Пункт выдачи № 13

Прислужник нечисти

Ночью мне снился гром, дождь и молнии. Я бежал по дороге, из под ног в стороны летели брызги, грязь и темнота время от времени освещалась небесными вспышками. От одной из таких вспышек я и проснулся. Грохнуло так, что выбросило в реальность пинком резинового сапога.

Минуту я не мог сообразить где нахожусь, что происходит и только ловил ртом воздух и головой крутил.

Только когда на кухне включился свет я услышал тихие шаги и сообразил.

— Что там, батя?

— Ничего, спи, — он выключил свет, но я уже окончательно проснулся. Опять громыхнуло и я понял, что это не природные звуки. Это выстрел. Кто-то шалит посреди спящего города.

— Отец, не стой у окна, зацепит, — я не одеваясь прошел к нему и не обращая внимание на протесты выглянул. Батя тоже в одних трусах и майке возмущенно смотрел на меня, укрывшись за стеной.

— Далеко отсюда стреляют, — буркнул он, — где-то в районе «тринадцатого».

— И часто так бывает? Я ни разу не слышал, неужели так крепко сплю?

— Первый раз, — признался он, — сто лет уже не слышал выстрелов. И вообще спят у нас по ночам, даже молодежь не шастает.

— Тихо, — прервал я его, — кто-то бежит.

***

Чтобы быть поближе к происходящему я вернулся в комнату и не включая свет накинул куртку и вышел на балкон. Не создавая лишнего шума, но и не прячась — отец возмущался, но остался сидеть на кухне.

Холодный воздух прошелся по спине и надул под ребра, но тоже выгнать не смог, раз уж все равно разбудили мне хотелось разобраться, что происходит.

«Стой!» — крикнул кто-то и мелькнула тень вдалеке. Тень выскочила из арки, метнулась через двор целясь в боковой проход, который выходил на дорогу. И верно, там фонари, там иногда мелькают машины и можно встретить патруль. В двориках голову могут проломить и никто не заметит, разве что ночные курильщики на балконах. Поэтому беглец делал все правильно, только физкультура подводила.

Практически сразу за ним выскочили еще тени — я насчитал три. Это преследователи — они сразу же разделились. Один ускорился и стрелой летел за беглецом, перепрыгивая через скамеечки, на которых дети днём играют в карты, а пенсионеры в политиков. Двое остальных разошлись влево и вправо, перекрывая пути жертвы к отходу через другие арки.

Оружия в руках я не видел, но в темноте никакой гарантии нет, поэтому лучше не рисковать.

— Помогите, — вдруг прозвучало в темноте. Жалобный, задыхающийся от нехватки кислорода голосок, — беглец вдруг остановился и встал на колени, склонив голову почти до земли. Треугольник начал сужаться.

— Вот черт, — я выскочил в комнату и бросившись в свою натянул штаны, сунул в карман спичечный коробок, одел кофту и почти у двери столкнулся с отцом.

Он стоял с таким видом, будто грудью собирается держать выход.

— Ты чего, батя? -я уже зашнуровывал берцы, — там трое на одного. Нужно помочь, разогнать их. Пусть в другом месте разборки устраивают.

— Не ходи, — отец покраснел, и вцепился в ручку двери, — не наше это дело. Тем более не твоё.

— Как это «тем более» ? — я проверил карманы, чтобы ничего не потерять при драке. — Не понял, почему «тем более».

— Это, — отец запнулся, — местные с особенными силой меряются. Кто сильнее, кто храбрее. Молодые — глупые. Ты ведь не такой, на работу серьёзную ходишь — не лезь.

— Отойди-ка, пап, — сказал я — трое против одного - это не спортивно.

— Не нужно, — он сделал шаг в сторону, но за ручку ещё держался, — ну ладно, это «нечистика» бьют, наверное. Не лезь. Ты воевал. Тебе не нужно опять.

— Трое против одного, — повторил я, и отодвинул батю, — а ну отойди.

Выйти в подъезд получилось без проблем, но он еще буркнул вслед.

— Игорь, ты и так уже с этим интервью поперёк горла многим стоишь.

Я ничего не ответил, но запомнил его слова.

***

Во дворе никого не было. Я опоздал. С замиранием сердца прошелся к песочнице, ожидая увидеть труп или искалеченное тело, но там не было ничего и никого. Ни человека, ни вампира, ни пятен крови, ни кислотной отрыжки — ничего и никого.

Чем все закончилось я не увидел, к сожалению. Вышел на дорогу, постоял на пустующей улице прислушиваясь к звукам в ночи и вернулся. Лучше бы не вставал — только не высплюсь.

Местные гопники, как собаки метят территорию — гоняют особенных, показывая превосходство. Следующий раз может ситуация измениться и трое мохнатых на четырех лапах будут загонять в парке девочку. Насилие порождает насилие. Это жизнь. В следующий раз лезть не буду — пусть Завозный занимается уличной преступностью.

***

А на работу нужно было идти, несмотря на недосып.

Разбудил меня как ни странно так не во время заболевший напарник. Позвонил, когда я ещё ужасно хотел спать и прятал голову под подушкой, но отец сунул противно дребезжащий телефон и ушел что-то бурча на работу.

— Здорово, Игорёха, не спишь?

— Уже нет, — простонал я и поблагодарил сквозь зубы. — Спасибо. Как ты там? Скоро на работу?

— Да не знаю. Серьезно прихватило. Насморк, температура, по ночам башка трещит. Скорая три раза была, хотели забрать в больницу, но мамка не пустила. Я и сам не хочу к этим костоломам. Поработаешь ещё немного?

— Куда я денусь.

— Видел, видел, — он понизил голос, — на стриме тебя видел. Во даёшь. Ты местная звезда интернета, теперь, чувак. Так красиво пел, что заслушаться можно. Особенные текут от тебя и клянутся, что ходить будут к нам каждый день.

— Меня это радует, — сказал я, думая о будущих очередях и мертвеце на подхвате. Мне понадобится длительный отпуск, когда выйдет напарник, но ему этого лучше не говорить. Иначе болезнь может затянуться.

— Но многим нашим это не понравилось. Ну, твои рассказы о единстве и дружбе, — продолжил Санёк шепотом, — другие говорят, что нельзя так. После всего что было, понимаешь?

Я не ответил.

— Короче, я тебе этого не говорил, но ходи и по сторонам оглядывайся на всякий случай. Слишком ты фейсом запомнился. Чего молчишь? Алло! Алло?

— На работу пора собираться, давай, на связи.

— А кто помогает тебе на пункте? — но я уже отключился.

Отец ушёл, и мне пора было уходить. Еще чего. Чтобы я боялся по родному городу ходить, после того, что видел. Но газовый балончик можно и прикупить.

***

Мертвец был на месте. Как всегда с унылым видом подпирал стену и пугал девочек-мороженщиц.

— Вы опаздываете.

— Я задерживаюсь.

"Нечистый меня жизни точно учить не будет".

— Подождал пару минут, ничего с тобой не случится.

Он только пожал плечами и шляпу снял, пока я двери открывал и сигнализацию отключал.

— Просто директор заходил. Расстроился немного, что вас на рабочем месте нет.

— Нормально, — я посмотрел на часы, — на десять минут опоздал. Ничего не случилось. Очередь в дверях не стоит.

— Игорь!

Я обернулся. Девочки-мороженщицы в белых халатиках заговаривали со мной очень редко, только чтобы спросить когда Саня на смене будет.

— Скажи этому, чтобы не подходил к нам. Пусть тебя у черного входа ждёт. Потом стойка после него воняет мертвечиной, не отмоешь! Стоит и смотрит! И смотрит! И пахнет нехорошо!

Я покосился на Гнилла, но он кажется не услышал или сделал вид, что не услышал и прошёл внутрь. Хотелось что-то им ответить. Что-то резкое, неприятное и смешное, но как всегда ничего в голову не пришло.

— «Мы вместе», — крикнули мне вслед с издёвкой, — лучше со свиньями жить, чем с этими!

Дверь закрылась отрезая меня от внешнего мира. Сейчас только мы с мертвецом и наши клиенты.

***

А мир оставлять в покое не собирался. Народ пошел постепенно разгоняясь, будто перед Новым годом.

Реклама с мэром действительно сработала или время просто так совпало, не знаю, но скоро присесть было некогда, а в помещении не протолкнуться.

Шумели дети, залетали женщины с колясками, вечно куда-то спешившие, мужчины забирали мебель, женщины — духи, а особенные свои посылки замотанные черным скотчем и украшенные защитными символами.

Клиентов было много и они все так спешили что даже не замечали с кем сталкиваются плечами, кто помогает беременной девочке, открывая дверь, и кто иногда зависает в примерочной, не касаясь ступнями пола.

***

Посреди всего этого бардака за прилавок проскользнул директор.

Поздравил меня с началом какой-то «новой жизни». Долго тряс руку и благодарил за "службу". Обещал много новой и интересной работы — повысить зарплату почему-то не обещал.

Даже мертвеца обнимал и говорил, как он им доволен. Посетители недоуменно слушали и всем видом «спешили». Мертвец молчал и держал руки по швам а голову вправо кренил.

А директор довольный отпустил его позже и сложив ручки с умилением смотрел как мы выдаём дамам шоколад, ножи мужикам и подозрительно красную жидкость вампирам. Вслух радовался, что мы дуэтом смотримся просто отлично. Олицетворяем уникальность нашего города. Черное и белое. Небо и земля. Инь и Янь.

Сокрушался, жалея, что Санёк не мертвец — было бы идеально, когда он выйдет с больничного такая хорошая наработка может быть разрушена и болит сердце у шефа, за всех троих, но зарплату на всех он не потянет. Слишком мало клиентов, несмотря на такие очереди. А уволить человека заменив его особенным — нельзя, народ не поймет.

Это он полушепотом рассказывал когда в помещении не было лишних ушей. Гнилл не обиделся, чего и следовало ждать, а угрюмо вытирал пыль с прилавка.

Когда главный наконец ушел — мы переглянулись и вздохнув продолжили работать, каждый на своем месте. Плюсы работы с мертвецом есть — исполнительность, хладнокровие, идеальное послушание, отсутствие жадности и обид — но запах откровенно уничтожал все положительное в напарнике. И даже флакон духов не спасёт от такого.

Я вздохнул и включил кондиционер.

***

Девочка-призрак сегодня принарядилась. Я ничего не понимаю в этих женских-детских-подростковых штучках, но пахло от нее явно лучше чем от Гнулла. Очень приятно, дорого и вкусно. Плюс она сменила платьице на более воздушное, сине-белой раскраски, простите расцветки... то есть цвета..

Объявилась под прилавком и молча смотрела снизу вверх, загадочно улыбаясь.

— Что? — спросил я, перебирая чеки, — то есть как дела?

— Как у вас дела? Много работы?

— Ну вообще-то хватает. Наверное благодаря тебе, красавица.

Эх, видел бы кто ещё такую искреннюю и признательную улыбку. Я даже смутился, если честно.

— Спасибо, — она тоже смутилась, — я всем рассказала про ваш магазин. Наши все обещали только сюда ходить за покупками. Вас очень хвалят. Вы такой вежливый и хороший. Так относитесь к нашим.. по-настоящему.

Она что-то еще хотела сказать но в помещение влетела стайка детей, желающий забрать посылки и замерла на безопасном расстоянии от витрины, с опаской рассматривая девочку. Я подмигнул ей украдкой и она ушла, а мы с помощником вернулись к работе. Он уже давно снял шляпу и ослабил галстук и если бы мог потеть, то давно бы взмок, но вставить свои мертвые пять копеек сил у него хватило чуть позже, когда схлынула очередная толпа посетителей.

— Ты ей нравишься, осторожнее.

— Что? — рассеяно переспросил я, сортируя чеки.

— Девочке без души ты понравился. Так мы называем их между собой, бездушные взрослые детки. Не стоит слишком привязываться и тем более привязывать её к себе.

Мертвец выдал столько слов за раз, что я даже прекратил работать и повернулся к нему.

— Это просто клиент. Маленькая девочка. Я говорю с ней так, как считаю нужным. Не переживай — я нормальный и к детям не пристаю и ничего им не обещаю и не покупаю.

Мертвец хрюкнул и закрыл рот белой, как бумага ладонью.

— Что? Что ты хочешь сказать?

— Эта малютка старше тебя лет на сто, если не больше. Не шути с её чувствами.

***

В конце рабочего дня мы сидели уставшие и вымотанные, каждый на своем месте. Я тупо листал телефон, а мертвец рабочие инструкции перечитывал, уже не первый раз.

— Насчет той девочки... Ты хоть не подумай такие слухи распространять, среди своих.

— Я уже и забыл, шеф. Просто хотел сказать, вдруг вы не поняли. У девчонки корни японские, а они потомки самураев. Жесткие, резкие и самонадеянные. Не нужно шутить с катаной — можно остаться без пальцев.

— И не пошутишь с вами. Шаг влево или вправо и уже враги навсегда.

— Подход к нашим людям нужен. Особенные на то и особенные, что не простые. Иначе нас не называли бы так.

— Да понял, — махнул я рукой, — пусть так. У меня там целая энциклопедия про вас на компьютере, просто читать лень. Предпочитаю доверять инстинктам и доброте. Разберемся. Так ты говоришь не разговаривать больше с этим столетним ребенком?

— Этим обидите её еще больше. Может воспринять очень негативно — как предательство. Будет на каждом углу подстерегать, из телевизора вылазить, из шкафа и толпу таких же деток-друзей приведет. Жить не даст спокойно.

— И что же мне делать?

— Да все как всегда делайте. Только надежду ей не давайте. Они очень доверчивые малышки.

***

Вот такие пироги с мышьяком. Не стоит доверять мертвецу на все сто процентов, но прислушаться можно. Я посмотрел чуть внимательнее на его склонившуюся голову, на белую кожу, холодные синие пальцы, бесцветные зрачки и чуть не вздрогнул от омерзения. Это ведь труп. Как бы они не называли себя, как бы ни обосновывали свое появление. Это мертвец, который сидит в паре метров от меня и дает советы, как не поссориться с мёртвой девочкой. А может не так уж и не правы те, кто не предал свои убеждения в угоду политике и все так же хотят уничтожить или хотя бы прогнать их подальше.

Не могу я доверять этому существу. Никак не могу. Слишком хорошо я помню те времена.

Быстрей бы Санёк вышел, а этот бы вернулся в своё гетто вместе с Касьяном. А с клиентами-чудаками мы и без них разберемся.

— Можно?

— Что? — я кажется не услышал вопрос, задумавшись.

— Можно после работы с вами пройтись? Нам ведь по дороге.

— А что случилось? Ты вроде не горел желанием.

— Не то чтобы я опасаюсь сам по вечерам ходить, — мертвец отложил чтение и посмотрел на входные двери, — просто вчера нашего человечка избили до полусмерти. А до этого старика Персецкого на гаражах встретили — бороду отрезали и сожгли. Случайно не знаете кто бы это мог сделать?

— По ночам спать привык. Это ваши больше темноту любят. Первый раз слышу.

— А я уже не первый, — вздохнул мертвец, — толпами нападают. В масках все и с оружием. И знают как действовать против кого. Не убивают, но калечат. Наши уже по одиночке не ходят. А такие как я...

— Не продолжай, знаю, что не любят мертвяков. У тебя прицел на лбу будто нарисован для агрессивных ребят. В полицию обращаться не пробовали?

Гнилл только безнадёжно рукой махнул.

— Ясно. Будем вместе домой ходить, но только до моего убежища — дальше извини сам.

***

И больше в этот день приключений не было. Кроме разве что одного незначительного происшествия. На серых дверях моего подъезда появилась ярко-красная надпись.

«Здесь живёт Прислужник Нечисти»

И кривоватый рисунок глаза чуть ниже.

Интересно кого они имели в виду?