Разрушительница Империй

Глава 27

Лотту удалось успокоить и Лена печально смотрела на вновь закрытую дверь. Смысл её запирать, если коридоры патрулируют днем и ночью, а окна плотно закрыты? Лена без магии беспомощнее ребенка. Но сидеть в четырех стенах, в темной комнате и просто ждать было невыносимо.

Лена ходила туда-сюда, крутя кольцо на пальце. Перебирала варианты спасения в голове.

Властилион обещал прийти. Если он… если они… Если случится то, чего Лена боялась, то может у нее будет шанс, когда маг потеряет бдительность. Многого не надо — лишь бы вернуть магию и голос! И тогда одного слова будет достаточно… Теперь Лена не будет сомневаться и использует все, что есть, для побега.

Она смяла бумажку в руках и отложила к столу. Успокоилась, выдохнула и раскрыла.

На столе Властилиона было множество писем, карт, записок, но внимание Лены привлекла именно она. То ли из-за знакомых завитушек русских слов, то ли… Она не могла объяснить. Раскрыла мятую бумагу и прикусила больную губу, стараясь заглушить волнение.

Да, это было написано на русском. А рядом приписка на местном, дерганной рукой «НЕ МОГУ, переведи СРОЧНО».

А сама записка содержала лишь несколько предложений:

'Это моя вина, что я не уследил за сыном. Мне жаль. Сделай что-нибудь.

И помни — спасение в голубом огне. А сила разума сильнее слова'.

Лена нервно выдохнула.

Неужели это написал… отец Властилиона? Тот самый, что подобно Лене оказался в этом мире? И кому он писал, кто-то еще может читать на русском?

Как например, Джон… Хотя Лена так и не разгадала эту тайну.

Не уследил за сыном! Еще бы! Вырастил сумасшедшего! И помешанного на пророчестве, в котором оказалась замешана Лена…

Вот бы она смогла поговорить с кем-то, как она. Попавшего сюда из другого мира… Возможно ли это? Или она теперь навеки одиночка? И может довольствоваться лишь письмами из прошлого?

Лена сжала бумагу.

Спасение в голубом огне.

Чтобы это могло значить?

А фраза, что разум сильнее слова… Властилион говорит что-то подобное, когда вел себя хоть немного адекватнее, когда учил её, а не изводил. Магия в воображении, которое подкрепляется книжными описаниями. Визуализируй, представь и магия сама все сделает.

Это всегда получилось, но сейчас…

Лена зажмурилась и произнесла про себя «голубой огонь!». Попробовала представить его, ощутить на руках. Даже не боялась, что пламя не подчинится и захватит её. И так увлеклась, что сама не заметила, как принесли последний поднос пищи, обозначающий, что наступила ночь.

Кусок в рот не лез. Лена выпила стакан чуть мыльной на вкус воды и рухнула в кровать.

Коронация скоро. По её подсчетам — завтра.

И как засыпать с этими мыслями⁈

Никак — Лена думала лишь о голубом огне и том, что завтра, несмотря ни на что, её пленение закончится. И надо сделать все, чтобы, что закончилось удачно для нее…

Сон пришел на несколько часов, а разбудил звон колоколов. Лена распахнула глаза, ощущая все тело слабым и ватным. Но смогла встать и умыться, приходя в чувство.

Коронация.

Сегодня Вейлор станет Императором.

И она могла бы стать его женой… Если бы сидела ровно, не дергалась и «приняла правила». Сначала это казалось приемлемым — Вейлор обещал, что не будет ничего требовать. Но жизнь при дворе душила, его требования возросли и Лена перестала понимать истинную мотивацию Принца. И он точно не собирался рассказывать, раз все закончилось этим!

Теперь не Императрица, а пленница. И как бы тяжело не было, Лена признавала — это легче, чем играть роль влюбленной в Принца и знать, что магии она обучается не для своего развития, а чтобы отправиться на войну.

И все же…

Он пока выигрывает.

Лена заперта и обезоружена. А он сегодня получит корону!

Звук дребезжания замка заставил Лену вздрогнуть и обернуться. В этот момент в спальню зашел Властилион.

Он был одет роскошно — черный позолоченный дублет, прямые брюки, на сияющем ремне в ножнах поблескивала белая сталь меча. Каблуки сапог отбивали набат по полу, приближаясь. Длинные волосы заплетены в тугой хвост, полностью открывая лицо — грубые скулы, острый подбородок и бледную кожу. Глаза все также отливали огнем в непроглядной тьме. Тонкие губы растянулись, нехорошо улыбаясь.

За ним вбежали слуги, уносящие пустой поднос и таз. Они бросили на её кровать что-то, напоминающее мантию или платье. Лена застыла — они же не собираются…

— С добрым утром, — поприветствовал Властилион, но Лена не повелась. Он всегда приходит так — с виду добрый, а потом безжалостный.

Но сегодня… будет хуже.

Лена кивнула, зная, что он не потерпит игнорирования.

— Сегодня важный день, ты знаешь?

Лена снова кивает.

А слуги ставят на стол новый поднос, но с выпуклой серебряной крышкой. И не один, а штуки три. Лена сглатывает.

— В честь этого, я решил, что стоит тебя поощрить. За хорошее поведение.

Слуги ушли, оставив их. Лена вжалась в стол, когда Властилион подошел вплотную. От него снова исходил жар — оставалось лишь жалко сжаться под ним.

Властилион потянул руку в кожаной черной перчатке к ней, но потом резко переместил, опустив на крышку подноса. И резко её поднял.

— Угощайся, — отошел.

Лена изумленно обнаружила внутри пирожные — покрытые сливками тарталетки, украшенные ягодами. За время плена она почти забыла, каков сахар на вкус! Сдержав слюноотделение, она с вызовом глянула на Властилиона.

Не думает же он, что она поведется!

— Не хочешь? — просто произнес он и взялся за вторую крышку. — Как насчет чего-то… попроще?

Снова поднял крышку, открывая на этот раз глубокую тарелку с фруктами. Нарезанные, сочные… Лена легко могла представить, как мягкая груша растекается в её рту, заполняя сладким соком… Или чуть кислый апельсин разжигает язык! Она почти потянула руку, но вовремя одернула. Получила ухмылку.

— Понимаю, в этот важный день нужно что-то особенное, — сказал Властилион и снова оказался рядом. Лена следила за ним внимательно, ожидая в любую секунду нападения.

Он придвинул к ней третий поднос. Лена готова была встретиться с очередным искушением. Властилион сжал крышку и глаза его блеснули в момент поднятия.

Лена дернулась от стола в ужасе, прижимая руки ко рту. Она не могла кричать, но в голове все задрожало от увиденного — на кружевной тарелке лежали человеческие пальцы!

Не в силах отвести взгляд, она стала их узнавать. Женские, тонкие, с дурацкими кольцами…

Лотта…

Лена убрала руки ото рта, в немом гневе уставившись на Властилиона. А тот смотрел будто на кошку, что изучает новую игрушку. И наслаждался реакцией.

— Рано я тебя хвалил, — заговорил. — Ты продолжаешь упрямиться, а я этого терпеть не могу.

Лена ударила по столу и указала на пальцы в негодовании и вопросе.

— Мертва ли твоя подружка? Конечно — как и каждый, что смеет задумывать что-то против меня в моем же дворце, — пожал плечами Властилион.

Гнев спал, ужас вернулся — он не мог…

— Конечно, мог, — будто прочитал мысли маг. — Не думай, что я буду закрывать глаза на твои игры. И впредь… даже не думай о побеге. Уже поздно.

Он дернул головой в сторону, когда снова зазвонили колокола.

А Лена едва смогла отвести взгляд от пальцев.

Лотта… бедняжка, она не заслужила этого. Не надо было с ней говорить! Сколько можно допускать одну и туже ошибку!

Лена ждала отчаянья, заполняющее грудную клетку и горло, но подступившие слезы резко сдались. Она чувствовала безмерную пустоту и лишь одно желание билось в ней — уйти отсюда.

Или хотя бы убить человека напротив…

Вот кто это заслужил.

Властилион резко хватает за щеки, в любимом жесте притягивая к себе. Целует и Лена даже не пугается, даже глаза не закрывает. Смотрит на его — прикрытые, с едва дрожащими ресницами.

Я убью его. Убьюубью.

Пальцы пробивает дрожь, а кольцо словно сжимается.

Властилион обрывает поцелуй и смотрит с насмешкой:

— Наслаждайся последними мгновениями с собственным рассудком.

Лена не посмела ему кивнуть.

Он за это лишь сильнее впился ногтями в щеки.

— Я тоже буду скучать, — надменно произнес, поцеловал в лоб и отпустил.

Властилион отошел к двери и бросил напоследок:

— Слуги переоденут тебя. Не забудь поесть.

Дверь хлопнула за ним, замок встал на место. Лена оперлась на стол, чтобы не упасть. Пальцы поглядывали на нее, крича — «это твоя вина!». Лена резко накрыла их крышкой, а пирожные и фрукты скинула прочь, погружая комнату в грохот посуды.

На кровати ждала одежда.

А колокола продолжали звенеть.