Развод. Цена ошибки

ГЛАВА 13

— Куда делась Мария Сергеевна? — у меня не хватает слов, чтобы описать всю мою злость от увиденного. — И что это теперь? Что за девка? Приёмная превратилась в какой-то салон красоты! Будуар с косметикой и розовыми кружками! Это теперь новый уровень твоего бизнеса?

Вадим стоит у окна, его силуэт чётко вырисовывается на фоне городского пейзажа. Такой холёный, такой... чужой. Совсем не тот человек, с которым мы проводили вместе дни и ночи, строили планы на жизнь, мечтали о будущем.

Он выдыхает дым — томно, картинно.

Приподнятая бровь, этот снисходительный взгляд... В горле встаёт ком из непроизнесённых слов, обвинений, вопросов. Они распирают изнутри, бьются о рёбра, как запертые птицы.

— Мария Сергеевна ушла на пенсию, — цедит он с ледяным спокойствием. — А это... мой новый секретарь. И знаешь что, Рит? Она прекрасно справляется со своими обязанностями. В отличие от некоторых, она знает своё место и не задаёт лишних вопросов. Она услужливая, покладистая. Талантливая…

Последняя фраза бьёт под дых.

Знает своё место? В отличии от некоторых?

— Твой новый секретарь? — меня тошнит, тошнит от всего. От его слов, интонации, творящегося здесь абсурда. — С таким макияжем и в такой юбке? Ты теперь набираешь персонал по журналу Playboy?

— Я не обязан отчитываться перед тобой о своих решениях. Ты, кажется, забыла, что ты больше здесь не работаешь. И вообще... — Вадим демонстративно смотрит на часы, — почему ты пришла без записи? Это неуважение к моему времени.

"Без записи".

Я пошатнулась, будто он ударил меня со всей силы.

Нет, не физически. Вадим бил и убивал меня морально, причиняя невыносимую боль.

А в памяти проносятся те самые бесценные моменты, о которых я часто вспоминаю, когда Вадим принял решение меня уволить и отправить в декретный отпуск.

— Это временная мера! Тебе здесь делать нечего! Ты заслужила хотя бы несколько лет отдыха за свою кропотливую работу! — убеждал он меня. — Рит, тебе тяжело, ты не справляешься уже! Оставь это мне, я со всем разберусь. Твоя задача сейчас думать о дочке, которая вот-вот родится. Мария Сергеевна тебя подменит!

— Вадим, но я так люблю свою работу!

— Малыш, ну это же временно… Дочка подрастёт, и ты вернёшься. С новыми силами, полна новых идей!

Я думала, какой же он заботливый… Каждый день благодарила судьбу, что послала мне Вадима. И я согласилась, не подозревая, чем, в итоге, на самом деле обернётся его забота.

Неужели Вадим просто искал способ избавиться от меня? Чтобы… Чтобы потом найти мне замену — «талантливую» и «покладистую», как он заявил.

От происходящего кошмара становится даже больно дышать. Когда я вспоминаю, как ещё недавно могла войти в этот кабинет в любой момент. Как мы вместе, вот за этим самым столом, трудились допоздна, обсуждая новые идеи и проекты, как возрождали компанию буквально из пепла, шаг за шагом, проект за проектом, доводя её до уровня лидера...

— Какой записи?! — ярость поднимается горячей волной. — Ты в своём уме вообще? Я ночами не спала, разгребая документы, пока ты строил отношения с нужными людьми! Или память отшибло? Может, и это твоя новая секретарша придумала — "записываться на приём к мужу"?

Он медленно поворачивается, и его взгляд пробирает до костей:

— Это было давно, Рит. Всё меняется. Жизнь не стоит на месте, пора бы уже понять. И да, — он делает паузу, словно примериваясь для удара, — некоторые вещи возвращаются на круги своя. Туда, где им и положено быть.

От этих слов по спине бежит холод. В них чувствуется какой-то другой, скрытый смысл.

— О чём ты? Что значит "возвращаются"? Я здесь столько лет проработала?! Да и не об этом сейчас! Куда ты дел Марка?!

Вадим берёт паузу, прожигая меня насквозь, также безжалостно и равнодушно, будто речь идёт о пакете с документами, а не о сыне.

— Он в надёжных руках. Там, где должен быть.

Виски начинает ломить от подступающей мигрени. Каждое его слово — как удар молотком по оголённым нервам.

— В смысле? Ты можешь уже нормально объяснить, что ты творишь?!

Он никогда раньше так не говорил о Марке. Что-то изменилось, что-то неуловимо сдвинулось, как последний кусочек мозаики.

— В чьих руках, Вадим? — делаю шаг к нему, чувствуя, как дрожат колени. — Что за игры ты затеял? Ты хоть понимаешь, что он не игрушка? Что у него режим, занятия, друзья, наконец! У Марка через неделю день рождения! Я обещала сводить его в парк аттракционов! Он ждёт этого, готовится! Он будет думать, что я его обманула! Нельзя так с ребёнком!

— Не тебе говорить мне о его интересах. Я его отец. И я лучше знаю, что для него правильно. А сейчас... — он смотрит на часы, — сейчас мне нужно время. Нужно многое переосмыслить. Выстроить жизнь заново, принять решение! Понять — чего я на самом деле хочу.

— Заново? — горький смех рвётся из груди. — Это когда в приёмной сидит размалёванная кукла, а пятилетний мальчик, привыкший быть всегда рядом со мной, неизвестно где? Какая-то странная у тебя концепция новой жизни, Вавилов!

— Не передёргивай! Ты прекрасно понимаешь, что всё к этому шло. Все эти годы... — он делает паузу, словно подбирая слова. — Всё было не так. Неправильно. Будто кто-то играл не свою роль.

— Не свою роль? Это я, по-твоему, играла не свою роль? Я, которая ночами не спала, когда Марк болел и капризничал? Которая выучила наизусть все его страхи и привычки? Которая, родила тебе дочь о которой ты так просил?! Что уже говорить о моей роли для компании!

— Вот именно это я и имею в виду. Ты слишком... старалась. Слишком глубоко вошла в эту роль. Слишком пыталась быть идеальной! А может, наоборот, надо быть проще?

— Ты вообще думаешь о ребёнке?! О том, как ему сейчас страшно с чужим человеком!

— Она... — он запинается, и что-то в его выражении лица заставляет меня похолодеть, — она не чужая. Совсем не чужая.

В этой паузе, в этом недосказанном слове таится что-то жуткое.

Что-то, от чего по спине бегут мурашки…