Расколотый рыцарь

ГЛАВА 12 ИСАЙЯ

— Мне не нравится это место, — прошептала Женевьева, прижимаясь ближе к моему боку.

— Мне тоже.

Мы только что вошли через парадную дверь в клуб Tin Gypsy, где нам предстояла встреча с Воинами.

Я крепче сжал руку Женевьевы. Для нас это стало чем-то вроде привычки — связывать руки. Сначала это был самый простой способ показать миру, что мы пара, гораздо менее напряженный, чем поцелуй или даже объятия. Но потом это продолжилось. Это стало…чем-то большим. Мы были едины. Мы были командой. Мы были вместе, до самого конца.

После месяцев, когда я тянулся к ней, месяцев, когда ее изящные пальчики переплетались с моими, ее рука стала убежищем.

Сегодня мы оба нуждались в утешении.

Два дня ожидания встречи с Воинами были мучительными. Женевьева была на взводе, она почти не спала. Я знал это как факт, потому что и сам почти не спал. Прошлой ночью мне, наконец, надоело, что мы оба шаркаем в своих кроватях. Я встал и включил телевизор. Мы уже закончили смотреть фильмы о Гарри Поттере, поэтому я начал смотреть их с самого начала.

Я все еще не читал книги. Может быть, Женевьева была права. Может быть, тюрьма испортила для меня чтение. Если мы переживем этот бардак, я возьму книгу и узнаю.

Это утро было в лучшем случае напряженным. Ничего не оставалось делать, как ждать, и мы с Женевьевой занялись прокраской. Она сдалась и позволила мне помочь. Когда приехали Дэш и Брайс, а затем Дрейвен, Эмметт и Лео, мы встретили их на парковке и пошли за ними в клуб.

Я не задумывался об этом здании. Снаружи оно было довольно непритязательным. Оно стояло заброшенным в дальнем конце парковки, в тени деревьев. Листья опали, и большинство из них упало в заросшую траву вокруг потемневшего здания.

Все окна были заколочены прочными листами фанеры. Тот, кто это сделал, использовал шурупы, а не гвозди, и закрепил доски изнутри, а не снаружи. Открыть их было бы невозможно. Чтобы проникнуть внутрь снаружи, пришлось бы сначала разбить грязное стекло, а затем пилой прорубить себе путь внутрь.

Сбежать из здания без окон было бы невозможно. Много лет назад я бы не подумал об этом, но тюрьма изменила взгляды человека.

Теперь я всегда искал выход.

После того как Дэш зашел внутрь, никто из нас не разговаривал. Мы стояли в открытой комнате за дверями и ждали, пока они с Эмметтом включат свет.

Не затхлый запах заставил мою кожу покрыться мурашками. Не спертый воздух, пропитанный запахом выпивки и дыма. Не пыль на бильярдном столе и не паутина на барной стойке. Мое сердце бешено колотилось, а ладони замирали, потому что мы оказались в ловушке. Был только один видимый способ выбраться из этого клуба — вытащить Женевьеву — и это был выход через дверь у меня за спиной.

— Мы встретимся здесь. — Лео помахал нам через двойные двери прямо напротив того места, где мы стояли.

Женевьева сжала мою руку обеими своими, когда мы, шаркая, вошли в комнату.

— Это часовня. — Дрейвен провел рукой по длинному столу, который стоял во всю длину помещения. — Здесь мы проводили собрания нашего клуба.

Широко раскрытые глаза Женевьевы осмотрели комнату, а моя рука сжалась в кулак. Она выглядела как обычный конференц-зал и не пахла так сильно, как внешняя комната. Кожа черных стульев с высокой спинкой, казалось, отгоняла вонь из бара. Запах лимонного лака наполнил мой нос. Хотя в остальной части помещения было пыльно, кто-то недавно заходил сюда, чтобы протереть стол и стулья от пыли.

— Мы все сядем на этой стороне. — Дэш указал на противоположную сторону стола. Мы могли видеть входную дверь, но это усложняло задачу побега. Между нами и выходом будут стоять Воины.

Возможно, Дэш не ожидал драки. Может быть, это действительно будет простая встреча. Но узлы в моем животе исчезнут только тогда, когда все закончится, и мы окажемся снаружи, дыша на свободе.

Женевьева вынула свою руку из моей и подошла к задней стене комнаты. Она была увешана фотографиями мужчин в черных кожаных жилетах. Некоторые стояли перед мотоциклами. Некоторые ехали верхом. На каждой фотографии были улыбки.

Эти улыбки меня поразили. Эти фотографии делали Tin Gypsy дружелюбными. Это придавало клубу веселый вид. Может быть, они улыбались до того момента, как всадили пулю в череп какого-нибудь человека.

В тюрьме был один парень, Жук, который состоял в клубе мотоциклистов. Его определили в камеру через две от моей. Он был настолько далек от Жука, насколько это вообще возможно — Медведь было бы более уместно. Жук убил трех человек свинцовой трубой менее чем за пять минут. Жук никогда не улыбался.

Мой разум не мог связать такой вид насилия и мужчин, с которыми я работал бок о бок в гараже. Дэш, Эмметт, Лео — они были хорошими людьми. Но они были на нескольких висящих фотографиях. Они носили покрой. Я обманывал себя тем, что они не были безжалостными людьми.

Может быть, несмотря на маски нашей обычной жизни, в каждом из нас была доля зла.

После трех лет жизни в месте, где Жук был одним из самых прирученных, я не раздумывая согласился на работу в гараже, который, как известно, был связан с бывшим Президентом. Я знал, что не стоит верить улыбкам.

Ради Женевьевы я надеялся, что она верит каждой из них.

Она задержалась над фотографиями еще на мгновение, затем подошла к флагу, висевшему между рамками. Это был флаг Tin Gypsy. В центре был изображен череп. С одной стороны, он был украшен яркими цветами и драгоценными камнями. С другой стороны, из-за серебряной вышивки лицо казалось металлическим. Пламя лизало черный фон.

Женевьева склонила голову набок, пытаясь понять его смысл. Если ее целью было вселить страх в сердца их врагов, то я подозревала, что она потерпела неудачу. Это было слишком художественно. Но если это было заявление, что-то, что человек может увидеть один раз и запомнить на всю жизнь, я бы назвала это успехом.

— Присаживайтесь. — Дэш уже сидел на стуле во главе стола. Брайс села на первый стул с нашей стороны. Рядом с ней сидел Дрейвен, за ним Лео и Эмметт. Таким образом, мы с Женевьев оказались в конце ряда.

Я отодвинул ее стул, позволив ей сесть рядом с Эмметтом. Я верил, что, если что-то случится, он поможет защитить ее.

— Мы можем повторить это еще раз? — спросила Брайс, испуская дрожащий вздох. — Я нервничаю.

Дэш накрыл ее руку своей. — Не из-за чего нервничать.

Она закатила глаза. — Это говорит человек, у которого пистолет в ботинке, а другой в поясе джинсов.

Черт. Мне следовало взять с собой пистолет? В тот день, когда я отправился на гору спасать Брайса и Женевьев, Дэш дал мне пистолет. Он не попросил его вернуть. Я тоже не стал его возвращать — когда он был рядом, я чувствовал себя в безопасности, а купить свой я не мог. Он был спрятан в коробке на одной из новых полок, которые я соорудил в квартире.

— Такер согласился привести только несколько парней, — сказал Дэш Брайс. — Ничего такого, как в прошлый раз. Это была игра на запугивание.

— И это тоже, — пробормотал Эмметт, качая головой. — Мне не нравится, как он потребовал этой встречи.

— Мне тоже, — согласился Дэш. — Но у нас нет выбора. Как только он поймет, что мы говорим правду, что мы ни черта не знаем, он уйдет. А я, например, очень хочу избавиться хотя бы от одной угрозы.

Дрейвен кивнул. — Согласен.

— Мы ничего не знаем, — сказала Брайс.

— Скажи ему это, детка. Пусть он увидит правду в твоих глазах.

Ее лицо побледнело. — Хорошо.

Женевьева повернула стул, ее обеспокоенные глаза встретились с моими. Что, если он действительно увидит правду?

Я взял ее за руку.

В комнате воцарилась тишина, единственным движением было вздымание и опадание грудной клетки. Это напомнило мне ночь в тюрьме, когда воздух затихал. Иногда ночи проходили тихо, и я находил несколько часов сна. В другие — я не спал всю ночь, ожидая худшего и удивляясь, как другие заключенные могут спать.

Примерно через год после отбытия срока я услышал шорох из нескольких камер ниже. Человек, который пробыл в тюрьме всего десять дней, использовал простыню, чтобы повеситься. Его сокамерник проспал все это.

— Нам можно прийти на суд? — спросил Эмметт у Дрейвена, нарушая тишину.

— Можно, — ответил Дрейвен. — Но не надо. У вас есть дела поважнее.

Время поджимало. Декабрь стремительно приближался, и никто не ожидал, что судебное разбирательство продлится долго.

Женевьева колебалась рядом с Дрейвеном. Они не проводили время вместе и не говорили об Амине с того дня, когда он отозвал ее в сторону после объявления о нашем браке. Но каждое утро он встречал ее перед работой. Он оставил возможность для другого разговора, если она решит им воспользоваться.

Если мы не найдем человека, убившего Амину, Дрейвен сядет в тюрьму. Она фактически потеряет еще одного родителя.

Если Дрейвена приговорят, я сделаю все возможное, чтобы Женевьева не смогла навестить его в тюрьме. Она была слишком чиста, чтобы ступить туда.

Дрейвен, вероятно, справился бы с тюрьмой лучше, чем я. Он был бы закален. Я же попал туда оцепеневший. Я был легкой добычей для избиений во дворе, потому что мне было все равно. Я был рад физической боли — она была ничто по сравнению с болью внутри. Я заслужил это, каждый удар и пинок. Каждое сломанное ребро и синяк под глазом.

В первый раз, когда мама пришла навестить меня, я был весь в синяках и с разбитой губой. Она плакала все это время. Я просил ее больше не навещать меня, но всякий раз, когда она настаивала, я обязательно закрывал лицо, прежде чем позволить животным повеселиться.

В конце концов, избиения прекратились. Я больше не был забавной мишенью, и, к счастью, я не привлекал внимания, которое приходило в душевые кабинки. Не то что тот парень, который повесился через десять дней после отбытия срока, потому что его насиловали пять дней подряд.

Может быть, Дрейвену повезет, и он окажется в тюрьме строгого режима. Максимум — это как жизнь в Четырех сезонах по сравнению с минимальным Супер 8.

Тишину прорезал гул мотоциклов. Напряжение в комнате резко возросло, и все разом зашевелились.

Дэш мгновенно встал, выбежав из комнаты. Брайс положила руки на растущий живот и закрыла глаза. Лео достал из сапога пистолет и положил его на колени, спрятав под столом. Эмметт и Дрейвен обменялись взглядами, застыли в выражениях и сели повыше.

Во что, черт возьми, я ввязался? Во что я втянул Женевьев?

Я должен был сказать ей бежать в тот день. Бежать в Колорадо и никогда не оглядываться назад.

Все взгляды были прикованы к двери, когда в передней комнате раздался стук сапог. Первым появился Дэш, за ним пятеро мужчин.

Я узнал Такера и еще троих мужчин с того дня, когда Воины застали нас врасплох в гараже. Пятый был новеньким.

Они были одеты в форму Воинов с белым наконечником стрелы, нашитым на спине. Я мельком взглянул на них, когда один парень протянул руку Эмметту через стол.

— Как дела, Стоун? — спросил мужчина, называя Эмметта по фамилии.

Эмметт встал. — Все по-старому.

Лео остался сидеть, но на его лице появилась ухмылка. — Добро пожаловать на вечеринку.

Если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что Лео выглядит так, будто ему это нравится. Он умел устраивать шоу.

— Дрейвен. — Такер пожал ему руку. От этого жеста боковая часть его жилета распахнулась, обнажив пистолет в кобуре под ребрами. — Слышал, твой суд начнется в декабре.

— Да, — сказал Дрейвен, возвращаясь на свое место.

— Присаживайтесь, — приказал Дэш, занимая место во главе стола. Он сел в кресло прямо и высоко. Эта встреча не была его идеей, но это была его встреча, и он командовал в комнате. — Такер, вы хотели поговорить с моей женой и сестрой.

Рука Женевьевы дрогнула. Дэш никогда не признавал ее своей сестрой. Единственной причиной называть ее так сегодня было стремление к власти. Он давал понять, что она находится под его защитой.

— Именно так. — Такер провел пальцами по подбородку, покрытому темной козлиной бородкой, испещренной сединой. По возрасту он был близок к Дрейвену. Кожа на его щеках обветрилась от солнца и ветра. Вероятно, он, как и Дрейвен, всю жизнь провел на байке, катаясь каждую секунду весной, летом и осенью.

— Поосторожнее с вопросами, Такер, — предупредил Дэш.

В глазах Такера промелькнуло раздражение, но он кивнул и переключил внимание на Брайс.

Хорошо. Будет лучше, если Брайс начнет. Она была спокойнее Женевьев, возможно, потому что ничего не скрывала. Все нервы, которые Брайс привнесла в этот стол, были глубоко запрятаны. Теперь в ее взгляде была непокорность. Она стояла лицом к лицу с противником и не собиралась проигрывать.

— Обычно вопросы задаю я. — Она ухмыльнулась. — Не возражаете, если я задам первый?

Такер кивнул. — Валяй.

— Насколько ты застрял?

Дрейвен усмехнулся. Эмметт напрягся. Дэш нахмурился на жену за то, что она насмехается над президентом Воинов.

Но Такер не обиделся. Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Довольно чертовски застрял.

— Добро пожаловать в беду, — сказала она. — Кто бы нас ни похитил, он умел заметать следы. И я полагаю, раз ты здесь, ты действительно говорил правду. Вы не убивали Амину Дейли и не знаете, кто это сделал.

При имени матери Женевьева вздрогнула.

Такер кивнул. — Это то, о чем я тебе говорил.

Брайс оперлась локтями на стол. — Так что ты хочешь знать?

— Расскажи мне о том, как он заполучил тебя.

— Я вернулась домой после ужина с родителями. У меня дома было темно. Он подошел ко мне сзади, вытащил меня из дома, связал мне запястья и лодыжки, заткнул рот кляпом и запихнул меня в багажник машины.

— Что за машина?

— Черный седан. Без опознавательных знаков. Номера я не разглядела.

— А вы? — Взгляд Такера переместился на Женевьев, которая покачала головой. Он смотрел на нее долгую секунду, и, черт возьми, она не выдержала.

В ней было больше силы, чем люди признавали, включая ее саму. Она не была дерзкой, как Брайс, но, когда это имело значение, у нее были стальные нервы.

— Где он тебя поймал? — спросил Такер у Женевьев.

— В моем номере в отеле в Бозмане, — ответила она.

Люди Такера сидели в полной тишине. Один из них пристально смотрел на Женевьеву, что разожгло мой пыл. Я бросил на этого жуткого ублюдка предупреждающий взгляд. Он только поднял бровь и снова уставился на Женевьеву.

— Как он выглядел? — спросил Такер у Брайс.

— Он был покрыт. С головы до ног. Я не знаю, почему. Если он собирался нас убить, почему бы не раскрыть себя? Мне это показалось странным, если только он не боялся, что мы можем сбежать, что мы и сделали.

— Расскажите мне об этом, — приказал Такер. — Как вам удалось сбежать?

— Он хотел, чтобы все выглядело так, будто Женевьева убила меня. Тогда Дэш убил бы ее. Поэтому он поставил меня на колени, развязал руки Женевьев и заставил ее приставить пистолет к моей голове. Дэш и ребята подоспели раньше, чем он успел заставить ее нажать на курок.

— Почему бы ему самому не убить вас обоих?

— У меня нет ни малейшего понятия. — Брайс пожал плечами. — Он сказал, что это для того, чтобы выиграть старую войну.

Такер хмыкнул, его внимание переключилось на Дэша. — Как это поможет выиграть старую войну? Мы уладили наши разногласия много лет назад. Мне плевать, если ты убьешь свою сестру.

Женевьева вздрогнула. Мужчина за столом усмехнулся.

Больной ублюдок. В тюрьме я, может быть, и получил несколько ударов, но я их тоже нанес. Если бы он не был осторожен, я бы перепрыгнул через этот стол и избил его до полусмерти.

— Теперь ты знаешь, почему и для нас ничего не имеет смысла, — сказал Дэш Такеру. — Может быть, он решил, что мы предположим, что Женевьева работает с Воинами. Не буду врать, эта мысль приходила мне в голову. Может, он думал, что мы отомстим вашему клубу. Если бы она умерла, некому было бы это отрицать.

— Мстить? — ехидно спросил Такер. — Вы все были бы мертвы через минуту. Вы не сможете противостоять нам.

Дрейвен наклонился вперед. — Не стоит недооценивать силу мести. Последний клуб, который это сделал, был стерт с лица земли моими собственными руками.

Это должен был быть клуб, который убил Крисси Слейтер, и Дрейвен отомстил.

— Мы можем вернуться к обсуждению? Мне есть куда пойти в субботу. — Лео еще глубже откинулся в кресле, притворяясь, что ему скучно. Тем временем, под столом, его пистолет был направлен на Такера, а палец лежал на спусковом крючке.

— Ты сбежала, — сказал Такер Брайс.

— Дэш выстрелил в него. Это дало мне и Женевьеве шанс убежать.

— Куда вы бежали? — спросил Такер.

— Подальше от психа с пистолетом, — отпарировала она. Умница.

На этот раз Такеру было не до смеха. — Будь конкретнее.

— Ты имеешь в виду север или юг? Я ни хрена не знаю. Я бежал вниз по склону. Я замерзла и была слишком занят, пытаясь удержаться на ногах, чтобы определить направление по солнцу.

— А ты? — Такер повернул свой стул, чтобы обратиться к Женевьеве.

Она сидела совершенно неподвижно. — А я, что?

— Куда ты побежала?

— В другую сторону, чтобы не пересечься с тем парнем, который нас забрал.

— В хижину?

— Да. — Ее голос был таким решительным, ни намека на страх.

— Как вы попали внутрь?

— Через переднюю дверь. В большинстве хижин есть такие. Двери.

Господи, эти женщины. Отношение Брайс было заразным, и никто из них не стал бы издеваться.

— И что дальше? — спросил Такер.

— Я присела возле окна и смотрела на улицу. Я видела, как человек, который нас забрал, поднимался по склону в деревья. Когда я потеряла его из виду, я убралась оттуда.

Она не торопилась со словами. Ее заявление было холодным и спокойным. И полной чушью.

— Вы видели кого-нибудь внутри?

— Нет.

Такер сузил глаза, но промолчал.

— Тогда что? — Мужчина, который смотрел на Женевьев, заговорил. Тогда она наконец заметила его взгляд. Он разговаривал с ее грудью. Он облизнул губы.

— Ч-что? — заикалась она. Это был ее первый признак слабости.

— Я нашел ее, и мы убрались оттуда, — ответил я.

— Больше ничего?

— Ничего. — Я сузил глаза и крепко сжал руку Женевьевы.

— Откуда нам знать, что все это не ложь? — спросил Такер. — Может быть, вы не поверили мне, когда я сказал, что мы не убивали ту суку в мотеле. Откуда мне знать, что это похищение — не просто история, которую вы придумали, чтобы скрыть тот факт, что вы убили одного из моих людей?

Рука Женевьевы дернулась к сучке Такера.

— Хватит. — Голос Дрейвена резонировал в комнате. Дэш мог находиться за штурвалом стола, но Дрейвен обладал не меньшей властью со своего кресла. — Вы будете говорить об Амине с уважением. И то, что вы здесь услышали, — правда. Мы оба знаем, что эти девушки не лгут.

— Что, черт возьми, ты ожидаешь найти, Такер? — спросил Дэш. — Один из ваших парней мертв. Мы его не убивали. Или есть что-то большее? Что-то, что вы скрываете? Что именно один из ваших парней делал в той хижине?

У Такера отвисла челюсть. — Не имеет отношения к делу.

— А мне кажется, что относится, — сказал Эмметт. — Мы сидим на своей стороне стола и говорим правду. А что с вашей? Может быть, мы закончили делиться, пока вы не сделаете то же самое.

— Не может быть. — Дэш встал. — Мы закончили.

Дрейвен встал рядом, протягивая руку, чтобы помочь Брайс подняться. Когда она встала на ноги, она скрестила руки. Затем встал Лео, держа пистолет в руке. Эмметт встал следующим, за ним Женевьева и я.

В целом, мы превосходили их числом. Мы, вероятно, проиграли бы бой, но быть на той стороне, где их больше, никогда не было плохо.

— Это правда? — спросил Такер, все еще сидя рядом со своими людьми.

— Да, — в унисон ответили Брайс и Женевьева.

— Есть доказательства?

Брайс закатила глаза. — У нас не было возможности вырезать наши инициалы на дереве.

Такер постучал костяшками пальцев по столу, затем встал. Остальные поднялись вместе с ним. — Благодарю за информацию.

Они вышли из комнаты в одну шеренгу. Никто из нас не двинулся с места, пока мы ждали, когда заведутся их мотоциклы.

Дэш вышел первым, вытолкнув Брайс из комнаты. Мы присоединились к нему снаружи на широкой бетонной площадке за входной дверью как раз вовремя, чтобы увидеть, как Воины выезжают с парковки в черной вспышке и облаке шума.

— Черт. — Дэш провел рукой по волосам, затем притянул Брайс к себе и поцеловал ее в лоб. — Хорошая работа, детка. Но не могла бы ты, ради всего святого, держать нахальство под контролем?

Она пожала плечами. — Ничего не могу с собой поделать.

Дэш хмыкнул, затем посмотрел через Брайс на Женевьеву. — Ты тоже молодец.

Женевьева моргнула. — О, э…спасибо.

Она справилась потрясающе. Никто здесь даже не знал, как это было тяжело — и никогда не узнает. Правда была между нами двумя и мертвецом.

— Мы уходим отсюда. — Я потащил ее прочь от здания клуба, не ослабляя хватку на ее руке, пока мы не оказались в безопасности в квартире.

— Фух. — Она прижала руки к волосам, широко раскрыв глаза и ошеломленная. — Мы поженились, чтобы не пришлось сдавать свидетелей копам. Думаю, нам следовало подумать и о других.

— Ни хрена себе. — Копы, на данный момент, были наименьшей из наших проблем. Я положил руки ей на плечи. — Горжусь тобой.

— Я рада, что все закончилось. — Она прижалась к моей груди, скользнув руками по моей спине. Когда мы обнимались, она обычно прижималась ко мне. Объятия лицом к лицу были в лучшем случае целомудренными. Это было надолго, как будто ей нужно было быть здесь, чтобы обнять меня. Мои руки не знали, куда пристроиться. На ее талии? На ее плечах? Я не хотел опускать их слишком низко, слишком близко к ее заднице. Я решил, что одна будет на ее плечах, а другая чуть ниже ребер.

Женевьева прижалась ко мне, ее мягкие изгибы подстроились под мои каменные линии. И она была теплой. Боже, она была теплой. Я забыл, каково это — обнимать женщину. Погрузиться в женские объятия. Я прижался щекой к ее волосам, принимая ее утешение.

Все закончилось слишком быстро. Женевьева отстранилась. — Я рада, что мы потренировались.

— Я тоже.

— Как ты думаешь, они нам поверили? — прошептала она. Отношение и уверенность, которые она демонстрировала в клубе, исчезли. Ее темные, красивые глаза наполнились страхом.

— Я очень на это надеюсь.

Иначе это никогда не закончится.

А это должно было закончиться.

Я должен был позволить ей жить дальше. Я должен был освободить ее от этих обязательств.

Она должна была покинуть этот город и раствориться в памяти.

Пока я не забыл, что не заслуживаю ее.