Ранний старт

Эпизод 4. Второй выход

Сцена 1. Абзац нечаянно нагрянет

— Мальчик! Тебя как зовут? — Пересекаюсь недалеко от дома с двумя девчонками.

Они по другую сторону дороги движутся. Уже прошли мимо, но вдруг обратили на меня внимание. Заметно старше меня. Одна чуть выше, вторая на голову. И глазки у обоих такие хитренькие, что разом лишает меня беспечности. Это у взрослых мошенников самые честные глаза, у детишек всё на лице написано. Глазом не успеешь моргнуть, как объегорят.

— Иди сюда, чо скажем, — девчонки ожидают, но торопиться не собираюсь.

Удерживаюсь от рефлекторного «Идите в жопу!». Девчонки ничего плохого мне не сделали, наверное, познакомиться хотят для начала. Но мне влом. Тонко чувствую один момент, кто к кому по зову подходит, тот поневоле и слегка, но становится в зависимое положение. Младший к старшему подходит, но никак не наоборот. Конечно, они старше, но это же только видимость.

Отмахиваюсь. Иду дальше, я решил, что на речку неплохо бы сходить. На данный момент уже вооружён шилом и короткой палкой, рогатка в процессе изготовления. Слышу догоняющий топот, но мне нет дела до этих малолеток. Поклонниц у меня для моего возраста и без них избыток.

— А ты чего к нам не подошёл? — приторно ласково спрашивает тёмненькая, та, что помладше.

— Мы же тебя звали, — поддерживает светленькая, что постарше.

— Ну и чо вам надо? — Шаг не сбавляю, и непрошенный эскорт не удостаиваю взглядом.

И вдруг спотыкаюсь. От сильнейшего поджопника от тёмненькой. Фигня, конечно, какой там удар от девчонки, хоть и чуть старше…

Б-у-у-м-м-м! Голова откидывается назад, из смятого лихим ударом носа что-то течёт. А вот это уже не фигня, и, чую уже пострадавшей задницей, напавшие на меня мелкие твари останавливаться не собираются.

Уже прикидывал, каким способом сквитаться с мелкой, когда получил в нос от старшей. Так что тормозить не стал. Чухаться в таких ситуациях нельзя. И если сначала собирался врезать младшей, но мгновенно оценив обстановку, — старшая опять отводит руку для удара, а левой пытается вцепиться мне в волосы, — начинаю с неё. Это твой выбор, детка!

Полшага правой ногой к ней, рука уже отведена, и сильнейший удар локтем в селезёнку. У-ф-ф-ф-с! — В сильнейшем недоумении и от резкой боли старшая сгибается пополам.

Та же правая рука после удара локтем готова к следующему. На этот раз кулаком. И с резким разгоном мой правый кулак влетает в живот младшей. Та тоже издаёт шипящий звук спускаемой велосипедной шины. И немедленно следует примеру старшей, своей позой изображает букву «Г».

Только после этого начинаю по-настоящему свирепеть. Среди определённой части деток, — в основном, мальчишек, но, что крайне непонятно, и девчонок, — есть отмороженная часть, для которой любимая забава отлупить кого-то намного меньше и слабее себя. Такое изысканное садисткое удовольствие. И главное, девчонки, как правило, группой. По одной они не такие агрессивные. И на них правило «не бить девочек» не распространяется. Избиение девочками слабых более отвратительно, носит, на мой взгляд, извращённый и садисткий характер. Мальчишки обычно делают это со смыслом, они выстраивают и подкрепляют стайную иерархию. А девочки зачем?

Только взрослым понял одну истину, о которой старательно умалчивают женщины. Не, я вовсе не женоненавистник, наоборот! Просто культурная норма не бить женщин — двойная. Женщинам тоже нельзя бить мужчин. Понятно, что всякое случается, но вот так, ради забавы или из желания самоутвердиться, нельзя. С большой буквы Нельзя.

Ситуация бесит до предела. Меня выбрали на роль жертвы, мальчика для битья и совсем не в переносном смысле. С чего это вдруг? Драка с троицей центровых понятна, традиционная вражда. И бить меня, скорее всего, изначально не хотели. Будь я лапочкой, молча стерпел бы толчок, возможно, пару обидных словечек и всё. На этом кончилось бы всё!

С этой парочкой говнюшек всё не так. Меня планируют жестоко отлупить просто забавы ради. Как выбивает хулиган окна в дачных домиках. Ради весёлого звона разбитого стекла.

Меня окончательно затапливает бешенство. В такие секунды остро до самого нутра понимаю свою подружку Зину. Офигительное чувство! Всё можно, все запреты нахер, на любой ущерб — плевать! Ща, я вам устрою!

Той букве зю, что слева — апперкот правой в глаз. Тёмненькая вскрикивает и падает на четвереньки. Второй букве «Г» — апперкот левой в нос. Та дёргается словно кобыла от хлыста, ахает, но не падает. Ничо, ща дойдёт до тебя очередь. Погоди, только окончательно расплачусь с младшенькой. Немного отхожу назад для разгона и с размаха всей ступнёй въезжаю в корму. Ш-шмяк! Та валится на землю окончательно.

Пылающий неутолённым бешенством подскакиваю к старшей. Та находит силы попытаться спастись бегством. Ню-ню. Легко настигаю, сзади сбоку бью в печень. Теперь точно не побегаешь. Печень и селезёнка для бега очень важны. Тварюшка воет от ужаса, я кручусь рядом. Удар по внешней стороне правого бедра, известный, как удар «по тормозам». Теперь левого! Скорость падает почти до нулевой, фактически тварь ползёт стоя. Теперь самое главное — фасад. В глаз! Ещё раз в нос! В другой глаз! Ещё, ещё…

— Ви-и-и-т-я!!! — Неожиданно врубается ревун, встроенный в Басиму. Глять!

Ладно. Всё равно почти всё сделал. Напоследок с разгона бью ногой в зад. Старшая шалашовка падает на четвереньки. Я выдыхаю, старательно и с огромным усилием делаю невинное лицо. Невинное и обиженное. И только тогда оборачиваюсь к спешащей на помощь (кому?) бабушке.

— Ба-а-а! — Тяну жалостно и продолжаю хныкать. — Они на меня напали и побили…

Басима остолбеневает. Как в анекдоте: ты кому веришь, мне или своим бесстыжим глазам? Мне сильно помогает кровавая дорожка из правой ноздри. Мысленно угораю от хохота. Только что Басима видела, как я безжалостно и жестоко избиваю девчонку. Но и у меня самого вид заметно пострадавшего. Не сам же себе нос разбил.

Спасает бабушка этих гадюк, натурально спасает. Не знаю, когда бы сам остановился. И сильно сомневаюсь, что эти твари сохранят привычку избивать мелких. Если что, я на всё лето здесь.

Во дворе при объяснениях с бабушкой усиленно тренируюсь в роли мальчика-зайчика. И в методах переноса на старую голову всех проблем.

— Бабушка! Ты почему не предупредила, что у вас полсела долбанутых?! Только вышел!

Интонации товарища Саахова из «Кавказской пленницы»: «Клянусь, ничего не сделал, слушай. Только вошёл»…

— Только вышел, бабушка! — В голосе вселенское отчаяние при виде грандиозной несправедливости и такой же мерзости. — Ничего не сделал, ничего не сказал! Вдруг подходят и начинают бить!

— Мог бы меня позвать.

— И чтобы ты сделала? Догнала бы их? — Скептически кривлю губы. — Не, бабуль. Пусть лучше они от меня бегают, чем я от них. Или ты за ними.

История имеет продолжение через полчаса. Тварюшки приводят к нам матушку. Вернее, одна из них. Старшая.

С решительным видом калитку отворяет женщина средних лет, средней полноты с лицом средней побитости жизнью. Видать, и выпить не дура, хотя вряд ли запойная. За руку тащит дочурку, лицо которой испятнано наливающимися синяками. Как будто пьяный в сиську гримёр над ней поработал, и тени на лице расположил, как попало. Рассматриваю дело рук своих с удовлетворением. А что? Гримёр старался.

А ещё хвалю себя. Бестолковая Басима пыталась меня умыть. Не дался. Аккуратно смыл почти всю кровавую подсохшую дорожку, но именно что почти. След до верхней губы оставил. Это улика и доказательство, что я безвинно пострадал.

— Ты что с девочкой сотворил, ирод! — С места в карьер начинает бабёнка. Перебивать не собираюсь. Надо дать выговориться. Всё равно бесполезно встревать. Но Басиме это в удовольствие, и я не мешаю. Только отхожу ненароком в сторону и возвращаюсь с полуметровой палкой. Мало ли что.

На нас обрушивается тишина. Оглушительная после взаимных воплей. Со злорадным удовлетворением отмечаю, что Басима без напряжения перекрывала громкостью свою оппонентку. За забором собирается группа из любопытных соседей, женщин и детей разного возраста.

— Это ты чего это? — Тупенько спрашивает бабёнка. Басима тоже смотрит с недоумением.

— Бабушка! Я ж тебе рассказывал, — над забором вырастают любопытные головы, — она ненормальная.

Тычу в тварюшку палкой и продолжаю.

— Подружка у неё такая же долбанутая. Ни с того ни с сего набросились на меня, разбили нос, — задираю голову повыше, давая возможность всем любопытным убедиться в моих страданиях. — В кого она такая? Ежу понятно, в родителей. Так что мало ли что. Вдруг щас она тоже на тебя накинется.

Перехватываю палку поудобнее, начинаю стеречь взглядом непрошенных гостей.

— Дочка, скажи честно. Кто первый начал? — Бабёнка спрашивает почти нормальным голосом. Не даю никому ничего сказать.

— Я не понял! — Ору в голос. — Вы только сейчас решили узнать?!

За забором кто-то смеётся.

— Он, — неуверенно тычет в меня рукой тварюшка.

— Я не понял! — Опять ору. — Я тебя избил, а потом ты мне нос разбила?! Ты ж на земле валялась! А давай снова попробуем! Я на тебя щас нападу, и посмотрим, как ты мне нос разобьёшь, тварь!

Отбрасываю палку в сторону, решительно шагаю вперёд. Меня снова охватывает ярость. Тварюшка взвизгивает и прячется за мамочку, та пытается меня остановить. Рвусь к тварюшке, как взбесившийся мелкий пёс, пытаясь зайти то с одной стороны, то с другой.

Тварюшка с воем выскакивает в калитку. Меня, рвущегося за ней, совместными усилиями останавливают Басима и бабёнка. Собственно, на этом всё заканчивается. Не пошли они на следственный эксперимент. Но мне надо было спустить пар, и я долго орал им вслед угрозы и всякие гадости. Соседи слушали с интересом и, как мне показалось, огромным уважением.

Басима кое-как затаскивает меня во двор и до вечера запрещает выходить на улицу. И ладно. Рогаткой займусь. Вскоре приходит пропустившая всё веселье Алиска и требует продолжения банкета, то есть, сказки.

«Три дня и три ночи продирался через лес Буратино. Хотя ночью он спал, забравшись на дерево, но «три дня и три ночи» звучит вкуснее. К концу третьего дня, выбившись из сил, набрёл на полянку, окружённую, будто стражами, высокими раскидистыми дубами. На полянке стояла неказистая избушка на гигантских курьих ножках».

— Баба-Яга! — Вскрикивает Алиса.

— Сильно умные сейчас будут рассказывать сами, — осаживаю девочку. — Да, избушка Бабы-Яги.

«Подошёл Буратино к избушке и спрашивает:

— Эй, сарай на ножках, а двери-то у тебя где?

Попробовал обойти, только переступила лапами избушка и снова отвернулась.

— А ну, повернись передом, развалюха! — Буратино пнул по углу.

Избушка не осталась в долгу, шаркнула одной ножкой, и Буратино покатился по поляне кубарем. Только он вскочил, готовый к драке, как сверху раздаётся лихой свист, из-за пригнувших верхние ветки деревьев влетает на полянку страшная старуха. В руках метла, космы развеваются вокруг серого чепчика, сама сидит в какой-то длинной бочке…».

— Это ступа называется, — уточняет Алиса и виновато замолкает.

«Ни хрена себе, старуха-фикус, — потрясённо думает Буратино…».

— Какой-то он хулиган у тебя, — замечает Алиска. Вздыхаю. Так и будет бесконечно комментировать? И как она в школе учится? Учителей так же поправляет?

— А разве нет? С Артемоном дрался? В сверчка поленом, или чем там, запустил? Карабаса, — взрослого, между прочим, человека, — за бороду оттаскал? Хулиган, кто же он ещё!

«Вылезает старуха из ступы, принюхивается, шевелит огромным бородавчатым носом.

— Чую, деревянным духом пахнет… — и, оглянувшись вокруг, — ах да, я же в лесу.

Затем заговаривает с избушкой.

— А ну, избушка, милая, встань к лесу задом, ко мне передом!

Заскрипела избушка, заперебирала лапами, поворачивается к старухе передом. Тут и Буратино решает, что пора бы и познакомиться. Зря что ли он сюда трое суток добирался.

— Здравствуй, бабушка, — вышедший из-за дерева Буратино, когда нужно, умел прикидываться вежливым.

Но как только он подходит, хватает его страшная старуха и довольно говорит:

— Хорошо-то как! Будет мне, чем полакомиться на ужин.

— Ты чо, старая? — Удивляется Буратино. — Сбрендила совсем. Я ж деревянный! Таких лакомств у тебя вокруг лес целый.

Скребёт старуха ему заскорузлым ногтем плечо, принюхивается и разочарованно морщится.

Но сговорились Баба-Яга и Буратино. Дала ему старуха топорик, бечёвку и велела дров насобирать. Да побольше! Потом корзину дала, приказала грибов и орехов набрать. Да побольше!

Натаскал ей неутомимый Буратино целую кучу валежника, притащил огромную корзину грибов, правда, половину поганок. Однако ж старуха и поганки не выбросила. Орехи тем более.

За хлопотами этими, глядь, уже темнеет, день кончился. Завела в избушку Буратино довольная старуха, принялась ладить ужин. Накормила его пирогами, выспросила всё и спать уложила. Утро вечера мудренее, говорит».

К вечеру, когда красное закатное солнце готовится нырнуть за горизонт, несмотря на приставания Алиски, требующей развлекать её сказками, заканчиваю конструировать первый вариант рогатки. Рогатулька чуть тоньше, из неё и делаю пробный вариант. Жгут мне бабулька всё-таки купила. Изнылась вся, двести рублей для неё деньги несусветные. Хотя папахен ей на моё содержание тысяч двадцать наверняка отстегнул. Может и больше. Мне не особо интересно, но краем уха нечто такое уловил.

При ребёнке можно говорить намёками или используя глубокий общий контекст. Никто ведь не знает, что я только на вид ребёнок. Попаданческая литература часто грешит целым набором читов для своего героя, один за другим вытаскивает изо всех кустов рояли. Но есть один естественный чит, который перекроет все остальные, как бык стадо овец. Опыт. Обыкновенный человеческий опыт взрослого человека. Конечно, при этом неплохо его переосмыслить, отметить, где прокололся, и как можно было поступить по-другому. Это тоже многие могут. Мем «мысли на лестнице» (по которой тебя уже спустили) родился век назад, как-то так. Ну, и попасть надо туда, где опыт применим…

Натягиваю резинку, пробую запулить небольшой камешек. Петух, возмущённо клекоча, подпрыгивает от неожиданности из-за ударившегося рядом в забор камешка.

— Поможет Баба-Яга Буратино? — Изнывает от нераскрытой интриги Алиска.

— Конечно, поможет! Куда она денется? Но об этом завтра.

Спор с Алиской заканчивается моим категоричным вердиктом: быстро закончу, быстро станет не интересно, а других историй пока не придумал.

Продолжаю раздумывать о своём житье-бытье. Некоторые родители страдают жуткой хернёй, к примеру, моя мачеха, но она не единственная, таких много. Учителя, те, которых я знал, многие под таким же диагнозом. Не любят они, когда подопечные дерутся, их прямо колотит от этого. Понять их несложно, разбитые носы, испорченная одежда, жалобы родителей пострадавших. Не понимают, что это неизбежные издержки. Именно так дети общаются и выстраивают коммуникации. Вот подрались мы с Ерохиными пару раз, зато теперь — лучшие друзья.

А что предлагают взрослые? Не связывайся с ними! — Охренительный рецепт избежать драк. И понимать не хотят, что таким советом загоняют собственного ребёнка в изгои, в бесправные парии. Над которыми издеваются все, кому не лень. И всегда они — объект насмешек, злых розыгрышей, жертва неизбежного буллинга. Ведь что значит «не связывайся с ними»? То и значит: сдай свою территорию без боя!

Удобный и послушный ребёнок — радость родителям и навечно исковерканная судьба повзрослевшего изгоя. Постоянно опущенный, всегда, везде и всеми. Родители иногда бывают худшими врагами своим детям, только что не убивают. Физически не убивают, но будущее детей спускают в унитаз на раз. Не ведают, что творят — это про них.

Или вот запрет бить девочек. Безальтернативен в приличном сообществе с тургеневскими барышнями. А если это агрессивные и хулиганистые оторвы? Не связываться с ними, значит, опять же отдать им территорию. Не ходить там, где ходят они, не соваться туда, где могут показаться они. Иначе стервы, беззастенчиво пользуясь твоим табу не бить женщин, тебе же всю морду исколотят. Да потом ещё гордиться будут. Не, такой номер со мной не пролезет. Всё правильно я сделал. После того, как тварюшки огребли от парнишки сильно меньше и по виду слабее, запомнят надолго, что переводить общение с мальчишками в силовую плоскость просто-напросто опасно для здоровья.

Табу для мальчиков «не бить девочек» должно работать только в связке с табу для девочек «не драться с мальчиками». Сегодняшних тварей буду гонять до тех пор, пока не увижу, что они заискивают перед любым, самым слабым и забитым пацанишкой. И моя территория будет везде, куда мне вздумается прийти. А у самок нет, и не может быть своей территории.

Ну, и центровых погоняю, как без этого.

Сцена 2. Речка и всё такое

Сегодня я вооружён до зубов. Шило, карманная дубинка, рогатка. Обвешался, как на войну собрался. Надо что-то с амуницией придумать, типа разгрузки, и ещё шило ногу царапает. Тоже какой-то чехол или затычку надо изобразить. И камешков для рогатки всего три штуки. Скудноватый боезапас.

— Вить, а правда ты целую толпу центровых поколотил? — Петя и присоединившийся к нему Вася смотрят на меня с благоговейным восторгом.

— Неправда, — лениво разочаровываю своих приятелей. Ненадолго.

— Какая там, нафиг, толпа? Всего-то трое. И забить мне их не дали. Какой-то мужик рядом проходил, заступился за них.

Пацаны чуть не хрюкают от восторга. Излагаю кое-какие подробности. Приятели уточняют личности.

— Самойкины, это, наверное, Колька, он в нашем классе учится. А старший — Вовка, — прикидывает мои описания Вася. Криворучко Денисом зовут, он третий класс закончил. Он с Вовкой одноклассник.

— Здоровые они… — задумчиво тянет Петя.

Всё, как я примерно и думал. Вольно лежу на песке, купаться пока неохота. К тому же раздеться означает разоружиться, а я пока держусь настороже. Спиной приваливаюсь к природной ступеньке, которую образует травяной покров перед песком.

— Ну, ты хоть по разику им по морде дал?

— Почему по разику?! — Возмущаюсь вполне натурально. Как это, по разику? — Не по разику, и не только по морде.

— Самому-то досталось? — Интересуется Петя.

— А как же, — гордо заявляю я, — синячище на пол-лица был, ну там, ещё по мелочи.

— И кто синяк тебе поставил? Денис?

— Не, младший, как его, Колька? Неожиданно сзади напал. Ну, я ему потом тоже наподдал, аж приятно вспомнить… — сам разулыбался, впитывая почтительное восхищение. До чего ж блаженна и сладка боевая слава!

Что больше всего интересует мальчишек и вызывает наибольший восторг? Как раз такие батальные эпизоды. Когда наши побеждают, — а я, безусловно, наш, — в особенности. Как там? А он ему по чайнику, а тот ему поддых, и по кумполу на, на, на! Сплошная экспрессия.

— А ну, свалили быстро, мелочь! — Грубый и наглый возглас выдёргивает меня из умиротворяющей нирваны. Приятели мои купались и только вышли из воды, обсохнуть и согреться.

Открываю один глаз. Вася с Петей, исподволь поглядывая на меня, робко отходят в сторонку. Торопливо собрали нехитрую одежонку, освобождают самое козырное место. Там микрополянка с мягкой травой ближе всего подходит к речке. Удобно, не надо вещи в песок бросать. Песок это такая субстанция, которая сама без всяких воздействий со стороны вползает в обувь, внутрь рубашек и штанов. Бороться бесполезно, как аккуратно ни складывай, всё равно придётся вытряхивать и вычищать прилипшие песчинки.

И кто это у нас такой смельчак? О-о-у! Это Кривоножко, то есть, Криворучко. Впрочем, без разницы. И ему меньше всех досталось тогда у магазина. Надо исправлять. И, кстати, он один, что удивительно. Или отчаянно храбрый или слабоумный, надо же в одиночку на чужую сторону залез, да ещё распоряжается…

— Я не понял!!! — От моего зычного окрика Криворучко на мгновенье замирает. Не обратил он сразу внимания на мелкого пацанишку, мирно отдыхающего в сторонке. Не распознал грозного врага.

— Не понял! — Встаю и медленно приближаюсь к залётному, стерегу его взглядом. — Тебе кто разрешил?! А ну, быстро слинял отсюда!

Мои приятели замирают в сторонке робкими сусликами. На лицах восторженное ожидание «щас он (то бишь, я) ему задаст»!

— Мало получил? Так я щас добавлю! — Я уже совсем близко и готов к нападению. В благородство играть не собираюсь. Парнишка уже скинул рубашку и держится за штаны, но ещё не снял. Планирую напасть, когда он начнёт их скидывать. Пока будет ограничен в движениях, стремительным вихрем навтыкаю ему люлей по самые гланды.

Вряд ли Криворучко разгадывает мой план головой, нечем там разгадывать. Скорее, другим местом опасность чует. Штаны снимать не стал, согнутые руки чуть в стороны и незаметно пригибается. Готов к бою.

Бой будет. Только не так, как ты рассчитываешь.

— Петя, Вася, быстро сюда! — Ослушаться не смеют. Неуверенно, но встают так, как приказываю. Петя — слева, Вася — справа.

— Наваливаемся втроём и дружно гасим Хромоножку, — кратко довожу план боевых действий. Приятели беспомощно переглядываются, это минус, но и не спорят, это плюс.

Могу и один, но мне нужно включить круговую поруку, приобщить парней к общему делу, вывести их из разряда болельщиков в категорию участников. Война, как говорится, дело молодых, лекарство против страха.

— Втроём на одного? — Мрачно цедит Криворучко. О том, что он на два года старше, а меня, так, вообще, на три, лукаво умалчивает.

— Вы тоже втроём на меня нападали, — пожимаю плечами, — так что всё честно.

— Мы по очереди нападали…

— По очереди, — соглашаюсь и уточняю, — но неожиданно, без предупреждения, сзади и сбоку.

— Хорошо, — иду на компромисс. — Парни, сначала я его гашу, потом ты, Петя, добавляешь. Можно ногами. А ты, Вася, добиваешь.

Компромисс почему-то Криворучко не особо радует.

— Ну, давай, — собрав всё своё глупое мужество, приглашает к бою. Нашёл дурака. Напавший первым — первым подставляется. Если в открытую.

— Мы не торопимся, — гадко ухмыляюсь и делаю резкое движение. Имитирую атаку.

Вражеские нервы не выдерживают, Денис, вроде так его зовут, дёргается в защитном жесте. Затем подхватывает рубашку и отскакивает в сторону. Рвёт дистанцию.

— Идите нахер! — С чувством прощается и продвигается прочь. Как раз для этого и оставил ему путь для отступления. Чтобы победить, необязательно проливать кровь.

С той же гадкой ухмылкой достаю рогатку, вкладываю камешек.

— Сам туда иди! Мы здесь останемся, — ловко я его! Он говорит «идите…», но идёт сам, в отличие от нас.

Уже надевший рубаху Денис, видимо, подбирает нужные слова для хлёсткого ответа. Но слова застревают в горле при виде прицельного взгляда и рогатки, готовой к бою. Отходит дальше, что-то выкрикивает. Наверное, угрозы.

В-ш-ш-и-и-х! Далеко, рогатка не до конца пристреляна, да и камешки разнокалиберные. Однако снаряд ложится совсем рядом, заставляет Криворучко прибавить газу.

План столкновения при его появлении замыслил мгновенно. Ввиду явной опасности Кривоножка раздеться не мог. Не полный дурачок, чтобы снимать штаны при непосредственной угрозе получить по мордасам. А я бы напал, к бабке не ходи. Итак, снять штаны не мог, купаться в них дурь полная. И зачем тогда пришёл на речку? Так я его в тупик и загнал.

Если бы не напали, когда он раздевался, могли просто покидать его вещи в воду и слинять с пляжа. Особо не торопясь. Пока вылезет, пока выжмет мокрую одежду, пока наденет, а облачаться в мокрое трудно и противно. Короче, нас уже след простынет. Не думаю, что он до такого расклада догадался, но наслаждаться отдыхом в такой обстановке всяко не получится…

— Валить надо, — вздыхает осторожный Петя.

И мы валим. Конечно, могу подраться в очередной раз, но мне нужно армию собрать. Подготовить и приступить к военным действиям. Какой бы я лихой не был, один в поле не воин.

Если подумать, то можно не сразу уходить. Пока Кривоножка дотопает до своих, пока соберёт отряд возмездия, пока вернётся, времени пройдёт изрядно. Вот только он может по дороге их встретить. Центровые часто на речку ходят. Так что сваливаем отсюда…

Сцена 3. Сад и Алиса

— Ты где вчера был? Нигде тебя найти не могла, — девочка возобновляет вчерашний допрос. Меня почти до ужина дома не было. Пришёл только к самому началу мероприятий по сбору травы. Сам я и мои приятели уже никакие были, но на один рейс втроём нас хватило. После этого даже на разговоры не был способен.

Сегодня у нас выходной. Вчера так загонял парней, что Петя вышел ко мне, охая и ахая, еле стоя на чугунных ногах. Попробовал ныть, но напоролся на моё неприкрытое воодушевление:

— Это здорово, Петя! Мускулы начали расти! Через месяц будешь носиться, как конь!

Мне легче, чувствую только слабое возмущение в ногах. К Васе уже не пошёл, ежу понятно, с ним то же самое.

Вчера носились по кручам и одной симпатичной полянке. Приставными шагами, с прыжками, гусиным шагом, по-всякому, короче. Поработали над плечевым поясом, попробовали лазить по деревьям. У Васи лучше всех получалось.

Упражнений всяких знаю массу. Это не иностранные языки, вспоминается намного легче и без головной боли. Но притомился сильно, поэтому Алиска осталась не только без продолжения сказки, но и без отчёта.

— С парнями был. Петей и Васей. Что делали? — Отчитываться не собираюсь, и скрывать мне нечего. — Завтра пошли с нами, если интересно.

— Трудно рассказать, что ли? — Девочка надувает губки.

— Трудно. Самое простое всегда трудно объяснять. Гуляли, играли, по деревьям лазили.

— Мне тоже по деревьям лазить?

— Ты будешь ПОД ними лазить. Грибы собирать, ягоды и прочую фигню.

Мы сидим в благоустроенном логове в гуще малины и крапивы. Тут уютненько. Алиска насобирала бабушке пару баночек клубники, та взялась ездить в райцентр продавать её. Теперь потихоньку уничтожаем третью баночку, уже помельче, не такого товарного вида. Алиска ягоду собирает с невозможной скоростью.

— Давай продолжение про Буратино…

— Тихо, — рогатку в руку, мешочек с камешками с собой и вперёд. Отрабатываю действия по сигналу «Воздушная тревога». Сигнал эти дуры сами и подают. Хлопаньем крыльев и карканьем.

По туннелю среди крапивы выбираюсь в стратегическую точку. Меня здесь трудно заметить, а плантации клубники полностью в секторе стрельбы. Вот она! Огромная ворона осматривает окрестности бортовым зрением, затем оглядывает угодья. Целится испортить ягодку. Именно испортить! Они хуже хохла из анекдота. Не расклюют ягоду до конца, а вырвут клювом кусочек и следующий ищут. Будто цель у них не поесть, а как можно больше понадкусывать…

В-ш-ш-ы-ы-х! Тум-м-м! Глиняный обрубок с силой врезается в бок наглой птице. Ворона тут же подскакивает и скособочено взлетает. От неожиданности не каркает, а крякает. Садится на забор, оглядывает окрестности. Ты чего, падла, мало тебе? Заряжаю камешек, это уже серьёзнее. Целиться надо тщательнее, мало ли в кого камешек за забором угодит.

В-ш-ш-ы-ы-х! Тум-м-м! Бря-кряк! Ворона падает за забор. Ещё б я с такого расстояния в такую огромную птицу не попал. Можно возвращаться, мои конституционные обязанности по защите чести и достоинства сельхозугодий любимой бабушки исполнены. О чём и докладываю Алисе, вернувшись. Выйдя из короткого ступора, хихикает и тут же требует продолжения.

«Проснулся утром Буратино, усадила его Баба-Яга завтракать, а сама принялась колдовать. Плеснула в шайку кипятка, накидала каких-то трав, — вся избушка была ими увешана, — покрошила грибов, которые нормальный человек стороной обойдёт. И принялась что-то нашёптывать, да руками какие-то фигуры выписывать.

Буратине до бабкиного колдунства дела нет, сидит, ест, чаи гоняет, да скучает. Затихает тут старуха, в воду всматривается, да руками водит. Наконец заканчивает обряд непонятный и говорит деревянному мальчику:

— Обещала помочь тебе и помогу. Уж больно хорошо ты вчера постарался. Мне дров на месяц хватит. Слушай меня, Буратино, да на ус мотай…

Поводит пальцем под носом Буратино, где там усы у него? Не нашёл, но отчего же не послушать?

— За тридевять земель, в тридесятом царстве-государство омывает то государство море-окиян. В том море-окияне остров есть Буян. На Буяне-острове том растёт огромный дуб. Высоко в ветвях дуба висит на цепях сундук. Вот в сундуке том и спрятана разгадка твоей тайны, Буратино.

— О! — Вскрикивает радостно Буратино. — Тогда я пошёл!

— Стой, деревяшка глупая! — Останавливает его Баба-Яга. Шарится в своих углах и достаёт клубочек.

— Держи, Буратино. Брось его, да иди за ним. Он приведёт тебя, куда надо.

И побежал счастливый Буратино за катящимся клубочком.

Долго ли коротко шёл Буратино за клубочком, к вечеру слегка притомился, схватил клубочек и в котомку. Глядь, он на берегу речки, а рядом в луже колотится щурёнок. Обрадовался Буратино, хватает рыбёшку, будет, чем поужинать.

Вдруг высовывается из реки огромная зубастая щука и говорит человеческим голосом:

— Не губи, деревянный мальчик, моего сыночка! Отпусти его в реку, а я тебе пригожусь, сослужу тебе службу.

Чешет свой деревянный затылок Буратино. И есть хочется, и щука уж больно грозная, опять же обещает помочь, если что. Подумал, чем было, и отпускает рыбёшку в реку. Плеснула напоследок огромная щука хвостом и выбросила на берег несколько пескариков. Угостила, чем могла, Буратино.

Отправляется наутро Буратино дальше. День идёт, другой, на третий вдруг видит волка, попавшего в капкан. Обрадовался Буратино, есть чем закусить, скидывает лук, прикладывает стрелу.

— Не убивай меня, деревянный мальчик. Помоги мне, а я тебе службу сослужу.

Подумал Буратино, подумал… а ладно, волчье мясо жесткое, наверное, да невкусное. Подбирает корягу покрепче, разжимает капкан, освобождается серый хищник и одним прыжком исчезает в кустах.

Отдохнул Буратино, и тут возвращается волк и кладёт рядом пойманного зайца. Вот и ужин, радуется Буратино. Запёк добычу на костре, поел вволю, наутро отправился дальше…».

— На сегодня прекращаю дозволенные речи, — солнце заходит, домой пора. Алиска стоически вздыхает.

Пробираемся к дому. Басима приглашает вечерять, так она называет вредную привычку закусывать чем-нибудь под чаёк, на ночь глядя.

Сцена 4. Мобилизация

— Друзья! Сограждане! Враг топчет нашу землю, попирает наше достоинство, нарушает священный суверенитет!

Простираю длань, как Ленин на броневике. Передо мной десяток «сограждан», включая Алиску. С утра попросил Петю-Васю собрать всех, кого смогут. Старшим по зову младших, пусть у меня и боевой авторитет несусветный, по щелчку пальцами, условно говоря, собираться зазорно. Потому старших всего двое, то ли второклассники, то ли третьеклассники.

Моя страстная речь потрясает всех с самого начала. Некоторые в изумлении открывают рты. Только Алиска, уже привычная к моим лексическим выкрутасам, чуть не портит торжественность момента глупым хихиканьем. Хорошо, что негромко и внимания на неё никто не обращает. Девчонка, что с неё взять?

Мы собрались на примыкающем к Выселкам лужке. Затапливается он не чаще раза лет в десять, потому грунт сухой. И ровная поверхность от постоянного выкашивания и вытаптывания. Местная ребятня тут частенько в футбол гоняет.

— Выселки по факту живут под оккупацией. Мы оккупированы наглыми и мерзкими центровыми! Доколе!!! — Мне тяжело, я не Басима и не Кирюшка, мне тяжело тянуть такую громкость, но стараюсь изо всех сил. — Доколе, я вас спрашиваю, мы будем терпеть издевательства и подлые бесчинства центровых?!

Чую, кладу шар в лузу. Слушают, затаив дыхание, в глазах разгорается пламя страстной воли к свободе и подвигам на поле боя.

— Хватит! Я сказал — хватит! — Делаю рубящий жест решительной дланью. — Я объявляю мобилизацию. Мы создадим армию и отстоим суверенитет и свободу в кровавых и решительных боях! Земля будет гореть под ногами подлых захватчиков! Кто не захочет воевать, будет вечно лизать сапоги центровым! Грязные сапоги!

Конец — делу венец! Пока кипит кровь, надо брать их за рога и в стойло… то есть, в строй.

— К оружию, братья! — Выхватываю и потрясаю рогаткой. С удовольствием слышу ответный беспорядочный рёв. Сумел завести толпу.

— Все, кто хочет вступить в армию, встать в строй! В одну шеренгу становись!

Старшие с неким недоумением, — типа, что деется, малолетка нас строит, — тоже становятся. С видом, что мы тут случайно, мы сами по себе, но стоят.

— На первый-второй рассчитайсь!

Далее, делю их на две группы, старшие становятся старшими и чуток успокаиваются. Угоняю их на тренировку, что уже проводил с Петей-Васей. Алиска от нас, чуть подумав, отстаёт.

Измаялся я с ними. Однако ж через десять дней мы официально объявили центровым войну.

Дома, меня измотанного, больше морально, чем физически, перехватывает Алиска. Сначала, конечно, Басима со своей травой для ненасытной бурёнки.

«Идёт за клубочком Буратино дальше. Долго ли коротко ли, но вдруг натыкается на ловчую яму. А там медведь тоскует, выбраться не может.

— Это сколько же мне мяса привалило! — Радуется Буратино, снимая с плеча лук.

— Не убивай меня, деревянный мальчик, — заговаривает вдруг зверь человеческим голосом. — Выручи меня, а я тебе пригожусь, сослужу службу…»

— Чего это вы тут? — На крыльцо, где сидим мы с Алиской, выходит Басима. Чувствую, испортит нам, вернее, Алисе вечер. Лично мне по барабану.

— Сказку Алисе рассказываю, — поясняю устало. — Ты, бабушка, не мешай. Или я заканчиваю.

— Ну, Ви-и-и-тя… — ноет девочка, — бабушка Серафима, пусть он расскажет.

— А я что, мешаю? — Искренне удивляется бабуля.

— Конечно, мешаешь, — фиг меня поймаешь на эту уловку. Конечно, не мешает, пока не рассказываю, и немедленно начнёт хейтить (откуда-то всплыло это слово), когда начну.

— Ты, бабушка, смолчать не сможешь, а рассказчика перебивать нельзя.

— Бабушка Серафи-и-ма, — ноет Алиска. Говорил ей, что в саду лучше!

После клятвенных, хотя мне они показались несерьёзными, заверений Басимы, продолжаю.

«Решил Буратино спасти медведя. А то ведь убьёшь, а как потом тушу вытаскивать? Пораскинул своим деревянным умишком и придумал. Бечёвка у него была, но недлинная. Залез на ближнюю и не очень толстую берёзу, накинул петлю на вершинку. А к верёвке привязал нить от клубочка. В несколько раз. Отдаёт конец медведю, тот подтягивает к себе берёзку. Клонится берёзка, клонится и вот уже вершинка ныряет в яму и хватается медведь за неё и вылезает из ямы. Выдержала нитка из клубочка. Так понятно, волшебный же.

— Не отпускай! — Кричит Буратино и снимает петлю с вершинки.

— Спасибо тебе, Буратино, — говорит медведь, отпуская берёзу, — спас ты меня.

И уходит в чащобу. Клубочек меж тем сматывает нить обратно и бурчит непотребное: «нахер бы нам сдался этот матрац шерстяной»…

— Не ругайся, — мне прилетает мягкий подзатыльник от Басимы.

— Причём здесь я-то? — И на Алиску гляжу с выражением «я ж говорил». — Из сказки, как из песни, слова не выкинешь.

— Б-а-абушка Серафима! — Снова ноет Алиса.

«Идёт Буратино дальше. Вот он уже стоптал последнюю пару железных сапог, сгрыз последний железный каравай и приходит на берег моря-окияна в тридесятом королевстве.

— Клубочек, ты куда? — Буратино глядит на убегающий клубок.

— Буратино, я только посуху могу. Дальше мне дороги нет. Домой пойду.

Сидит Буратино на берегу, горюет. Как же он до острова-Буяна доберётся? Плавать он умел, конечно, как любая деревяшка, но как же это долго. Хватит ли сил?

Тут высовывается щука из моря и говорит человеческим голосом:

— Не горюй, Буратино. Садись на меня.

Обрадовался Буратино и сел на щуку. И та его, как на глиссере, враз домчала до острова-Буяна.

Дуб Буратино видит сразу и бегом к нему. Разглядывает высоко в ветвях сундук на цепях железных. Опять горюет Буратино. Не умеет он лазить по деревьям. Нет у него когтей, как у кошки или глупой белки. Что же делать?

Вдруг трещат кусты, и появляется медведь.

— Не грусти, Буратино! Помогу твоему горю.

И принимается валить могучий дуб. Силён оказался зверь, раскачал и обрушил огромное дерево. Падает оземь сундук, разбивается, и вдруг из него выпрыгивает заяц. Хватается за лук Буратино, да куда там, секунды не проходит, как исчезает зайчик. Да что ж такое? — Снова расстроился Буратино.

Но чу! Опять треск кустов, выпрыгивает оттуда серый волк с зайцем в зубах, разрывает его на части. А из него выпархивает утка. И в небо. Опять промахивается Буратино. Опять ему обидно и горько.

Но налетает на радость Буратино из поднебесья на утку могучий орёл. Хватает утку, и роняет она яйцо прямо в море.

Уже огорчаться перестаёт Буратино. Когда же это кончится, в который уже раз! Сидит на берегу, рассматривает глупые волны. Но опять появляется щука! А в зубах оно, то самое яйцо! Подскакивает от радости Буратино, разбивает яйцо… из него вываливается маленькая-маленькая отвёртка. Вертит в огромном изумлении её Буратино. Это ли разгадка его великой тайны?!

Вставляет в шурупик на животе и крутит нетерпеливо отвёртку. Вот сейчас, сей момент, он узнает загадочную тайну. Выкрутил он шурупчик и тут… (делаю многозначительную паузу) у него отвалилась жопа».

— А? — Вылупляет на меня глаза Алиса. Басима замахивается для подзатыльника, но почему-то замирает.

— Мораль сей сказки такова: не ищите на свою жопу приключений.

Басима вдруг разражается хохотом, Алиса недоумённо и разочарованно хлопает ресницами.

М-да… а у Басимы чувство юмора есть. Немного странноватое, я просто посмеялся, когда сам впервые услышал, а она натурально ржёт.

И хорошо, что рядом тупых заклёпочников нет. Они бы тут же придрались. А как щука отвезла Буратино? Она же в воде плавает, а не на поверхности. Не дельфин же! И что пресноводная рыба делала в море? А как на остров пробрались медведь и волк? Орёл-то прилететь мог, но у них-то крыльев не было. Как они вообще узнали, что Буратино помощь нужна? Ни одного слова о системе оповещения и связи в сказке не было, — источали бы едкий сарказм противные заклёпочники. Да идите вы в жопу!

Сцена 5. Курс молодого бойца

А подсыплю-ка им перцу под хвост! Надеюсь, не сорву им мышцы. В позиции упор лёжа осталось только трое, среди них Петя. Остальные выполнили заданную норму и стоят, заложив руки за спину. Таких стоек в российской армии нет, американских боевиков насмотрелись…

— Делай два!!! Жмите, жмите! Представьте, что давите центрового! Давите, падлу, давите до упора! Того самого, который вас бил! Давите эту гниду нахер!!!

Кое-как, изгибаясь и раскачиваясь, троица аутсайдеров выпрямляет дрожащие руки. Хватит, пожалуй. А то натурально, мышцы сорвут.

— Отбой! Встать! — Оглядываю покряхтывающее воинство. — Отдых десять минут. Можно лечь.

С облегчением валятся на землю и те, что смог отжаться двадцать раз. Задал я им сегодня по самое не балуйся. Больше часа гонял. Сначала кросс, километров в шесть, после двух камэ совместил с потогонной системой. Переводил бег то в режим приставными шагами, то задом. Прыжки ноги в стороны с касанием руками носков, с загибом голеней назад и тем же касанием. Не обошлось и без гусиного шага, отлично бёдра забивает, а значит развивает.

Далее спецупражнения, чтобы поставить удар. Ногами, кулаками, локтями. Разучивали первую фигуру из комплекса тэгук тхэквондо. Не то, что собираюсь делать упор на какой-то азиатский стиль, а так, для развития. Заинтриговать опять же, не последнее дело. Знаю откуда? От верблюда! Так и ответил на вопросы любопытных. Сам-то знаю, что как-то, когда-то имел отношение к корейской морской пехоте. Лишь бы голова не разболелась. Вроде пока проносит.

Нагло эксплуатирую человеческую слабость к халяве. Многие, — детишки так все, — думают, ща выучу секретные приёмы и всех сделаю! Приёмы есть, кто спорит, только техника не главное. Основа основ — характер и воля к победе. Как раз эти качества и куют мудрые тренеры в процессе изучения «волшебных» приёмов и силовой подготовки.

Возвращаемся в село, огибаем лесок по краю ржаного (как мне сказали) поля. Кукурузное поле пересекаем напрямик, там промежутки широкие, а растения уже выше пояса.

Никто уже не помышляет мне перечить, в том числе и самые старшие. Расчухали, что никто не сможет научить больше и лучше. Сам я экипирован, словно боевик. Но незаметно. Под рубашкой самодельная разгрузка, иначе ни один ремень не выдержит веса двух мешкочков. С камнями и глинчиками. Рогатка сзади, шило в правом кармане, мини-дубинка, — называю её вкладыш, — в левом. Под шило специальное заглубление в карман вшил. То есть, Алиска вшила. Такой узкий миникармашек в кармане. Гульфик для шила. На треть длины винная пробка с отверстием для острия. Ручка как раз входит в это гнездо и запечатывает его. Это к тому, что всякая мелочь туда не проваливается.

Заворачиваем к нашему пляжику. Сегодня жарко, искупаться в самый раз. На пляже вовремя заметил Алиску ещё с двумя девчонками помельче. Моего калибра. Чужих нет.

— Пацаны, вы идите. Если что, не знаете, где я.

Сам обхожу со стороны кустов, примыкающих к травяному плацдарму на пляже. Стараясь не шуршать, подкрадываюсь. Что-то мне интересно становится, о чём Алиска мелким вкручивает?

— …долго ли коротко ли шёл Буратино по дремучему лесу…

Всё! Дальше можно не слушать. Давясь от хохота, выползаю из кустов и уже открыто захожу на пляж. Гнусная плагиаторша, гы-гы-гы… вот так и рождается народный фольклор.

— Витёк, ты чего?! — Орут мальчишки. — Вода классная! Окунись!

— Я вас прикрою! — Делаю мужественное лицо и героически вытаскиваю рогатку. Высыпаю кучку глинчиков на песок.

Завтра всыплю рекрутам по первое число. За то, что охранение не выставили, бестолочи.