Путь к сердцу Дракона

Глава 5. Путь во тьме

Я шёл не быстро, но слишком долго, это начинало напрягать. Изо рта валил пар, спина замерзла. Надо ускориться. Я перешел на бег. Низко стелился туман. Сквозь него впереди разглядел что-то блестящее. Пруд? Водная гладь, противоположный берег которой терялся в тумане. Тропа вывела меня к шатким мосткам. Неужели мне туда? Кромка воды поросла высокими узкими стеблями жесткой травы, над ними возвышались собранные из поперечных досок мостки, уходившие прямо с берега вглубь водоёма.

Просто не будет, сказал мне отец на прощание. Как в воду глядел, примерно так, как я сейчас.

Тропа привела к мосткам, других указателей не было. Ступив на шаткие скрипучие доски, я двинулся вперед, стараясь сохранять равновесие. На краю мостков я остановился. Вода, наверное, ледяная. Пойти назад? Тогда не дойду и не принесу вещь, не докажу ведьме, что там был. Может хибара на другом конце пруда? А противоположный берег далеко, близко? Ничего не видно.

Спокойная безмятежная гладь так и звала — прыгни.

Сбросил с плеч вещевой мешок, негнущимися пальцами расстегнул куртку, жилет, снял их и аккуратно сложил на гнилые доски. Распрощался с сапогами и кожаными штанами. Рубашку из тонкого шелка, нож в скрытой системе ношения и исподнее — льняные штаны оставил.

Стуча зубами от холода, подошёл к краю мостков. Зачем я согласился? Может быть хотел, чтобы ведьма обрисовала, что меня ждёт, взвесить за и против и тогда, наверное…

Дошел до края мостков, пошатнулся и прыгнул в воду. Сначала она обожгла. Но, нет! В Ледяном озере было гораздо холоднее. Рубашка и штаны облепили тело, они уже не казались лёгкими и тонкими. Хорошо, что не взял Асанну, мелькнула мысль, когда я размашистыми гребками двигался вперед. Что бы я с ней сейчас делал?

Энергичные движения руками и ногами отвлекали от опасных мыслей, не давали сбиться. Неожиданно туман поредел, и я увидел противоположный берег. От радости прибавил скорости. Босой, в мокром белье, утопая ногами в толстом слое ила, я выбрался на берег. Радость схлынула в считанные мгновения. Надо бежать, а то замерзну.

Из-за туч вышла луна и осветила пространство. Я вглядывался в спокойный с виду ночной лес.

Ухнула птица. Около деревьев я различил тропку. Без промедления, двинулся в лес. Холод гнал меня вперед, быстро шагая, я не замерзну. От рубашки шёл пар, я согрелся от быстрой ходьбы.

Одежда высохнет на мне, всё нормально. Птиц я больше не слышал. Лес тихо перешептывался за моей спиной. Не страшно. Просто холод и ночной лес. Я дойду до хижины, где бы она ни была.

Хуже всего, я не знал расстояния до цели. Сбавив скорость, шёл по тропе. Зачем ведьма послала меня в хижину? Это проверка? В чем смысл? Почему ничего не объяснила? Я разозлился. Отец такой же умник, ничего не зная о кругляшах, послал меня с миссией. Что за идиотское слово, откуда оно взялось? Нет у меня миссии. Только навязанное отцом желание хитростью, лестью или посулами оставить Оракул на Высотомере. И ведьма, лишь взглянув на меня, кажется, всё поняла.

Беги, Добромир. Если успеешь пройти через лес, он не проглотит тебя. Прекрасная игра.

Злость ураганом закрутилась в груди. Все они сволочи. Так называемый биологический отец Мечислав Княжич никогда не интересовался моей жизнью. А Бажен решил использовать меня в политической игре. Мать, якобы, безумно любящая единственного сына, слова не сказала против планов мужа.

Эрвин тот еще самовлюблённый придурок. Сколько раз я помогал ему, но даже «спасибо» не дождался. Асанна якобы в симпатиях ко мне. С её характером, никого и никогда она не полюбит. Была подругой Эрвина, а с появлением соперницы Сони свой благосклонный взор обратила на меня. Переобулась прямо в небе.

Тропка вилась меж стволами, я всё сильней стискивал зубы от гнева. Бажен печется о власти, сына не пожалел для осуществления своих планов. Так я ему вовсе не сын, меня не жалко. С меня давно слетело наигранное спокойствие. Искусство быть отрешенным, беспристрастным, на самом деле, фальшивое, напускное, самодовольное нечто, которым я всю жизнь обманывал себя и других. Наружу проступили другие чувства — старые, глубинные, как полусгнившие доски скрипучих мостков, а не те замки, которые я возводил вокруг.

Я подогнал себя под маску и перестал видеть сквозь прорези в ней истинную картину. Убеждения моего окружения стали моими собственными, и я довольствовался ими, жил по их лекалам, даже выделился из серой массы. Винтик чуть большего размера. Мир такой и я такой. Тонкое чувство превосходства грело душу.

Когда-то.

Бесконечный контроль — неимоверная глупость. Отсутствие эмоций, культивируемое мною, врезало по башке со всей силы сдерживаемых эмоций.

Меня вёл страх, что не оценят, не услышат, и я всё сделал, чтобы выделиться. Для кого я старался? Быть неуязвимым, быть лучше всех, оправдать надежды. Кто мне это внушил? Вокруг меня советчики, которые барахтаются в грязной луже, думая, что они плывут в чистой реке. Как может бедный говорить о богатстве.

Как может мать говорить о взаимной любви, если всю жизнь играла в семью и любовь. Играла в добропорядочную мать, потому что так принято в обществе. Лучше бы рассказала мне правду, а не делала вид, как всё чудесно в доме Светозаровых, постоянно боясь, как бы кто не проболтался о её тайне. «У Добромира прекрасная память. Весь в отца. Склонность к анализу от Бажена. Какой милый и учтивый мальчик, совсем как папа». Я представляю, как люди смеялись за спиной Селины. Ведь на самом деле Бажен моим отцом не был, и все это знали.

А Соня? Я вёл себя как бездомный пёс, выпрашивая любовь, но она меня не замечала. Не нужен ей. Не нужен матери. Не нужен по большому счёту отцу, ни тому, ни другому, не нужен команде, не нужен был даже Иолане. Для неё я олицетворял статус героя, деньги и власть. Если бы Иолана не переживала так из-за уязвлённого самолюбия, она бы нашла богатого жениха с положением, благополучно вышла замуж и родила красавицу дочку, презрительно кривя губы при одном упоминании моего имени.

Я никому был не нужен по-настоящему. Никому и никогда

Вспомнились слова деда. Люди ищут смысл где угодно, кроме себя.

Зачем я иду в глухом лесу к какой-то хижине? Чтобы что? Выполнить свою миссию? Какую? Бажен послал глупого мальчика отвлечься от несчастной любви, придать смысл его бессмысленному существованию. И сейчас это мальчик так же бессмысленно тащиться по темному лесу, ища неизвестно что для полоумной старухи. Я как дворняга бегу за каждым, в надежде, чтобы покормили, приласкали, отогрели.

Я — глупец и неудачник. На самом деле мне никуда не надо идти и что-то доказывать. Раньше мне нужна была эта игра, чтобы почувствовать собственную значимость. А теперь? Что даёт мне чемпионский титул? Замаскированную под уважение и восхищение людскую зависть, желание приблизиться, увидеть под чемпионским шлемом такого же уязвимого человека, как они сами. Старх Лютый из команды Энобуса, радуется больше всех, что я забросил гонки. Лысый придурок!

Рубаха высохла, тонкие льняные штаны тоже. Я сел под дерево, взглянул наверх. С неба за мной наблюдал лунный диск, такой же одинокий, как и я. Зачем мне эта жизнь? Глаза закрылись, рука самопроизвольно потянулась к груди, и я упал в темноту.

В темноте таилось что-то странное, оно пристально всматривалось в меня из пустоты. Под ладонью стало горячо. В кармане, застёгнутом на пуговицу, лежал подарок Асанны — круглый черный антракс. Он нагрелся. Я вытащил камень, на антраксе стали заметны серебристые вкрапления, они светились. Без камня грудь болезненно заныла, будто кто вонзил в сердце крючок.

И я вдруг отчётливо понял, крючок, действительно, во мне. Чужой крючок. Прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. От крючка тянулся невидимый шнур к тому, кто ловким обманом проник в моё пространство. Коварный жилец, который незаметно поселился у меня. Каким образом я пропустил его в свой дом?

Проснулся рывком, неожиданно, резко и хрипло втянул воздух в лёгкие.

Меня никто не хочет

Эта мысль вдруг пролила свет на мой умственный чердак, забитый мусором. Кучи хлама в моём жилище, оказывается, снились мне постоянно не просто так.

Ещё внутриутробно я впитал мысль — меня не хотят, я ненужный. И сколько бы я ни старался: стал чемпионом, вывел команду в лидеры, был на высоте всегда и во всём, на самом деле остался «гадким утёнком» в душе. Встреча с Соней указала мне моё место. Я не венец творения, а тупиковая ветвь Светозаровых.

Мой жилец — подселенец где-то подловил меня, пустил корни в моём сердце и заливал меня дерьмом так, что я захлебывался в нём.

Тебя никто не хочет. Никто. Не хочет.

Крутилась в голове мысль, как барабан с грязным бельём. Мыслеформа преображалась в реальность, подтверждая, я — ничтожество, не достойное любви. Неожиданно затошнило и вывернуло водой, которую я пил из озера. Желудок судорожно пытался очиститься, вытолкнуть содержимое. Спазмы скручивали меня раз за разом, дыхание стало поверхностным и частым как у собаки. Меня выворачивало наизнанку, я упал на колени, упираясь руками в землю, содрогаясь всем телом.

Когда это закончиться? Ведьма что-то толковала про путь воина — я не слушал, внутренне ухмылялся, кичился своим превосходством, втайне презирая старуху. Ведьма видела мою гордыню и выпендрёж, поэтому и послала меня подальше.

Перед глазами плавали круги. Чуть отдышавшись между приступами, я напряг память.

Ведьма сказала, освободи сердце. Как избавиться от подселенца? Я не хочу быть кормовой базой для него. Закрыл глаза и представил, как вместе со спазмами выдираю крючок с мясом, жгу его, топчу, освобождаю себя. Последний надрывный стон разорвал тишину. Невидимая струна, звенящая во мне от напряжения, лопнула с треском. Спазмы стихли.

Буду жить.

Поток сознания, который грыз и душил, иссяк. Голова стала пустая и лёгкая. Свалился на спину и замер, раскинув руки.

Как через вату доносился щебет утренних птиц, лёгкие качали пьянящий воздух леса, из расслабленных пальцев выкатился на землю антракс. Я завис в параллельной реальности без мыслей, без времени, без тела. Невозможно пошевелиться. Мышцы расслаблены, голова отключена. Идеальное состояние — анестезия, расползающаяся по кровотоку.

Ночная темнота уползла за горизонт. Сколько я уже в этом лесу? Сейчас бы пожевать зерновые пластины с орехами, что остались в мешке на мостках. Сглотнул сухим горлом.

Антракс занял законное место в кармане рубашки, и я облегченно вздохнул, вспомнил наставленье Асанны, не потерять камень. Похлопал себя по груди, проверяя антракс, поднялся и двинулся по тропе.

В утренней дымке она чуть просматривалась, но видимости хватало. Ощущение спокойствия осталось со мной. Я шёл по тропе, но будто двигался в пространстве другого мира. Уровень стресса снизился до нулевой отметки, я просто двигался в странном состоянии безвременья. Расфокусированным зрением я пропускал через себя мир: размытыми казались деревья, трава под ногами, практически исчезали звуки. В таком состоянии я очутился около избушки из жердей — приюта охотников.

Дверь была закрыта на щеколду. Путникам, пришедшим сюда, предоставлялась крыша без удостоверения личности, поэтому я смело вошёл внутрь. В глаза бросилась железная печка, широкие лавки-лежанки вдоль стен, грубо сколоченный стол, в углу ларь. Сбоку на вбитых в стену гвоздях одежда, под ней несколько пар старой обуви и деревянная гладкая палка — посох. И что я должен принести отсюда? Стоптанные сапоги? А почему бы и нет? Ведьма сказала — что-нибудь. Бирок с надписью «что-нибудь» не было. У ведьмы маленькая просьба — у меня огромные последствия.

Надо сделать правильный выбор.

Объёмный ларь, с тяжелой толстой крышкой, обитой железом по краю привлёк моё внимание. С усилием приподнял крышку и откинул на стену. Картина, открывшаяся мне, удручала. Предметы домашней утвари лежали вперемешку с различным плотницким инструментом: долотом, молотком, пилой с обломанными зубцам, стамеской и рубанком. Отдельной кучкой были сложены разноцветные бусы, монетки с дырочками, мелкие резные фигурки и старые пожелтевшие листы с рисунками. На дне ларя лежал лук без тетивы и колчан со стрелами.

Ведьма велела принести предмет на своё усмотрение. Предмет, видимо, являлся следующим шагом, продолжением к диалогу. Посмотрим. Инструмент тащить не желательно, плыть через озеро с молотком или пилой на шее верх глупости, но и ковш, лопатка, колотушка из той же серии. Лук мне приглянулся сразу, я бы взял его, но отсутствие тетивы свело к нулю мою заинтересованность.

Вытаскивая ложки, ковш, инструменты, резные фигурки, складывал кучей на полу. Сквозь доски прохудившейся крыши проникали внутрь косые лучи солнца. День распогодился. Захотелось отдохнуть, свернуть на время мыслительный процесс, начинающий набирать обороты. Мне нужен тихий голос интуиции, а не воспламенённый задачей, горящий в лихорадке мозг.

Снял с гвоздя кожаную рубаху с нашитыми свисающими полосками кожи, цветными лентами и когтями животных, свернул валиком под голову и лёг на лавку. Деревянное ложе было широким и длинным, как раз под мой рост. С хрустом вытянул спину. Меня заинтересовал рисунок дракона, сделанный углём на пожелтевшей бумаге. Драконы всегда мистически притягивали меня, словно являлись существами из другого мира.

Рисунок завораживал. Художник в скупых линиях черным углём умудрился передать красоту и мощь зверя. Налюбовавшись рисунком, я положил желтый лист на грудь. В воздухе в лучиках света кружились пылинки, завораживая своим невесомым причудливым танцем. Глаза слипались, приятная дрёма окутывала сознание.

Хорошо. Тихо. Спокойно.

Привиделось небо, бескрайнее от горизонта до горизонта. Ветер, бьющий в грудь, глаза, прикрытые кожистыми веками, крылья, размеренно поднимающиеся вверх и вниз. С необычайной ясностью я ощущал дракона, летящего по единственно правильному и верному пути.

Необъяснимое предчувствие сдавило невидимыми тисками. Леденящий ужас, неистовое биение сердце и восторг одновременно.

С колотящимся сердцем открыл глаза, уверенный, что в пограничном состоянии, в полудрёме, я понял, что мне нужно. Потёр лицо, отгоняя сон. Рисунок с тихим шелестом упал на пол. Нет. Плыть по воде с бумагой в руке не вариант. В куче игрушек я выбрал одну — искусно вырезанного из дерева дракона, небольшого, меньше ладони. Фигурка удобно уместилась в кармане с антраксом.

Хижину я постарался покинуть незамедлительно. Хотелось вернуться к ведьме до темноты. Воспоминания о ночных блужданиях по призрачному лесу горчили на языке неприятным предчувствием. Надеясь, что сегодня всё пройдёт легче и быстрей, я двинулся по тропинке. Только сейчас понял, как жутко хочу есть. Голод гнал меня рысью к озеру, где на противоположном берегу на мостках лежали мои вещи. Всё ли правильно я сделал? Почувствовал досаду. Детская игрушка показалась странным выбором. Раздражение и недовольство несколько испортили настроение.

Чем я думал?

Я не думал. Это перст судьбы

А вот и озеро.

Заткнув внутреннего критика, быстро вошел в воду и поплыл. В дневном мареве хорошо просматривалась гладь озера. До берега оставалась немного, догрёб до мостков, подтянулся на руках, подхватил рюкзак. Вещи — надену, когда рубаха и нательные штаны высохнут. Лёгкой трусцой двинулся по тропинке.

Да, я тащу в кармане игрушечного дракона, потому что в моём мире драконы в небе — самое яркое и волшебное, что я могу себе представить. Скоро я буду у ведьмы, а сейчас лихо перепрыгиваю через корни деревьев, попадающихся на пути. Вот оно ощущение детства, безмятежного счастья и лёгкости.

Беспричинная эйфория закончилась внезапно. Я споткнулся и полетел на землю, не успев сгруппироваться. Удар о землю я почувствовал вместе с сильнейшей острой болью, словно я напоролся на иглу. Оттолкнувшись от земли, я начал осматривать траву, аккуратно провёл рукой. Ничего не увидел и не нащупал. На белой рубахе расползалось красное пятно. Роль иглы, похоже, сыграл острый гребень дракона, верхний зуб которого впился в меня при ударе.

Осталось идти немного, надеюсь, ведьма обработает рану.

Понравилась глава?

Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.