Пункт выдачи № 13

Допрос водянки

Бедную женщину на лице которой уже расплывался темный синяк, а особенно выделялся он на белом лице, еще и связали ремнями, которые принес из машины «крестоносец». Он также подогнал бус ближе и остался у дверей охранять. Мне это дело больше не доверили.

Водянка свесила голову на грудь и с седых волос на землю ручейками бежала вода. Казалось, что она без сознания.

Меня ни о чем не просили, я просто смотрел как Касьян с помощником положили брошенные толпой двери на жерло колодца перекрывая его, а «крестатый» еще кирпичей принёс и сверху разложил. Все это время водянка была без сознания или хорошо притворялась. Она сильно постарела после своей вспышки. Из довольно симпатичной женщины-блондинки резко превратилась в старуху с длинными седыми патлами и морщинистой рожей. Наверное это и был её настоящий облик. Шестьдесят лет, а не тридцать. А в пересчете на нечистых то и все шесть сотен.

И все равно мне было жалко её. Не нравятся мне связанные и побитые женщины. Не по-людски это.

— Что мне в голову стукнуло, — задумчиво сказал Касьян, он уже стоял рядом со мной и задумчиво смотрел на водянку, — и зачем я разрешил человеку остаться?

— Добрый ты, — сказал крестоносец, усевшийся позади водянки, на самой крышке, закупорившей колодец, прямо на кирпичи, — и доверчивый. Но Игорь, неплохой. Он не наш, но и не против нас. Отвезти его домой?

— Я бы все-таки хотел остаться, — вставил. я — Настаиваю.

— И зачем тебе это?

— Любопытство. Человеческая черта. Грешен. А с другой стороны послежу, чтобы вы не переусердствовали.

— Это еще что значит?

— Не думаю, что пытки наш город перенесет. Даже если жертва особенная. Слишком много потрясений. Допросы на кладбище. Дети пропадают и возвращаются. Подозреваемые в печи бросаются. Слишком много фигни на провинциальный метр. Еще одна может стать лишней.

— А кто узнает? — вмешался крестоносец, но Касьян прервал его взмахом руки.

— А с чего ты взял, что мы будем её пытать?

(И правда, откуда же мне знать? За кого ты меня принимаешь?)

— А как она вам ответит? И представителя закона я не вижу, прогнали его, хоть я и не против, конечно, не подумайте.

Касьян посмотрел задумчиво и не ответил ничего.

— Разбуди эту. Как там её зовут?

— Велена, Веля для своих.

— Ну Веля, так Веля. Начинай.

Прислужник склонился над ней и резко ударил по щеке. Несколько раз треснул, так что голова моталась из стороны в сторон. Помогло.

Старуха открыла глаза и уставилась на Касьяна, который присел напротив. Потом перевела на меня взгляд, на машину и хотела вывернуться, чтобы глянуть кто копошится сзади, но «крестатый» пощёчиной не дал ей этого сделать. Она покраснела и вернулась к патлатому.

— Молодой, не для того мы тебя выбирали чтобы ты над своими измывался. Вон обычка рядом стоит, его и бей, а меня развяжи — помогу.

— Я служу миру между народами. А в службе как в дружбе от мира до драки один шаг, да Велена? А тот кто своим был, тот может за ночь в чужого воплотиться.

— Как этот предатель человеков? Стоит ночью на кладбище, сопли утирает. Своих бросил. А правды и кривды так и не знает.

— Так я бы и хотел.-начал я, но бабка так дернулась, что веревки впились в тело, колодец дрогнул и «крестатый» чуть вниз не провалился.

— Закрой рот, обычка, когда Ходящие сквозь разрезы с тобой говорят!

Столько ненависти было в её голосе, столько злобы что даже стало не по себе. Больше скажу жутко стало. Если веревки оборвутся, то медлительный Касьян вряд ли успеет её остановить, а я продержусь пару секунд прежде чем меня от горла до пяток забьют колодезной тиной. И не успеет второй крестоносец прибежать, пока она всех здесь не передушит и не нырнет в колодец.Как там в мультике? «И концы в воду».

— Не нужно так, — спокойно возразил ей Касьян, — давай нормально поговорим.

— Так развяжи меня, холуй!

Слово это не сильно задело Касьяна, но татуированный наклонился и дал ей такого мощного подзатыльника, что подбородок клацнул о грудь, а волосы прошлись по земле, собирая мокрую грязь.

— Тон попроще, — сказал крест и усевшись поудобнее, не переставая следить за старухой, достал сигарету.

— Своих бить, — сказала старуха, — так кто вы есть после этого?

— Нет теперь своих и чужих, — начал было Касьян, но махнул рукой.- Не время лекции читать. Вижу откуда ноги растут. Кстати о ногах.

Он посмотрел на хвост и я как попугай следом за ним, вспомнил, что передо мной такое уникальное создание, увидеть которое дано не каждому, а я на Касьяна как влюбленная школьница смотрю.

Хвост она подвернула под себя, чтобы максимально скрыть, но я видел чешую, отметил, что хвост грязный, весь в мокрой пыли, широкий, серого-стального цвета. Как минимум неприятное зрелище и разглядывать его больше не хотелось, даже во снах или воспоминаниях.

— Не смотри, — прошипела старая дама и обращалась она ко мне, — не смотри, обычка. Глаза назад не вставишь.

— И все-таки начнем разговор, Велена. Мужа ждать не будем, не захотел он жену защищать.

— У него дела важнее есть.

— И, оставил тебя одну на растерзание толпы? Хоть и сильную, но одну. А сам нырнул только круги пошли. Я всё правильно понял?

— Чего ты хочешь Касьян? Врага завести? Так уже есть и не один. Напугать меня не получится. Принципов я не понимаю — боли не боюсь. Смерть обычкам — Война до конца!

Если бы она могла вскинуть кулак вверх, то точно сделала бы это. Я видел огонь в её глазах. Радость и возбуждение. Ярость фанатика.

— Понятно, — сказал Касьян, как всегда не сильно напрягаясь, — понятно что ничего не понятно. Я бы с удовольствием тебя сейчас подсушил, так что бы хвост почернел и инструмент в машине есть подходящий, но перед парнем стыдно будет, подумает, что мы палачи какие-то.

— Скорее инквизиторы, — вставил я, — они больше по ведьмам специализировались. Ну если она еще раз такое выдаст, то с удовольствием вставлю ей паяльник под хвост. Будет сушеная вобла.

Зря я это выдал, потому что она на меня переключилась и прямо в глаза заглянула, будто в душу прыгнула, через два круглых прохода в черепе.

— Ты хочешь пытать меня, обычка? Меня старуху водянку? Ты думаешь меня не трогали своими сухими руками твои влажные от похоти сородичи? Не буду сейчас твоим фантазиям потакать, но как только я освобожусь то приду за тобой и за твоей семьей. Как вы пришли за моей. И свершится правосудие! Ты только дождись меня.

— На меня смотри! — рявкнул Касьян, — со мной разговариваешь, а не с человеком! И ты рот закрой! Кто сжег вагончик?

— Он, кто же еще. Сам и сжег.

— Федор Крюков или муж твой трусливый?

— Конечно Он. Мужу зачем? Он частную собственность уважает, а Меняющий Лики сам решает, что ему делать с временным убежищем. И это я не только про тело мясистое.

— Зачем он сжег свой дом?

— С мужем по душам общался, тот сомневаться начал. Пришлось ему силу продемонстрировать. Мы ведь огня боимся, все знают. Великий учил быть сильнее. А если боишься и слаб, то хитрее.

— Это он из хитрости жену бросил и в глубину нырнул?

— Он знает, что я справлюсь, — улыбнулась Водянка, — а он бы не смог. Сделал правильный выбор, в другом месте будет нужнее.

— В каком другом месте?

— Да что за Меняющий Лики? — не выдержал я, — Спроси её об этом.

Касьян только отмахнулся, будто муха прожужжала.

— Чему он вас учил, Водянка?

— Чему. Тому что все одинаково полезны для общей цели.

— Какой цели?

— При обычке я и слова не скажу. Пусть уйдет.

— Ага, сейчас, — вставил я, — дайте мне спички или зажигалку, всё расскажет. Я передумал быть хорошим.

Ведьма только засмеялась и хвостом по земле ударила, оставив мокрый след на земле.

— Развяжи, Касьян Нечистый, а то подсыхаю. Всё расскажу, не утаю.

— Расскажешь-расскажешь, — задумчиво произнес Касьян и на меня посмотрел, — тебе домой не пора?

— Детское время. Побуду ещё если можно.

— Ну ладно. И все-таки какая у вас цель была? В чем смысл?

— Такая же как у него, — сказала колодезная и ухмыльнулась.

— А у него какая? — монотонно долбил Касьян.

— А пусть он вам сам расскажет.

— Что она чешет вам Касьян. При всем уважении сдох он, в печь прыгнул, только сапоги мелькнули.

Конечно я знал, что это не так. Конечно я знал как умирает нечисть и не все у них так просто, но нужно было обязательно вывести дуру на эмоции, чтобы не она доминировала в разговоре, а её ненависть. Не знаю понял ли это Касьян, но когда водянка начала кричать, он ее не останавливал.

— Сдохнешь ты, нормик! Сдохнешь обязательно когда до тебя дойдет дело! А Великий не может умереть! Он всегда возвращается! Он меняет оболочки, в которых зажигает огонь и следующей оболочкой можешь быть ты! Он Верховный! Он Меняющий Лики и Ходящий по Разрезам! Касьян Глупый, ты ведь понимаешь меня!

— Зачем он пришел в наш разрез Водянка?

— Спроси у него сам! Он обязательно тебе доложит, когда будет нужно. Из тебя выйдет хороший наместник, но не генерал. Ты слишком добр! Переходи на нашу сторону и получи свои крылья!

— Да что за крылья такие? — скривился Касьян, — не первый раз о них слышу.

Водянка замолчала и только тяжело сухо дышала. Она менялась. Хвост безжизненно лежал на грязной земле и напоминал выброшенную из моря рыбину. Она неосознанно сжимала и разжимала пальцы и часто моргала, но глаза потускнели и высохли. Жена колодезного может долго протянуть без воды — это не русалка, но с каждым часом ей будет становиться все хуже и хуже, а язык будет хоть и еле шевелясь, но постепенно выдавать секреты. Похоже на это и рассчитывал Касьян. Не пытать — но мучить.

— Игорь?

— Да?

Кажется я задумался и не заметил, что все смотрят на меня, даже связанная нечистая женщина, может я даже заснул на мгновение. Слишком долго длится сегодняшний день.

— Иди, домой, Игорь. Мы дальше сами. У тебя уже сил не хватает, на ходу спишь. На сегодня твоя работа все, а я на днях введу тебя в курс дела. Завтра у тебя пусть будет выходной, Гнилл отработает он готов. А ты ложись спать и целый день валяйся, сколько влезет.

Водянка захихикала и крестоносец нагнувшись опять дал ей подзатыльника.

— Не переживай. Ты уже в стороне не останешься, слишком глубоко завяз, но тебе нужно отдохнуть. Короче, садись в машину и езжай, только остановку не проспи.

Старуха опять захихикала.

— Новости я тебе расскажу.

Мне и спорить не хотелось, как и на часы смотреть. Трудный был день и даже все живы остались. Кроме Крюкова и огненного парня. А так… Обошлись без большой крови.

— Все равно я не понимаю.

— Чего ты не понимаешь, Игорь?

— Зачем детей в итоге похищали? Куда делся колодезный и может стоит его найти? И что вы с этой делать будете? Крюков жив или нет?

— Слишком много вопросов, Игорь, а на половину у меня и ответов нет. Езжай домой, думаю после нашего общения с Водянкой я принесу тебе ответы на блюдечке с голубой каемочкой.

И он подмигнул.

— Ладно, — сказал я, — и правда устал. До свидания!

Последнее я уже адресовал связанной, сухой как корюшка женщине. Она фыркнула и отвела глаза, а я пошел к машине, кивнул охраннику и залез на заднее сиденье.

***

Путь к дому мы проехали в тишине. Парень с крестом на лице ничего не спрашивал, не пытался меня развлечь и не чувствовал дискомфорта от молчания, а я просто немного задремал и проснулся только когда уже стоял обеими ногами на родном цементе перед подъездом.

Крестоносец без лишних сантиментов закрыл дверь, обошел машину, сел за руль и укатил туда где его ждали. «Там где и место всей нечисти», — сказал бы каждый второй мой знакомый, только я уже не был так уверен.

Хотел было уже зайти в подъезд когда руки коснулось что-то холодное, будто собака лизнула за ладошку.

Это была Майя — девочка-призрак, та что из первых клиентов, как давно это было. Она держала меня за руку и смотрела снизу вверх.

— Ты мне не снишься?

— Нет. Это я.

— И что ты тут делаешь в такой час?

— Хотела дождаться и сказать вам «спасибо».

— За что? — спросил я и руку аккуратно забрал.

— За вашу помощь. Я всегда говорила, что вы хороший человек. Не такой как все.

— Ну не знаю. А где твой брат? Ждет с мотоциклом за углом?

— Нет, я сама здесь.

— Провожу, — вздохнул я. Не хочется опять идти куда-то, но гулять маленькой девочке по ночному городу нельзя.Тем более такого типа девочке по нашему городу.

— Не нужно, — улыбнулась она, — я сама. Просто хотела сказать, что рада.

— Чему?

— Что вы еще живы. И я тоже. И братик мой, и город ваш. Целы все пока.

— И то верно, — ответил я, — а как ты…

Она скользнула вперед и это было самое верное слово «скользнула», ножками она не касалась земли. Подлетела к стене дома и не останавливаясь пролетела сквозь толщу бетона и скрылась предварительно помахав мне ручкой.

«Ладно», — подумал я и пошел домой. Открыл дверь своими ключами, прошел мимо поднявшегося со стула встрепанного отца, разулся и рухнул в кровать из которой не вылезал почти восемнадцать часов. Хорошо.