Развод. Цена ошибки

ГЛАВА 7

Обхватываю себя руками — меня трясет. В отражении окна вижу своё лицо: круги под глазами, растрёпанные волосы, на ресницах застывшие слёзы.

"Ты совсем перестала за собой следить," — его слова эхом отдаются в голове.

А когда? Когда следить? Между ночными кормлениями и готовкой его любимых блюд? Между стиркой и уборкой?

Помню, как однажды записалась в салон. Так он устроил скандал: "Ребёнку ещё месяца нет, а ты о красоте думаешь!"

Смешно. Теперь он ставит мне в вину то, что сам же и запрещал.

Чай остыл, даже не притронулась. От одной мысли о еде к горлу подкатывает тошнота. Как странно устроена женская психика — даже в момент глубочайшего стресса автоматически отмечаю: надо убрать чашку, помыть, поставить на место. Вадим терпеть не может беспорядка.

Взгляд зацепился за термос... надо же, тот самый, который он приносил мне на работу до декрета.

Горячий кофе, бутерброды: "Ты же вечно забываешь поесть, трудоголик мой!"

А теперь что? Теперь я "растолстела и опустилась"?

В висках стучит, комната начинает кружиться — только не упасть... Кое-как добираюсь до спальни, падаю на кровать. Провожу рукой по его половине — простыни пустые и холодные. Подушка ещё хранит запах его парфюма — нового, незнакомого. Когда он успел сменить свой привычный одеколон? И главное — для кого?

— Я не верю, что это происходит... — шепчу в темноту. — Неужели это всё? Неужели... конец?

Перед глазами снова и снова прокручивается этот момент — как он собирал вещи. Методично, спокойно, будто готовился давно. А я? Я ведь ничего не замечала. Или не хотела замечать? Эти задержки на работе, новая одежда, второй телефон...

Вот она, женская слепота — когда так боишься потерять семью, что закрываешь глаза на очевидное. Когда убеждаешь себя, что "у всех бывают кризисы", что "это пройдёт". А оно не проходит. Просто в один момент приходишь домой — а там чемодан у зеркала и муж, вдруг ставший чужим.

Только начинаю проваливаться в спасительное забытье — Аришка заходится криком. Вздрагиваю, бегу к ней. Кормлю, укачиваю, снова укладываю. На часах два ночи, в квартире звенящая тишина.

Прислушиваюсь до рези в ушах — может, сейчас? Может, одумается, вернётся? Вот сейчас щёлкнет замок, услышу знакомые шаги...

Сейчас тёплые, родные руки обнимут сзади, прижмут к груди... И его шёпот, от которого всегда мурашки по коже:

"Всё хорошо, Рит. Всё хорошо... Ты только моя..."

Перед глазами плывёт, и в этом мареве я вижу нас — прежних.

Вот мы в роддоме, он прижимает меня к себе: "Ты справишься, малыш, ты самая сильная!" А вот первая ночь с Аришей — я измучена после кесарева, а он укачивает дочь: "Поспи, родная, я справлюсь..."

Где теперь эта забота? Где эта нежность?

Обида жжёт глаза солёными слезами.

Ну почему, почему он так со мной?!

Город внизу кружится безумной каруселью. Где-то там, среди этих огней, он сейчас наверно с другой…

Может, гладит её волосы, целует шею, шепчет те же слова...

А я здесь, наедине с удушающей тишиной и предательством, оседаю на пол, потому что ноги больше не держат.

Гудки... Длинные, бесконечные.

"Абонент временно недоступен". Конечно, недоступен.

Наверное, отключил телефон, чтобы не мешала их свиданию своими истериками.

Я хватаюсь за подоконник, стараясь удержать равновесие, но не могу. Колени подгибаются. Сползаю на пол. Перед глазами плывут чёрные пятна. Трясущимися пальцами нащупываю телефон, набираю 103.

— Скорая помощь, что у вас случилось? — голос диспетчера доносится словно сквозь вату.

— Мне... плохо... — выдавливаю из себя. — Голова... кружится…

Сейчас потеряю сознание…

_______