес что-то буркнул, но смирился, а Бростин лишь зарычал от досады.

Куу задал очевидный вопрос: — Кто пойдёт?

— А кто быстрей? — переспросил Мквеннер.

— Ты, — сказал Фейгор.

— Я остаюсь здесь, — отрезал Мквеннер. Он предложил этот план, поэтому не мог оставить им самое трудное.

— Тогда Мюрил или Джайхо, — предложил Фейгор. — Или, может быть, Куу. Он довольно расторопный.

— Кому решать? — спросил Каффран.

— Мне, — сказал Мквеннер, и никто не стал спорить. — Джайхо. Собирайся. Бери минимум, пойдёшь налегке. Не останавливайся ни перед чем.

Молодой вервунец кивнул, тяжело сглотнув. Тяжесть ответственности пугала его. Как и доверие Мквеннера. Но хуже всего была мысль о том, что ему придётся оставить их всех здесь. Они собирались умереть, чтобы выиграть для него время.

— Давай, — сказал Мквеннер. — Нужно идти. Не трать время впустую.

Все по очереди попрощались с Джайхо. Каффран и Гутес помогли урезать носимый комплект и пожелали ему добраться без происшествий.

Фейгор попытался что-то сказать, но затем просто кивнул, не найдя слов. Бростин хлопнул его по спине и наказал не облажаться. А Мюрил наполнила пару фляг водой, чтобы Джайхо взял их с собой.

— Удачи, — сказала она.

— Я бы хотел, чтобы он выбрал тебя, — сказал ей Джайхо.

— Я тоже, — улыбнулась она, — но не по той причине, о которой ты подумал.

— Ты справишься, Джай, — сказал Куу, подмигнув кадету-разведчику. — Точняк, справишься.

Джайхо шагнул через парадную дверь навстречу дождю и тревожному свету.

На пороге он обернулся, чтобы посмотреть на Мквеннера. — Сэр, я…

— Иди, — сказал Мквеннер.

И Джайхо ушёл.

Мквеннер закрыл входную дверь на засов. Фейгор уже расставлял оставшихся членов отряда на огневые позиции. Он отправил Мюрил на второй этаж, чтобы проверить состояние Ларкина, и занять место снайпера. — Бери лонг-лаз Ларкина, если он не в состоянии будет с ним управляться, — посоветовал Фейгор.

В коридоре она встретила Мквеннера, который шёл от входной двери.

— Сэр, — позвала она.

— Рядовой?

— Я знаю, что дела пошли… плохо, — начала она. — Но, для протокола… чего бы то ни стоило… я бы хотела, чтобы Вы воспринимали меня более серьезно.

— Думаешь, я не воспринимаю тебя всерьёз?

— Я хочу быть разведчиком, сэр. Но всё это время Вы давали возможность проявить себя лишь Джайхо, сопровождали его. И даже сейчас: доверили ему марш бросок.

— Знаешь, почему я предпочёл его тебе?

— Нет, сэр.

— Ты лучше стреляешь, Мюрил. Ты нужна нам здесь. Когда… если мы вернёмся, я подам рапорт Мколлу. Рапорт о назначении.

— Для Джайхо?

— Для вас обоих. Я был впечатлён твоими стараниями с момента регистрации. Что касается Джайхо, то ему требовалось ещё подучиться.

Собираясь что-то сказать, она открыла рот, и тот час закрыла его снова, на найдя слов.

И тут любая возможность для этого отпала сама собой. Они оба вздрогнули, услышав серию взрывов на заднем дворе дома.

Обороняющиеся установили половину запаса взрывчатки в зарослях и дальних флигелях на границе участка. Бростин нашел в подвале несколько бобин шпагата, и они соорудили растяжки.

Первые нарушители, неуклюже пробираясь под проливным дождём по саду, сорвали ногами несколько шнуров. Целая группа зарядов взорвалась вдоль побитой задней стены, снеся её до основания. Ещё два сработали в устье канавы, на восточной стороне сада. Солдаты Кровавого Пакта, до сих пор невидимые сквозь ливень, открыли огонь по дому, вымещая злобу за те несколько взрывов на защитниках особняка. Примерно через минуту на левой границе участка расцвела ещё одна вспышка и послышался взрыв — сработала очередная растяжка.

Стрельба прекратилась. Враг опять отступил.

Мюрил собралась позаимствовать лонг-лаз Ларкина, но обнаружила его у снайпера в руках. Он сидел у подоконника, рассматривая дождь за окном.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Ага, — ответил он, но явно соврал. Он выглядел ужасно. Его худое лицо стало почти белым, если не считать лиловых синяков, а глаза потемнели и впали.

— Мне лучше, — сказал он. — Правда. Мне лучше, ведь я… не выстрелил тогда.

— Хорошо, — сказала она. — Мы разберёмся с Куу, Ларкс. Мы покончим со всем этим и разберёмся с ним. Я видела, как он пытался убить тебя, помнишь? Поговорим с Корбеком. Расскажем ему всё.

— Угу, — ответил Ларкин.

— Я имела ввиду… Куу, Фейгора, Бростина… Наверное, Гутеса тоже. Им будут предъявлены обвинения за то, что они тут устроили. Фейгор фактически ушёл в самоволку на несколько дней. Я сильно удивлюсь, если Вен не предоставит полный отчёт. А мы напишем свой собственный, по поводу Куу.

— Хорошо, — сказал он.

— Так… ты готов поохотиться?

— Я в форме, — кивнул он, поправляя лонг-лаз.

— Я засяду в дальней спальне.

— Угу.

Она уже исчезла. Ларкин снова прильнул к прицелу. На какой-то миг он вообще не видел ни сада, ни опушки леса. Лишь продолговатые розовые звезды и вспышки фейерверков.

Он моргнул, затем ещё и ещё, до тех пор, пока зрение не прояснилось.

Через полчаса Кровавый Пакт вернулся. Каффрану показалось, что в импровизированном доте теплицы, под завесой дождя, появилось какое-то движение. Он вытянул шею и выглянул поверх старой кровати и мешков с песком.

Он услышал шум. Глухой хлопок, за которой последовал свист. Потом ещё один. И ещё.

Он узнал этот звук.

— Мины! — заорал он.

Первый минометный снаряд выгрыз дыру в центре лужайки и подбросил в воздух комья земли. Другой вспыхнул огненным шаром вдвое ближе, превратив кусок восточной стены сада в дождь осколков. Третий угодил в угольный сарай без крыши.

Снаряды продолжали лететь, с яростными взрывами обрушиваясь на лужайку позади дома. Затем из-за деревьев зарычали автопушки, прошивая заднюю часть дома.

Мквеннер укрылся за баррикадой вместе с Куу. В любой момент минометный снаряд мог накрыть Каффрана и сравнять теплицу с землёй.

— Назад! Кафф, отступай! — закричал он. Монолитная конструкция дома обеспечивала хоть какую-то защиту.

Каффран съёжился внутри, но старался не спускать глаз с того, что происходило снаружи. Рядом разорвался снаряд, взрыв сотряс теплицу и закидал его грязью.

— Каффран!

— Подождите! — крикнул он в ответ.

Под прикрытием миномётов и автопушек солдаты начали штурм. Каффран мельком заметил облачённые в красное фигуры, которые проходили сквозь руины на дальнем конце лужайки, некоторые ползли по дренажным канавам или вдоль того, что осталось от боковой стены. Теперь они были вооружены ещё и огнестрельным оружием.

Он прождал сколько смог, и вот вражеские солдаты почти дошли до солнечных часов, преодолев половину пути по лужайке.

Он дернул за верёвку, которую держал в руке. Шнур был привязан к запалам оставшейся взрывчатки, зарытой на лужайке. Спустя несколько мгновений прогремел взрыв, подбросивший в воздух два или три тела.

Довольный, Каффран вскочил и со всех ног ринулся через теплицу во двор.

Лазерные лучи свистели мимо. Мина разорвалась в огороде слева от него, а затем ещё одна попала прямо в теплицу.

Взрыв швырнул Каффрана лицом на землю. Мквеннер бросился к нему и затащил в дом через кухонную дверь, где их прикрывал Бростин. Куу уже был внутри, прячась от града пуль и лазерных лучей.

Мквеннер и Каффран оказались на кухне, когда ещё два минометных снаряда попали в баррикаду и остатки угольного бункера. Осколки камня забарабанили по стене особняка. Все, стрелявшие из окна, пригнулись. Еще один снаряд попал в западную часть стены и с ужасным грохотом обрушил крышу кладовой.

— Ты как? — рявкнул Мквеннер Каффрану. Каффран был ошеломлён, а его плечи и заднюю часть ног покрывали следы от шрапнели.

— Порядок! — выдавил он, хватая воздух, и поднялся на ноги, чтобы присоединиться к Бростину у двери.

— Хватай огнемёт! — скомандовал Мквеннер. — Скоро они будут достаточно близко!

Дом задрожал, когда в него попала ещё одна мина. Битая черепица полетела во двор. Солдаты Кровавого Пакта теперь были всюду на лужайке, пригнувшись они прибывали со стороны баррикады и обрушенной теплицы. Густой дым и вспышки взрывов застилали большую часть обзора. Призраки стреляли по каждой цели, которую могли разглядеть. Со второго этажа Мюрил и Ларкин демонстрировали превосходную стрельбу.

— Кто-нибудь ещё, поднимитесь наверх! — проревел Фейгор, паля из главного окна кухни. Куу вскочил и побежал.

— Справа! Фес, они обходят нас справа! — крикнул Гутес по линку, заняв точку в столовой. Мквеннер подошёл к кухонной двери и глянул на восток. Поверх горящих развалин угольного бункера он видел, как лазерный огонь Гутеса молотит по живой изгороди у дренажного рва, идущего вдоль стены особняка.

— Так держать, Гутес! — проревел он. — Не давай им даже голову поднять! Я обойду с фасада, устроим им перекрёстный огонь!

— Понял тебя! — пропел Гутес в ответ.

Мквеннер побежал обратно по коридору из кухни и открыл входную дверь. Дом вибрировал под градом выстрелов и ударами минометов. Кастрюли и сковороды на лестнице дрожали и расплёскивали своё содержимое, вторя сотрясениям самого особняка. Над головой раздался особенно громкий взрыв, будто мина на этот раз пробила крышу. Мквеннер понял, что это был просто гром, грянувший прямо над домом.

Он распахнул дверь и выскользнул под дождь. Не опуская оружие, он кинулся к восточной стороне здания. Рёв битвы доносился сзади.

Кровавый Пакт уже прорвался сквозь ограду рва к лужайке перед домом. Один из боевиков заметил Мквеннера, но разведчик застрелил его прежде, чем тот успел вскинуть оружие или заорать. Он выстрелил снова. Двое отлетели на изгородь, размахивая руками.

Ещё трое открыли огонь, и Мквеннеру пришлось скрыться обратно за выступ крыльца.

Лазерные лучи с гневным свистом обжигали колонны крыльца. Из укрытия ему удалось поразить двоих нападавших, а затем он бросился к живой изгороди, надеясь пересечь выход из канавы анфиладным огнём.

Под дождём в воздух взлетела граната. Мквеннер бросился в сторону, но взрыв сбил его с ног и швырнул в заросли мокрой травы на лужайке.

Секунду спустя он перевернулся и увидел, что сверху на него скалится железная маска, а в горло метит лезвие.

Мквеннер перекатился и попутно с размаху пнул ногой солдата Кровавого Пакта. Другой бросился на танитца со штыком, но Мквеннер схватил винтовку за ствол, вырвал её из рук врага и убил его жестоким ударом приклада. Лазерный луч едва не прошил разведчика в упор, но Мквеннер низко пригнулся и, подскочив, вонзил штык захваченного оружия в живот третьему нападавшему. Не глядя, он ударил ногой назад, сломав шею первому солдату, пока тот пытался подняться с травы.

Но их было больше, намного больше. Почти дюжина новых врагов уже спешила к нему. Некоторые стреляли на бегу. Он уклонился от штыка, но лазер полоснул по его правому бедру. Боль подстегнула его, и он вонзил лезвие добытой в бою винтовки в шею ближайшего захватчика.

Длинная очередь лазерного огня пересекла лужайку, оставляя за собой струйки пара. Трое солдат Кровавого Пакта упали замертво, спустя миг за ними последовал четвёртый. Прежде чем развернуться и броситься к крыльцу, Мквеннер открыл огонь из своей лазерной винтовки и вырубил ещё двоих.

В дверном проёме стоял Петерик, зажав курок и яростно поливая округу из лазгана Рерваля.

Оставшиеся на лужайке враги если не погибли, то поспешили спастись бегством.

Мквеннер ввалился в дом, едва не сбив юношу. — Спасибо, — сказал он.

— Вам нужно перевязать рану на ноге, — заметил Петерик. — Я займусь этим потом, если, конечно, будет это «потом», — ответил Мквеннер. — А прямо сейчас мы должны удержать подход к дому. Ты со мной?

Петерик кивнул: — Так точно, сэр.

По заднему двору прокатилась серия минометных взрывов, и осколки тротуарной плитки изрешетили стену кухни. Ещё два снаряда накрыли кладовую, которая и так уже превратилась в руины. Каффран и Фейгор прятались за чугунной печью, стреляя через пробоину, бывшую когда-то центральным окном. Дверь кухни сорвало с петель, но в проёме стоял Бростин и размахивал огнемётом.

Трое солдат Кровавого Пакта перепрыгнули через баррикаду и рванули к кухне. Бростин окатил их прометием, и те загорелись на бегу. Гранаты, которые они сжимали в руках, взорвались и усеяли разбитый двор железным крошевом, кусками хрящей и клочками горящей ткани. Поддав напор Бростин направил вторую струю прямо за баррикаду. Пламя зашипело под дождём, послышались крики. Вражеский солдат отчаянно ринулся к теплице, его спину и бёдра окутывало пламя. Выстрелом Фейгор сбил его с ног.

Бростин имел печально известную тягу к огню. Теперь, когда враг был в пределах досягаемости, он стал выпускать струи жидкого пламени над баррикадой и стеной огорода, направляя их по дуге, вне зоны досягаемости лазганов. Он покрыл нагромождение рухнувших балок теплицы пылающим оранжевым саваном, жар вспучивал старую краску и обугливал древесину. Затем он выпустил копьё синего сверхгорячего пламени, и руины в миг превратились в пекло. Ещё один вражеский голос перешёл на крик. Буря рванувших от температуры гранат добавилась к бушевавшему пожару.

Минометные снаряды всё ещё молотили по зданию. Каффран вздрогнул, услышав, как один из них пробил крышу.

Очереди крупного калибра покатились по задней стене дома, раскалывая кирпичную кладку и камень. Под градом выстрелов изначальная штукатурка со стен слетела уже давно.

Фейгор взглянул на Каффрана, когда они укрывались от очередного залпа.

— Это то, ради чего ты хотел здесь остаться? — спросил он с сарказмом. Фейгор всегда звучал саркастично, но теперь это было к месту.

— Нет, — сказал Каффран. Он ткнул в значок Танитского полка на своём кителе. — Я хотел остаться ради этого.

Огнемёт Бростина снова со свистом выплюнул струю пламени. Вонь горящего прометия наполняла кухню.

— Они наступают! — заорал Бростин. — Они наступают!

Всё кончено, Ларкин знал это. Особняк разваливался под огнём миномётов, а заднюю часть дома штурмовал целый батальон противника. Боевики Кровавого Пакта обошли дом по дренажной канаве, Ларкин слышал их со стороны фасада.

Он делал всё, что мог, сбивая алые фигуры на лужайке и за баррикадой. Но в одном не было сомнения: вражеских солдат снаружи оставалось больше, чем зарядов у него в запасе.

Ларкин задавался вопросом: «Достаточно ли времени им удалось выиграть? И где вообще сейчас Джайхо?» Он размышлял о том, узнает ли кто-нибудь когда-нибудь, что им удалось провернуть сегодня. Жалкая горстка против целой армии.

Его зрение снова затуманилось. Перед ним замелькали огни. Он зажмурился и тряхнул головой, стараясь сбросить с глаз пелену. Казалось, что мозги в этот момент свободно бултыхались внутри черепа.

Он думал: «Не прикончит ли боль его прежде, чем до него доберётся Кровавый Пакт? Что будет быстрее? А что причинит меньше страданий?»

Он сделал еще один выстрел, но промахнулся. Он выстрелил снова и промахнулся во второй раз. В глазах стоял туман, а боль была невыносимой. Розовые продолговатые звёзды. Фейерверки. Петарды…

Рука схватила его сзади за шею и припечатала лицом о подоконник. Ларкин заскулил от боли и на секунду потерял сознание.

Лайджа Куу держал его сзади, сжимая пальцами, как железными клещами, раненый затылок снайпера.

Ларкин корчился, слёзы боли катились по его бледным щекам.

— Что…? Что…? — бормотал он.

— Мы – трупы, Танитец! Точняк. Они в дверях, лезут через окна. Нам конец. Вот только я ещё не закончил. Я никуда не пойду, даже в ад, пока не разберусь со своими делами.

— Фес! — заорал Ларкин, пытаясь вырваться. Куу надавил пальцами на трещину в черепе Ларкина, тот захрипел и взвыл. Из ноздрей хлынула кровь. — Чокнутая ты скотина! — процедил он. — Сейчас не…

— Что? Что ты бормочешь, мелкий танитский гакомордый ублюдок? Не то время? А забавно, точняк. С тебя должок, и если сейчас не время, то потом его уж точно не будет.

Куу снова дёрнул Ларкина за голову, и снайпера вырвало. Куу швырнул его на матрас.

Ларкин попытался пошевелиться, но продолговатые розовые звёзды снова застилали ему глаза, только теперь они слились в один огромный фейерверк, который взорвался внутри его головы.

У него начались судороги. Спина выгнулась, глаза закатились, а белки налились кровью. Он прикусил язык, и кровь полилась изо рта. Когда приступ охватил всё его жилистое тело и конечности, он испустил нечеловеческий стон.

Куу с отвращением отпрянул и вытащил свой клинок. Танитское "прямое серебро", с лезвием длиной в тридцать сантиметров.

— Ты, животное, — прорычал он, уворачиваясь от трясущихся конечностей Ларкина. — Похоже, я сделаю тебе одолжение, урод.

Он поднял нож.

— Прочь от него, сволочь! — выплюнула Мюрил. Она стояла в дверях спальни, а ствол её лазгана смотрел в рассечённое шрамом лицо Куу.

Она двинулась к нему. — Ты – дерьмо. Ты – никчёмное дерьмо!

Куу встал и налепил на лицо свою привычную усмешку. — Да я просто пытался помочь ему, девчуля. Взгляни на него. Он весь трясётся. Давай-ка поможем ему, пока он не откусил свой гакнутый язык.

— Оставь его в покое! Я видела тебя, Куу. Я видела, что ты делал.

— Я ничего не делал.

— Ты собирался убить его. Так же, как убил Брагга. И Бог-Император знает, кого ещё. Ты, кусок дерьма!

— И что ты собираешься делать, а? Ну, девчуля? Собираешься меня застрелить?

— Должна бы.

— Всё равно мы все уже трупы. Слышишь это дерьмо там, снаружи? Они уже должны быть на кухне. Давай, стреляй. Это всё не имеет значения.

— Для меня имеет, Куу. Я умру счастливой.

Вдруг рядом полыхнула нестерпимо яркая вспышка, раздался оглушительный грохот, похожий на гром, но это был не гром. Стена спальни взорвалась, по всей комнате разлетелись куски кирпичей и штукатурка. Очередной минометный снаряд пробил чердак и рванул позади них.

Мюрил попыталась подняться, задыхаясь от пыли и дыма. Среди обломков невозможно было отыскать оружие, и она вытащила свой боевой нож. Покрытый осколками штукатурки и клочьями обоев, Ларкин был ещё жив. Он до сих пор корчился и стонал на матрасе у окна.

Мюрил, спотыкаясь, двинулась к нему, высматривая тело Куу в развалинах.

Но тот вдруг возник позади неё с клинком в руке.

Она вскрикнула и обернулась с такой скоростью, на какую прежде не был способен ни один танитский скаут.

"Прямое серебро" прошло сквозь плоть, кости и остановилось лишь тогда, когда пронзило бьющееся сердце.

Часть крыши обрушилась. Пит Гутес пригнулся, когда падающие стропила пробили потолок столовой, раздавив длинный полированный стол. Вазы и драгоценный фарфор попадали с полок и разлетелись вдребезги. Масляные картины объял огонь.

Гутес поднялся, сплёвывая пыль. Вместо потолка было открытое небо, моросил дождь. Он выглянул наружу через дыру на месте оконного проёма, откуда только что стрелял. Лёгкий танк, выкрашенный в красное, выкатился на лужайку из-за деревьев, и вражеская пехота поднялась в атаку. Танк проехал вперёд, подминая заросли травы и опрокинув солнечные часы. Когда пушка выстрелила снова, Гутес почувствовал, как особняк содрогнулся. Одна из картин упала со стены.

Впервые он задумался о том, кто все эти люди с серьёзными, потемневшими от времени лицами, взиравшие на него с холстов. Они были так далеко…

Картины горели, хотя их поливало дождём.

Гутес заметил движение в окне и выстрелил. Железная маска откинулась назад. Ответные выстрелы вычертили на полу пунктиры. Гутес попятился вглубь столовой, на него полилась дождевая вода. Он обходил поломанную мебель, всё ещё паля из своей винтовки. Снаружи забарабанили ответные выстрелы.

После того, как рухнули стропила, из всей мебели уцелел один единственный стул. Гутес сел на него и продолжил стрелять в окно, пока ячейка в лазгане не иссякла.

Полдюжины солдат Кровавого Пакта пролезли в окно и нацелили оружие на одинокую фигуру, сидящую на стуле в конце комнаты.

Они открыли огонь.

Гутес задумался, выживет ли старуха. Он надеялся, хотя и сомневался. Но это уже не имело значения.

Ничто не имеет значения, если вы находитесь достаточно далеко. Именно так всегда говорил себе Пит Гутес. Наконец, он оказался так далеко, как только мог.