Разбитые иллюзии

Глава 9

Стояла изумлённая и напуганная тишина.

— Кто-то ещё хочет бросить мне вызов? — спросила я и посмотрела на блондина-распорядителя. Тот моргнул, словно до этого спал с открытыми глазами.

— Кто-то сомневается в моем праве сильного? — заорала я, отстранённо понимая, что не контролирую себя. — Ты… да, ты, блондинчик, тут старший? — почти пропела я. — С кого потребовать ответа за несоблюдение Конвенции?

В зале кто-то тихо охнул:

— Ласковый Палач…

Блондин стрельнул на произнёсшего глазами и вновь уставился на меня, как смотрят на змею или на психа с пистолетом. Этот мертвяк был не прост, даже быстрая смерть семерых собратьев его не напугала.

— Мы блюдём Конвенцию.

— Продавая флерсов вампам.

— Мы не продали, он лишь…

— Не пустословь!!! И не зли меня ещё больше!!!

Лоза вырвалась и хлестнула его по лицу, как плеть. Выступила мёртвая, коричневая кровь. Блондин, потрогав щёку, с удивлением уставился на испачканные пальцы, а потом перевел взгляд на меня. Спеси в нём поубавилось, но и страха не было.

— Не доводи меня, и мы будем вести разговор, как цивилизованные люди, — я уговаривала и его и себя.

— Чего вы хотите?

— Я хочу купить все оставшиеся лоты, всех мохнатых и лебедей.

Пока я боролась с безумием, Тони, мой обожаемый практичный пёсик, собирал трофеи, то есть споро и профессионально обыскивал одежду побеждённых. Вамп глянул мне за спину и скривился в подобии улыбки.

— Если гости, пришедшие на Аукцион, не возражают, то и я не вижу к этому никаких препятствий. Если у вас, конечно, хватит средств.

— Хватит, — тяжело отрезала я, давая понять: начнёшь выкобениваться — убью.

Возражающих не нашлось, все по-прежнему сидели, как мыши под веником.

Тони бросил на трибуну трофейные мешочки с алмазами, вамп, высыпав содержимое на ладонь, заметил:

— Здесь только за лебедей.

Я уже взяла в себя в руки настолько, что не стала кидаться на него, а кивнула Тони, мол, отдай рюкзак. Оборотень, сняв рюкзак, вывалил прямо на сцену оставшиеся семнадцать слитков.

Посмотрев на них, вамп взял в руки молоток.

— Два лебедя, пять волков, две гиены, детёныш селки, тигр и рысь проданы даме с Убийцей Богов.

Надо же, мертвечина гадкая, узнал мой Стилет.

Дисциплинированные вампы-служащие, всё это время успешно сливавшиеся со стенами, вывели все лоты, отделили флерсов, сняли с них цепи и начали снимать с волков, но Тони рыкнул на них без слов, и те остановились. Получив молчаливое разрешение от старшего, блондина, оставили связку перепуганных оборотней на попечение Тони, и тот погнал рабов на выход. Мама-селки с пустыми от горя глазами подхватила своего закованного ребенка и встала в строй…

— Эх, селки ушёл, — в сердцах бросил кто-то, и я увидела, как дёрнулся Фрешит с ненавистью всматриваясь в того, кто это сказал.

— Ам… Уважаемая… — Венди обращалась ко мне, страх и нерешительность у неё получились уж слишком хорошо, — По поводу Конвенции… если позволите…

— Хочешь забрать ту флерсу себе? — спросила я.

— Ну, вы ведь соблюдаете Конвенцию, а у нас цветочная ферма… — пробормотала она.

— Угу, забирай эту флерсу. Дарю.

Молча кивнув, не рискуя произносить благодарности, Венди побежала к уже пришедшей в сознание флерсе, и та вцепилась в неё, как утопающий в спасательный круг.

— Пожалуй, мы тоже пойдём, — промямлила Венди, и Фрешит, взяв за руки слабых флерс, быстренько двинул на выход.

Я обеспечивала отступление. Пока я тут торчу с безумным видом и чёрным, словно поглощающим свет, стилетом в руке, никто не рискует делать резких движений. Вампы на удивление спокойно восприняли смерть собратьев. То ли у них так принято, то ли конкретно эти особы у них дружеских чувств не вызывали, но никто не горел праведным гневом или местью.

Я открыла нашу связь с Шоном, и на меня вдруг вывалился полный сумбур, смесь ненависти, паники и противоречивых желаний.

«Да что с тобой?»

«Здесь инкуб! И его жрут! Пати…» — слова утонули в эмоциях, он понимал, что ни о чём не может меня просить и практически ничего сейчас сделать нельзя, но смириться с этим не мог.

«Шон! Шон, успокойся, пожалуйста!»

«У тебя остались алмазы! Выкупи его! Выкупи!»

«А он лот?»

«Нет… Он тут давно…»

Инкуб, на котором кормится здешняя община: вот тебе и vis-нюх развитый, и соблазнительность… Его не отдадут добром. Не продадут. А я не выстою против них всех, даже со Стилетом, даже если Шон, Тони и Бромиас присоединятся к драке.

Я потеряю всё.

Эти мысли я обрушила на Шона. В ответ пришла глухая тоска, и он захлопнул связь.

В дверях показался Тони, сигнализируя, что товар загружен и мы тоже можем убираться отсюда.

Мрачно окинув всех взглядом, я вышла из зала. Выйдя из здания с достоинством, к машине мы ринулись бегом.

Несколько минут я ничего не соображала, наблюдая, как дома этого гадкого городишки проносятся мимо, и очнулась лишь, когда нас обступил лес.

«Шон! Вы выбрались?»

«Нет, — пришёл напряжённый ответ, — Бромиаса пригласили остаться до утра, он знаком с одним из боссов. Я не могу его бросить».

«Он предатель?»

«Нет. Он подставился. И нас подставил. Придётся быть с ним, контролировать и помогать, если что. Они хотят узнать о Нью-Йорке побольше».

Я не сдержала потока отчаяния и вины — бросаю Шона в логове вампов с более чем сомнительным напарником.

«Пати, Пати. Всё неплохо. Я ведь не инкуб», — и тут он снова закрыл связь, пряча свои мысли.

«Шон! Без глупостей! Без глупостей!!! Хватит, что я их наделала!»

«Это была не глупость, Пати. А единственно правильное решение, блестяще реализованное».

«Это была глупость и сумасшедшее везение! Они могли убить Тони».

«Но не убили! Победитель всегда прав, ты всё время забываешь об этом».

«Победитель всегда прав? Ложь. Шон, пожалуйста, просто выйди оттуда живым и вернись в Нью-Йорк. Неужели история с Франсом ничему тебя не научила?»

«Научила. Научила, Пати. И я безумно благодарен тебе за то, что ты меня освободила, и я могу ослушаться даже прямого приказа. Прости. Я вернусь. Верь мне».

И он не просто захлопнул связь, а задраил наглухо.

— Грёбаный безмозглый экс-инкуб! — заорала я, слезы лились по щекам. Саданув несколько раз по приборной доске, я чуть отогнала страх и злость.

Тони молчал, следя за дорогой. Я схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Ничего не выходило.

— Тебе надо отдать эту штуку коту, — вдруг произнёс Тони, и Стилет тут же зло зашипел на него в моей голове. Я зашипела тоже, оборотень холодно глянул на меня.

— Проткнёшь? И я тоже ссохнусь и развалюсь?

О, это было то, что нужно. Его слова в момент отрезвили меня.

«Кения!» — позвала я и открыла окно. Холодный ночной воздух тоже неплохо прочищал мозги.

Чёрный крылатый кот летел нам навстречу. Тони сбросил газ, мы притормозили и Кения, заложив вираж, грациозно впрыгнул в окно. Радостно заурчав от встречи со мной и со стилетом, кот принялся тереться о руку. Стилет зарычал, как собака, но я уже успела прийти в себя и дистанцироваться от него. Кения, казалось, услышал этот рык, но воспринял его как предложение поиграть.

«Не смей меня отдавать!» — заверещал артефакт в моей голове.

Это было уже слишком. После выходки Шона получать команды от этой ино-живой твари я не собиралась. Не тратя слов, я просто собрала волю в кулак, исторгла его из себя и плашмя вдавила в грудь Кении. Воссоединившись со Стилетом, фамилиар улыбнулся и довольно сощурил глаза. А ведь он слышит крики Стилета и ему нравится быть тюрьмой для него — дошло до меня.

— Ты мой хороший и умный котик, — сообщила я, фамилиар согласно сощурился.

— Вот и славно, — подал голос Тони, — Так что там Чери?

— Унюхал инкуба-консерву. Бромиас оказался дружком одного из хозяев, и их оставили до утра. Догадайся, что задумал Шон.

— Нам придется его выручать, — мрачно констатировал оборотень.

— Если он доживёт до утра, — огрызнулась я. — Мы не можем бросить детей на этих волков и мчаться спасать Шона! — снова стукнула, на этот раз по подлокотнику.

— Не можем, хозяйка. Но мы можем вызвать кавалерию, и нас встретят на полпути, так мы сможем вернуться.

— Кавалерия — это боевики Седрика?

— Да. Поверь, он хорошо натаскал нас на бои с вампами. После Абшойлиха он многое учел. И у них отличная экипировка.

— Вы же не выносите серебро!

— Да, оно жжётся, но зачем его касаться голым телом? Всё продумано.

Достав мобильник и что-то понажимав, он протянул его мне.

— Звони.

Вздохнув, я поняла, что это единственный выход, и нажала вызов.

Трубку взяли со второго гудка.

— Ну?

— Я укокошила семерых вампов, они хотели купить… этих. Мы купили их… и не только их. Погони не видно, но нет гарантий, что её нет. Шон и грязнуля застряли в городе.

Повисло молчание, Седрик думал. Я добавила.

— Никто не догадался, что я — это я.

— Если я вышлю к вам своих и они примут бой, то станет ясно, где… эти.

Я опять вздохнула.

— Уже не до тонких игр. Мне надо вернуться. Прикрой Фрешита и наши покупки.

— А может, если Фрешит сдохнет, я освобожусь? — зло поинтересовался он.

— А может, если ты, наконец, начнёшь поступать как должно, а не как хочется, боль стихнет?

— Меня не терзают Тени, — удивлённо ответил он, — Мне не… — И осекся.

— Ты ошибаешься. Слишком часто. Не признаешь ошибок. И сам от себя скрываешь свою боль.

Он молчал, и я продолжила:

— Ты хотел, чтобы я простила тебя, Седрик. Я тебя простила. Но если я потеряю брата из-за твоей глупости и упрямства, то уже не смогу тебя простить. Никогда.

— По телефону можно соврать, — почти шёпотом произнес он.

— Я повторю, если ты дашь мне такую возможность.

— Руман! Боевой выезд полным составом. Вертолёт поднять в воздух и идти навстречу.

— Вертолёт? Ах ты, хитрый серый волк, — улыбнулась я.

— Тебя бы я вытащил даже из пасти Гарма… Пати, — очень тихо ответил Седрик.

Я промолчала. А что на такое можно ответить после всего, что между нами было?

— Когда вы нас встретите? — вернулась я к делу.

— Думаю, часа через два, может, меньше.

Я прикинула, если гнать туда и обратно, то к четырём утра мы снова будем у кинотеатра.

— Хорошо. До связи.

Глава 4

Мы гнали на максимальной для микроавтобуса скорости. Волки сверялись каждые четверть часа, команда Седрика шла быстрее графика. Через час с небольшим над нами зашумел вертолёт, а ещё через полчаса мы встретились.

Волки прибыли не только на машинах армейского образца, но и на байках. Их кожаные куртки поблескивали слишком светло: заклепки и шипы были серебряными. Не теряя времени, они построились кортежем вокруг микроавтобуса и машины Фрешита. Вертолет, высадив Седрика, отправился обратно с кортежем.

Руман и Огги неотступно следовали за своим лордом. Седрик хотел перекинуться парой слов лицом к лицу, и я вышла из машины, Тони тоже.

Подойдя на расстояние шага, полуволк осторожно принюхался и, не стесняясь, переключился на vis-зрение.

— Что с рукой? Тебя укусили? — обеспокоенно спросил он.

Я удивилась вопросу настолько, что ответила бессвязно:

— Он же уже был во мне, когда ты… Нет, меня не кусали, — взяла себя в руки я.

По лицу Седрика пробежала тень, словно он сдерживал стон боли. Кения выскользнул из ниоткуда и потёрся о мои ноги, полуволк перевёл взгляд на него, успокаиваясь и приходя в себя.

— Это не я тебя такой сделал, не я дал тебе… это, — словно доказывая что-то, произнес он.

— Верно. Ты просто не сдержался. Я знаю.

Он взглянул на меня как-то странно.

— Как ты можешь? — тихо спросил он.

Я таращилась на него, пытаясь расшифровать вопрос. Наконец, до меня дошло. Как я могу его понять и простить…

— А что, есть варианты? — с горькой насмешкой спросила я. Седрик смотрел в сторону, в землю.

— Ты ведь помнишь Серхио?

На мгновение он озадаченно сдвинул брови, а потом на лице появилась боль. Он вспомнил.

— Ещё одна моя ошибка.

— Нет. Вы тогда сделали, что могли.

— Мы опоздали, он умер. Превратился в землю.

— Я не хочу, чтобы ты превратился в землю, — еле слышно произнесла я.

— Хотя я сделал всё, чтобы ты этого захотела, — горько признал он, отвернувшись в другую сторону и по-прежнему не поднимая глаз.

— Знаешь, хотел бы я быть на месте ТиГрея, — вдруг в сердцах бросил он.

Тони стоял в двух шагах за моей спиной, в то время как Седрик оставил охрану шагах в десяти, чтобы не слушали наш разговор.

— Седрик, северный волк, — жалеет о том, что свободен как ветер, как зверь? Не верю. Ты никогда не хотел лежать у моих ног и подставлять пузо под почёсывания или лизать мне руки. Ты всегда хотел меня съесть.

Он с удивлением посмотрел мне в глаза, я шагнула вплотную к нему.

— Хотел съесть сладкую розочку…

Седрик смутился. Ведь хотел, всегда хотел… съесть.

— И съел. Розочки больше нет. Чего ты теперь хочешь, Седрик?

Он смотрел мне в глаза, словно искал ответ.

— Я хочу, чтобы всё вернулось, стало как раньше, — с мукой и мольбой произнес он.

— Прошлое не вернёшь, ты знаешь.

— Я никому не позволю причинить тебе боль, — вдруг убеждённо произнёс он и впервые за эти месяцы коснулся меня, легко обняв за талию.

Не отрывая взгляда, я смотрела на него.

— Это не в твоей власти, Седрик.

Он дёрнулся, как от удара.

— Будет достаточно, если ты не будешь делать мне больно.

— Твоё великодушие ко мне не приводило ни к чему хорошему, а прощение лишь озлобляло ещё больше — горько ответил он. — Возьми меня, — вдруг потребовал он. — Возьми в слуги на десять лет. Во искупление.

Видит Свет, мне не хотелось ещё большей ответственности, не хотелось Седрика в подчинение. Но если отказать, он убьёт кого-нибудь, чтобы избавиться от мук…. Убьет себя, а может, Фрешита или меня. Хватило же ему подлости послать Шона на смерть, к вампам.

Я кивнула и он раскрылся. Щиты сползли, словно меховой плащ с плеч, в какой-то момент мы обнялись и слились в поцелуе…

Злое море, свинцовое небо, ветер, полный холодных брызг. Холод, пронизывающий холод. Седрик — похожий на себя прежнего, до того, как сменил внешность на хищного красавца-жиголо. Здесь ему лет сорок, он крепкий и цепкий, как и положено волку. На груди возле сердца — рана, из неё сочится кровь. Рядом шрам-шов, но и он кровоточит. Я вижу в отдалении двух… псов. Добермана и мастиффа.

— Они не волки, — говорю я, — Они давно собаки. Собачья стая.

Он оглядывается на собак…

— Волк не может быть вожаком собак.

— Значит, ты не волк.

— Я волк.

— Тебе выбирать. Но думаю, ты не волк.

— А кто я?

Задумалась. Потом ответила:

— Думаю, ты охранник этих земель. Ты и стая — её защитники.

Теперь он задумался.

— Значит, я не свободен?

— Смотря в чём. От долга ты не свободен, но никто не может приказывать тебе.

— Теперь ты можешь, — твёрдо произносит он и становится на одно колено, склонив голову.

— Ты моя госпожа. Десять лет я буду служить тебе во всём, так, как ты посчитаешь нужным. Всё моё — твоё. И я твой.

Пока он говорил, на его руках и шее проступали браслеты — оковы клятвы, а на голом теле появился кожаный доспех.

Я знала, что мы оказались как бы во сне, и тут возможно всё, на что хватит внутренних vis-резервов. Но Седрик не умел управлять своим миром, пришлось мне немного похозяйничать.

Вытащив откуда-то из-за спины тёплый, изумительно мягкой шерсти свитер, присмотренный мной для Вика неделю назад, я произнесла:

— Принимаю твою службу. В знак моего расположения прими этот дар.

Седрик с удивлением уставился на такую тёплую и уютную даже с виду одежду, будто я ему щенка о трёх головах протягивала.

— Надень.

Он несмело принял вещь из моих рук, поднес к лицу и понюхал.

— Пахнет летом и тобой…

Он натянул его, и доспех вдруг оказался поверх свитера, но браслеты и подобие ошейника остались скрыты.

Седрик обхватил себя руками.

— Тепло…

Тучи на горизонте чуть разошлись, показался робкий солнечный лучик. Седрик зачаровано смотрел на него…

— Нам пора возвращаться, — позвала я.

Он лишь удивлённо взглянул в ответ.

В следующее мгновение я почувствовала своё тело и Седрика, слившегося со мной. Прервав поцелуй, я легко его оттолкнула. Нас выбросило в реальность.

Словно проснувшись, мой извечный соперник, а теперь — вассал глубоко вздохнул и обхватил себя руками, словно надеясь, что тот свитер окажется на нём. Коснулся рук и шеи, потом закрыл глаза, успокаиваясь.

— А ты не верила, — вдруг произнёс он. Я не сразу поняла, что он говорит о потере свободы. Седрик осознал, что не может управлять собой, и предпочёл… сдаться.

— Ты больше не волк.

— Да, я не волк. Я воин и собачий пастух. И я служу тебе, — еле слышно добавил он.

Что-то еле уловимо изменилось в его лице. Наверное, холод перестал терзать его. Не думаю, что те раны так быстро перестали кровоточить.

— Мне пора, Седрик, я и так задержалась с тобой. Возвращайся и готовь город к войне. Но без мобилизации… пока.

Он глухо зарычал, справляясь с гневом и беспокойством.

— Пати, просто помни, что мы без тебя не выстоим. Ты утащишь за собой меня.

Он не жаловался, он констатировал и предупреждал.

— Я буду осторожна. Я всё понимаю.

— Охраняй её ценой своей жизни, — приказал он Тони, и тот дёрнулся, удивленно понимая, что слова Седрика имеют над ним власть.

Как в былые времена, бывший глава города украл у меня мимолётный поцелуй и зашагал прочь. Мы вернулись в машину.