Путь к сердцу Дракона

Глава 7. Яд души

— Добромир! Добромир!

Кто-то звал меня. Возвращаться не хотелось. Если я умер, то это не страшно, не больно и даже спокойно.

Не кричи. Мешаешь

— Добромир. Открой глаза. Я вижу, ты слышишь.

Пробуждение.

Ощущение в теле чего-то, властного, мощного, готового раздавить ничтожного человечка, вздумавшего стать равным с драконом. Посмевшего дышать. Двигаться. Жить.

Иссушить ядом не получилось.

Асанна приподняла мою голову, и в теле зашевелилась боль. Горький отвар склеивал губы. Не хочу.

— Это лекарство не повредит. Оно чистит кровь.

Разве её очистишь?

Асанна не отвела взгляд. Честная. Я не сомневался, она делала всё возможное. Да вот беда, она простой человек, не волшебница. Эксперимент чистой воды, я в роли подопытного.

— Сколько мне ещё…?

— Не знаю. Тебе то лучше, то хуже.

— Не страшно.

Мысль о смерти становилась привычной.

— Ты не о том думаешь.

Удивительно. Асанна в последнее время словно читала мои мысли.

— Я к тебе привыкла, а ты умереть вознамерился.

— Как получится.

Солнце, пробившись сквозь толстые тучи, осветило Асанну со спины. Вокруг волос возник золотистый ореол, а лицо, склонённое ко мне, оказалось в тени.

— Ведьма сказала, что тоже знает легенду о человеке, который впитал силу дракона, прошёл древним путём.

— Что за путь?

— В легенде не сказано. Но человек боролся, хотя… погибнуть было проще, чем обрести…эту силу.

Тишина.

Обрести…

Боль накинулась на меня прежде, чем я успел додумать мысль. Она разозлилась. Рвала связки и выворачивала кости. На краю сознания, я понял, она готова остановиться, отступить. Я что-то должен сделать. Что?

Асанна всё время что-то делала. У неё в последнее время появилась привычка замирать, словно прислушиваться к чему-то. После приступов я выплывал из забытья, наблюдая за ней.

Энтузиазм Асанны поражал. Её кипучая деятельность не прерывалась ни на минуту. Ходила за водой, жгла костёр, что-то толкла в ступке, кипятила в котелке отвар. Она вообще спит? Даже с такой неуёмной энергией человеку требуется отдых.

Асанна поила меня отварами, которые не притупляли боль, но дарили надежду, что будет ещё один день.

— Тебе стало лучше. Я вижу.

Твердила одно и то же. Стоило бы ответить ей что-нибудь ободряющее, но в голове пусто. Хотя к чему лукавить. Сколько мы здесь? Неужели на этой поляне я и помру? Если сосредоточиться на жуке, который лапками обнял травинку и замер, то можно разглядеть его подрагивающие усы, крепкие блестящие крылья и чёрненькие выпуклые глаза, хитро осматривающие пространство. Жук мог взлететь, но почему-то медлил. Что его смущало?

— У нас нет еды. Я хочу пойти к ведьме.

Жук расправил коричневые крылья и с гудением взлетел.

— Нельзя…ты можешь заблудиться.

Мне повезло, что Асанна прилетела сюда очень быстро, повезло, что она приняла убийственное решение, повезло, что не побоялась выполнить его, повезло, что сейчас она со мной. Повезло, потому что, кажется, я буду жить. Отпустить её в лес, я не готов.

— Расскажи дорогу.

— Не помню.

Конечно, я солгал.

— Шёл ночью.

Начал накрапывать дождь. «Дождь к счастью» — всегда говорила мама, но её слова, всплывшие в памяти, не делали это утро веселей. Асанна помогла мне добраться до хижины, но внутрь я не пошёл, лежать около стены как дворовый пёс легче и спокойней, по надобности до ближайших кустов рукой подать.

Забившись под крышу хижины в ожидании нового приступа, я смотрел, как льются с крыши ручьи. Холодно не было. Наоборот, бросало в жар. Горячий пот стекал по коже, я набирал в ладонь воды и обмывал лицо. Из хижины появилась Асанна. Она набросила мне на плечи дырявый плед, всучила засохший ломоть хлеба. Плед я сбросил, хлеб съел. Удивительно, но аппетит у меня появился. Я бы и от баланды сейчас не отказался. Асанна выглядела измождённой, под глазами залегли тени.

Настроение, заданное с ночи дождём, не улучшалось. Приступы стали короче, но теперь стал мучать голод. Верхотурам из отцовской охраны давно следовало появиться. Если даже печать не сработала, как экстренный вызов, меня должны были забрать. Гром, скорее всего, вернулся в Энобус, значит, меня должны искать.

Привалившись спиной к стене, я решил уснуть, если получится. Надо беречь силы. Шум дождя скрывал звуки. Неуловимое движение я ощутил на уровне инстинктов, резко открыл глаза. Передо мной стояла девочка — кругляшка в прозрачном плаще с капюшоном.

— Лея!

От моего крика девочка взвизгнула, отшатнулась назад. Неужели я такой страшный? В ту же минуту на пороге появилась Асанна.

— Что случилось? Ох, Лея! Ты неожиданно! Проходи в дом, промокнешь.

Дождевые ручейки стекали по плащу девочки.

— Мне некогда. Ведьма велела вам уходить. Срочно.

Если бы не моё состояние, я бы сразу уловил тревогу в голосе ребёнка.

— Ты выведешь нас?

Солнечная девочка смутилась, отвела взгляд.

— Нет.

Ну, почему? Доверие к маленькой кругляшке у меня было намного больше, чем у дракона к дудочке ловца.

— Мара сказала, вам… опасно здесь оставаться. Идите на юг, — голос тихий, дрожащий, испуганный.

Из-под плаща показалась холщовая сумка.

— Тут продукты в дорогу.

Грустная Лея быстро исчезла за деревьями, как растворилась. Скорость, с которой Асанна, бросилась внутрь хибарки, удивила меня.

— Вещи соберу.

Сестрица Идепиус с рюкзаком в одной руке, с посохом — палкой в другой вышла из хибары и, не смущаясь моего сверлящего взгляд, вручила посох.

— У него удобное навершие, будешь опираться при ходьбе.

Я покрутил отполированную палку в руках, рассматривая тонкую вязь на тёмном дереве. Что-то подобное видел в книге.

— Это посох пилигрима.

Зыркнув на меня нечитаемым взглядом, Асанна переложила провизию ведьмы в свой рюкзак, и, закинув его на плечи, скомандовала.

— Вот пускай и послужит… пилигримам.

Понравилась глава?

Честная оценка поможет автору в написании книги. Анонимно.

Бесконечные деревья качались перед глазами. Где-то через час я захотел сказать спасибо Асанне за посох, который служил мне костылём и уверенно держал мою слабую, но отнюдь не лёгкую тушку. Из-за меня мы плелись медленно. Скользкая, бугристая земля пыталась скинуть меня в кусты, согнуть в коленопреклонённую позу или ударить в лицо. Ноги разъезжались на мокрой земле, иногда трава становился гладким стеклом, по которому я скользил, опираясь на палку. Пора было сделать привал. Неожиданно я чуть не сбил с ног резко остановившуюся Асанну.

— Прости.

Впереди в расступившихся деревьях виднелся просвет. Поляна.

— Тихо.

Сквозь собственное хриплое дыхание я разобрал вверху шум крылья. Мы одновременно задрали головы. Настороженный взгляд глаза в глаза, и сестрица Идепиус попятилась обратно в лес, схватив меня за рукав куртки.

— Ты что? Давай на поляну. Здесь нас не увидят.

— Нет. Стой! — в голосе Асанны паника, и я мгновенно остановился.

Укрытые деревьями, мы следили за тенями, что проносились вдалеке. Реакция Асанны могла показаться странной, но я давно перестал верить в странности. В странностях, как ни странно всегда таилась непроявленная истина.

— Я не доверяю им.

В груди полыхнуло.

— Нас же ищут. А если это верхотуры отца?

— Добромир! Ведьма не зря велела нам скрыться. Ты разве не удивился, когда я прилетела к тебе на Громе?

— Да, не ожидал тебя увидеть.

— Так распорядился Бажен. Селина тайно передала мне его приказ. Да, приказ. Она сказала, что Гром найдёт к тебе дорогу. Я должна срочно лететь и не возвращаться, пока мы не получим весточку от них. Селина шепнула, что во дворце неспокойно.

Волосы встали дыбом от предчувствия катастрофы — я физически ощутил, что означает эта фраза.

— Почему я узнаю об этом только сейчас!

— Ты умирал, Добромир.

Беспокойство за жизнь моих родных Асанна вынесла за скобки, когда на весах была моя жизнь.

— Бешеный дракон!

Всё встало на свои места. И нервозность отца скрытая под маской говорливости и заботы, и полупустой дворец, и почти ноль «почестей» сыну Главе Верховии, что вообще ни в какие ворота, и ужин в кругу семьи без «лишних ушей». Бажен страховался. Своих людей, которые пользовались доверием, у него оказалось ничтожно мало.

— Думаешь…, готовился переворот?

А это — смута, кровь, смерть.

Голова взорвалась болью, мышцы скрутило. Как подкошенный я упал на траву. Новый приступ. Нужно выдержать.

Во время приступов минуты и часы становились вариативны. То замедляли свой хаотичный бег, превращались в бесконечность, то взрывались кипящими разрядами, закручивались огненной спиралью по венам. Время стало подобно боли, которая била наотмашь или тянула жилы на разрыв, испытывая пределы моего тела. В этот раз я не успел подготовиться, поэтому тело и душа были мгновенно захвачены болью. Чёрный туннель беспамятства раскрыл свои объятия.

Когда я очнулся, надо мной склонилась Асанна. Такой испуганной сестрицу Идепиус я никогда не видел. Она беззвучно шевелила губами, а, возможно, у меня ещё просто не включился слух. Ярко и остро в голове возникла мысль о поцелуе. Мы смотрели в глаза друг другу.

— Ты…красивая.

Асанна непроизвольно сглотнула. Поплывший взгляд девушки, полуоткрытые губы.

— Есть будешь?

— Да.

Не отрываясь, я наблюдал за движениями её рук. На тонком запястье теснились бусины на кожаном ремешке с узелками и подвесками — круглыми полыми шариками. В таких подвесках хранились драконьи чешуйки, кусочки драконьего зуба или гребня. Почти каждый верховенец имел амулеты в виде браслетов для уменьшения боли. На самом деле, обереги были лишь частью привычного ритуала. Никаких целебных свойств за ними сроду не водилось.

Длинные пальцы Асанны развязывали затянутую веревку мешка. Пусть дольше распутывает их, я следил, не отрываясь. В этих тонких нежных пальцах таилось волшебство, вместе с верёвкой они расплетали мои нервные узлы, снимали напряжение, отпускали страх. Асанна ничего не спрашивала, только мельком взглянула на меня, словно очертила вокруг меня запретный круг и не решалась за него заходить.

— Сначала попей.

Неловко покачнувшись, я сел. Из походного мешка появились ёмкость с водой.

Вода вернула мне силы. Яд заставил меня так долго страдать от жажды, что сейчас я пил как не в себя. Если бы не пристальный взгляд Асанны, я бы захлебнулся, торопясь глотать тёплую воду.

— Мне не нравится, что ты теряешь сознание. Болевой шок опасен.

— Не нагнетай.

— Хочешь яблоко?

— Давай.

С хрустом откусил треть яблока и непроизвольно застонал. Никогда не ощущал такого взрыва вкуса. Неужели простое яблоко может быть таким сочным, сладким, необыкновенным? Просто райское яблоко!

Спелый сочный плод развоплотил мрачные мысли, таящиеся в глубине души. Яблоко стало моим личным анестетиком. Я вгрызался в него, радовался величине, от удовольствия разве, что не урчал. Грудь в месте укола ядовитой иглой жгло, я гнал жуткие мысли. Лучше слушать шум ветра в кронах деревьев, вдыхать запах сырой земли, наслаждаться вкусом яблока на языке, любоваться усталой улыбкой Асанны. Нам не нужны маски, мы давно сбросили их.

— Честно признаюсь тебе, Ася. Я бы не смог перелить кому-либо кровь дракона.

— То есть предпочёл смотреть, как человек умирает?

— Скорее всего, да. Это проще, чем знать, что убил своими руками. Слишком большая плата за непредсказуемый результат.

— Шаг в неизвестность приходится делать каждому, хочешь ты этого или нет.

Волна тошноты заставила согнуться, огрызок выпал из пальцев, и всё съеденное как из брандспойта изверглось из меня.

— Драконья пустошь!

Асанна дёрнулась в сторону. Неприятное зрелище, я понимаю.

Оттёр рот тыльной стороной ладони. Отдышался.

— Всё в порядке. Надо просто идти, разогнать застывшую кровь. Когда двигаюсь, мне легче.

Поднялся на ноги, ухватив палку. Асанна торопливо завязала тесемки мешка. С горечью заметил, как тяжело она вскидывает рюкзак на плечи, какая она хрупкая на вид, усталая. Жаль, не могу сейчас ей помочь, самого себя бы сдвинуть.

Шаг. Еще один. Под ногами то пружинил мох, то путалась трава, то лезли выбравшиеся из-под земли толстые корни. Небо так и не разъяснилось, оставаясь низким и хмурым, зато дождь кончился. Созерцание деревьев не утомило бы так сильно, если бы не мысли об отце. Я убеждал себя, что отец политик до мозга костей и обязан выкрутиться. Возможно, Бажен всё предусмотрел.

Восстанавливая события прошедших дней, я искал и находил подтверждения недюжинному уму отца. Если подумать, они были во всём. В моём неожиданном отлёте к кругляшам, где меня не достать заговорщикам. В Асанне — доброй волшебнице, успевшей прибыть вовремя. Если бы ни она, моё тело уже сгрузили бы на костёр, как полагалось у кругляшей. Смертельное отравление Бажен не мог предусмотреть, здесь я видел перст судьбы. Яд остановил меня за шаг до возвращения в Энобус.

Судьба благосклонно плела невидимый узор, прокладывая кратчайший путь к цели. Не факт, что они понравились мне, но у судьбы на меня были большие планы. Оказалось, что яд души можно вытравить только ядом тела.

Биться за победу на гонке или биться за жизнь. Нет большой разницы. Отпустить свою волю, поддаться неумолимому року, броситься в водоворот хаоса, не это ли мечта любого чокнутого вроде меня. Я просто забыл, какова моя истинная стихия. Улыбка — оскал расцвела на моём лице. Кто-то наверху повысил ставки, и я принял вызов, вступил на поле игры осознанно и открыто.

Уровень игры — Бог.

Без шанса на передышку. С билетом в один конец.

Ковыляя по скользкой траве, иногда проваливаясь в жидкую кашу заваливаясь на посох, с каждым вздохом я чувствовал, как дрожат ноги, пот щиплет глаза, кровь стучит в висках, а рубашка липнет к телу. Чувствовал боль в каждой клетке тела.

— Всё. Привал, — Асанна сбросила с плеч мешок с продуктами и свалилась рядом с ним.

Мне нельзя тормозить, хотя моё движение чуть быстрее улитки.

— Ещё рано.

— Не могу! — Голос Асанны сорвался. — Мы идём без передышки несколько часов.

— Зато приступа нет.

— Добромир, — умоляющим голосом. — Нам надо поспать.

Асанна, действительно, вымоталась до предела, раз попросила отдых. Внутри меня росла уверенность, что я должен идти, пока могу шевелить ногами. Это так же верно, как луна, мелькающая между облаков.

— В потёмках мы переломаем ноги.

Мне жаль Асанну, но остановка произойдёт тогда, когда я физически не смогу сделать следующий шаг. Слов ничтожно мало, как и сил.

— Ты отдыхай, — успокоил своё дыхание. — Пойду один. Утром… меня нагонишь. Я далеко не уйду.

Или остановлюсь, в конце концов.

— Ты понимаешь, что любой момент для тебя может стать последним?

Асанна пустила в ход огненного дракона, убойный аргумент спорщика.

— Или моментом истины. Не бойся. Я не хочу умирать. У меня ещё есть… последнее желание.

Сумерки переросли в глубокую ночь. Ничего не менялось, я брел наугад, медленно переставляя ноги. Асанна упорно тащилась следом. Мне до судорог в губах захотелось взять её руку, поцеловать тонкие пальцы, преклонить голову перед моей стойкой девочкой. Мысленно я так и сделал, на большее не было сил. Мышцы отказывались работать. Каждый шаг давался через невероятное напряжение.

В оглушающей тишине умирающей вселенной слабый звук за спиной резко сдавил горло ледяным кольцом. Асанна затянула песню. Знакомый напев, только слов не разобрать, потому что на пределе сил. Она пела, чтобы не упасть, не уснуть, не потеряться на грани яви и сна, удержаться в сознании. Её песня стала моей путеводной нитью. Хвалёный самоконтроль Добромира Светозарова неожиданно пал в неравной битве, уничтожив миф, что мужчины не плачут.

Яд души сдавил горло, прорвался слезами, десятибалльной волной разрушил стены моей темницы. Не удары орудий сокрушили её, а тихая песня Асанны. Мои слёзы не были видны в темноте никому, кроме меня.

Под пеленой слёз, которые невозможно было остановить, как и во тьме невозможно различить даже силуэты деревьев. Я брел наугад, запретив себе падать. Дрожь в теле выжгла все нервные окончания, искала путь к свету во мраке ночи. Жизнь устала мириться с моей жалкой покорностью над обстоятельствами, она живьём содрала кожу, ухмыляясь мне в лицо. Жизнь дала мне столько возможностей, которые я выбросил на помойку за ненадобностью, упиваясь своей слабостью.

Проигравших бойцов списывают со счетов с поразительной скоростью. Рыдания согнули меня пополам. Они прорывались сквозь сомкнутые зубы. Прежнее черное отчаяние тонуло в безостановочных слезах. Озноб сменился жаром. Кажется, прямо через кожу изливался чёрный яд. Внутренности жгло раскалённым железом, кости выкручивало.

Одержимость Соней, моя любовь к ней прямо сейчас под чуть слышную песню Асанны уничтожала себя, вырывала ядовитые наконечники стрел из моего сознания. Я чувствовал, как слабеет моя привязанность, закрывается канал моей бесконечной нежности, с каждым шагом вытесняется кислород с именем Соня. Я так долго дышал ею и жил. Сейчас дышать уже нечем.

Я сделал усилие, ещё одно. И стало легче.

В чёрном сжатом вакууме разгорелась слабая искра. Песня Асанны словно запалила призрачный огонёк. Он мог бы погаснуть в любую минуту, но его было достаточно, чтобы ухватиться за него и проложить новый маршрут. Маршрут к неизвестному пункту назначения. На изломе дикого упрямства и мрачной решимости, в дрожащей темноте глухого леса я вдруг ясно увидел цель — возродить с нуля свою жизнь. Абсолютно новую жизнь из смертельного холода моего прошлого бытия.

Это становилось традицией, очнуться, не понимая, где я и что со мной. Через несколько секунд сознание восстановило ход событий.

Ночной поход окончился около корней огромного дерева. Асанны рядом не было. Неужели она всё-таки отстала? Кажется, всё время шла за мной, я слышал её тоскливую песню.

Рывок памяти в тёмную ночь, в пелену слёз. Она не видела? Нет? Хотелось бы верить, что я не ревел на весь лес как ребёнок. С меня бы сталось. А если да? Что это меняет? Стыдно или нет?

Асанна потерялась или… специально отстала.

Не замечая, как легко встал на ноги, начал оглядываться. Стоп!

Моё тело подчинялось мне, слабости нет, как нет и боли. Запахи будоражат обоняние, зрение обострилось, звуки слишком навязчивые. Шорох справа. Стремительно оборачиваюсь. Асанна. Облегченный выдох. Она замирает.

— Ты… сейчас так резко повернулся…

Между нами пятьдесят шагов. Отчетливо виден румянец на бледном лице Асанны, аккуратно переплетённые косы, капельки воды на лбу. Недавно умывалась. И запах её волос. Ноздри втягивали этот дурманящий аромат. Асанна с тревогой вглядывалась в моё лицо. Кажется, я испугал её. Сам ощутил, какой у меня немигающий пристальный взгляд, сжатые в тонкую линию губы.

— Добромир! Ты в порядке?

— Намного лучше. Спасибо за песню. Она… волшебная.

Покраснела от смущения. С чего бы? Она отнюдь не стеснительная юная дева. Скорее наоборот.

— Не преувеличивай мои вокальные данные. А вот ты — настоящий источник силы, не иначе. Чуть не заморил меня, шёл всю ночь, как заведённый. Свалился только к утру.

— Но ты ведь как-то дошла…

Асанна прикрыла глаза, словно вспоминая наше ночное путешествие.

— На инстинктах. За тобой.

Быстрый перекус и снова в путь. Направление на юг. Тучи разбежались по сторонам, открывая меж облаков яркое небо. Всё больше среди хвойных становилось лиственных деревьев, всё светлей лес. Мох уже не пружинил под сапогами, местами трава начала путаться в ногах. Мы обходили участки с высокой травой, Асанна боялась змей, которые ей чудились в зелёных зарослях. Лёгкий ветерок тревожил ароматами разнотравья. Запас еды таял на глазах. Я уже прикидывал способы охоты, если встретим дичь, или рыбалки, если попадётся река или водоём. Без еды скоро придётся туго. Тропы нет. Шли строго на юг. Асанна по пути сбивала ногой грибы.

— Эти несъедобные!

Стало жарко. Спина под рюкзаком уже полыхала, по затылку и вискам тёк пот. Оглянулся, Асанна улыбнулась вымученной улыбкой. Обессилила, бедняга, ночь ведь не спала, слегка пошатывается, но молчит, о привале не заикается, хотя всерьёз боится, что идти придётся до темноты. В походе так бывает, сначала вроде всё хорошо, а потом внезапно накатывает усталость, и ты держишься только силой воли.

— Верхотуры!

— Не вижу! — Асанна посмотрела из-под руки, оглядывая горизонт.

— Их не видно. Т-ш-ш.

Сестрица Идепиус приклеилась взглядом ко мне. В глазах вопрос. Неужели я слышу? Я подтвердил кивком головы. Мы молчим до тех пор, пока я перестаю улавливать шум крыльев.

— Они далеко. Улетают. Такое ощущение, что прочесывают местность.

— В лесу нас не найдут.

— Ошибаешься. У них тепловизоры с действием на пару лиг и огнестрелы с транквилизаторами. Надо двигаться бесшумно, чтобы я смог их засечь.

— Зачем вообще нас искать?

Эту задачу я решил чуть раньше, и сейчас думал, стоит ли сказать.

Не стоит.

Если Асанна будет знать наверняка, то попадёт в жернова системы, вырваться из которых будет затруднительно. Мои возможности «спасателя» сейчас слишком малы, чтобы позволить подобный риск. Не будите спящего дракона, гласит народная мудрость.

— Какую опасность мы для них представляем? — спросила Асанна.

— Э-м. Я сын главы Верховии.

Не стоит уточнять, что скорее свергнутого главы Верховии.

Асанна мрачно прищурилась.

— Значит, верхотуры от нас не отстанут?

Да. Нам придётся убегать и прятаться, прятаться и убегать. Жизнь вышла из-под контроля для того, чтобы я перестал себя жалеть. Я и перестал. Но воронка событий уже закрутилась, просто так из неё не выбраться.