Разозленные (ЛП)

ГЛАВА 21

Лютер проснулся и сразу почувствовал, что Грейс в комнате. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть ее. Он не мог объяснить почему, но знал, что всегда будет ощущать ее присутствие. Чувство узнавания, поразившее Лютера со всей силы, когда он увидел, как Грейс идет к нему через терминал аэропорта, стало в сто раз сильнее, когда она дрожала в его руках, испытав свой первый оргазм. И в тысячу раз сильнее — этим утром, когда ему на одно бесконечное мгновение показалось, что их ауры объединились в одно целое и никогда больше не разъединятся.

Проклятье! Может быть, она права. Может, он действительно романтик.

— Ты проснулся, — услышал он ее голос. — Как себя чувствуешь?

Открыв глаза, Лютер приподнялся на локтях. Она стояла рядом с раздвижными стеклянными дверьми. Шторы были раздвинуты на пару футов[41], открывая картину ясного утра.

Лютер заметил, что Грейс до сих пор не переоделась. Ее окружала неестественная напряженность. Он сразу распознал этот симптом, потому что сам неоднократно испытывал подобное после бессонной ночи.

— Я в порядке. — Он оглядел ее. — А вот ты выглядишь так, будто вообще не ложилась.

— Ты очень крепко спал, вот я и решила, что, учитывая обстоятельства, будет лучше, если один из нас будет бодрствовать.

Лютер отвернулся и опустил ноги с другой стороны кровати.

— Другими словами, ты боялась, что я буду не в состоянии выполнить свою работу и не смогу защитить нас, если кто-то ворвется в комнату, пока я сплю.

— Мы команда, помнишь?

Он потер затылок. Даже если между ними была какая-то особая связь, это не значит, что он не может на нее разозлиться.

— К твоему сведению, — спокойно сказал Лютер, — я могу справиться со случайными последствиями своей работы.

— Уверена, что можешь. Просто я подумала, что будет лучше принять меры предосторожности.

— Я бы проснулся, если бы кто-нибудь попытался влезть в комнату. Поверь мне.

— Ты всегда с утра такой ворчливый? — поинтересовалась Грейс скорее из любопытства, чем с упреком.

— Нет, только когда обнаруживаю, что клиент, которого я, как предполагается, защищаю, считает необходимым защищать меня.

— Я тебе не клиент. Я твой напарник.

— Я здесь, чтобы делать свою работу.

— Ты сделал ее вчера вечером. Ради бога, что за дурацкий спор! Почему бы тебе не пойти и не принять душ?

Лютер обдумал ее предложение. Возможно, это хорошая идея.

— А как насчет тебя? — спросил он. — Тебе нужно немного поспать.

— Я отдохнула в кресле. Дремала время от времени.

— Тебе не нужно было всю ночь напролет присматривать за мной.

— Бессонная ночь у меня не впервые. Со мной все будет в порядке. Теперь иди в душ.

Лютер схватил трость и встал на ноги. Посмотрев вниз, он понял, что все еще одет в рубашку и брюки. Он поднял взгляд и увидел свое отражение в зеркале. Одежда измята, под глазами тени, да и побриться не мешало бы. Скверно. Картина не из приятных.

Вдобавок ко всему, он был голоден. И дело было не только в еде. Он глянул на Грейс, пытаясь определить степень ее усталости.

— Знаешь, — сказал Лютер, касаясь небритой щеки, — чуткий парень, наверное, не стал бы спрашивать женщину, проведшую бессонную ночь, не хочет ли она принять с ним душ…

Грейс сердито нахмурила брови.

— Ты прав, чуткий мужчина, конечно, не предложил бы в такой ситуации сходить в душ вместе.

Лютер покорно кивнул:

— Понимаю. Сейчас я выгляжу немного помятым.

— Ради бога, дело не в том, как ты выглядишь! — воскликнула она.

— А в чем тогда? — спросил он в недоумении.

— Мы только что сорились. — Грейс взмахнула руками. — Минуту назад ты рычал на меня, а теперь хочешь заняться сексом, будто ничего не произошло.

— Ты называешь это ссорой?

— А как бы ты это назвал?

Лютер задумался.

— Обычное обсуждение. Теперь разговор окончен, и я собираюсь принять душ. Просто интересуюсь, не хочешь ли ты присоединиться ко мне, вот и все.

— Это была ссора, — настаивала Грейс.

— Ты делаешь из мухи слона. Наверное, потому что напряжена из-за нехватки сна.

— Это была ссора, и я не напряжена.

— Знаешь, совместный душ — отличный способ снять напряжение.

Грейс несколько раз открыла и закрыла рот. Прежде чем он успел сказать что-то еще, она схватила одну из маленьких декоративных подушек и швырнула ему в голову.

Лютер отбил подушку в сторону и направился к Грейс, обходя кровать.

— Вот-вот, бой подушками — это я понимаю, — проговорил он и быстро сократил расстояние между ними.

В комнате вдруг стало ярче от их энергии.

Грейс отступила к стене.

— Если ты хоть на секунду решил, что я в настроении для секса после нашего небольшого «обсуждения», подумай еще разок.

— Видишь ли, что касается мужчин и секса… — Лютер отбросил трость на кровать и оперся руками о стену, захватив Грейс в ловушку. — Они обычно не думают.

— Это многое объясняет.

— Всегда рад быть полезным.

Лютер поцеловал ее медленным утренним поцелуем. Так мужчина целует женщину, зная, что удовлетворил ее, и давая понять, что намерен удовлетворять ее снова и снова. И сам тоже будет удовлетворен. Это был поцелуй, утверждающий власть.

Но Грейс ответила не как покоренная женщина. Вместо этого она поцеловала его с такой страстью, будто давала понять, что это она хочет подчинить его себе.

— Хорошо, — ответил Лютер, не отрываясь от ее губ. — Так и должно быть.

Грейс отстранилась приблизительно на дюйм.

— Как должно быть?

— Забудь. Объясню в другой раз.

Ее губы стали мягче, аура замерцала и начала резонировать с его аурой. Ему нравилось ощущать, что Грейс связана с ним, знала она это или нет.

Они провели вместе всего сорок восемь часов. Почему же он так уверен, что думал бы о ней, тосковал бы по ней, что желал бы ее всю оставшуюся жизнь, даже если бы никогда не увидел снова? Как, черт возьми, это произошло?

Но времени подумать об этом не было, потому что Грейс уже расстегивала молнию на его брюках. Когда он почувствовал пальцы, обхватившие член, маленький огонек возбуждения перерос в пожар. В ответ Грейс сжала его сильнее.

Лютер расстегнул на ней блузку и обнаружил, что ночью она, видимо, сняла с себя лифчик. А он был уверен, что до этого лифчик на ней был. Он накрыл ее груди ладонями. Ощущать ее твердые маленькие соски голой кожей было невероятно возбуждающе.

Оставив в покое ее рубашку, Лютер наклонился, чтобы снять с нее брюки. К тому времени, когда он спустил брюки к ее лодыжкам, Грейс уже дрожала и шептала его имя. Более того, она касалась его повсюду. Ее руки скользили по его бедрам, груди и плечам, как будто он был редким и очень ценным произведением искусства.

— Так приятно, — выдохнула она, целуя его в плечо. — Так хорошо, что я могу дотрагиваться до тебя, как сейчас.

— А мне приятно, что тебе нравится меня трогать. — Он сжал в ладонях ее лицо и поднял голову, чтобы встретиться с ней глазами. — Но мысль о том, что ты дотрагиваешься до кого-то еще, свела бы меня с ума.

— Единственный, к кому я хочу прикасаться прямо сейчас, — это ты.

— Это не совсем то, что я хотел бы услышать, но мы обсудим это в другой раз.

— Не понимаю…

— Неважно. Не сейчас.

Лютер схватил трость, взял ее за запястье и повел в блестящую, облицованную мрамором ванную. Там он избавил их обоих от оставшейся одежды и включил душ на полную мощность.

Опустившись на встроенное сиденье, он поместил Грейс так, чтобы она могла сидеть на нем верхом. Лютер занимался с ней любовью под искусственным водопадом, пока они оба не вцепились друг в друга в жарком оргазме.

Что бы между ними ни произошло, решил он, Грейс его не забудет.

Некоторое время спустя она стояла перед запотевшим зеркалом, закутанная в огромное белое полотенце, второе полотенце скрывало влажные волосы. Она чувствовала себя полной энергии. Обновленной. «Кому нужен этот ночной сон?»

Лютер брился рядом с ней, обернув полотенце вокруг талии. Она встретила его взгляд в запотевшем зеркале.

— Это была ссора, — сказала она.

Он усмехнулся:

— Тогда нам нужно ссориться почаще.