Путин. Его жизнь и время

@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Филипп Шорт

«Путин. Его жизнь и время»

Оглавление

Пролог

Глава 1. Басков переулок

Глава 2. Юридические тонкости

Глава 3. Большой дом

Глава 4. Тихие дни в Саксонии

Глава 5. Еще в СССР

Глава 6. Серый кардинал

Глава 7. Вид с Невы

Глава 8. Московские правила

Глава 9. Шапка Мономаха

Глава 10. Вертикаль власти

Глава 11. Костер иллюзий

Глава 12. Русская идея

Глава 13. Политика тела

Глава 14. Тандемократия

Глава 15. Смирительная рубашка затягивается

Глава 16. Окупаемость

Глава 17. Немцов и конец либерализма

Глава 18. Эндшпиль

Пролог

Даже в обычное время Москва - это улей слухов и домыслов. Весной и в начале лета 1999 г. она так гудела от конспирологических теорий и рассказов о темных интригах, что русская поговорка "у лжи ноги коротки", означающая, что далеко она не убежит, казалась уже неприменимой.

Президент Борис Ельцин, массивный, крупный человек лет шестидесяти с широким бесстрастным лицом и копной серебристых волос, был болен. Операция по двойному шунтированию, проведенная три года назад, вернула его с краю пропасти, но здоровье снова ухудшилось, и даже в его окружении появились сомнения в том, что он переживет предстоящую зиму. Вокруг него кружили враги. Человек, который казался наиболее вероятным его преемником, Евгений Примаков, старше его на два года, занимавший пост премьер-министра, а ранее - начальника внешней разведки, ни у кого не оставлял иллюзий, что, придя к власти, он будет атаковать не только коррумпированных бизнес-магнатов, процветавших в тени Ельцина, но и тех, кого он считал их пособниками в самом Кремле. Примаков, неброский академик с щеками, как у бассет-хаунда, был жестким прагматичным консерватором, пользовавшимся поддержкой номенклатуры, бюрократической элиты, и Коммунистической партии. Для "семьи", небольшой группы приближенных, на которых Ельцин все больше опирался, а они, в свою очередь, опирались на него, такой исход был бы если не буквальным, то политическим и материальным смертным приговором. По мере того как шел год, для них становилось все более насущной необходимостью обеспечить прекращение роста Примакова.

Первый намек на то, что назревают проблемы, появился в конце мая. Яну Бломгрену, шведскому корреспонденту со стажем, сообщили, что Кремль ищет предлог для отсрочки намеченных на декабрь выборов в нижнюю палату парламента - Думу, которые, как ожидалось , должны были привести к победе партии "Отечество", поддерживающей Примакова и его союзника, мэра Москвы Юрия Лужкова. Позднее Бломгрен говорил, что у него было два источника для этой истории, оба с хорошим доступом в Администрацию Президента. 6 июня 1999 г. он сообщил в шведской ежедневной газете Svenska Dagbladet, что рассматривается несколько вариантов. Две из них предполагали изменение Конституции, либо предоставление большей самостоятельности 89 субъектам РФ, превращение страны в конфедеративное, а не федеративное государство, либо заключение давно обсуждавшегося союза между Россией и Белоруссией, в котором Ельцин будет президентом, а белорусский лидер Александр Лукашенко - вице-президентом. В любом случае придется писать новую конституцию, а это означает, что выборы будут отложены.

Третья возможность, по мнению Бломгрена, заключается в создании ситуации, оправдывающей введение чрезвычайного положения. Это можно было бы сделать с помощью ложных терактов, которые приписывались бы боевикам из автономной республики Чечня на Кавказе, находившейся в состоянии мятежа большую часть предыдущего десятилетия.

Через десять дней появилось еще одно сообщение, на этот раз в российской "Литературной газете". Автор статьи Джульетто Кьеза 20 лет проработал в Москве в качестве корреспондента газеты Итальянской коммунистической партии "Унита", а затем "Ла Стампа". Кьеза также высказал предположение о возможности террористических актов, которые могут быть совершены "секретной службой, как иностранной, так и национальной" с целью посеять панику среди населения. Главная московская газета "Московская правда" опубликовала статью "Буря в Москве". В ней со ссылкой на "достоверные источники в Кремле" сообщалось, что в Администрации Президента РФ разработана и утверждена Ельциным программа дискредитации Лужкова путем организации провокаций в Москве, в том числе "террористических актов (или попыток террористических актов)", направленных на здания правительства, чтобы заставить москвичей поверить, что "Лужков потерял контроль над ситуацией в городе". План был датирован 29 июня и, как утверждалось, был передан Сергеем Зверевым, заместителем руководителя Администрации Президента, которого Ельцин вскоре уволил.

Вряд ли кто-то воспринимал эти сообщения всерьез. Они были лишь частью какофонии московских сплетен. Юджин Румер, в то время молодой сотрудник Государственного департамента в Вашингтоне, все же заинтересовался ими. Он и его коллега из Бюро исследований и разведки обсуждали, стоит ли предупреждать кого-то вышестоящего. В конце концов, они решили этого не делать. "Мы посчитали, что это не совсем подходит для того, чтобы писать служебную записку кому-то выше по пищевой цепочке", - вспоминает Румер. Впоследствии я очень жалела об этом".

Взрывы начались через два месяца.

Первый взрыв произошел в вечерний час пик в подземном торговом центре на Тверской улице, в самом центре Москвы, в 200 метрах от Красной площади. Небольшая самодельная бомба была оставлена в зале игровых автоматов рядом с рестораном быстрого питания. Она взорвалась вскоре после 20.00 31 августа, в результате чего один человек погиб и более 30 получили ранения.

После этого с интервалом в три-пять дней взорвались еще четыре гораздо более мощных заряда. Вечером в субботу, 4 сентября, в Буйнакске, дагестанском городе с населением 60 тыс. человек, расположенном у Черного моря, в 30 милях от границы с Чечней, у жилого дома, где проживали пограничники и их семьи, взорвался грузовик. Пятьдесят восемь человек погибли и сто получили ранения. Другой грузовик, начиненный гораздо более мощным зарядом, содержащим две с половиной тонны взрывчатки - "достаточно, чтобы превратить эту часть города в пыль", как выразилась одна из газет, - был обнаружен через час на стоянке у военного госпиталя. Его обезвредили в считанные минуты. На следующей неделе в рабочем пригороде Москвы был взорван девятиэтажный жилой дом. Взрывчатка, идентифицированная как гексоген, была спрятана в подвале. Погибли 16 человек, около 250 получили ранения. 13 сентября в результате аналогичного взрыва в другом пригороде Москвы погибли 119 человек и 200 получили ранения. Затем, незадолго до рассвета 16 сентября, взрыв разрушил жилой дом в Волгодонске, среднем по величине городе, расположенном в 600 км к юго-востоку от Москвы. Девятнадцать человек погибли и 69 получили ранения.

Власти приписывают эти нападения чеченским боевикам.

В первую неделю августа чеченский полевой командир Шамиль Басаев перебросил более тысячи боевиков в соседний Дагестан для поддержки группы ваххабитских исламских фундаменталистов, пытавшихся создать там халифат. Вторжение совпало с решением Ельцина уволить четвертого за два года премьер-министра Сергея Степашина, высокопоставленного государственного служащего, пробывшего на этом посту менее трех месяцев, и назначить вместо него человека, которого большинство западных дипломатов , если они вообще знали о нем, считали бесцветным функционером, отличавшимся благоразумием, но мало чем еще: 46-летнего Владимира Путина.

За пределами администрации президента Путин был непрозрачной фигурой. В течение предыдущего года он занимал пост директора ФСБ, сменившей КГБ в качестве внутренней разведки России, а последние несколько месяцев был также секретарем Совета безопасности - московского аналога СНБ, Совета национальной безопасности в Белом доме. Однако он предпочитал оставаться вне поля зрения общественности, редко давал интервью и не появлялся на телевидении. После назначения на пост премьер-министра его заместитель Николай Патрушев возглавил службу безопасности. Твердолобый, с гранитным лицом, клявшийся, как солдат, и не воспринимавший мир за пределами России, Патрушев возглавил расследование взрывов.

ФСБ предупреждала, что вспышка в Дагестане может спровоцировать теракты в Москве и других городах, и большинство россиян поначалу охотно согласились с тем, что взрывы - дело рук чеченцев. Их называли "черными" из-за темного цвета кожи, они веками боролись против интеграции в Россию, их осуждали за торговлю наркотиками и проституцию. Их боялись за упрямую клановую верность, за ними закрепилась репутация жестоких преступников, поэтому даже российские организованные преступные группировки опасались вступать в борьбу с чеченскими бандами. По мере того как взрывы продолжались, московская милиция начала активно задерживать и высылать из города всех, кто имел кавказскую внешность и не смог доказать свою благонадежность. Это было грубым расовым профилированием, но в условиях паники после взрывов власти отчаянно пытались хоть как-то успокоить население.

Затем, 22 сентября, произошел инцидент, который показал действия правительства в совершенно ином свете.

Алексей Картофельников, водитель автобуса в провинциальном городе Рязани, расположенном в 120 км к юго-востоку от Москвы, в выходной день, в среду, работал в огороде на даче. Когда он вернулся домой вскоре после 20.00, уже наступили сумерки. У подъезда своего дома на улице Новоселов, в рабочем микрорайоне, он заметил припаркованный у подъезда белый автомобиль "Жигули" с грубо наклеенными на номерные знаки листами бумаги, который, казалось, чего-то ждал. Рядом стояла молодая женщина и нервно оглядывалась по сторонам. Картофельников решил позвонить в милицию. После долгих споров - никто в отделении не хотел, чтобы его беспокоили - патруль все-таки приехал. Машина к тому времени уехала, но дочь Картофельникова настояла на том, чтобы полицейские проверили подвал. Там, по щиколотку погрузившись в воду, они обнаружили в приподнятой нише три 110-фунтовых мешка с надписью "сахар", наваленные друг на друга, а сверху торчали электроприбор и таймер. 12-этажный дом был спешно эвакуирован (кроме пяти лежачих инвалидов, которые были оставлены на произвол судьбы). По мере распространения информации на улицы выходили жители близлежащих кварталов. К полуночи почти все 30 тыс. жителей этой части Рязани оказались на улице или в импровизированных убежищах в школах и кинотеатрах. Прибывшие на место взрывотехники обнаружили, что таймер был установлен на 5.30 утра. Портативный газоанализатор показал, что "сахар" выделяет пары гексогена - того самого взрывчатого вещества, которое было использовано в Москве. После тщательного поиска ничего больше не было найдено, вскоре после рассвета была дана отмашка, и жителям разрешили вернуться в свои дома.

Казалось, что трагедии масштаба московских взрывов, а может быть, и более страшной, удалось избежать. Рязанское УФСБ объявило о возбуждении уголовного дела в отношении предполагаемых злоумышленников, а 1200 сотрудников милиции облетели весь город, проверяя подвалы и погреба. Милиция распространила фотороботы девушки, привлекшей внимание Картофельникова, и двух молодых людей, которых, по словам очевидцев, видели в загадочных белых "Жигулях". Вечером премьер-министр Путин и министр внутренних дел Виктор Рушайло похвалили рязанцев за бдительность.

Однако к тому времени в этой истории стали появляться нестыковки.

По описанию трое находившихся в "Жигулях" были не чеченцами, а европейскими русскими. Затем милиция узнала о подозрительном телефонном звонке в Москву. В те времена междугородние звонки из российских провинций соединялись оператором, который в данном случае прослушивал телефон. 'Везде патрули', - услышала она слова звонившего. Разделитесь и каждый выбирайтесь сам", - ответил голос на другом конце провода. Московский номер оказался на Лубянке, в штаб-квартире ФСБ. Вскоре после этого столичный генерал ФСБ Александр Зданович начал отходить от версии рязанского УФСБ, заявив в интервью российскому телеканалу НТВ, что пока нет уверенности в том, что в мешках была настоящая взрывчатка. Другой сотрудник ФСБ заявил, что вся эта история могла быть просто "глупой шуткой".

В тот же вечер двое из трех подозреваемых были задержаны сотрудниками рязанской милиции. К удивлению оперативников, оба предъявили удостоверения ФСБ и по приказу из Москвы были быстро отпущены.

Наконец, в полдень пятницы, спустя более 36 часов после обнаружения взрывчатки в подвале на улице Новоселов, директор ФСБ Патрушев вышел на совещание в Кремле и объявил, что никакого теракта не было, не было и настоящей взрывчатки, а были лишь учения ФСБ с использованием муляжа. Газовый детектор, зафиксировавший наличие гексогена, якобы "дал сбой".

Под сильным давлением Москвы участники дела в Рязани неохотно согласились с объяснениями Патрушева. Но ущерб был нанесен.

Рязанский инцидент бросил длинную тень, которую Владимир Путин, вскоре ставший президентом России, так и не смог полностью сбросить.

Все больше россиян стали верить, что взрывы организовал Кремль, а не чеченцы. Считалось, что Путин занял свой пост слишком недавно и находился в тени Ельцина, чтобы самому организовать такую операцию. Но президент и его ближайшее окружение, "семья", - это совсем другое дело. Они вполне могли решиться на "стратегию напряженности", как назвал ее Джульетто Кьеза, чтобы оправдать введение чрезвычайного положения и отсрочку выборов в Думу.

Спекуляции на тему такого гнусного сценария начались уже через несколько часов после заявления Патрушева. Московский комсомолец", широко читаемый, хотя и сенсационный московский таблоид, который в течение нескольких дней с ликованием заделывал дыры в правительственной версии событий, прямо заявил, что Администрация Президента спланировала "операцию" по дестабилизации России и дала на нее добро после назначения Путина премьер-министром.

Патрушев выступил с опровержением, настаивая на том, что преступниками были "не какие-то мифические заговорщики в Кремле, а совершенно конкретные международные террористы". Но к тому времени шлюзы открылись. На следующий день "Независимая газета", которую читает московская интеллигенция и большая часть либерального истеблишмента, расширила обвинения таблоида. Впервые, - писала газета, - ответственность за взрывы жилых домов в России однозначно возложена на президентскую семью и лично на главу правительства Владимира Путина как фактического спонсора и организатора взрывов. Это обвинение слишком серьезно... чтобы его игнорировать». Через несколько дней Александр Лебедь, генерал в отставке и бывший секретарь Совета безопасности, заявил французской газете Le Figaro, что он "почти уверен" в причастности режима к взрывам. 'Для того чтобы удержать власть, - сказал он, - все средства хороши'.

В стране, где за многие века люди научились ожидать от своих правителей самого худшего, а средства массовой информации, не так давно освободившиеся от железной хватки советской цензуры, имели ярко выраженную склонность путать вымысел с фактом, россияне отреагировали на эти заявления более флегматично, чем можно было ожидать. Кремль хранил молчание. Разговоры о введении чрезвычайного положения утихли. Через десять дней российская армия, сосредоточившая свои силы на границе с Чечней, начала широкомасштабное наступление.

Путин взял на себя руководство войной, и его жесткий, бесцеремонный подход к конфликту нашел отклик у россиян. По мере роста его авторитета внутренние опросы Кремля показывали, что прогнозируемое преимущество примаковской партии "Отечество" на думских выборах тает.

В то же время продолжали накапливаться доказательства причастности правительства к терактам.

13 сентября спикер Госдумы Геннадий Селезнев прервал закрытое заседание парламента, чтобы сообщить, что в Волгодонске произошел взрыв. Странно, что он говорил об этом за три дня до взрыва жилого дома. ФСБ, по мнению оппозиции, должна была предупредить его преждевременно. Затем выяснилось, что мешки, идентичные найденным в Рязани, с маркировкой "сахар", но содержащие, как предполагалось, гексоген, хранились на военной базе недалеко от города. Кремль блокировал попытку создания парламентской комиссии по расследованию и приказал запечатать все официальные документы, связанные с рязанским делом, на 75 лет. К тому времени Ельцин ушел в отставку, а Путин стал президентом. Если ему нечего скрывать, спрашивают россияне, то почему досье держалось в секрете?

Если обойтись без эвфемизмов, то Кремль был обвинен в организации массовых убийств, убийств мужчин, женщин и детей, мирно спавших в своих постелях, ради гнусных политических целей.

Утверждение было головокружительным. Однако все выглядело вполне логично. Летом поступила информация о том, что Кремль планирует ложные террористические атаки, в которых обвинят чеченских повстанцев. В сентябре действительно начались теракты, в которых обвинили чеченских повстанцев. Затем "террористы" были пойманы с поличным при закладке взрывчатки в Рязани и оказались не чеченцами, а сотрудниками ФСБ России. На первый взгляд, все свидетельствовало о чудовищном, хладнокровном заговоре с целью обеспечить преемственность Ельцина, принеся в жертву сотни невинных жизней.

Или нет?

Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, необходимо разобрать произошедшее по частям.

Всем, кто внимательно следил за президентством Ельцина, слухи, прокатившиеся по Москве летом 1999 г., были до странности знакомы. Тремя годами ранее, когда ему предстояли очередные выборы, которые он, как ожидалось, проиграет, в Кремле также обсуждался вопрос о введении чрезвычайного положения, чтобы отложить голосование. Тогда же пошли разговоры о ложных терактах, которые можно было бы свалить на чеченцев. Тогда же, после взрывов в метро и троллейбусах, сразу же появились - и, как выяснилось, безосновательно - предположения, что виноваты власти, а не чеченцы. Cui bono?" - спрашивал еженедельник "Собеседник". Чеченские боевики годами находились в Москве, - отмечает издание. Зачем же им ждать, чтобы устроить взрывы "именно тогда, когда они нужны"? Авторы таких терактов, по мнению издания, должны были быть найдены в том же ведомстве, которое должно было их расследовать - то есть в ФСБ.

Когда в 1999 году возникла аналогичная ситуация, вновь появились те же аргументы.

Среди журналистов, писавших о слухах тем летом, Ян Бломгрен наиболее близко подошел к описанию того, что произошло впоследствии. Кьеза, какими бы ни были его достоинства как наблюдателя за российскими событиями, был известным теоретиком заговора. Московская правда", которая сообщила об утверждениях Зверева, контролировалась администрацией Москвы и, как и ее родственная газета "Московский комсомолец", была настроена на поддержку избирательной кампании мэра Юрия Лужкова и его союзника Примакова, а также на очернение любыми честными и нечестными способами образа Ельцина и его нового премьер-министра.

У Бломгрена не было своей корысти, что делало его репортажи более достоверными. Так же, очевидно, считали и в ФСБ. В ноябре, после того как он опубликовал статью , в которой еще больше усомнился в роли чеченцев в терактах, на московской дискотеке ему подмешали наркотик в напиток, куда он пришел вечером с коллегой. После возвращения в квартиру он потерял сознание и очнулся в больнице через 48 часов. Когда ему разрешили вернуться домой, он обнаружил, что его компьютер взломан, пропала видеокассета, но деньги и ценные вещи не тронуты. Кто бы ни был виновен, он, по-видимому, пытался выяснить свои источники - понятный предмет интереса спецслужб, хотя в других странах они могли бы использовать другие методы.

Но как бы ни наводила на размышления последовательность событий - слухи о взрывах, а через два месяца сами взрывы - доказательств их связи не было. В 1996 году слухи и последующие взрывы оказались в итоге не связанными между собой.

'После' не обязательно означает 'потому что'.

Все пять терактов 1999 г. - от взрыва в московском торговом центре 31 августа до взрыва в Волгодонске 16 сентября - рассматриваются на Западе и в России как единая серия. Первый теракт мог быть пробным, чтобы посмотреть, как отреагируют власти, а мог быть и не связан с ними - это дело рук преступников, а не террористов, расшатывающих интересы местного бизнеса. Но если остальные четыре теракта были связаны между собой, как считает большинство аналитиков, то возникает очевидный вопрос. Жертвами Буйнакска стали семьи военных. Одно дело - обвинять ФСБ или ее подразделения в том, что они жертвуют жизнями гражданских лиц ради политических целей. Таких прецедентов в России было предостаточно, причем не только при советском диктаторе Иосифе Сталине, но и при царской власти. Но стали бы офицеры ФСБ хладнокровно убивать десятки сослуживцев и их иждивенцев, чтобы манипулировать политической преемственностью?

В сталинские времена - возможно. Но не в 1990-е годы.

Взрыв в Буйнакске имел все признаки того, что это дело рук исламских фундаменталистов из Чечни или, что более вероятно, из Дагестана. В момент взрыва подразделения российской армии готовились к захвату скопления дагестанских сел, провозгласивших законы шариата. Радикалы предупредили, что любая попытка сделать это будет встречена бомбовыми ударами "по всей России". Буйнакск находился неподалеку, и жилые помещения пограничников и военный госпиталь были легкой добычей.

Если взрыв в Буйнакске - дело рук чеченцев или дагестанцев, то правдоподобно ли, что всего через четыре дня ФСБ смогла бы устроить серию взрывов в Москве, на подготовку которых потребовались бы недели, а то и месяцы?

Более пяти тонн взрывчатки, незаконно ввезенной в Москву под видом мешков с сахаром, были обнаружены в подвалах других жилых домов и обезврежены спецслужбами до того, как они успели взорваться. Если бы спецслужбы осуществляли теракты, разве они должны были бы работать над их предотвращением? Можно возразить, что это было сокрытие, чтобы успокоить встревоженное население, что власти пытаются их защитить. Но чем сложнее планирование, тем больше людей должно было быть в курсе событий и тем выше риск утечки информации. Прошло 20 лет, а утечки так и не произошло.

Сотрудники западных спецслужб, работавшие в Москве в конце 1990-х годов, категоричны: если бы ФСБ или даже отдельные ее элементы участвовали во взрывах, невозможно было бы так долго сохранять секретность. Марк Келтон был начальником отделения ЦРУ в Москве во время взрывов. Русские и Запад поняли одну вещь, - сказал он, - что ни одна разведывательная операция не может оставаться секретной вечно. Это одна из причин, по которой я не думаю, что они это сделали... Когда люди говорят о больших заговорах, я на это не верю. Слишком много движущихся частей, слишком много вещей, которые могут пойти не так". Ричард Дирлав, возглавлявший МИ-6 в 1999 году, и его преемник Джон Скарлетт согласны с этим. По словам Скарлетта, «люди должны были начать говорить. А они этого не сделали».

Келтон непреклонен: "Я никогда не видел никакой информации о том, что это было не так, как это изображалось, а именно, что ответственность за это несли чеченцы". Дирлоув вспоминает, что в то время британские службы имели "большое проникновение" в России. По его словам, если бы существовали серьезные доказательства участия ФСБ, МИ-6 непременно узнала бы об этом.

Заявление спикера Госдумы Геннадия Селезнева 13 сентября о том, что в Волгодонске было взорвано здание за три дня до того, как это произошло на самом деле, - утверждение, до сих пор регулярно приводимое российскими журналистами и оппозиционными политиками в качестве доказательства интриг ФСБ - оказалось, имеет простое объяснение. Вечером 12 сентября в Волгодонске действительно сработало взрывное устройство, в результате чего один человек погиб и двое получили ранения. Первое сообщение об этом появилось в 10.38 утра следующего дня. В то время считалось, что взрыв был очередным из той же серии. "Буйнакск, дважды Москва, теперь Волгодонск...", - гласил заголовок одной из газет. Именно на этом основании Селезнев сделал свое заявление. Когда 16 сентября произошел второй, гораздо более мощный взрыв, Селезнева ненадолго спросили по поводу этого заявления, но оно быстро забылось. Оно стало актуальным только через два с половиной года, в марте 2002 года, когда его политические противники развернули кампанию по его смещению.

Инцидент в Рязани вряд ли будет до конца прояснен, пока официальные документы находятся под грифом "секретно". Тем не менее, в них, как на виду у всех, обнаруживаются откровенные аномалии, наиболее яркой из которых является абсолютная некомпетентность оперативников ФСБ, которым было поручено ее осуществить.

Неуклюжая маскировка номерных знаков автомобиля грубо приклеенными бумажками, молодая женщина, нервно дежурившая у входа в намеченное здание, телефонный звонок по открытой линии в ФСБ в Москве и, наконец, арест в течение нескольких часов двух из трех членов группы - все это могло бы сойти за кадры фильма о "Трех тупицах". Если это было лучшее, что могла сделать ФСБ в сонном провинциальном городе, то можно ли считать правдоподобным, что она могла незамеченной осуществить мощные взрывы в Москве, где охрана гораздо строже?

Глеб Павловский, работавший в то время в Кремле в качестве стратега по выборам, но впоследствии порвавший с Путиным, отвергает как нелепость идею о том, что ФСБ могла быть ответственна за это. «ФСБ того времени - это не та ФСБ, которая существует сегодня, - утверждает он. Она была очень слабой, малочисленной, большинство ее специалистов уже давно уехали... Там просто не было никого, кто мог бы это осуществить. Я думаю, что это было бы невозможно». Александр Гольц, ведущий военный аналитик, согласен с ним. По его словам, в 1999 году ФСБ находилась "в состоянии полной деградации", вызванной сокращением бюджета и неоднократными реорганизациями. Даже если бы она захотела, у нее не было возможности организовать тайную бомбардировочную кампанию.

В таком случае, с какой целью проводились учения в Рязани? Объяснение Патрушева о том, что это была тренировка, проверка бдительности населения, было воспринято с недоверием. Однако, возможно, в нем была доля правды. Если бы взрывы не были организованы Кремлем, на ФСБ было бы оказано сильное давление с целью найти виновных и положить конец терактам. Патрушев и его заместители отчаянно пытались бы показать, что они что-то делают, что угодно, чтобы выследить виновных.

Для людей, чье мировоззрение формировалось в КГБ в 1970-е годы, имитация теракта с использованием мешков с надписью "сахар", идентичных тем, что были наполнены гексогеном, вызвавшим взрывы в Москве, была бы очевидной отправной точкой. В учебниках по контрразведке, по которым проходили базовую подготовку Патрушев и другие сотрудники его поколения, рекомендовалось проводить "оперативные эксперименты", позволяющие "скрытно изучать ... интересующую ситуацию или явление в специально созданных условиях". [К ним относятся] эксперименты по воспроизведению конкретной ситуации [и эксперименты], проводимые для проверки эффективности контрразведывательных мероприятий".

Именно это, почти слово в слово, как утверждают в ФСБ, пытались сделать в Рязани. Глупость, "невероятная глупость", по словам одного из бывших высокопоставленных сотрудников КГБ, заключалась в том, что учения проводились не в государственной структуре, а в здании, где жили обычные люди. «Мы проводили такие учения, - сказал он. Я сам принимал в них участие... Цель - отработать системы защиты... Но они всегда проводились против административных объектов, а не жилых домов... У людей могли случиться сердечные приступы, они могли запаниковать и выброситься из окон. Тот, кто это придумал, должен быть уволен завтра же. Во главе спецслужб стоят люди, которые являются имбецилами. Я говорю это как профессионал, и не я один так думаю».

Сколько гексогена, если он вообще был, содержалось в мешках в Рязани, неясно. Если бы для правдоподобия с военной базы привезли пустые мешки и заполнили их инертным веществом, то следов взрывчатого вещества могло бы хватить для регистрации на газовом детекторе. Детонатор использовался настоящий, а не муляж. Но когда образец вещества был испытан, он не взорвался.

Большинство других аргументов, приводимых для доказательства того, что за взрывами стояла ФСБ, столь же сомнительны.

Говорили, что если бы чеченцы были виновны, то они бы сообщили об этом в эфир. Однако отличительной чертой чеченского терроризма было то, что они практически никогда этого не делали. В ноябре 1996 года 68 человек погибли в результате аналогичного взрыва в жилом доме в Каспийске, расположенном на побережье Каспийского моря недалеко от дагестанской столицы Махачкалы, где, как и в Буйнакске, проживали пограничники и их семьи. Никто не взял на себя ответственность. Другие утверждали, что чеченские боевики могли напасть на армейские казармы, а не на гражданские объекты. Но за полгода до событий на сайте в Москве чеченские террористы напали на рынок во Владикавказе, в соседней республике Северная Осетия, убив 52 человека и ранив 168, почти все они были мирными жителями. Армейские казармы были слишком хорошо защищены.

Если бы ФСБ действительно стояла за взрывами квартир, то логично было бы выпустить фальшивое заявление от имени чеченцев, чтобы прочнее закрепить вину за ними в общественном сознании. Однако этого сделано не было.

После первого взрыва в Москве Шамиль Басаев заявил, что это "не наша работа, а работа дагестанцев". Возможно, это и так, но это был нюанс. У двух групп было общее дело. Через шесть недель после терактов Путин сообщил президенту Клинтону во время встречи в Осло, что российская разведка перехватила сообщение соратника Басаева, джихадиста из Саудовской Аравии по имени Хаттаб, своему соратнику на Ближнем Востоке, в котором он говорил: «В сентябре мы ударили по самой сердцевине России. Последний раз такие взрывы в Москве были во время Второй мировой войны». Басаев предупредил об этом. За несколько лет до этого он объявил, что чеченцы готовят джихад, который "охватит весь мир синим пламенем" и в котором простые россияне будут такой же законной целью, как и их правительство. После этого он насмехался над Путиным, заявляя, что хотя его силы "не имеют отношения к взрывам, мы можем в соответствующей форме взять на себя ответственность за них".

То, что представлялось чугунным делом, построенным на, казалось бы, неопровержимых доказательствах, свидетельствующих о том, что Кремль организовал демоническую схему убийства собственных граждан с целью приведения к власти выбранного кандидата, при ближайшем рассмотрении оказывается несостоятельным.

Нельзя однозначно утверждать, что к этому не причастен никто из сотрудников ФСБ. Хотя это и маловероятно, но не исключено, что специалисты-взрывотехники ФСБ оказывали профессиональную помощь наемникам, точно так же как армейские офицеры наверняка были соучастниками кражи гексогена с военных складов, а милиционерам платили за то, чтобы они закрывали глаза на проходящие через КПП грузовики с "сахаром". Так работала Россия в 1990-е годы.

Но фактические доказательства причастности российского государства отсутствуют.

Эта история получила свое развитие по совершенно иным причинам. Компромат и "черный пиар" - вредные материалы, используемые для создания негативной рекламы , - являются неотъемлемой частью российских избирательных кампаний. Взрывы в Москве были использованы оппонентами Путина как боеприпасы для предвыборной грязи. Вначале пресса, контролируемая московской городской администрацией, пыталась уличить Ельцина и Путина. Весной следующего года, когда Путин выдвинул свою кандидатуру на пост Президента, обвинения возобновились. Затем их подхватил Борис Березовский, бизнес-магнат, ставший после распада СССР чрезвычайно богатым, но впоследствии порвавший с Путиным и живущий в эмиграции в Лондоне. Березовский финансировал телевизионный документальный фильм "Убийство России" и две книги о взрывах - "Взрыв России" и "Лубянская преступная группировка", соавтором которой выступил Александр Литвиненко, бывший сотрудник ФСБ, чье убийство в Лондоне с помощью радиоактивного полония впоследствии стало достоянием мировой прессы.

Утверждение о том, что Кремль и, следовательно, сам Путин организовали взрывы в квартирах, нашло отклик у широкой аудитории. Мало кто в России поверил неуклюжим опровержениям правительства, а его последующие попытки полностью замять эту историю, заставив замолчать свидетелей, заблокировав официальное расследование и приказав опечатать документы, лишь усугубили ситуацию.

Двадцать лет спустя многие российские политики, редакторы газет и политические комментаторы, равно как и их коллеги на Западе, по-прежнему твердо убеждены, что теракты были совершены ФСБ или при ее попустительстве. Другие сомневаются, но не исключают этого. Однако почти наверняка это ложь. Не потому, что кремлевские стратеги обязательно отвергли бы такие методы, а потому, что риски были слишком велики. Как сказал Александр Гольц: «В окружении Ельцина были люди крайне циничные. Но они не были идиотами. Они понимали, что если что-то подобное всплывет, то это будет конец всему».

Эпопея со взрывами квартир иллюстрирует две основные трудности, с которыми сталкиваются те, кто пытается проникнуть в тайны путинской России.

Первый был описан историком Ричардом Хофстедтером в разгар холодной войны, когда он писал в журнале Harper's Magazine об американской тенденции рассматривать каждого врага как «совершенную модель злобы, своего рода аморального сверхчеловека - зловещего, вездесущего, могущественного, жестокого... [который] наживается на порожденных им страданиях».

Рональд Рейган охарактеризовал Советский Союз как "империю зла", а Джордж Буш-младший обличил "ось зла", имея в виду Иран, Ирак и Северную Корею. Так же как и характеристика Путина сенатором Джоном Маккейном как "бандита, убийцы и киллера". Для большинства американцев Владимир Путин является воплощением зла - "военным преступником, диктатором-убийцей... мясником", как выразился президент Байден - и это все, что можно сказать. Если кто-то сомневается в этом, достаточно посмотреть на войну, которую Путин развязал против Украины, чтобы свергнуть правительство, чье преступление, по его мнению, заключалось в стремлении к сближению с Западом. Утверждать обратное - значит быть апологетом или, в лучшем случае, тем, кого в Германии презрительно называют Putinversteher, "понимающим Путина".

Для России отношения с Америкой гораздо важнее, чем любые другие. На протяжении большей части времени, начиная с 1950-х годов, Америка относилась к России так же, хотя сейчас, в свете возвышения Китая, это начинает меняться. Эти две страны являются антиномерами, половинками уникальной диады, которую ни одна из них не образует ни с какой другой страной. Обе страны считают себя исключительными, что является залогом взаимного непонимания, а то и вражды, независимо от того, кто занимает Кремль или Белый дом.

Европа следует примеру Америки, хотя и в менее поляризованной форме. Географически Европа ближе и лучше осознает необходимость поиска путей сосуществования со своим гигантским соседом. Но даже в Европе Путина воспринимают как президента коррумпированного, клептократического, авторитарного государства, где власть имущие могут по своему усмотрению убивать или сажать в тюрьму оппонентов, основные свободы ограничены, СМИ выполняют волю Кремля, а небольшая группа миллиардеров живет за счет жирных доходов, в то время как остальное население борется за выживание.

Многое из этого верно. Но это не вся история. Это также не объясняет, почему путинский режим является таким, какой он есть. Национальные лидеры неизменно отражают общество, из которого они вышли, независимо от того, насколько неприятной может быть эта мысль для граждан соответствующих стран. Путин в России - не большее отклонение, чем Дональд Трамп в Америке, Борис Джонсон в Великобритании или Эммануэль Макрон во Франции. Он олицетворяет надежды и страхи, чаяния и страдания, самомнение и недовольство значительной части населения России, которая регулярно его поддерживает.

Чтобы понять, почему Путин ведет себя так, как он ведет, почему под его руководством Россия стала такой, какая она есть, и что может ждать ее в будущем, как при нем, так и при его преемниках, необходимо отбросить стереотипы и трезво, без предубеждений, рассмотреть каждое доказательство.

Здесь кроется вторая трудность. Обычно задача биографа состоит в том, чтобы объяснить, "почему" и "как" сложилась жизнь его подопечного: основные факты редко вызывают споры. В случае с Путиным это часто не так. Как и в случае со взрывами квартир, широко распространенные предположения при ближайшем рассмотрении оказываются пристрастными, ошибочными или откровенно неверными. Это часть давней российской традиции. Знаменитое определение кремлеведения, данное Уинстоном Черчиллем, как "драка бульдогов под ковром - посторонний слышит только рычание, а когда видит, как из-под него вылетают кости, становится ясно, кто победил", - справедливо для российского управления с XVI века или даже раньше. Кремль не так легко выдает свои секреты. Общая картина может быть ясна, но дьявол кроется в деталях, а детали имеют значение. Если изменится достаточно деталей, то изменится и общая картина.

Читатели, ожидающие увидеть в этой книге дистилляцию мерзостей российского режима, будут разочарованы, как и те, кто считает, что все, что пишут критики Путина, по определению должно быть неверным. Цель этой книги не в том, чтобы демонизировать Путина - он сам более чем способен сделать это - или оправдать его преступления, а в том, чтобы исследовать его личность, понять, что им движет и как он стал тем лидером, которым он является. У нее нет иной цели, кроме как как как можно более полно и точно установить факты его жизни и карьеры, его правду и ложь, его успехи и неудачи, а также контекст, в котором он действует, и изложить их с достаточной ясностью, чтобы читатель мог сам вынести обоснованное суждение. Это достаточно сложная задача.

Глава 1.

Басков переулок

Владимир Владимирович Путин родился во вторник, 7 октября 1952 г., в родильном доме № 6, известном в народе как Снегиревская больница, в пяти минутах ходьбы от дома его родителей в Басковом переулке, который, несмотря на свое название, представлял собой прямую широкую улицу, состоящую из когда-то элегантных жилых домов XIX века, а теперь обветшалых и полуразрушенных, к северу от главной магистрали Ленинграда - Невского проспекта, ведущего к Зимнему дворцу.

Больница, основанная в 1771 году Екатериной II, была старейшей в России, самой большой и, по общему мнению, самой лучшей в Ленинграде. Это еще не говорило о многом. В российских роддомах тех времен будущих матерей теснили в грязных палатах, кишащих тараканами, с кровью и фекалиями на полу и испачканным постельным бельем, где их бросали на произвол судьбы медсестры, которые если и не были садистами, то зачастую были черствыми. Когда ты трахаешься с мужем, это не больно, а вот когда рожаешь, ты уже плачешь", - вспоминала одна женщина слова акушерки. Даже в "Снегирях" чистота была элементарной, а обезболивающие средства были неизвестны. Младенцев отделяли от матерей на 36 часов после рождения. С самого начала это было выживание сильнейших. Каждый пятидесятый новорожденный умирал до выписки из роддома. Мужей не пускали, и отцу Путина приходилось стоять на улице вместе с другими мужчинами, надеясь увидеть жену у одного из окон и узнать от нее или от другой женщины, хорошо ли прошли роды и есть ли у него сын или дочь.

Другие традиции оказались не менее живучими. В городах младенцев уже не пеленали, как в сельской местности, а "туго заворачивали", чтобы они не могли двигаться, что означало то же самое. Считалось, что в противном случае их руки или ноги "получатся кривыми". Сорок лет спустя французские медики, посетившие город, с ужасом обнаружили, что эта "средневековая практика" продолжается и "никто не сомневается в ее правильности".

Первые недели своей жизни Володя, как называли его родители, провел в плетеной корзине, подвешенной к потолку, как это было принято в деревне. И отец, и мать выросли под Тверью, на Волге, в 110 верстах к северо-западу от Москвы по главной трассе на Ленинград. Они жили в соседних деревнях, которые когда-то входили в состав владений тайного советника царя Александра I, где прадед Путина, Иван Петрович, был крепостным. Сын Ивана Петровича, Спиридон - дед Путина - в 1890-х годах переехал в Санкт-Петербург, тогдашнюю столицу России, чтобы получить профессию повара, и в итоге возглавил кухню гостиницы "Астория" - самого нового и роскошного заведения города, построенного к трехсотлетию династии Романовых в 1913 году. Семья была обеспечена и жила в квартире на Гороховой улице. Именно там двумя годами ранее родился отец Путина Владимир. Среди постоянных клиентов Спиридона был Григорий Распутин, сибирский мистик, чье влияние на царя Николая II и его супругу царицу Александру помогло привести их к гибели. По семейному преданию, когда Спиридон готовил для него еду, монах давал ему на чай десятирублевую золотую монету. Но после революции гостиница закрылась, а номера заняли партийные работники. Закрылись и банки, и Спиридон, человек экономный, потерял свои немалые сбережения. Когда белые войска, поддерживаемые европейскими державами, пытались задушить зарождающийся революционный режим, началась гражданская война. Вождь большевиков Ленин развязал свирепый террор против контрреволюционеров, который проводился недавно созданной ЧК, прародительницей КГБ, и унес не менее ста тысяч жизней. Наступил голод, унесший жизни еще пяти миллионов человек. В Ленинграде две трети населения - недавние переселенцы из сельской местности - бежали обратно в деревни, откуда были родом. Город превратился в пустырь, на улицах росла трава.

Спиридон тоже уехал, забрав семью к себе на родину в Поминово - крошечный поселок с кривыми деревянными домиками прямо с картины Шагала, вытянувшимися по обе стороны узкой грунтовой дороги, в трех часах ходьбы от Твери. Именно там его второй сын, отец Путина, Владимир, познакомился со своей будущей женой Марией Ивановной Шеломовой из деревни , расположенной на другом берегу реки. Они поженились в 1928 году, когда им обоим было по семнадцать лет, и через четыре года переехали в Петергоф - небольшой гарнизонный городок, выросший вокруг приморского дворца Петра I на берегу Финского залива, в 20 верстах к западу от Ленинграда, где жил старший брат Марии, Петр, женившийся на младшей сестре Владимира. Сначала супруги жили в одной комнате. Но в 1934 году, после того как Владимир прошел военную службу в качестве подводника на Балтийском флоте, они с Марией наконец-то получили отдельную комнату. Родились двое детей: Альберт, умерший от коклюша в младенчестве, и Виктор, заболевший дифтерией в возрасте около двух лет во время блокады Ленинграда в марте 1942 года.

Смерть Виктора породила множество вопросов, на которые нет ответов.

Когда в конце августа 1941 г. немцы наступали на Петергоф, Мария с маленьким сыном осталась одна: муж был в Красной Армии, никто не знал, где он и жив ли вообще. Другой ее брат, Иван, офицер связи ВМФ при обкоме КПСС, привез ее в Ленинград и устроил к родственникам. Но город уже охватил голод, а у нее, беженки с окраины, не было ни продовольственной книжки, ни возможности добыть еду для себя и маленького сына. Сначала Иван делился с ними своими пайками, но после того, как его перевели за город, их положение стало отчаянным.

О том, что произошло дальше, существуют противоречивые сведения. Путин вспоминал, что, по словам его родителей, власти забрали брата вопреки желанию матери и поместили его в детский дом на том основании, что там у него будет больше шансов пережить зиму, чем если бы он остался с ней. По другой версии, которая, возможно, исходила от самой матери Путина, однажды, когда она была слишком слаба, чтобы двигаться, "к ее двери подошли две молодые женщины. Она попросила их: "Возьмите моего сына. Спасите его". И они забрали мальчика. Через несколько дней она узнала, что он умер.

Ни одна из версий не вызывает доверия.

В городские детские дома не принимали детей младше трех лет, а Виктору не было и двух. Около 30 тыс. сирот, спасенных с улиц или из пустых, замерзающих квартир зимой 1941-2 годов, когда город был блокирован немцами и голод достиг своего апогея, были из семей, где взрослые умерли, и заботиться о них было некому. По крайней мере, еще столько же людей были оставлены на произвол судьбы из-за нехватки мест. Кроме того, условия в приютах часто были ужасающими. Персонал воровал еду, общежития не отапливались, в некоторых учреждениях каждый шестой ребенок умирал в первые недели после поступления. Даже в Москве, которая была гораздо лучше обеспечена, чем Ленинград, детские дома имели ужасную репутацию. Одна мать, которую знакомая предупредила, что ей не мешало бы забрать свою дочь домой, придя за ней, обнаружила, что животы детей раздуты от голода, и все они покрыты вшами.

Еще менее правдоподобна история двух загадочных молодых женщин. В то время, когда весь город, за исключением партийной элиты, которая была сыта всю войну, сходил с ума от голода и все знали о случаях каннибализма, ни один родитель, как бы он ни был отчаян, не отдал бы своего ребенка чужим людям.

Возникает закономерный вопрос, не скрывается ли за смертью Виктора семейная трагедия, которую никто не хочет обсуждать. Сам Путин лишь спустя долгое время узнал, что его брат был похоронен в братской могиле на Пискаревском кладбище вместе с другими 470 тысячами погибших во время блокады.

Смерть Виктора, а возможно, и угрызения совести матери, могут объяснить, почему она навязчиво опекала Володю в детстве, настаивала на том, чтобы он оставался дома, работала в ночные смены, сначала дворником, а потом в пекарне, чтобы быть с ним днем. Отец Путина к тому времени был мастером Егоровского вагоностроительного завода, секретарем цехового парткома, а с весны 1954 года - членом заводского парткома, то есть занимал довольно влиятельную должность. Места в яслях и детских садах были дефицитными и желанными, но, учитывая его партийное положение, при желании он мог бы их получить. Очевидно, Мария Ивановна этого не хотела. Володя был ребенком ее преклонных лет - когда он родился, ей не хватило нескольких дней до 41-го дня рождения - и она не собиралась рисковать. Российские детские сады в начале 1950-х годов не всегда были яркими примерами пролетарской заботы, какими их представляла советская пропаганда. В 1951 году, за год до рождения Володи, в дошкольных учреждениях города произошла массовая вспышка дифтерии - болезни, унесшей жизнь Виктора, а четыре года спустя - эпидемия дизентерии. Поэтому Володя остался дома, не считая летних каникул в семье матери под Поминово и визитов к деду Спиридону, который в то время работал поваром в партийном санатории под Красногорском, к северо-западу от Москвы.

В результате раннее детство В.В.Путина было одновременно и замкнутым, и необычайно свободным. Заботливым - потому что в пределах возможного для семьи рабочего класса в послевоенном Ленинграде родители делали для него все возможное; свободным - потому что он был избавлен от дисциплины советского дошкольного воспитания, где игра сочеталась с коллективной ответственностью, а воспитатели прививали простые моральные принципы, которые были бы неуместны в школе для викторианских барышень. Даже трехлетние дети должны были помогать убирать после уроков, убирать со столов, а зимой - чистить снег.

Дома ничего этого не было. Мама учила его читать и писать, учить цифры, а когда он заканчивал, то мог пойти играть во внутренний двор, среди куч мусора, где дети находили осколки разбитой посуды, крышки от пивных бутылок и другие интересные предметы, штабеля зимних дров, которые их воображение превращало в волшебные королевства. В центре стояли четыре высоких дерева, стволы которых были защищены от вандалов металлическими ограждениями. Для родителей это было безопасное пространство для детей.

Это было верно лишь до определенного момента, поскольку старшие мальчишки объединялись в банды и дрались за территорию, вызывая восхищение Вовы, как его стали называть друзья, и других ребят помладше, которые старались им подражать. Но пока он оставался в пределах квартала - а, по его собственному признанию, он нарушил его только один раз, в возрасте пяти-шести лет, когда, привлеченный звуками первомайского парада на соседней улице Восстания, выскочил посмотреть, удивляясь и немного пугаясь собственной смелости, - ему разрешалось делать все, что он хотел.

Таким было раннее детство Путина по его собственному рассказу и по воспоминаниям современников.

Существует и другая, совершенно иная версия, о которой стоит упомянуть только из-за ее сходства с так называемой кампанией по дискредитации президента Обамы в середине 2000-х годов, в ходе которой американские правые конспирологи утверждали, что свидетельство о рождении Обамы на Гавайях является подделкой и что на самом деле он родился в Кении (или, по другой версии, был гражданином Индонезии) и, следовательно, не имеет права быть президентом. Уже в 2010 году, через два года после избрания Обамы, 25% американцев заявили, что у них "есть сомнения" относительно места его рождения. Даже после того, как президент разрешил опубликовать полное свидетельство о рождении в развернутом виде, год спустя 23% республиканцев, включая, в частности, Дональда Трампа и таких известных людей, как Джо Арпайо, Ньют Гингрич, Сара Пейлин и Мишель Бахман, придерживались этой выдумки или делали вид, что придерживаются ее.

В случае с Путиным теория заговора была сплетена более искусно. Утверждалось, что Мария и Владимир Спиридоновичи были его приемными родителями, а на самом деле он родился в небольшом уральском городке Очёр, недалеко от Перми, в семье молодой матери-одиночки Веры Николаевны Путиной. Позднее, как утверждалось, она вышла замуж за офицера грузинской армии, который был возмущен присутствием мальчика и уговорил ее усыновить его у дальних родственников в Ленинграде.

Как и во всех хороших ревизионистских сказках, в этой были зерна правды. Женщина по имени Вера Николаевна Путин действительно вышла замуж за офицера грузинской армии и родила ребенка Володю, который действительно был отдан на усыновление. Как и в случае с Обамой, утверждалось, что свидетельство о рождении мальчика было подделано, чтобы скрыть тот факт, что Путины в Ленинграде не были его настоящими родителями. Как и в случае с Обамой, утверждавшие, что когда Обама "рос, его никто не знал", Володя, мол, внезапно появился в Басковом переулке, когда ему было уже восемь лет, и никто из соседей Путиных не помнил, чтобы видел его до этого. Как и в случае с Обамой, обвинения всплыли именно тогда, когда они могли быть наиболее полезны его политическим противникам.

То, что это была мистификация, должно было быть очевидно с самого начала.

Она была придумана чеченской интеллигенцией, а затем подхвачена Юрием Фельштинским, русско-американским писателем, нанятым Борисом Березовским. К тому времени, когда Фельштинский подключился к делу, однофамилец Путина из Грузии был найден работающим в горном институте в городе Очёр, где жила пара, которая на самом деле его усыновила. Но россияне, как и американцы, могут быть легковерными, когда речь идет о теориях заговора. В обеих странах - в Америке, основанной на идее прав личности, ограниченной федеральной власти и традициях самодостаточности пограничников, и в России, ставшей циничной в результате многовекового обмана со стороны чиновников, - значительная часть населения считает правительство врожденным злом, которое можно терпеть, если нужно, но которому нельзя доверять. Это те люди, которые убеждены, что башни-близнецы взорвало ЦРУ, а московские жилые дома - ФСБ. Даже сейчас есть российские оппозиционеры и восточноевропейские политики, которые вслух задаются вопросом , может ли быть правдой история с усыновлением, и время от времени эта версия реанимируется в западных газетах.

Учебный год в России начинается 1 сентября, если только он не приходится на выходные дни. В 1960 году он выпал на четверг. Школа № 193 находилась всего в двух шагах от дома, где жили Путины. Она была основана прогрессивной аристократкой княгиней Оболенской для обучения дворянских дочерей - так называлась женская гимназия, в которой учились Надежда Крупская, впоследствии вышедшая замуж за Ленина, а также дочери Петра Столыпина, царского премьер-министра-реформатора, убитого в 1911 году. На рубеже ХХ века школа переехала с прежнего места, расположенного в нескольких кварталах к югу, в специально построенное пятиэтажное здание по адресу: Басков переулок, дом 8. Кирпичный фасад со вставками в виде дубовых листьев и герба Оболенского, классы с высокими потолками и внушительная центральная лестница с коваными балясинами пережили, хотя и в хронически запущенном состоянии, и большевистскую революцию, и Вторую мировую войну, когда здесь размещался штаб советских ВВС.

День первого звонка" - так назывался этот обряд, мало изменившийся с царских времен. Вновь прибывшие, безупречно одетые в свежевыглаженную школьную форму - серый пиджак, застегнутый до воротника, короткие брюки, рубашка, галстук и кепка с козырьком для мальчиков; белая блузка и серая юбка для девочек - собирались вместе с родителями у главного входа, где завуч произносил приветственную речь. Обычно одного из детей просят позвонить в колокольчик, но в путинской школе эта традиция уже не соблюдалась. Вместо этого детей проводили внутрь, каждый из них нес букет или горшок цветов для своей учительницы, почти всегда для младших школьников - женщины.

Занятия в младших классах напоминали занятия в старомодной начальной школе на Западе 1920-30-х годов. Ребятам читали сказки типа "Три медведя" (в версии Л.Н. Толстого, где героями являются медведи, а не Златовласка), назидательные рассказы о помощи школьников старикам и заботе о товарищах, иллюстрированные черно-белыми зарисовками лучезарных мальчиков и девочек.

Были и различия. Букварь для чтения в первом классе открывался рассказом о Ленине - образце для подражания советских детей, изображенном в виде благодушной патриархальной фигуры, который всю жизнь произносил вдохновляющие речи, гладил по головке маленьких детей, мудро руководил партией и задумчиво смотрел в светлое коммунистическое будущее. Еще одна глава была посвящена Красной Армии, "разгромившей немецких фашистов, которые хотели завоевать весь мир". Первоклассники учились петь: "Мы за мир! Встанем как один! Мы не допустим, чтобы вновь разгорелась война".

Если для восьмилетних детей это звучит тяжеловато (хотя, возможно, не более, чем "Вперед, христианские солдаты" и родственные англиканские гимны), то были и более легкие занятия: рассказы о природе, шутки, стихи. Но темой всех уроков была патриотизм, любовь к Родине, советская мораль, которая, как считается, значительно превосходит буржуазную мораль Запада, и коллективные ценности.

Все это не очень нравилось Володе Путину. Он довел до отчаяния свою классную руководительницу, 26-летнюю Тамару Чизову, только что получившую квалификацию. Это был первый класс, который она вела самостоятельно, и задание оказалось не из легких. Дзержинский район, где располагалась школа, был бедным и запущенным. Современник Путина, Александр Беляев, выросший там и ставший впоследствии видным политическим деятелем города, вспоминал о нем как о "криминальном районе", где все подростки были шпаной, мелкими бандитами и уличными хулиганами. Лучшее, на что они могли рассчитывать, - это получить техническую специальность и всю жизнь проработать на заводе. В самой школе обучение было только 8-летним, а не 10-11-летним, что превращало ее в свалку для тех, чьи семьи не могли надеяться на что-то лучшее. Историк Лев Лурье, преподававший в другой восьмилетней школе в Джерзинском районе, объясняет:

Окончившие 11-летние школы, как правило, поступали в вузы, если сдавали экзамены... А в Дзержинском районе было много хороших 11-летних школ. По сути, лучшая школа страны, школа № 239... находится в нескольких кварталах от дома, где жил Путин... Те родители, которым было не все равно, всегда находили возможность устроить своих детей в хорошую школу... Как школьный учитель могу сказать, что родителей можно разделить на две группы: тех, кому не все равно, и тех, кому не все равно. [В школе № 193, где учился Путин, учились дети из семей, которым было все равно... У меня было 40 детей [в классе]. Только один был из традиционной семьи - только одна девочка, у которой мама и папа были вместе. Все остальные были из семей, где родители были в разводе или у них не было отца. В школе Путина было так же.

Даже по сравнению со своими сверстниками маленький Володя был тяжелым испытанием. Он был "хитрым и неорганизованным", ребенком, который "обязательно создаст проблемы", - жаловалась Тамара Чизова коллеге. Он не мог усидеть на месте и двух секунд, и, как только звенел звонок на перемену, бежал по лестнице, чтобы посмотреть, не происходит ли чего интересного в других классах. Учительница постарше вспоминала:

На первых занятиях [он] был очень недисциплинированным, ему не хватало концентрации, учеба его почти не интересовала. У него была привычка бросать ластик, ручку или карандаш на пол, чтобы потом встать и взять их - или просто для того, чтобы иметь повод пойти и посмотреть в окно. Ему всегда нравилось сидеть у окна, чтобы смотреть на улицу... Ему было все равно... какие отметки он получит. Это не имело для него никакого значения.

Отчасти это могло быть связано с тем, что он не посещал детский сад, где дети учились "маршировать в ногу с коллективом", вписываться в него и вести себя как все. В российских школах провинившегося ребенка наказывали эмоциональным давлением - учитель вел себя холодно и выражал разочарование, - а не физическим исправлением, которое было запрещено. Целью было воспитание послушания, чтобы ребенок вел себя хорошо не из страха перед возмездием, а чтобы завоевать расположение учителя и сверстников. Для Путина, воспитывавшегося дома, все это было очень ново и странно:

Во дворе [писал он позже] ребенок утверждает свою идентичность совершенно иначе... Расти там - все равно что жить в джунглях... Я был бунтарем и поэтому, естественно, не соблюдал школьных правил. Школа - это ... структурированное сообщество: там есть четкие нормы поведения. Но когда человек воспитывается в джунглях, а затем попадает в другой контекст, он продолжает жить по тем правилам, которые знал раньше. В школе он оказывается в своеобразной клетке. Клетка неудобна, и он начинает "отталкиваться" от "стен", которые его ограничивают. Естественно, что такой бунт, такая "любовь к свободе" вызывают соответствующую реакцию со стороны учителей. Вам уже не нравится, как ведут себя преподаватели. Поэтому вы начинаете сопротивляться. Это, конечно, порождает еще больший конфликт. И так до бесконечности.

Тем более недопустимо было такое поведение в системе, где нравственное воспитание составляло основу политического образования. Школьные правила, которые каждый ребенок должен был выучить наизусть, предписывали ему "не опаздывать на занятия; сидеть во время урока прямо, не опираясь на локти и не сутулясь; внимательно слушать... и не позволять своему вниманию рассеиваться на другие вещи; быть почтительным к директору школы и учителям и при встрече приветствовать их вежливым поклоном - мальчики должны также поднимать шапку; дорожить честью школы и защищать ее как свою собственную».

Володя с честью выдержал все это нарушение.

Он постоянно опаздывал на уроки и убегал домой на переменах, что было запрещено. Но учителя ошибались, думая, что его совсем не волнуют оценки. Он делал самый минимум, чтобы проскочить и не остаться на второй год - такая участь постигала одного-двух ребят в каждом классе, получивших за работу "2", т.е. оценку из пяти возможных. Путин получил "3" - неудовлетворительно, но достаточно хорошо, чтобы не провалиться.

Школа для младших классов работала шесть дней в неделю, но только по утрам. Днем Володя устраивал с друзьями бесчинства во дворе, пока не приходил с работы отец, тогда он поднимался в квартиру и делал вид, что делает уроки.

Владимир Спиридонович был хозяином в своем доме, и его суровый вид требовал уважения. Невысокого роста, крепкого телосложения, осторожный, задумчивый, с квадратными челюстями, коротко стриженными волосами и тревожным взглядом, он был типичным представителем крепкого русского крестьянства, которое в 1930-е годы стекалось в города из сельской местности, чтобы работать на заводах во время сталинской индустриализации. Путин никогда открыто не ослушался его, и только в очень редких случаях его наказывали ремнем: обычно было достаточно взгляда отца. Но бывали моменты, когда отец явно чувствовал, что справиться с сыном ему не под силу. "Что я должен делать? Убить его?" - жалобно спрашивал он, когда учительница в очередной раз приходила к ним домой жаловаться на то, что Володя плохо работает.

Отчасти это было связано с воспитанием. Ни один из родителей Путина не имел более нескольких лет начальной школы. После войны отец учился в вечерней школе, чтобы получить диплом техника, который он получил в возрасте 40 лет, за год до рождения Путина. Но он был не в ладах с учителями и редко посещал родительские собрания и другие школьные мероприятия. Так же поступила и мать Путина, Мария, симпатичная женщина с длинными каштановыми волосами, домоседка, любившая готовить и не выходившая по своим интересам далеко за пределы семейного круга. В результате Володя был предоставлен сам себе.

Согласно школьным правилам, постоянное плохое поведение, отмеченное в личном деле ребенка - досье, которое велось на него в течение всей школьной жизни, - должно было привести к исключению из школы, но школы неохотно шли на этот шаг, поскольку это плохо отражалось на учителях. В случае Путина, кроме того, его оценки по учебе были вполне удовлетворительными, и считалось, что у него есть потенциал для достижения лучших результатов. Только в одном отношении его плохое поведение сдерживало его. Как и все дети в первом и втором классах, он был автоматически зачислен в "Октябренок", то есть в "дети Октября", то есть дети революции. Это движение было создано женой Ленина Крупской по образцу и подобию бойскаутов Баден-Пауэлла, получивших распространение в России во время Первой мировой войны. "Октябрины" были аналогом "Волчатников" и "Брауни" и проводили большую часть времени в играх. Но была и более официальная сторона. Они носили красные значки с изображением Ленина, пели патриотические песни и обязывались быть "прилежными, любить школу и уважать старших". Видимо, юный Володя не проявил особого энтузиазма к этой части своей деятельности, поскольку, когда речь зашла о вступлении в пионеры, в которые обычно принимали детей в начале третьего класса, ему было отказано.

Это было очень необычно. Из 40-45 детей в классе одному-двум могли отказать в приеме из-за плохих отметок. Путину отказали из-за плохого поведения - и не только в третьем классе, когда все его сверстники стали пионерами, но и в четвертом, и в пятом.

Впоследствии Путин писал, что в детстве был хулиганом. Некоторые из его современников утверждали, что он преувеличивает, чтобы создать впечатление, что его детство было более тяжелым, чем на самом деле. Действительно, в Советском Союзе того времени хулиган был уголовником, и Путин не пошел по этому пути. Но он, безусловно, был рвачом. Историк Дмитрий Травин, тоже выросший в Ленинграде в 1960-е годы, вспоминал: «Не столько конфликты искали его, сколько он сам постоянно искал конфликты». Когда начиналась драка , Путин первым бросался в нее. Виктор Борисенко, который стал его лучшим другом в школе и четыре года сидел с ним за одной партой, вспоминал:

Он мог вступить в драку с кем угодно. Меня это до сих пор поражает... У него не было страха. У него не было внутреннего инстинкта самосохранения. Ему и в голову не приходило, что другой мальчик сильнее и может его побить... Если какой-то громила обижал его, он сразу набрасывался на него - царапал, кусал, вырывал клоки волос... Он не был самым сильным в нашем классе, но в драке мог победить любого, потому что впадал в ярость и дрался до конца.

Отчасти это был способ компенсировать его маленький рост. Он был худым и жилистым, ребенком с прожорливым аппетитом и избытком нервной энергии. Но он также был способен обдумывать свои действия и пытаться, пусть и не всегда успешно, проявлять самоконтроль. По словам Травина, ему были присущи "и агрессивность, и здравый смысл". На первый взгляд кажется, что это полные противоположности... Но на самом деле они дополняют друг друга. Виктор Борисенко вспоминал случай, когда учительница оттащила его за шиворот, потому что в классе, который он должен был убирать, было грязно. Он был в ярости и долго сидел молча... Но потом, когда казалось, что все уже кончено, он вдруг вспыхнул и взорвался. Так было несколько раз. Хотя он не проявлял интереса к учебе и был отвергнут пионерами, одноклассники уважали его за смелость и за то, как он бросался на защиту своих друзей.

Однако проступки Володи в конце концов настигли его. Когда ему было около 12 лет, жилищное управление многоквартирного дома обязало его явиться в "товарищеский суд", где ему было сделано торжественное предупреждение, что если он будет продолжать дебоширить, то его отправят в коррекционную школу, где перевоспитываются дети, оказывающие "отрицательное и антиобщественное влияние на других учеников". Его отец просил о снисхождении, и суд согласился отдать его под опеку родителей, чтобы посмотреть, как он будет себя вести.

Владимир Путин вырос в городе, где Вторая мировая война, или Великая Отечественная, как ее обычно называют россияне, оставила такие глубокие шрамы, которые не под силу понять даже постороннему человеку. Особенно американцам, , чья страна никогда не подвергалась вторжению враждебной державы, и даже западноевропейцам, видевшим, как превращаются в руины такие города, как Ковентри, Дрезден и Варшава, трудно осознать масштабность того, что произошло во время блокады Ленинграда. После того как в сентябре 1941 года гитлеровские войска окружили город, приказав не занимать его, а оставить население голодать, погибло три четверти миллиона ленинградцев, большинство из них - в голодную зиму 1941-2 годов, когда умер брат Путина Виктор, а паек для иждивенцев был сокращен до нескольких унций эрзац-хлеба в день. Это в четыре раза превышало число погибших в Хиросиме и Нагасаки, вместе взятых, и в 35 раз больше, чем во время Лондонского блица. В одном российском городе погибло больше людей, чем всех американцев, погибших во всех иностранных войнах, которые когда-либо вели Соединенные Штаты.

К моменту отступления немцев в январе 1944 г. большая часть Ленинграда лежала в руинах. Каждое шестое здание было разрушено бомбежкой или артиллерийским огнем, а многие другие были сильно повреждены. Олег Калугин, впоследствии генерал КГБ, вернувшийся туда весной того года с матерью после военных лет, проведенных в Сибири, вспоминал: "Город казался пустынным, улицы были завалены танковыми ловушками, на них сидели истощенные фигуры, медленно передвигавшиеся туда-сюда... Недалеко от нашей старой квартиры немецкая бомба сорвала фасад шестиэтажного дома, а на последнем этаже на виду стоял рояль. Зима 1941 года была одной из самых холодных в истории, температура воздуха достигала минус 40 градусов, и многие старые деревянные дома были снесены на дрова.

С точки зрения физического ущерба Ленинград пострадал меньше, чем такие города, как Сталинград, Смоленск или Новгород, где не осталось ни одного целого здания. Но физические шрамы войны можно устранить. К моменту рождения Путина большая часть центра города была отстроена. Психологические шрамы гораздо глубже.

Каждый человек реагировал по-своему. Некоторые навязчиво рассказывали о пережитом. Но большинство, как и родители Путина, похоронили это глубоко внутри себя. Как сказал один человек, переживший блокаду, воспоминания о том времени - это «минное поле в голове. Стоит только наступить на него, и ты взорвешься. Все летит к чертям - тишина, уют, сегодняшнее счастье». В семье Путиных о войне говорили только тогда, когда приезжали родственники, прошедшие военные годы в других местах. Слушая эти разговоры, Володя начал понимать, что пережили его родители.

В течение суток после вторжения немцев, в 4 часа утра 22 июня 1941 г., на призывных пунктах записалось сто тысяч ленинградцев. Отца Путина, как и других квалифицированных рабочих, убеждали не записываться в армию, поскольку они были нужны на заводах, переоборудованных под производство оружия. Однако в начале июля по приказу Сталина НКВД, предшественник КГБ, начал вербовать доверенных членов партии в партизанские отряды для работы в тылу врага. Отбирались они по политической благонадежности в Секретный отдел - отделение НКВД, существовавшее на каждом заводе и крупном предприятии. Среди них был и Владимир Спиридонович, которому тогда было 30 лет.

С августа по октябрь на оккупированные немцами территории проникло более 6 тыс. советских партизан из Ленинграда под командованием 4-го управления НКВД, отвечавшего за охрану границы. Отряд отца Путина, состоявший из 28 человек, в сентябре был направлен на границу с Эстонией в районе Чудского озера, южнее Кингисеппа. Они успешно перешли границу и взорвали склад оружия. Но затем их убежище обнаружила рота эстонских разведчиков, работавших на немцев, и вызвала подкрепление. Они разделились и отправились обратно к фронту, расположенному в 120 милях к северо-востоку. В какой-то момент, как рассказывают, Владимир Спиридонович, спасаясь от преследователей, спрятался под водой в болотистом пруду, дыша через полый тростник. Из всей группы вернулись только четверо, в том числе и отец Путина, и были допрошены в страшном Особом отделе НКВД, позже переименованном в СМЕРШ - "Смерть шпионам", задачей которого было не допустить проникновения немецкой разведки в ряды Красной армии.

Очевидно, он выдержал испытание, так как был переведен в передовую часть на Невский пятачок - небольшой плацдарм на левом берегу Невы, в восьми милях к югу от Ладожского озера. Длина "пятачка" составляла полторы мили, а ширина - 600 ярдов. Сталин надеялся использовать его как клин для прорыва блокады по суше и в последние месяцы 1941 г. приказал провести серию самоубийственных атак, в ходе которых были уничтожены четыре советские дивизии, потерявшие 95 % личного состава. Эти бои были одними из самых ожесточенных на Северо-Западном фронте. Один немецкий офицер записал в своем дневнике: «Не знаешь, чему больше удивляться: безумию тех, кто отдавал приказы, или мужеству тех, кто их выполнял». К моменту окончания боя погибло 50 тыс. русских и 10 тыс. немцев.

17 ноября 1941 г. отец Путина и еще один солдат получили приказ захватить "языка" - немецкого солдата, которого нужно было доставить живым для допроса. Когда они ползли к вражескому окопу, их заметили, и один из солдат бросил в них гранату. Видимо, посчитав их мертвыми, он оставил тела лежать на месте. Левая нога Владимира Спиридоновича была раздроблена осколками, но он был жив, и под покровом темноты товарищам удалось его вернуть. Это само по себе почти чудо. Если ты не мог идти, - писал позже другой солдат, - то надежды на то, что тебя поднимут носилки, практически не было. Единственный шанс был, если тебе помогал друг. Еще хуже было другое, еще более серьезное препятствие. Добраться до госпиталя можно было только через замерзшую реку, которая постоянно обстреливалась противником. И снова судьба улыбнулась ему: неожиданно появился друг. Солдат, который много лет назад был соседом, взвалил его на спину и пронес по льду 200 метров до противоположного берега. Оба они выжили на войне. Отец Путина несколько месяцев пролежал в госпитале, а затем был демобилизован по инвалидности.

О том, как его мать пережила блокаду, Володя узнал меньше. В конце 1941 - начале 1942 года ее брат Иван устроил ее в квартиру у Оводного канала в южной части города. Виктор тогда еще был с ней. В какой-то момент той зимы ее, видимо, оставили умирать и положили вместе с трупами других жертв голода для погребения в братской могиле, когда кто-то - по одной из версий, отец Путина - нашел ее и понял, что она еще жива.

Путин часто рассказывал эту историю, в том числе Хиллари Клинтон во время встречи на высшем уровне в 2012 году. Детали менялись практически при каждом рассказе. Это не делает ее неправдивой. Психологические исследования показали, что при воспоминании о травмирующих событиях воспоминания меняются с течением времени, даже если человек не был их непосредственным участником. Но верно и то, что, как и многие политики, Путин приукрашивал свои истории, чтобы угодить своей аудитории. Его рассказ о том, как его отец, находясь на лечении в больнице, отдавал жене часть своего пайка до тех пор, пока врачи не узнали о его действиях и не запретили ей навещать его, также претерпел изменения с годами.

Были и другие переживания военного времени, о которых родители Путина, конечно, не стали бы говорить, не в последнюю очередь потому, что в советское время они были официально запрещены. Среди них - каннибализм.

Об этом Володя узнал от своих школьных друзей, которые собирались небольшими группами, чтобы рассказывать "страшилки" - советский аналог западных комиксов ужасов того времени, - и смеялись друг над другом, чтобы не потерять нервы при рассказанных ужасах. Обычно они рассказывали о жутких убийствах, привидениях и других запретных темах, не встречающихся в книгах, которые им разрешалось читать. В Ленинграде многие рассказывали о людях, которые ели человеческую плоть во время блокады: трупы резали для еды, ампутированные части тела крали из госпиталей, чтобы съесть, люди убивали собственных детей и пожирали их. Все это было на уровне анекдотов и слухов, но стало частью военного фольклора. Полвека спустя, когда московские футбольные фанаты хотели оскорбить питерских болельщиков, они называли их "блокадными крысами", у которых "деды были каннибалами".В 2004 году, когда были открыты архивы городской милиции, было подтверждено, что большинство этих историй - правда. Каннибализм был и в армии, и в тюрьмах, и среди гражданского населения. Из более чем 2000 человек, арестованных в 1941 и 1942 годах за употребление человеческой плоти, многие были молодыми женщинами из пригородов, таких как Петергоф, у которых не было ни продовольственных книжек, ни родственников, которые могли бы им помочь, и которые отчаянно пытались найти хоть какую-то еду для своих голодающих детей.

Но это были лишь мимолетные отблески блокады, длившейся почти 30 месяцев. Остальное, как и история, случившаяся с маленьким Виктором, было затушевано или забыто.

После восстановления в 1943 г. сухопутного сообщения между Ленинградом и остальной Россией брат Марии, Иван, помогавший организовывать эвакуационные колонны, устроил Путиных в Тверь, где они жили с семьей Марии и работали в колхозе до снятия блокады через год. После возвращения в Ленинград Владимир Спиридонович был направлен на Егоровский вагоностроительный завод. Первый год они жили у Ивана и его семьи, пока в 1945 году завод не выделил им отдельную комнату в коммунальной квартире - коммуналке - в Басковом переулке. Население города тогда составляло лишь пятую часть от довоенного. Среди погибших были три дяди Путина, бабушка по материнской линии и другие родственники.

Война, может быть, и закончилась, но ленинградские проблемы - нет. К 1946 г. военный союз с западными державами перерос в холодную войну. Сталин рассматривал город, исторически являвшийся воротами России на Запад, как слабое звено нового "железного занавеса". Ленинградские художники и интеллигенция были обвинены в "раболепном отношении к буржуазной культуре". Началась жестокая чистка, которая совпала с новым голодом, так как советский урожай зерна пострадал от засухи, а разрушенная войной система распределения оказалась не в состоянии справиться с огромным движением населения, последовавшим за поражением Германии. Миллионы советских солдат были демобилизованы. Миллионы гражданских лиц, бежавших на восток во время немецкого наступления, вернулись в свои дома на западе России - полтора миллиона только в Ленинграде. Чтобы ускорить восстановление, Сталин приказал создать новое стахановское движение, названное так в честь образцового коммуниста 1930-х годов, постоянно перевыполнявшего норму. На Егоровском заводе в числе лидеров движения был отец Путина, который в мае 1946 года пообещал, что возглавляемый им сварочный цех выполнит двухлетнюю норму за один год.

Весной 1948 г. кампания против интеллигенции пошла на спад, и снабжение продовольствием, хотя и ограничивалось в основном капустой и хлебом, стало более надежным. Но в том же году началась очередная чистка. Военный лидер Ленинграда Андрей Жданов, которого считали возможным преемником Сталина, умер от сердечного приступа, что вызвало тайную борьбу за власть между главой КГБ Лаврентием Берией и его соперником Георгием Маленковым. В ходе этого дела, получившего впоследствии название "Ленинградское дело", бывшие коллеги Жданова были расстреляны, а еще около 2 тыс. чиновников, вплоть до уровня заводских партийных комитетов, отправлены в трудовые лагеря.

Это было не самое лучшее время для создания семьи. В России, в отличие от Европы и Америки, не было послевоенного бэби-бума.

Зимой 1951 г. ситуация окончательно стабилизировалась. Молодая женщина-врач, приехавшая в тот год в Ленинград из провинции, вспоминала:

После 400 граммов хлеба [в день], которые мы получали по военным нормам, Ленинград казался гастрономическим раем. Здесь были и хлебные магазины, и молочные, и мясные... Кислый черный хлеб соседствовал на прилавках с буханками белого... Были даже шоколадные батончики "Советский строитель"... с изображением мускулистого мужчины, орудующего молотом.

Другой недавно прибывший студент из Бреста нашел Ленинград "великолепным". Повсюду шли восстановительные работы, и «жизнь жителей понемногу налаживалась». Люди начали верить, что наконец-то наступили лучшие времена. В этих надеждах и родился Володя.

На следующей неделе Сталин произнес заключительную речь на XIX съезде партии, ставшую его последним записанным публичным выступлением. В ней он осудил империалистические державы, "поджигателей войны", и заявил, что буржуазия, "заклятый враг свободы", становится все более реакционной, а потому слабой и легко побеждаемой. К тому времени он пришел к убеждению, что новая мировая война неизбежна. Группа врачей-евреев была обвинена в попытке убийства советского руководства в рамках так называемого "врачебного заговора", придуманного Сталиным для оправдания очередной массовой чистки. Но в марте 1953 года старый диктатор умер, и было признано, что "заговор" все время был выдумкой. В декабре Берия был казнен за измену, а Никита Сергеевич Хрущев - "буйный, порывистый, болтливый, свободолюбивый, тревожно невежественный в иностранных делах, [как] маленький бычок, который... несется, сбивая все на своем пути", как охарактеризовал его один западный посол - оттеснил Маленкова и стал преемником Сталина на посту Генерального секретаря Коммунистической партии, а затем и премьер-министра СССР.

Квартира Путиных, которую они делили с двумя другими семьями, находилась на последнем этаже мрачной, обветшалой пятиэтажки, которую не красили уже много лет. Из подъезда, где с одной стороны находился туалет в маленькой кабинке, можно было попасть в темную кухню без окон, настолько узкую, что если кто-то готовил еду, то никто не мог пройти. В кухне была газовая горелка, раковина и три полки для посуды разных семей. В коридоре находились небольшая комната пожилой пары, бабушки Ани и ее мужа, и комната Путиных, самая большая в квартире, площадью 215 кв. м, выходившая двумя окнами во двор. За кухней находились две небольшие комнаты, в которых жили еврейский портной Марголин, его жена и незамужняя дочь. Комнаты были разделены фанерными перегородками, так что все всегда могли слышать, что делают остальные. Уединение было неизвестно. До недавнего времени в русском языке не было слова, обозначающего ее. Общинное проживание было давней традицией.

Центрального отопления не было - в каждой комнате стояла дровяная печь, не было горячей воды, не было ванной. Семья раз в неделю ходила в баню - общественную баню, которая находилась за углом на улице Некрасова. В промежутках они грели воду на общей кухне и мылись, как могли, в туалете.

Это было примитивно. Но Путин позже скажет, что "никогда не чувствовал себя ущемленным или несчастным". Так жили все, и взрослые знали гораздо хуже. В доме протекала крыша, которую, несмотря на уговоры отца, жилищная контора отказывалась ремонтировать. Одноклассник Путина, Борисенко, вспоминал, что стены всегда были сырыми. Но дом Борисенко ничем не отличался от других, а в его семье в одной комнате теснились пять человек. В те времена, если в одной квартире жили две семьи, это считалось роскошью. Чаще их было четыре-пять, а иногда и десять. В путинском доме не было лифта, лестница была грязной, с отсутствующими ступенями, металлические перила отваливались, большинство лампочек были разбиты - их замена, как заметил один из жителей "коммуналки", была "всеобщей, а значит, ничьей обязанностью".

Как и все советские многоэтажки того времени, дом был кишит тараканами. Во дворе среди мусора жили крысы. Путин с друзьями гонялся за ними с палками, пока однажды большая крыса, которую он загнал в угол, не вывернулась и не набросилась на него, напугав до смерти. Воспоминания остались с ним, и спустя годы он извлек из них урок: «Никого нельзя загонять в угол. Никто не должен быть поставлен в ситуацию, когда у него нет выхода».

Как бригадир, Владимир Спиридонович получал хорошую зарплату. В семье был большой черный бакелитовый телефон с поворотным циферблатом и даже телевизор, которому завидовали друзья Путина. И то, и другое, особенно телефон, было редкостью в России 1960-х годов. Володя спал на диване у одной стены, а у его родителей в углу стояла кровать на металлическом каркасе, частично скрытая ширмой. Каждый из нас, - рассказывал он позже, - был заключен в свой маленький кокон. В доме был письменный стол для домашних заданий, книжная полка с полным собранием сочинений драматурга XIX века Антона Чехова - еще один источник удивления для одноклассников Путина, мало у кого из которых дома было что-то подобное, - круглый обеденный стол и сервант со стеклянными стенками, по-русски называемый сервизом, где Мария Ивановна выставляла свою посуду и другие ценные вещи. У родителей было два комплекта одежды: один - для повседневной носки, другой - для особых случаев. Зимой продукты хранились в пространстве между стеклами двойных окон, пока, когда Путину было тринадцать лет, отец не купил небольшой холодильник, что, по сравнению с другими семьями, сделало их почти средним классом.

Когда возникали трения, что было неизбежно в такой разгульной обстановке, они обычно происходили на кухне. Светлана Бойм, также выросшая в коммунальной квартире в Ленинграде, вспоминала о ней как о "зоне застывшего конфликта". В некоторых квартирах отношения становились настолько ядовитыми, что "соседи мочились друг другу в чайники", а алкоголиков можно было найти в коридоре в луже мочи. Семья Путина была избавлена от этого. Изредка случались ссоры, в которые юному Володе твердо сказали не вмешиваться, но в целом все было хорошо, и он проводил у Марголиных почти столько же времени, сколько и в собственном доме. Портной был религиозен, и мальчику было интересно слушать, как он по субботам читает Талмуд. Но когда старик попытался объяснить его значение, - писал впоследствии Путин, - я сразу потерял интерес.

В семье Путиных политика не обсуждалась. Такие политические дискуссии, которые процветали в Москве, где у многих были отдельные квартиры и доверенные друзья могли собраться за кухонным столом, чтобы обсудить события дня, в Ленинграде были редкостью. Большинство семей либо жили в коммуналке, как Путины, либо делили место в общежитии или рабочем бараке. Никто не мог быть уверен в том, что сосед не является осведомителем, и некоторые полагали, что именно поэтому Ленин и выступал за коммунальные квартиры.

Отец Путина был верующим человеком, каждый день читал "Правду" и несколько лет редактировал заводскую газету на Егоровском заводе. Но у него было свое мнение - его защита товарищей по работе от несправедливых, по его мнению, решений руководителей в итоге привела к исключению его из парткома завода - и он внимательно следил за политической ситуацией после смерти Сталина. Как партийный работник, он должен был быть в числе тех, кого ознакомили с "Секретной речью" Хрущева, официально опубликованной лишь спустя более 30 лет, в которой 25 февраля 1956 г. советский лидер осудил своего предшественника за "грубое злоупотребление властью... [санкционирование] жестоких и бесчеловечных пыток, ... массовых арестов и депортации тысяч и тысяч людей, казней без суда и следствия, [используя] простые методы - бить, бить и еще раз бить".

Послание Хрущева было неоднозначным: Ленин был хорошим, а Сталин злым; система была правильной, но Сталин ее предал. Через год последние представители старой гвардии - Маленков, многолетний сталинский министр иностранных дел Вячеслав Молотов и бывший украинский лидер Лазарь Каганович - были отправлены на выпас.

Секретное выступление вызвало волнения в Польше и восстание в Венгрии. Внутри страны из трудовых лагерей были освобождены миллионы заключенных, а сотни тысяч расстрелянных как контрреволюционеры были посмертно реабилитированы.

Апогеем "хрущевской оттепели" стало перенесение в 1961 г. забальзамированного тела Сталина из мавзолея на Красной площади, где он покоился рядом с Лениным, для перезахоронения у подножия Кремлевской стены. Через год в литературном журнале "Новый мир" была опубликована повесть Александра Солженицына "Один день из жизни Ивана Денисовича", рассказывающая о жизни в сталинских лагерях. Смягчилась цензура, возрождались ранее запрещенные произведения, разрешались эксперименты в искусстве. До художественной свободы 1920-х годов было еще далеко, но по сравнению с тем, что было раньше, это был, по словам одного советского театрального критика, "большой праздник души". Критика злоупотреблений разрешалась, если она не ставила под сомнение существующий политический строй. Впервые с 1930-х годов советским музыкантам и балетным труппам разрешили выезжать за границу. В российских кинотеатрах стали демонстрироваться избранные западные фильмы, стали издаваться в переводах одобренные западные писатели. Хрущев заявил, что новая мировая война уже не является неизбежной, как считал Сталин, а Восток и Запад могут мирно сосуществовать.

О том, как семья Путина восприняла эти перемены, ничего не известно. Но есть подсказка в истории, рассказанной одним из его школьных друзей.

После 1961 года портреты Сталина, висевшие в правительственных и партийных кабинетах, были сняты и уничтожены. Володя, по словам друга, нашел в куче мусора один неповрежденный, почистил его и принес домой. Было бы неправильно читать об этом слишком много. Ему было восемь-девять лет, и, возможно, это была не более чем детская шалость. Но, учитывая происхождение его родителей - семья не пострадала ни от коллективизации 1930-х годов, ни от сталинских чисток; его отец начал войну в отряде НКВД, а дед, Спиридон, служил поваром у высокопоставленных партийных чиновников, - вполне возможно, что Путины, как и многие представители их поколения, испытывали определенную симпатию к покойному Вождю и считали, что его преемники обращались с ним слишком сурово.

В советских школах сталинских времен от детей ожидали покорности и беспрекословности. При Хрущеве все изменилось. Не было возврата к годам, наступившим сразу после 1917 года, когда бунтарство считалось революционной добродетелью. Но детей вновь стали поощрять к самостоятельности и напористости.

То ли по этой причине, то ли потому, что он стал старше и начал задумываться о том, чем хочет заниматься в жизни, но в 1965 году, когда Володе исполнилось 12 лет, его поведение стало улучшаться. В советской системе пятый класс означал переход из начальной школы в среднюю. У него был свой учитель по каждому предмету и новая классная руководительница - Вера Дмитриевна Гуревич, которая преподавала немецкий язык. Весной предыдущего года, к удивлению одноклассников, он записался в созданный ею кружок по изучению немецкого языка, и это решение было тем более неожиданным, что в том году его оценки снизились. Вместо "троек" у него были "двойки" по двум предметам - рисованию, которое он ненавидел, и пению. Его временно перевели в пятый класс, но с испытательным сроком. Почему он выбрал немецкий язык, а не английский, который был гораздо популярнее, он так и не объяснил: возможно, это было любопытство к врагам Советского Союза в войне, желание чем-то отличаться от большинства одноклассников или просто потому, что ему понравилась новая учительница.

Вера Гуревич была жесткой. Впоследствии она работала в милиции консультантом по работе с несовершеннолетними правонарушителями. Но они с Володей хорошо ладили. Он был шустрый, с отличной памятью, и она решила, что он плохо учится, потому что ему скучно. Она стала его наставником. В советское время учителя должны были тесно сотрудничать с семьей, особенно если ребенок оказался трудным и нуждался в дополнительной помощи. Если семья не справлялась со своими обязанностями, на нее оказывалось серьезное давление, вплоть до критики на массовых собраниях по месту работы родителей.

Другой переменой в жизни Путина той осенью стало его знакомство с самбо - смешанным видом боевых искусств, основанным на дзюдо и разработанным Красной армией в 1920-х годах для использования в рукопашном бою. Годом ранее он начал заниматься боксом, но его энтузиазм угас после того, как в драке ему сломали нос, и он был вынужден прекратить тренировки. В один из дождливых октябрьских дней он и его друг Борисенко решили воспользоваться дорогим черным телефоном отца, чтобы позвонить в местные клубы самбо и узнать, есть ли тренировки после школы.

Мотивы Володи были неоднозначны. Ему нравилось драться и общаться с местными "крутыми" во дворе, но он начинал понимать, что отдача от этого будет невелика. «Атмосфера была ужасная, - вспоминал Борисенко. Небритые, грязные парни с портвейном и сигаретами. Выпивка, нецензурная лексика, драки. И среди этих бездельников был Путин. Сам он не был хулиганом, но постоянно с ними общался». Было очевидно, что многие из них окажутся в тюрьме. Но Володю больше волновал его собственный статус. Чтобы сохранить то лидерство, которое у меня было, - объяснял он позже, - нужна была реальная физическая сила и навыки. Я хотел сохранить это лидерство... Я понимал, что если я не начну заниматься спортом, то во дворе и в школе у меня уже не будет того положения, к которому я привык.

В большинстве клубов, куда они обращались, им отказали, сказав, что они уже переполнены и надо приходить в следующем году. Но, наконец, Анатолий Семенович Рахлин, тренер клуба "Труд" при Федерации профсоюзов, согласился их рассмотреть. Володя так хотел, чтобы его приняли, что поначалу заявил, что он на год старше. Оказалось, что это лишнее. Рахлин, который провел свое детство во время ленинградской блокады в доме в Басковом переулке напротив дома Путина, зачислил их обоих.

Самбо стало страстью Володи.

Клуб находился в западной части города, недалеко от Юсуповского дворца, где полвека назад был убит давний клиент его деда - Распутин. К ужасу матери, которая считала самбо "дурачеством" и боялась, что он сломает себе шею, он три раза в неделю по вечерам ездил туда на трамвае и по два часа занимался на ковре. Первый год он тренировался в вязаных шерстяных носках, не имея ни своих борцовских ботинок, ни какой-либо другой экипировки, пока Борисенко не бросил занятия и не завещал ему свою экипировку. Но большинство других ребят были такими же оборванцами.

Рахлин вспоминал, что Путин выделялся своей целеустремленностью и решимостью, с которой он боролся, как будто каждая схватка была для него последней. Но родители его категорически не одобряли. В спортивные клубы ходили уголовники и бывшие заключенные трудовых лагерей. Отец хотел, чтобы он играл на аккордеоне, которому сам научился в Твери еще в детстве. В конце концов, дело дошло до того, что ему запретили ходить в клуб, и Рахлину пришлось ходатайствовать за него. Так было несколько раз, и тренер по самбо стал постоянным гостем в доме Путиных. Из тренера Володи он стал, как и Вера Гуревич, его наставником.

Позднее Путин писал, что роль Рахлина была решающей. Если бы я не занялся спортом, то не знаю, как бы сложилась моя жизнь. Именно спорт вытащил меня с улицы.

На самом деле все было несколько сложнее. Отношения с Рахлиным, как и с Верой Гуревич, были, безусловно, важны. Но и сам Володя взрослел. Его усилия по самоконтролю, которые еще год назад отмечал Борисенко, прогрессировали. Рахлин заметил, что когда он занимался борьбой, то после окончания схватки ему казалось, что ее и не было. Это было настолько неожиданно, что привлекло внимание тренера - способность мгновенно переключаться с агрессии на дружелюбие была необычным качеством, подумал он. Он также заметил, что независимо от того, выиграл Володя или проиграл, на его лице ничего не отражалось. «Он был очень сдержан... В такие моменты невозможно было понять, что он чувствует». Не показывать эмоций - один из главных принципов как самбо, так и дзюдо. Дзэнский мастер XVII века Такуан Сохо считал, что «внутренняя "пустота", нигилирование сознания, отсутствие концентрации и непоколебимое спокойствие - вот те качества, которые приносят адепту боевых искусств успех. Для эмоций здесь нет места».

Будучи тринадцатилетним подростком, Путин никогда не слышал о Такуане. Его привлекал ритуал самбо и самурайские традиции. Но интуитивно он каким-то образом уловил суть философии, лежащей в ее основе.

Стали проявляться и другие грани его личности. Он все еще оставался, по его собственным словам, "довольно бессистемным учеником" и впервые закончил пятый класс с некоторыми "4", но также и с некоторыми "3". Однако "двоек" больше не было. А когда тема вызывала у него интерес, он был способен удивить окружающих. В том году он поразил Борисенко, имевшего литературные наклонности и ставшего впоследствии театральным режиссером, своим пониманием не самого простого из писателей XIX века Гоголя, которого они изучали на уроках литературы вместе с Тургеневым, Толстым и Достоевским.

Отчасти эти изменения были связаны с осознанием того, что перед мальчиком встает важный выбор. В рабочих районах советских городов в те времена, когда мальчику исполнялось четырнадцать лет, наступал рубеж. Либо он оставался с другими подростками во дворе, где старшие мальчики дрались велосипедными цепями, играли в азартные игры, пили, стремились стать лидерами банд, и в этом случае ему грозила судимость, которую другие считали почетным знаком. Либо он отворачивался от этого мира и занимался в школе, надеясь поступить в технический институт или, если он был действительно талантлив, в университет.

Хрущевские реформы в целом были крайне позитивны для детей путинского поколения, открывая новые возможности, немыслимые для их родителей, но расширение доступа к высшему образованию не входило в их число. Погибшие во время войны - 20 млн. мужчин и 6 млн. женщин - означали, что спустя два десятилетия в промышленности по-прежнему ощущалась острая нехватка рабочих рук. В конце 1960-х годов только трое из пяти учеников средней школы могли продолжить обучение после восьмого класса, и эта квота вскоре будет еще больше сокращена, а из них лишь мизерная часть получала высшее образование. Как бы партия ни превозносила славную роль рабочего класса, вида старших школьных товарищей, которых в шестнадцать лет отправляли в ремесленное или профессионально-техническое училище с перспективой провести всю жизнь на тупиковой работе на конвейере завода, было достаточно, чтобы сконцентрировать сознание даже самого непокорного ребенка.

Был и еще один фактор. Нельзя было поступить в вуз, не будучи членом ВЛКСМ - Коммунистической партии молодежи. Но чтобы вступить в комсомол, нужно было сначала стать пионером.

Осенью 1965 года, когда Володя перешел в шестой класс, все эти элементы сошлись воедино. Его успеваемость резко повысилась, и наконец-то - через три года после одноклассников - ему разрешили стать членом первичной партийной организации.

Обычно на церемонии посвящения новобранцы, все девяти- или десятиклассники, выстраивались в шеренгу, директор школы произносил речь, а под горн ребята из старших классов, как правило, комсомольцы, вручали каждому красную косынку и пятиконечный пионерский значок. Но Путину было тринадцать лет, и просить его построиться в шеренгу с третьеклассниками было бы унизительно. Поэтому было сделано исключение, и его класс повезли на экскурсию в музей Ленина в Ульяновку, деревню к юго-востоку от Ленинграда, где жил зять Ленина. Там было развернуто пионерское знамя школы, и Путин произнес клятву пионера: "В присутствии своих товарищей я, Владимир Владимирович Путин, торжественно обещаю горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться так, как велел нам великий Ленин и как учит нас Коммунистическая партия. Под барабанную дробь его друг Борисенко, руководитель пионерского отряда класса, надел на шею пионерскую косынку.

Это была большая перемена. До этого он был аутсайдером, популярным среди одноклассников, но бунтарство выделяло его из толпы. Теперь он стал одним из них. Отец, который много лет исправно подписывался на пионерскую газету "Пионерская правда" от имени сына, был в восторге. Ссоры по поводу самбо и отсутствие у Володи энтузиазма к баяну были тихо забыты.

В то время как Путин проходил детские испытания в школе в Басковом переулке, в советском руководстве царила неразбериха. В октябре 1962 года мир был как никогда близок к тотальной ядерной войне. Хрущев, реагируя на неудачное вторжение на Кубу изгнанников из Флориды через "Залив свиней" и решение ЦРУ разместить ракеты с ядерными боеголовками в Турции и Италии, согласился на просьбу Фиделя Кастро о размещении на острове советских ядерных сил. Благодаря президенту Кеннеди, который наперекор Пентагону и собственным советникам выступил за мирное решение проблемы, а также командиру советской флотилии, отменившему приказ о нанесении ядерного удара, войну удалось предотвратить. Соединенные Штаты вывели свои ракеты из Европы. Хрущев отозвал советские войска с Кубы. Но поскольку по настоянию Кеннеди уступки Вашингтона держались в секрете, в Москве восприняли их как унижение. Создавалось впечатление, что Советский Союз отступил, не получив ничего взамен. Да и экономика давала сбои. Не догоняя Америку, как обещал Хрущев, Советский Союз все больше отставал. По мнению коллег, его руководство стало импульсивным и непостоянным. Через два года он был отстранен от власти консервативной кликой во главе с Леонидом Брежневым, бывшим протеже Хрущева, которого он выдвинул на пост своего заместителя.

Для Володи уход Хрущева был и благом, и злом. Настаивавший на профессиональном обучении, из-за которого ему и его одноклассникам с начальных классов приходилось осваивать столярное и слесарное дело, теперь, к облегчению почти всех, был тихо отменен. Но идеология, которая до этого момента практически не принималась во внимание, вернулась с новой силой.

Для того чтобы стать пионером, уже недостаточно было иметь хорошую успеваемость в школе. Члены организации должны были выучить наизусть истории жизни пионеров-героев, таких как Павлик Морозов, который, будучи ребенком во время коллективизации 1930-х годов, осудил своего отца за то, что тот прятал зерно. Старик был посажен в тюрьму. Павлик, как звали мальчика, был впоследствии убит жителями деревни, возмущенными его поступком. История эта была неоднозначной. С одной стороны, российская традиция и политика партии подчеркивали важность патриархального уклада семьи. С другой стороны, это был прекрасный пример ребенка, который поставил свой революционный долг на первое место. Даже Сталин испытывал смешанные чувства. "Какая маленькая свинья, доносит на собственного отца", - говорил он в приватной беседе. Но как символ самопожертвования во имя коммунистического дела товарищ Павлик был слишком хорошим примером для партийных пропагандистов, чтобы его игнорировать. В 1960-70-е годы он был пионером-героем, беззаветному мужеству которого должны были подражать все молодые люди. Парадокс заключался в том, что к тому времени дети поколения Путина все более скептически относились к добродетелям, которые должен был олицетворять Морозов. Школьники повсеместно не любят подхалимов. «Я не уверена, - писала ближайшая современница Володи Елена Горохова, - что донос на отца и его отправка в Сибирь - это геройский поступок».

Путин, вероятно, чувствовал то же самое. Но ни он, ни кто-либо из его однокурсников не выражали своих сомнений открыто. В советской системе конформизм был ценой успеха. Это вдалбливалось в головы всем с детского сада. Даже те, кто, подобно Путину, бунтовал, наизусть знали неписаные правила, которые они нарушали. Решив начать заниматься учебой и, став пионером, сделать первый шаг по лестнице, которая в перспективе могла привести к членству в Коммунистической партии, он согласился работать в системе и, сделав это, приложил усилия с той же целеустремленностью, с какой он занимался самбо. Ему не очень нравилось приводить в порядок школьную территорию, собирать макулатуру и металлолом, а также заниматься другими общественными работами, в которых пионеры должны были участвовать на добровольных началах, но , как он потом скажет, не было смысла "плевать против ветра".

Как и "Октябриата", "Пионеры" создавались по образцу бойскаутов, вплоть до их девиза "Будь готов". Но цели у этих организаций были совершенно разные. Скауты учились быть самостоятельными. Пионеров учили тому, что личность может быть успешной только в составе группы.

Предполагалось, что школа, пионеры и семья будут работать вместе, прививая социалистические ценности. В каждом классе создавался пионерский отряд, который делился на "звенья", состоящие из пяти-шести детей, которые соревновались между собой. Если ребенок не справлялся со своими обязанностями, то все звено подвергалось критике и осуждению в стенгазете класса. И наоборот, если он или она особенно хорошо справлялись с заданием, то хвалили не его, а звено. Урок заключался в том, что мнение группы - главное, личность - подчиненная, и выступление против ошибок товарищей не только морально правильно, но и в интересах самого ребенка, так как в противном случае он будет нести солидарную ответственность за ошибки других. Начиная с младших классов, в каждом отряде избирался совет из пяти человек, который собирался раз в месяц, обсуждал работу и поведение учеников, критиковал и хвалил, выставлял оценку из пяти баллов, которая заносилась в школьный журнал и отправлялась родителям. Семья, в свою очередь, должна была информировать школу о том, как ребенок ведет себя дома, послушен ли он, помогает ли по хозяйству.

Такова, по крайней мере, была безрадостная теория, придуманная советскими педагогами и партийными бюрократами. На практике, как и во многих других случаях в Советском Союзе, теория и реальность разошлись.

Жизнь ленинградского школьника в 1960-е годы была гораздо веселее, чем кажется на первый взгляд. Места в кинотеатрах стоили почти даром, в продаже были как зарубежные фильмы, например "Три мушкетера", так и советские постановки, а в местном кукольном театре ставили спектакли по традиционным народным сказкам.

Зимой Володя ходил с одноклассниками на лыжах в березовые леса за городом. Летом он проводил каникулы с матерью на даче, которую отец выделил в деревне Пустомержа, в 60 километрах от Ленинграда, в сторону эстонской границы, недалеко от места, где он воевал в партизанском отряде. Это был простой бревенчатый домик с огородом и несколькими фруктовыми деревьями, но он позволял Володе быть подальше от города и от дворовой шпаны. Отец приезжал к ним по выходным, и он научился ходить в лес за грибами и кататься на велосипеде.

Позже школа организовала поход на Ладожское озеро, чтобы показать детям маршрут эвакуации во время блокады. Вопреки возражениям матери, которая всегда боялась, что с ним случится беда, они расположились в лесу в палатках. Это была первая из многих подобных экспедиций. Однажды зимой они остановились в охотничьем домике, организованном одним из родителей, который был членом местного общества охотников, и проводили дни, катаясь на лыжах и санках.

После вступления в пионеры последовали другие, более длительные поездки. Летом 1967 года Путин вместе с одноклассниками полетел в Николаев, расположенный на Черном море вдоль побережья Крыма, где они шесть недель собирали черешню в колхозе, а на обратном пути посетили Киев. Другая поездка привела их в Латвию, где они провели месяц в палаточном лагере у озера и побывали в столице Риге, восхищенные европейской архитектурой, совершенно не похожей на российскую, и пораженные чистотой пляжей.

Как это часто бывает с единственными детьми, особенно с детьми старшего возраста, родители Володи старались, когда могли, учесть его пожелания. У него были карманные деньги, чтобы угощать друзей мороженым в кафе на улице. Ему разрешили держать двух певчих птиц, которые в коммунальной квартире на пятом этаже были реально единственными домашними животными. Ухаживал он за ними сам, но чистить клетку отказывался, считая это женским делом, поэтому за него это делали две девочки из его класса. Мама, несмотря на то, что была против того, чтобы Володя занимался самбо, все же сшила ему первую борцовскую куртку. Чтобы подготовить Володю к школьному балу в конце года, отец оплатил ему уроки танцев. Когда в подростковом возрасте он захотел играть на гитаре, ему подарили гитару, а на шестнадцатилетие - еще и проигрыватель.

Тем временем его карьера в пионерии развивалась успешно. После того как Борисенко был переведен на более высокую должность в пионерской организации, одноклассники выбрали Путина его преемником. Это был удивительный поворот. Проведя несколько лет в роли возмутителя спокойствия в классе, Путин в седьмом классе оказался главой пионерского совета.

Как и скауты, пионеры превозносили патриотизм. Кодекс пионера, который все должны были выучить наизусть, гласил: «Пионер чтит память тех, кто отдал свою жизнь в борьбе за свободу и расцвет Советской Родины».

Для Володи и его одноклассников, как и для детей всего Советского Союза, это не было абстрактной формулой. Все они потеряли на войне своих родственников. Школа организовывала поездки на поля сражений и к памятным местам, в том числе на Пискарёвское кладбище в Ленинграде, где похоронен его брат Виктор. Патриотизм был окрашен русским национализмом. Учителя подчеркивали гениальность русских деятелей культуры - Чехова, Достоевского, Пушкина, композиторов Мусоргского и Чайковского - и роль Ивана Грозного и Петра I в укреплении власти москвичей и расширении территории России.

Путин, очевидно, хорошо справлялся с новыми обязанностями в пионерии, так как в 1967 году, в начале выпускного класса школы, его приняли в комсомол - молодежное движение партии, которое обеспечивало переход от учебы к началу трудовой деятельности.

Это была не единственная перемена в его жизни в том году. Пожилая пара, жившая через коридор от Путиных, - бабушка Аня с мужем - переехала в новую квартиру на окраине после того, как их комната была признана непригодной для проживания. Таким образом, в квартире осталось только две семьи. Комната бабушки Ани стала кухней, где Володя и его друзья теперь могли встречаться самостоятельно, не путаясь под ногами у родителей.

В советском понимании вступление в комсомол было признаком зрелости и большой ступенькой в мир. Но во многом Путин остался тем же неисправимым юнцом, каким был всегда. Он по-прежнему ввязывался в драки, хотя и реже, чем раньше. Он по-прежнему не мог устоять перед вызовом. В Басковом переулке еще со сталинских времен существовала традиция: мальчишки лазили по карнизам и оконным проемам школы для девочек в конце улицы. Когда другой мальчик осмелился сделать то же самое в их школе, он вылез на железную балюстраду окна пятого этажа и, держась за карниз, протащил себя на руках по фасаду здания, не боясь 60-метрового падения на тротуар, пока не добрался до окна соседнего класса и не заскочил внутрь.

Одноклассники считали, что он "тяготеет к риску". Это, конечно, было несомненно. Но была и часть Володи, которая не хотела подчиняться тем же правилам, что и все остальные. Его упрямство в детстве было не просто, как он утверждал, бунтом против школьной дисциплины после дворовой свободы: оно отражало желание быть не таким, как все. Когда позже родители подарили ему часы - по тем временам экстравагантный подарок для подростка: его двоюродный брат Евгений жаловался, что у него до сих пор нет часов, хотя он старше почти на 20 лет - он демонстративно носил их на правом запястье, хотя был правшой, утверждая, что так ему удобнее. Отец подарил их ему в надежде, что это поможет ему не опаздывать. В этом отношении он не имел большого успеха. Более 50 лет спустя он по-прежнему носил часы на правом запястье и вечно опаздывал.

Ощущение своей непохожести на других проявлялось и в других отношениях. Его тренер Анатолий Рахлин считал его необычайно независимым: «Он мог соглашаться или не соглашаться с другими, но это не меняло его мнения». У Виктора Борисенко сложилось такое же впечатление. Заставить его сделать что-то насильно было просто невозможно. Единственный человек, который мог реально повлиять на него, - это он сам.