ГЛАВА 12

В лифте находился только один человек — женщина, закутанная в плюшевый белый халат гостиничного SPA[27]. Ощутив разочарование Грейс, Лютер едва сдержал усмешку. Он знал, что она надеялась проверить свои ощущения, прикоснувшись к кому-то еще, чтобы определить, насколько она "излечилась".

На террасу, где под открытым небом располагался ресторан, Грейс вышла первой. Лютер последовал за ней, размышляя, когда в последний раз ему было так хорошо, и когда еще он чувствовал себя таким обновленным.

— А ты можешь использовать этот свой трюк с манипуляцией аурой, чтобы заставить женщину захотеть тебя сию же секунду? — спросила Грейс с ноткой любопытства.

Желание улыбаться тут же пропало. Лютер умел распознавать ловушки, когда сталкивался с ними.

— Черт возьми, Грейс, говори потише.

Он быстро огляделся вокруг, надеясь, что никто не подслушивает. Но ни один из полудюжины человек в просторной колоннаде, ведущей к ресторану, не находился так близко, чтобы услышать их. Хватит искать оправдания. Лютер понизил голос и заставил его звучать как можно тверже:

— Закроем эту тему.

— Ты не можешь обвинять меня в любопытстве. За все свои генеалогические исследования я ни разу не сталкивалась с таким редким талантом, как у тебя.

Лютер надел солнцезащитные очки и взглянул на Грейс. После горячего потного секса она приняла душ. Все еще влажные волосы были зачесаны за уши. На ней были брюки и очередная из ее рубашек с длинными рукавами, закатанными почти до локтей. Очень смелый шаг.

— Я не какой-то там маленький возбудительный электроприборчик, который можно включать, когда вздумается, — проворчал он.

— Нет, — согласилась Грейс. — Ты определенно не маленький приборчик. Ну? Так что ты ответишь?

— Мы здесь, чтобы позавтракать. Обычно во время завтрака я читаю газеты. Может, поговорим в какое-нибудь другое время?

— Просто скажи «да» или «нет».

— Нельзя просто сказать «да» или «нет», когда дело касается секса, — ответил Лютер.

«Хорошо сказано, — решил он, довольный собой. — Находчивый ответ, Мэлоун. Я бы даже сказал — гениальный».

Грейс наклонила голову и взглянула на него. Глаза Лютера были скрыты темными очками.

— Это не ответ, — сказала она.

Лютер медленно выдохнул и изобразил глубочайшее оскорбление.

— Тебе интересно, могу ли я использовать свой талант для обольщения любой женщины, которую захочу?

— Нет. — Она остановилась и повернулась к нему, совершенно потрясенная. — Я знаю, что ты не сделал бы ничего безнравственного.

Лютер тоже остановился.

— Да? Откуда ты это знаешь?

— Я составляю профили людей на основе чтения их аур, помнишь?

Он нахмурился:

— Ты составила и мой профиль?

— Конечно, — спокойно сказала она. — Думаешь, я легла бы в постель с человеком, которого не проанализировала? С моими-то проблемами?

— Об этом я не подумал. — Лютер сделал паузу. — Я… эээ… прошел проверку?

— О, да. — Грейс послала ему улыбку, которая была ярче света тропического утра. — Безусловно, прошел.

— И здесь возникает вопрос: увлеклась ли ты мной только потому, что можешь дотронуться до меня и не поджариться?

— Что?! — Настала ее очередь оскорбиться. — Как ты смеешь предполагать, что я легла бы в постель с человеком просто потому, что могу до него дотронуться?

— Ты же говорила, что больше года не могла ни к кому приблизиться.

— Мой страх не имеет никакого отношения к тому, что произошло вчера вечером или этим утром, — возмутилась Грейс. — По крайней мере, не в том смысле, что ты имеешь в виду. Я обижена.

— Не принимай так близко к сердцу.

— А я буду! Я не просто обижена. Ты только что меня разозлил. Очень, очень сильно разозлил.

— Знаю. Я это вижу, — отозвался Лютер, восхищаясь пылающим вокруг нее жаром.

— Давай кое-что проясним, — спокойно сказала Грейс. — Я никогда не легла бы в постель с человеком только потому, что могу к нему прикоснуться.

Пламя ее женского гнева точно резонировало с горячими, возбуждающими волнами желания. Она была в ярости, но хотела его. Лютеру вдруг снова стало гораздо веселее.

— Ты не можешь обвинять человека в том, что он пришел к логическому заключению, — сказал он.

— Могу.

— Когда-нибудь слышала фразу «Ты прекрасна в гневе»?

Несколько секунд он думал, что она взорвется. Но вместо этого Грейс состроила рожицу и проговорила:

— Ладно. Так и быть. Я голодна. Давай поедим.

Развернувшись на каблуках, она сорвалась с места и быстро направилась к входу в ресторан. Лютер подыграл ей, демонстративно медленно прихрамывая следом. К тому времени, когда он доковылял до возвышения, его уже поджидала хозяйка с меню в руках и безграничной жалостью в глазах.

Вид у Грейс был весьма сердитый. Лютер улыбнулся, довольный своей маленькой местью.

— Такое поведение называется пассивно-агрессивным, — сказала она, когда они сели.

— Знаю. — Он взял меню. — Но все равно приятно. Слушай, я попытаюсь ответить на твой вопрос, но не вини меня, если чего-то не поймешь. Это очень сложная тема.

Брови Грейс приподнялись.

— Слушаю.

— Манипулировать сексуальной энергией очень сложно, — начал Лютер, надеясь, что звучит все по-научному.

— Сложнее, чем манипулировать другими элементами ауры?

— Да.

— Почему? — поинтересовалась Грейс.

— Откуда мне, черт возьми, знать? Вини во всем биологию. — Прозвучало не совсем по-научному.

— Ты так легко не отделаешься.

— Для начала я не могу работать с тем, чего не существует, — ответил Лютер.

— В смысле?

— Если женщину с самого начала не влечет ко мне, то нет никакой энергии. Я не могу создать ее из ничего.

— А как насчет естественного желания секса? Не можешь ли ты просто… — она сделала движение рукой, — усилить его немного? Задать определенное настроение?

«Если бы только все было так просто».

— Может быть, — ответил Лютер. — Если в то же время она не сконцентрирована на чем-то еще. Ну, например, на живописи, готовке, преподавании физики или на прослушивании музыки.

— А почему это может стать проблемой?

— Потому что сексуальная энергия — это необработанное топливо, которое может служить для различных двигателей. В данном случае, для страсти. При подходящих обстоятельствах я мог бы усилить физическое возбуждение женщины, но, к сожалению, нет гарантий, что оно будет направлено на меня. Она может решить, что парень, которого она видела с доской для серфинга днем на пляже, выглядит гораздо интереснее.

Задумавшись, Грейс поджала губы.

— Но если бы она случайно заинтересовалась тобой, ты смог бы усилить этот интерес?

— Теоретически. Но даже если удастся затащить ее в постель, воздействуя на ее ауру, какой в этом смысл? На следующее утро ей станет интересно, что, черт возьми, она во мне нашла. Это плохо отразилось бы на моем эго.

— Есть мужчины, которым плевать, о чем думает женщина на следующее утро.

— Есть, но я не из их числа.

— Да, — очень серьезно отозвалась Грейс, — ты не такой.

Лютер нахмурился, не зная точно, как это понимать.

— Даже если бы не вставал вопрос об эго, есть еще одна существенная причина, почему манипулирование аурой женщины не сработает, как надо. По крайней мере, уж точно ненадолго.

— Какая же?

— Для просмотра чьей-то ауры требуется небольшое количество энергии и усилий. Но поверь мне, манипулирование энергетическим полем человека требует огромной концентрации и максимального количества энергии. Вечер для меня был бы испорчен, потому что пришлось бы непрерывно работать, только чтобы поддерживать интерес женщины на психическом уровне. Не осталось бы сил, чтобы сконцентрироваться на… эээ… физическом аспекте ситуации.

Грейс слегка постучала меню о край стола.

— Я не подумала о сильной потере энергии.

— Нельзя пренебрегать законами физики. — Лютер поднял свое меню. — Энергия — это энергия. На всякое действие имеется равное по силе противодействие. Если использовать много силы, нужно время, чтобы восстановиться.

Появился официант с кофе, принял их заказ и ушел. Лютер заметил, как Грейс взглянула на соседний столик. Странное задумчивое выражение отразился на ее лице прежде, чем она обернулась и взяла свою чашку.

Лютер взглянул на столик, который привлек ее внимание, и увидел семью из четырех человек. Мать — привлекательная, стильно одетая блондинка — была очевидно моложе своего седого мужа. С ними сидел подвижный маленький мальчик лет пяти и маленькая белокурая принцесса, которой, вероятно, было около семи.

Лютер взял свой кофе.

— Не знаю, как ты, — тихо сказал он, — но когда я был ребенком, мы с дедушкой не ездили на каникулы в роскошные отели на Мауи. Пределом мечты был кемпинг в национальном парке.

Пальцы Грейс стиснули ручку чашки, но выражение лица оставалось совершенно безразличным.

— Данная ситуация не так идеальна, как выглядит. У него это второй брак. От бывшей жены у него есть дети, которые сейчас уже взрослые и не в восторге от наличия сводных брата и сестры.

— Особенно когда дело доходит до раздела трастовых фондов и наследства?

— Борьба за наследство будет крайне жестокой, потому что первая семья не получила того, что прямо сейчас получает вторая.

Лютер приподнял бровь:

— Тонны внимания от любящего папаши, наслаждающегося второй молодостью?

— Именно.

— А что насчет нее?

Грейс небрежно махнула рукой.

— Обычная история, когда молодая женщина выходит замуж за мужчину намного старше. Она идет на это ради денег и статуса. Пока что сделка ее устраивает, но на днях она заведет любовника.

— Ты строишь предположения или действительно видишь это в их аурах?

— Конкретных подробностей я не вижу. И чтоб ты знал, невозможно читать чужие мысли. Но я могу различать образы, модели и связи в аурах. Мой талант позволяет мне толковать эти элементы и делать определенные выводы. Это интуиция.

— Неудивительно, что Фэллон счел тебя полезной. — Лютер посмотрел на пару с двумя детьми. — Однако я не думаю, что нужно быть экстрасенсом, чтобы разгадать динамику в этой семье. Пожилой человек, красивая молодая жена и маленькие дети. Часто встречающийся сценарий.

— Точно, — согласилась Грейс. — Но мне хорошо удается эта игра. Хочешь попробовать с другим столиком? С тем, где динамика не так очевидна?

— Игра, говоришь?

Она пожала плечами:

— Я придумала эту игру, когда была ребенком. Назвала ее «Идеальной семьи не бывает». Я играла в нее все эти годы. Покажи мне семью, абсолютно любую, и я расскажу тебе, какие у нее проблемы.

Лютер тихонько присвистнул:

— Ничего себе. Как цинично.

— Да, — Грейс смущенно покраснела, — думаю, звучит и правда цинично. Но это, разумеется, всего лишь механизм самозащиты. Будучи ребенком, я чувствовала себя не так плохо из-за того, что у меня нет собственной семьи, если могла смотреть по сторонам и видеть напряженные отношения и проблемы в семьях других людей. В какой-то момент игра превратилась в привычку.

— Проклятье. Думаю, ты еще циничнее, чем я.

— Ну, это не трудно. — Ее глаза вдруг весело заблестели. — Ты настоящий романтик.

— С чего, черт возьми, ты это взяла? — Настала очередь Лютера почувствовать себя оскорбленным. — В моем теле нет ни одного романтического атома. Спроси любую из моих бывших.

Грейс бросила на него сначала удивленный, затем осуждающий взгляд:

— Твои бывшие плохо тебя знали, да?

«После одной-единственной ночи они определенно не могли узнать меня так, как ты, барышня», — подумал Лютер, но решил, что сейчас неподходящий момент, чтобы говорить это вслух.

— Если верить им, я их не понимал, — сказал он вместо этого. — И они были правы. Разводы происходили по моей вине.

— Почему ты так говоришь?

Он пожал плечами:

— Потому что это правда. Если вспомнить прошлое, думаю, я пугал их обеих. Просто им требовалось некоторое время, чтобы понять, что они меня боятся. В каждом случае около года.

— У твоих жен были паранормальные способности?

— Нет.

Грейс понимающе кивнула:

— И ты держал свои способности в тайне от них, пока вы не поженились, так?

Лютер почувствовал, что краснеет.

— Думал, будет легче все объяснить, как только они узнают меня получше. Но в обоих случаях картина была одинаковой. Стремительное начало, затем провал. До них доходили слухи обо мне от жен моих коллег. Они задавали вопросы. Каждый раз я пытался дать им легкое представление о парапсихическом таланте, но это только усугубляло ситуацию. В конце концов, они приходили к выводу, что я не просто странный, а сумасшедший. Возможно, даже опасный. А затем подавали на развод.

— Думаю, все было несколько сложнее, чем ты рассказываешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Любая сила поначалу привлекает. Уверена, что обе твои жены ощутили твою силу и сочли ее интригующей, даже если и не осознавали, что именно привлекло их внимание. Но через некоторое время они начинали испытывать неловкость, так как интуитивно понимали, что ты слишком силен для них. Вероятно, они начинали бояться, а может быть, были немного потрясены, несмотря на то, что не знали почему. Суть в том, что баланс сил даже близко нельзя было назвать равноценным. А неравные отношения всегда непрочные.

— Серьезно? Ну а почему же ты убеждена, что я романтик?

— Это в твоей ауре, — просто ответила Грейс. — И, разумеется, в карьере, которую ты выбрал.

— Разумеется?

— Ты не случайно стал полицейским, и то, что ты сейчас работаешь на «Джонс и Джонс», не совпадение. Ты рожден, чтобы защищать и оберегать.

— А еще я бармен, — сказал Лютер, желая бросить ей вызов. У него были большие сомнения в том, что ему нравится подвергаться детальному анализу. Скорее, он даже был уверен, что ему это не по вкусу. — Как сей факт вписывается в твою маленькую теорию?

— Еще не знаю, но уверена, что скоро все равно пойму. Скажи, ты когда-нибудь задумывался о возможности воспользоваться услугами брачного агентства «Тайного общества»?

— Нет, — ответил Лютер. — Я слышал, что свахи Общества плохо справляются, когда дело доходит до поиска партнера для экзотического таланта, и особенно это касается клиентов, которые врут о своем уровне по шкале Джонсов. Слишком много неизвестного и непредсказуемого. А ты?

— Нет, — ответила Грейс, не вдаваясь в подробности.

— Когда-нибудь была замужем? — не отставал Лютер.

Грейс снова покачала головой:

— Нет.

— Почему?

— В отличие от тебя, — она сладко улыбнулась, — я не романтик.

— Врешь, — возразил Лютер. — Думаю, причина в том, что ты ждешь мистера Совершенство.

— Считай, что мне трудно угодить.

Загрузка...