Психи

15

Когда наступает три часа ночи и гости начинают уставать, я по привычке начинаю наводить порядок в баре, хотя что-то подсказывает мне, что ранний час отсеял слабаков и оставил тех, кто планирует остаться надолго.

Я убираю все фруктовые напитки для сучек и оставляю тяжелое дерьмо, прислушиваясь к приглушенному разговору справа от меня. Маркус сидит за стойкой бара с бутылкой скотча в руке, а перед ним на стойке лежит обнаженная девушка. Дорожка кокаина проходит прямо между ее сиськами, и как раз в тот момент, когда он собирается занюхнуть ее, один из волков пробирается через тела и усаживается своей большой задницей прямо рядом с Маркусом. Волк тычет его носом, и я зачарованно наблюдаю, как Маркус немедленно прекращает свои действия и уступает дорожку цыпочке, которая висела на нем последние два часа.

Как чертовски странно. Есть ли у братьев волки, обученные чувствовать, когда один из них заходит слишком далеко, или Роман или Леви просто послали его сказать Маркусу, чтобы он прекратил это дерьмо? В любом случае, я впечатлена не только тем, что волк так хорошо выдрессирован, но и тем, что Маркус уважил это и остановился.

Девушка нюхает белый порошок с сисек цыпочки, и когда они смотрят друг другу в глаза и начинают смеяться, я точно знаю, к чему это приведет. Голая цыпочка хватает девушку за голову, и они тут же начинают трахаться на моей стойке. Маркус откидывается назад, наблюдая, как одна девушка занимается сексом с другой.

Он встречает мой взгляд и приподнимает бровь.

— Ты хочешь присоединиться? — спрашивает он, его глаза лениво скользят по моему телу. — Держу пари, такая хорошая девочка, как ты, никогда не проводила языком по сладкой киске и не чувствовала, как другая женщина кончает тебе на пальцы. Хочешь попробовать? Уверен, тебе бы понравилось. После первого же контакта ты станешь маленькой шлюшкой. Ты знаешь, как приятно чувствовать, как тугая киска бьется в конвульсиях вокруг твоих пальцев только для того, чтобы вытащить их и залить этими сладкими соками?

Я наклоняюсь вперед, нависая над девушкой, и маню Маркусу склониться чуть ближе ко мне. Я провожу языком по нижней губе, и он пристально наблюдает.

— Единственный способ увидеть, как я трахаю ртом другую девушку, — это если твой большой член уже засунут глубоко в мою задницу.

Низкий стон вырывается из его груди, когда желание растекается по его лицу, но прежде, чем он успевает прокомментировать, я отстраняюсь.

— Жаль, что ты заставляешь меня работать здесь, как гребаную собаку. Пока ты рассматриваешь меня как собственность, я никогда больше не буду твоей.

С этими словами я отворачиваюсь и сосредотачиваюсь на стойке. Хотя все, чего я этим добиваюсь, — это разворачиваюсь лицом к Роману, который сидит в другом конце комнаты, наблюдая за мной с той же девушкой, собственнически приклеившейся к его боку, в то время как Леви сидит чуть дальше, снова играя на своих барабанах.

Сегодня вечером все трое выпивали, но Роман и Леви не торопились. Маркус изрядно под кайфом, но двое других, вероятно, все еще могли бы выстрелить мне прямо между глаз с другого конца комнаты.

Убирая бар, я заворожена игрой Леви. На этот раз никаких девушек, загораживающих мне обзор — Леви выглядит более уязвимым, чем я когда-либо его видела. Он смотрит на меня, но я смотрю на его тело, наблюдая, как напрягаются и перекатываются его мышцы с каждым ударом по барабанам, наблюдаю, как подпрыгивает его колено, когда он ударяет ногой по басу.

Пока он играет, напряжение, кажется, покидает его тело, и чистое блаженство омывает его лицо. Его теплая кожа покрыта тончайшим слоем пота, и я быстро понимаю, что это его покой. Игра на барабанах — это то, что рассеивает тьму, которая окутывает его, точно так же, как Маркус злоупотребляет наркотиками и алкоголем, чтобы прояснить свой разум. Роман же, хотя я пока ни хрена не представляю, в чем заключаются его пороки, но что-то подсказывает мне, что мне будет нелегко это выяснить.

Я не могу оторвать глаз от Леви. Мне всегда нравились барабанщики, и наблюдать за тем, как этот сломленный человек занимается своим делом, совершенно не обращая внимания на окружающую его вечеринку, — это гипнотизирует. Я бы все отдала, чтобы подойти и забраться к нему на колени и почувствовать, как мое тело прижимается к его телу, когда он бьет в барабаны, его колени подпрыгивали бы подо мной и я ощутила бы вибрацию прямо у меня между ног.

Черт. Я должна попробовать. Могу только представить, каково это — трахаться с ним на его коленях, пока он играет.

Черт, опять я придумываю идиотские ситуации. Надо просто попросить братьев принести мне одну из игрушек из моей квартиры, чтобы не думать об этом. По крайней мере, так я могла бы перестать думать об этих психопатах-серийных убийцах. Готова поспорить, они бы с удовольствием затрахали меня до смерти. Это вообще возможно? Я думаю, главный вопрос в том, хороший ли это способ умереть? Было бы это хорошим опытом? Кто знает? Если они придут за мной, я надеюсь, что они придут подготовленными. У меня достаточно накопилось разочарований, чтобы справиться со всеми тремя.

Но все трое одновременно? Теперь возникает интригующая мысль.

Драка на другом конце комнаты выводит меня из транса. Я окидываю взглядом двух девушек, трахающихся на барной стойке, и вижу, что драка происходит за головой брюнетки. Внутри меня раздается глубокий вздох. Я так устала от этого дерьма. Это уже пятая драка за вечер. Первые две привлекли мое внимание, и, не буду врать, все они были засранцами, так что было довольно захватывающе наблюдать, как все они уходят отсюда со сломанными костями, но это дерьмо быстро надоедает.

Из другого конца комнаты доносится громкий визг, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть девушку, которая бежит среди тел, отчаянно пытаясь найти выход. В руках у нее пакетики с таблетками, и я снова вздыхаю, уже зная, что сейчас произойдет.

Я отвожу взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Маркус откидывается на спинку стула, вытаскивает пистолет и сосредоточенно стреляет прямо через всю вечеринку, закрыв один глаз.

Громкий ХЛОПОК эхом разносится по комнате, но грохочущая музыка быстро заглушает его. Ее тело падает прямо на Леви, играющего на барабанах, и он, не сбиваясь с ритма, отталкивает ее от себя, когда ее кровь просачивается на его тарелки.

Ее тело лежит забытое на грязном полу, окруженное украденными пакетиками с таблетками. Однако Леви просто продолжает играть, как будто ни черта не произошло, ее кровь рикошетом отскакивает от тарелок с каждым гребаным ударом.

Маркус смеется, и я не могу не оглянуться на него, только чтобы встретиться с его дьявольским взглядом.

— Это всего лишь таблетки. Представь, что произошло бы, если бы кто-то украл что-то действительно важное для нас.

Его глаза темнеют, и холодная дрожь пробегает прямо по моей спине, заставляя меня отвести от него взгляд. Я не могу справиться с ним, когда он впадает в такое мрачное, извращенное настроение со своими нелепыми комментариями, которые полны тайн, которые я не совсем понимаю. Но, оглядываясь на Леви и видя его невозмутимую реакцию на безжизненное тело на полу или лужу крови, растущую у его ног, я задаюсь вопросом, как бы он отреагировал, если бы мертвая девушка была одним из его братьев. Как бы братья отреагировали на это? Способны ли они вообще чувствовать такую яростную защиту?

Я не могу удержаться и опускаю взгляд на девушку, когда тяжесть давит мне на грудь. Я не могу понять, почему люди с готовностью отдают свои жизни за это дерьмо. Конечно, если бы она украла эти таблетки, чтобы продать, просто чтобы сохранить крышу над головой, тогда я понимаю, но где проходит черта? Злоупотребление психоактивными веществами просто не для меня. Учитывая, что я только что стала соседкой по комнате трех крупнейших поставщиков наркотиков в стране, думаю, хорошо, что это дерьмо меня не интересует.

По крайней мере, их отец — крупнейший поставщик в стране, но, учитывая, что сегодня здесь все так широко доступно, я предполагаю, что они запустили пальцы в банку с печеньем и точно знали, что это сойдет им с рук.

Часы идут, и первые лучи утреннего солнца падают на массивные окна, демонстрируя беспорядок, который, я уверена, мне придется убрать. Леви заходит в бар и молча подходит ко мне.

Нервы пробегают по моему телу. Кажется, все, о чем я могу думать, это о том, как было бы здорово, если бы меня трахнули на его барабанах. Он поднимает руки, и я втягиваю воздух, когда его пальцы играют с моим колье сзади. Проходят секунды, прежде чем колье ослабевает на моем горле и быстро спадает, освобождая меня от ограничений бара.

— Пойдем, — приказывает он, прежде чем молча повернуться и уйти.

Я осторожно наблюдаю за ним, когда спешу в том же направление, оставляя бар на растерзание толпе. Он ведет меня к двум своим братьям, которые сидят на диванах, женщина все еще сидит рядом с Романом, ее длинные темные волосы ниспадают на плечо, а глаза следят за каждым моим шагом. Чем ближе мы подходим, тем сильнее мои нервы пульсируют по всему телу. Чего они от меня хотят?

Короткая прогулка по комнате кажется мне самым длинным путем, который я когда-либо проходила. Когда мы доходим до Романа и Маркуса, Леви говорит мне остановиться, оставляя меня прямо в центре, в то время как сам опускается на диван напротив, создавая вокруг нас маленькую частную зону.

— Тебе… тебе что-нибудь нужно? — Спрашиваю я, глядя, как маленькая мисс популярность прижимается всем телом к Роману и собственнически кладет руку ему на колено.

Женщина поднимает подбородок, и когда свет падает на ее лицо, я не могу не заметить, насколько она чертовски красива. Ей, должно быть, не больше двадцати. Я бы предположила, что она примерно того же возраста, что и Роман, но глубина ее глаз подсказывает мне, что она прошла через какое-то дерьмо.

— Повернись, — мурлычет она, очаровывая меня своими накрашенными темным губами. — Дай мне посмотреть на тебя.

Нахмурив брови, я перевожу взгляд на Романа.

— Ммм… что?

— Она попросила тебя повернуться для нее, — говорит Роман низким тоном, наполненным такой властностью, что мне хочется врезать ему кулаком в горло. — Поворачивайся.

Я тяжело сглатываю и оглядываюсь на женщину, прежде чем медленно начинаю поворачиваться. Я чувствую, как ее глаза скользят по моему телу, изучая каждый изгиб и несовершенство.

— Она худенькая, — бормочет она, как оскорбление. — Зато попка классная. Я хочу видеть ее голой.

Я быстро заканчиваю вращение, поворачиваясь до конца.

— Прости? — Я в шоке, мои глаза вылезают из орбит. — Я не собираюсь раздеваться перед тобой. Кстати, кто ты такая?

Она сжимает губы в тонкую линию, когда проводит ногтем по своим красным губам.

— Я думала, ты уже лучше ее обучил, — вздыхает она. — Твой отец будет разочарован.

Роман усмехается.

— У нее проблемы с авторитетом, — говорит он мне, угрожающе глядя на меня, молчаливо требуя заткнуться и сделать то, о чем меня попросили, прежде чем он сделает это за меня.

Я вздыхаю и оглядываю комнату. Повсюду все еще есть люди, их и близко не так много, как было несколько часов назад, но те, кто остался, уже по-настоящему надрались. Кроме того, сегодня вечером здесь было достаточно обнаженной натуры, так что никто не собирается смотреть на мое тело, особенно когда другие женщины в зале могут предложить гораздо больше.

В комнате все еще достаточно темно, и это, пожалуй, единственное уединение, которое я получу, поэтому я смирилась и потянулась за спину, чувствуя взгляд Маркуса на своей заднице. Я расстегиваю лифчик, и черный тонкий материал падает на пол к моим ногам, и прежде, чем я позволю себе почувствовать себя униженной своей наготой, я зацепляю большими пальцами стринги и медленно спускаю их по ногам, точно зная, что Маркус может видеть.

Оглядываясь на странную женщину, которая каким-то образом вцепилась в этих парней, я делаю шаг к маленькому кофейному столику между их диванами. Я упираю свой ботинок на шпильке в стол, и опускаю пальцы к молнии. Медленно начинаю расстегивать молнию на сапогах до колена, пока женщина не качает головой.

— Нет, оставь их, — говорит она мне, ее глаза становятся полуприкрытыми, когда ее взгляд голодно скользит по моему телу.

— Мммм, чертовски хороший выбор, — говорит Маркус со своей удобной позиции позади меня, пока я изо всех сил стараюсь не встречаться взглядом с Романом, хотя и чувствую его тяжелый взгляд на своем теле. Если ему нравится то, что он видит, он, черт возьми, не показывает этого, но, блять, его отказ причиняет боль.

Голодный взгляд женщины остается на моем теле, когда она указывает на кофейный столик.

— Садись.

Я тяжело сглатываю и обхожу стол, ненавидя то, насколько это сближает меня с ней и Романом, но я делаю, как мне сказали, и опускаю задницу на край стола, нервно не сводя с нее взгляда.

— Откройся. — Я напрягаюсь, а мои глаза расширяются, но ее настойчивый кивок заставляет меня медленно раздвинуть колени. — Вот так. Обопрись на руки и покажи мне, что у тебя есть.

Ее знойная уверенность каким-то образом успокаивает меня, и хотя я чувствую, что взгляд Романа опускается прямо на мою киску, мне это вроде как нравится. В глазах обоих появляется голод, и женщина облизывает губы.

— Маркус сказал мне, что ты никогда не была с женщиной.

Мои глаза вылезают из орбит, я более чем готова прибить Маркуса. Я качаю головой.

— Нет, это не то, что я…

Женщина вздрагивает, ее острый взгляд возвращается прямо ко мне.

— Ты же не назовешь Маркуса лжецом? — спрашивает она, ее тон наполнен самым опасным видом мстительного яда.

Я останавливаюсь, медленно качая головой.

— Я…

— Ты говорила Маркусу или нет, что трахнешь другую женщину, только если его член окажется глубоко в твоей заднице?

— Я имею в виду, я так и сказала, но…

— Хорошо, — говорит она, снова прерывая меня. — Не нужно смущаться. Каждый с чего-то начинает, но, к счастью для тебя, ты получишь лучшее из обоих миров.

Я выгибаю бровь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тссс, — хмыкает она, поднимаясь с дивана и используя сильное бедро Романа, чтобы придать себе устойчивости. — Тебе это понравится. Я обещаю.

Она медленно начинает обходить кофейный столик, пока не опускается на колени позади меня, балансируя на коленях и положив одну руку мне на плечо. Другая ее рука покоится у основания моей шеи, и когда она медленно наклоняется и проводит своими красными губами по изгибу моей шеи, ее мягкие пальцы скользят по моей коже, нежно лаская изгибы.

Она проводит кончиками пальцев прямо по моей груди, и мои соски твердеют под ее прикосновением.

— Вот так, — шепчет она мне в кожу. — Я знала, что тебе это понравится.

Но она не могла ошибаться сильнее. Хотя ее прикосновения — это определенно то, чего я никогда раньше не испытывала, это не то, что меня заводит. Не так, как Роман и Леви, наблюдающие за моим телом, как будто они хотели бы быть теми, кто наслаждается им. Если бы только Маркус пересел, чтобы я могла видеть и его взгляд. Я бы с удовольствием еще раз насладилась этим его необузданным, отчаянным голодом.

Слова Маркуса, сказанные в ту ночь, когда он довел меня до забвения, возвращаются, чтобы преследовать меня. "Ты не должна отдавать это никому. Ни Роману, ни Леви, ни любому жалкому ублюдку, который придет за тобой. Это понятно?"

Я согласилась с этим только ради того, чтобы он меня оттрахал, но, если бы я была наедине с кем-то из его братьев, я бы сделала вид, что этого никогда не было. Но прямо сейчас его взгляд прикован ко мне. Он знает, что, как только эта женщина прикоснется ко мне, эти слова потеряют всякий вес.

Я оглядываюсь на него и, встретившись с его прищуренным взглядом, понимаю, что мы оба думаем об одном и том же. Он помнит эти слова точно так же, как и я, помнит, как я обещала, что буду только с ним. Он чертовски зол, но в то же время в его глазах светится желание. Он хочет смотреть, он хочет видеть ее руки на моем теле, видеть, как я извиваюсь под ее нежными прикосновениями.

Между нами возникает интимный момент, и после короткой паузы он, наконец, кивает, соглашаясь с тем, что, как он знает, все равно должно было произойти. В конце концов, он может просто сидеть и наслаждаться шоу, а не злиться и пропускать все веселье.

Рука женщины опускается еще ниже, скользя по моему животу так мягко, что у меня перехватывает дыхание, когда ее пальцы щекочут мою чувствительную кожу. Я не могу удержаться, чтобы не отвести взгляд от Маркуса и не сосредоточиться на ее прикосновении, когда ее длинные темные волосы падают вперед и касаются моего плеча. Она останавливается у верхней части моего бедра, и хриплый стон срывается с моих губ, когда ее язык скользит по моей шее.

Парни внимательно наблюдают, не упуская ни единого вздоха, когда ее пальцы опускаются между моих раздвинутых бедер и начинают выводить маленькие тугие круги по моему клитору.

Я делаю глубокий вдох, и мои сиськи сильнее прижимаются к ее руке. Она улыбается мне в шею.

— Я знала, что тебе это понравится, — шепчет она. — Просто подожди, пока я не трахну тебя своим языком. Ты такая счастливая маленькая шлюха.

Жесткий взгляд Романа упирается в мою киску, и с его места я знаю, что он видит, насколько я мокрая. Фантазии о его брате и барабанах ранее, вероятно, не помогли, но, черт возьми, я не могу лгать, эта маленькая частичка облегчения помогает пережить боль внутри.

Пальцы женщины опускаются ниже, и она смачивает их моей влагой, а затем медленно вводит их глубоко внутрь меня. Мои ноги мгновенно раскрываются шире, желая принять ее глубже, но пальцы могут проникнуть только на такое расстояние.

Словно читая мое тело, ее большой палец ласкает мой клитор, пока ее пальцы входят и выходят из меня, и как раз в тот момент, когда я начинаю забывать, что она совершенно незнакомая и, вероятно, та, кого я не хочу знать в этом мире, она отстраняется от меня, и с моих губ срывается крик боли.

— Не волнуйся, милый ангел, — мурлычет она, вставая с кофейного столика и обходя его, пока не оказывается прямо передо мной. Утренний свет проникает ей за спину и создает мягкий ореол вокруг ее лица, хотя что-то подсказывает мне, что это самое обманчивое, что я когда-либо видела. Эта женщина кто угодно, только не ангел. — Я наблюдала за тобой весь вечер. Ты дерзкая, но невинная. Я точно знаю, что тебе нужно, и не остановлюсь, пока не почувствую твой сладкий вкус на своем языке.

Она опускается передо мной на колени и упирается руками в мои бедра, разводя их шире и заставляя Романа поправить свой член в штанах. Мои глаза встречаются с его, и прямо сейчас меня даже не волнует, что он ненавидит меня, все, что имеет значение, это то, что он смотрит на мое тело и наблюдает, как я кончаю.

Женщина протягивает руку и нежно ласкает мои сиськи, прежде чем просунуть ее между ними и надавить на мою грудь, пока я не откидываюсь на кофейный столик, мои темные волосы не касаются колен Маркуса.

Она, не теряя времени, прикасается своим теплым ртом к моей киске, и все мое тело вздрагивает от ее прикосновений, но, когда ее язык начинает ласкать мой клитор, а умелые губы посасывают и дразнят каждый дюйм моего тела, я понимаю, что мне конец.

Она вводит в меня свои пальцы, и когда я вскрикиваю от удовольствия, я не могу удержаться и обхватываю ладонями свои сиськи. Мои пальцы слегка сжимают сосок, и через мгновение Маркус наклоняется вперед и делает то же самое с другим. Я не могу не задаться вопросом, не является ли это его способом показать своим братьям, что он держит меня именно там, где он хочет, демонстрируя свое превосходство надо мной, показывая, что я принадлежу ему и он может делать все, что ему заблагорассудится. В любом случае, если он хочет присоединиться, я согласна.

Когда Маркус так близко, я вытягиваю руку назад над головой и хватаюсь за переднюю часть его брюк. Его жестокий взгляд тут же встречается с моим, и, не проронив ни слова, он откидывается на спинку кресла и высвобождает свой большой член из брюк.

Не сдерживаясь, я беру его в рот, двигая им вверх и вниз, пока его братья наблюдают за происходящим. Его пальцы запутываются в моих волосах, и я отпускаю его. Я отдаю ему все, что у меня есть, доказывая Леви, что, как бы сильно ни сосала его член та другая цыпочка, со мной никто не сравнится.

Женщина между моих ног набрасывается на меня с тем же настроем, и, черт возьми, мне не с кем сравнивать ее, кроме как с мужчинами, и пока что она доказывает, что это чертовски правильно.

Ее язык скользит по моему клитору, дразня и потирая его одновременно, а губы обещают мне все самое сладкое на свете. Ее пальцы движутся внутри меня, массируя глубоко и потираясь о мои стенки всеми нужными способами. Я слышала, как девушки в клубе настаивали на том, что лучший способ возбудить женщину — это уверенная в себе женщина, которая уже освоила свои возможности. Хотя я почти уверена, что они пытались заставить меня присоединиться к какой-то лесбийской оргии, но они были правы. Эта женщина точно знает, как мне нравится, и читает по моему телу, как по своему собственному.

Член Маркуса упирается мне в горло, и, пока я работаю с ним, я оглядываюсь на Леви, который внимательно наблюдает за мной. Его взгляд тяжел, но ревность в его глазах говорит мне, что я доношу ему ту мысль, которую хотела. Хотя Роман сидит дальше чем нужно, но это не значит, что я не чувствую его голодный взгляд на своей киске, откуда открывается лучший вид в доме на то, как его маленькая подружка ест мою киску.

Она сильнее давит на мой клитор, в то время как ее пальцы работают чуть быстрее, двигаясь во всех гребаных направлениях. Я стону в член Маркуса, и в ответ его пальцы сжимаются в моих волосах. Он не крадет контроль, как раньше, а вместо этого позволяет мне отдавать его ему так, как я считаю нужным, и, черт возьми, я не вижу, чтобы он жаловался.

Она проводит языком по моему клитору как раз в тот момент, когда Маркус сжимает мой сосок, и это похоже на электрический ток, пульсирующий прямо в моем влагалище. Я стону, все мое тело вздрагивает под ней, когда это становится почти невыносимым.

Она чертовски права. Мне это нравится. Мужчины, с которыми я была до нее, были ничтожны по сравнению с ней, но что-то подсказывает мне, что ее навыки не сравнятся с тем, что братья ДеАнджелис могли вытворять своими языками.

Она снова и снова ласкает мой клитор, и мои глаза закатываются к затылку, а тело готовится к взрыву. Я чувствую, как он растет внутри меня, становясь сильнее с каждым движением ее языка. Она сосет мой клитор, и я вскрикиваю, звук приглушает толстый член Маркуса.

— Ммм, — ворчит Леви, неприкрытого возбуждения и желания в его тоне достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю. — Она собирается кончить.

— Чертовски верно, — говорит Маркус. — Просто подожди. Она взорвется, как гребаная ракета, а эта тугая маленькая киска… она как рай.

— Не привыкай к этому, — мрачно бормочет Роман, его голос низкий и опасный, звук проходит прямо сквозь меня, когда низкий крик вырывается из моего горла, и мои глаза сжимаются в ожидании. — Для таких, как мы, нет места на небесах. Мы отправимся прямиком в ад и заберем ее с собой.

Маркус оглядывается на своего брата с ядом в голосе.

— Ты хочешь сказать, что для таких, как ты, там нет места. Она вся моя.

Язык женщины еще раз скользит по моему клитору, и мой мир взрывается, разлетаясь на миллион осколков. Мои пальцы поджимаются в ботинках на шпильках, а глаза прищуриваются, сила моего оргазма сотрясает меня насквозь. Моя киска пульсирует вокруг ее пальцев, и я чувствую ее мягкое дыхание на своем клиторе, когда она смеется.

— Я знала, что ты будешь выглядеть как гребаный ангел, когда кончишь.

Маркус низко стонет, его пальцы сжимаются в моих волосах, и пока женщина продолжает двигать пальцами глубоко внутри меня, позволяя мне испытать кайф, Маркус жестко кончает, его теплое семя ударяет мне в горло. Я проглатываю его и поднимаю глаза, чтобы встретиться с его разгоряченным взглядом.

— Как я и сказал, — бормочет он тихим шепотом, чтобы слышала только я, пока его пальцы касаются моего бугристого соска. — Гребаная ракета.

Его взгляд остается прикованным к моему, и я наблюдаю за ним, когда меня охватывает замешательство. Разве он не должен быть непредсказуемо диким? Быть тем, у кого есть чип в плече, который может сойти с ума от одного щелчка выключателя? Сладкие словечки — это не то, что я ожидала услышать от него прямо сейчас, особенно после небольшого инцидента с ножом для стейка и его рукой. Если уж на то пошло, то это видимо благодарность после оргазма. Это скоро пройдет. Он снова будет пробираться в мою комнату с намерением преследовать меня по гребаному кладбищу, прежде чем я успею опомниться.

Как только мой кайф спадает, женщина отстраняется от меня и демонстративно облизывает губы, в то время как Маркус отодвигается и поправляет себя в штанах. Не говоря больше ни слова, он уходит, и, видя, что шоу окончено, Леви встает и направляется обратно к своей ударной установке.

Роман протягивает руку и помогает женщине подняться на ноги, а я сажусь на журнальный столик. Мои колени смыкаются, и я сразу же чувствую, как между ног у меня становится влажно.

Женщина смотрит на меня сверху вниз с самодовольным выражением лица, которое я мгновенно ненавижу.

— Я не оказываю услуг, — говорит она мне, откидывая свои темные волосы назад, за плечо. — Я буду ожидать того же в ответ, когда увижу тебя в следующий раз, и имей в виду, я не забываю, когда мне что-то должны.

И с этими словами Роман выводит ее из комнаты, оставляя меня сидеть здесь, в комнате, полной насильников, убийц и воров, в чем мать родила.