Развод. После…

Эпилог

Год спустя…

Оля.

Выхожу из такси, поплотнее запахиваю теплое пальто и иду к девчонкам в кофейню. Аня с Яной уже о чем-то переговариваются, а когда видят меня, расплываются в улыбке.

Янка поглаживает свой животик, который теперь заметен.

Она вышла замуж несколько месяцев назад, и они с мужем уже ждут своего первенца. Вроде бы, это мальчик.

– Ты изменилась, – одновременно говорят девчонки.

А я и не знаю, что сказать.

Наверное…

– Блеск в глазах появился, губки румяные. Ты будто… беременна?

Янка после того, как узнала, что у нее будет мальчишка, каждый день приседает на уши, чтобы и мы с Максом поторопились. Тогда наши дети будут обязательно дружить, пойдут в один детский сад, затем школу, институт и так далее и так далее.

– Тебе бы лишь, чтобы кто-то из нас залетел, – ругается Анька, чуть не хлопнув по столу.

Она все в поиске своего принца и на наших разговорах о семье и домашнем очаге лишь демонстративно закатывает глаза и отворачивается. Только все равно слушает.

Я присаживаюсь и прошу официанта принести мне кофе. При взгляде на красочное меню, где какого кофе только нет, разве что несуществующего, во рту скапливается обильная слюна. Перед глазами мерцают различные красивые кружки, а в носу уже ощущается божественный аромат.

Черт! Мне срочно нужен глоток этого напитка.

– Ой, девчонки, а я такую схему в интернете интересную нашла. Короче, выбираешь месяц зачатия, год рождения мужа, твой год рождения, и тебе всплывает, кто у вас родится, – Янка рассказывает все с таким воодушевлением, не знаю, что лучше, засмеяться или поддержать подругу.

– И кто у тебя вышел? – Аня заинтересованно спрашивает.

– Мальчик.

– А по УЗИ что сказали?

– Тоже мальчик! Я же говорю, работает.

Качаю головой и пальчиком вырисовываю круги на столе. Желудок протяжно ворчит от голода. А еще нелегко без кофе.

– Вот если бы Оля была бы беременна, ей тоже можно было бы погадать.

Снова подруга за свое.

Когда я рассказала девчонкам, что со мной случилось, долго не могла ничего смотреть и слышать про детей или про беременность. Как стоп-сигнал в голове горел.

А если какая-то новость просачивалась до моего сознания, отходила от нее несколько часов.

Только недавно, с беременностью Янки, я потихоньку стала привыкать. Или, точнее будет сказать, начала жить дальше.

Я сходила к врачу убедиться, что со мной все хорошо, прошла обследования и расслабилась. Не без помощи мужа, конечно.

С Максом мы поженились через месяц после его предложения. Почему так тянули? Да не знаю. Мне был важен сам факт того, что Макс видит во мне жену и… мать своих будущих детей. А печать… однажды она у нас уже была.

– Так давай просто погадаем? На будущее, – Аньке отчего-то эта тема с дурацкой таблицей по узнаванию пола зашла.

– Опасно гадать на будущее, – Янка упрямо отвечает.

– Ну да…

– Но если Оля захочет…

– Да давайте уж, – отмахиваюсь и соглашаюсь. Я все равно мало верю в эту фигню.

Янка радостная открывает что-то в своем телефоне и с видом всезнающего профессора начинает нажимать на какие-то кнопки.

– Дата предполагаемого зачатия?

Уфф… Меня точно сейчас на смех разберет.

Официант как раз принес мне мой кофе, и я с жадностью впилась в край кружки и впитываю маленькими глотками этот кофейный нектар.

Никогда не замечала, что кофе может быть таким вкусным.

– Ты говорила про месяц.

– Ну, ошиблась…

Вздыхаю, отпивая еще один глоток.

В мыслях кручу последний секс без защиты. В тот момент пронеслось в голове, что у меня овуляция.

Называю дату, слегка смутившись и покраснев.

По коже почему-то прокатывается легкое волнение, будто мерзнуть начинаю, и я дергаюсь. Анька уставилась в телефон Яны, и мне тоже так захотелось взглянуть хоть одним глазком, над чем же они там колдуют.

– Мальчик, Оль.

Отодвигаю кофе. К горлу подкатывает тошнотворная волна с привкусом кофеина и сливок. Всю носоглотку пощипывает из-за резкой горечи.

Мальчик…

В прошлый раз мне казалось, тоже был мальчик.

Вскакиваю со стула и иду к туалетам. В спину летят голоса девчонок, но непередаваемо захотелось забиться в кабинку и побыть одной. Снова накатила эта грусть, смешанная с отчаянием. Хотя я понимаю, что отчаиваться не стоит.

Только каждый раз, видя одну полоску на тесте, начинаешь прокручивать момент, когда мне в руки дали маленький снимок Узи с моим ребенком.

Захожу в туалет и понимаю, что желудок сворачивается в узелок и толкается наружу через рот. Спазмы частые, противные. Меня тошнит кофе, который я выпила, и перед глазами мерцающая размазанная картинка.

– Оль, с тобой все в порядке?

Промокнув губы тыльной стороной ладони, открываю дверь и напарываюсь на две пары обеспокоенных глаз.

– Тебя что, тошнит? – чересчур радостно спрашивает Янка.

Нахожу в себе силы лишь кивнуть.

– А задержка есть?

Включаю воду, опускаю под нее ладони и так остаюсь стоять. В зеркале на меня смотрит немного уставшая девушка, которой необходимо поправить макияж.

– Всего два дня. Но такое раньше уже случалось. Поэтому…

– Нам нужен тест!

– Нам?

– Не цепляйся к словам.

От предположений Янки сердце ходит ходуном как старая ветхая конструкция. Оно подскакивает к горлу, где до сих пор еще чувствуется горечь, и я пробую зафиксировать ощущения в животе.

С ума, наверное, схожу.

Мы с Яной остаемся в кафе, пока Анька бегает в соседнюю аптеку. Мне жутко неудобно, что подругам приходится успокаивать меня и решать мелкие проблемы, вроде похода в аптеку.

Розовая коробочка, которая вызывает и трепет, и ненависть. Пальцы не могут зацепиться за пленку, чтобы вскрыть, и тупо начинаю психовать. Рву ее гневно, чем пугаю девчонок.

Столько раз это делала, а сейчас будто и правда что-то изменилось. По-другому все как-то стало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В туалете делаю необходимые процедуры и там же остаюсь ждать результатов.

Ноги плохо держат, дыхание сбивается, а выровнявшись, снова ломается. Слезы так близко, что и не знаешь, как объяснить их причину.

“Нам нужно поговорить”, – пишу мужу, когда на тесте отчетливо проявляется вторая полоска.

Бедный Макс. Не так сообщают будущему отцу о такой новости.

Выхожу из кабинки и коротко киваю. Без слов все понятно по тому, как я выгляжу. А я сейчас не очень хорошо выгляжу. Меня тошнило в туалете, и до сих пор тошнит, минуту назад я узнала, что беременна, голова кружится, но в ней почти нет мыслей. Летает там одна – как же я буду без своего любимого кофе?

“Через полчаса буду дома” – коротко отвечает, а я понимаю, что мне срочно нужно домой.

Если Кречетов доберется раньше меня и не застанет… Ой, мне достанется.

Макс.

Мчу домой, наплевав на правила. Рука на коробке передач не слушается, нога подрагивает. Я будто на бомбе замедленного действия сижу и не знаю, когда она решит рвануть.

Кое-как припарковавшись, вбегаю в подъезд и остервенело жму на кнопку лифта.

Почему он так медленно едет. Ну почему?

Ключи падают, стоило их достать из кармана, чтобы открыть дверь. Глазами ищу обувь жены, пальто. Облегченно вздыхаю, когда вижу ее вещи, аккуратно повешенные и поставленные.

Уже надумал все, что можно и нельзя. Мои мозги кипят в прямом смысле этого слова. Обращаться ко мне по любым вопросам бесполезно, так как все антенны настроены на жену и ее голос.

Зависим от нее. Тотально и навсегда.

Оля выходит из кухни в коротеньком халатике странного цвета. Кажется, он называется лазурный, но как по мне, то это обычный синий.

И смотрит своими глазами, что душу отдашь, лишь бы не уворачивала свой взгляд.

– Привет, – сухо говорю.

В горле чувствуется жуткое першение.

Жена поджимает губы, и я понимаю, что-то случилось. В груди рвется сердце, а кожа трескается на грудной клетке. Под ребрами тесно, но стараюсь дышать и дать Оле времени собраться с мыслями, чтобы все мне рассказать.

Она же не будет тянуть?

– У тебя что-то болит? – наступаю. Слышу, какой у меня неровный голос. Как бы не напугать жену своим напором и ненормальностью.

– Нет.

– А в целом… как дела?

Я как бы через весь город мчал…

– В целом ничего. Но… Макс, я беременна.

Током прошибает тело насквозь, как на острую иглу насаживает с удовольствием.

Я смотрю на свою жену и, кажется, даже свет позади нее вижу. Хочется протянуть руку и коснуться. Вдруг все нереально? Я заснул где-то в тающем сугробе, умер и попал в рай?

– Ты уверена? – хриплю свой вопрос. Придурковатым, должно быть, выгляжу со стороны.

– Я успела сделать три теста и все три положительные, – улыбается мне так открыто, со всей нежностью.

У меня дух захватывает от нее такой. Всегда захватывал. С того момента, как она пролила суп, или что это было, на меня в столовой.

Скидываю ботинки, верхнюю одежду. Мне уже все равно, что она валяется где-то на полу. Делаю два шага и обнимаю Ляльку.

Нет, я точно в раю.

– Янка погадала. Сказала, будет мальчик.

– Господи…

Жена льнет ко мне всем телом, трется. Ее запах витает повсюду, шелковистые волосы щекочут шею, а я все еще стою как вкопанный и пытаюсь осознать сказанное.

Подхватываю ее под попу и к стене прислоняю.

– Мне кажется, ты даже потяжелела.

– Кречетов!

Ругается так сексуально. В паху жмет. Одежда гореть начинает и хочется сорвать ее. Халатик жены заманчиво распахнулся, представляя ее упругую потяжелевшую грудь с острыми сосками.

Наклоняюсь и просто веду по ее груди лицом, мягкость ее в себя впитываю. А потом целую, соски по очереди облизываю.

Завожусь с одного касания, с одного взгляда.

– А тебе можно? – спрашиваю.

Ольга хихикает очаровательно, прибавляя литры крови к члену.

– А ты что, врач?

– Хочешь, могу быть и врачом. Тогда ты чур злая медсестричка.

– Макс!

Смеемся вместе, а потом я захватываю ее губы. Сладкие, манящие, любимые. Издаю низкий стон и упираюсь лбом в ее лоб. Дышим часто, бедрами толкаюсь. Хочу ее адски, до ломоты в теле и ваты в голове.

Пальцы путаются в ее темных волосах, когда фиксирую голову, чтобы углубить поцелуй. Хочу показать, как нужна, как необходима.

Я ведь не шутил, когда говорил, что Ольга – моя жизнь.

Рукой провожу по промежности и чувствую, как намокли ее трусики. Черт, хочет меня, зараза. Смотрит потемневшим взглядом, молчит, но хочет. Чувства раскурочивают на хрен, когда отодвигаю ластовицу трусов и вхожу медленно.

Хочу чувствовать каждый сантиметр.

Лялька закатывает глаза, когда заполняю ее собой. Непередаваемые ощущения, убивающие и возрождающие.

Рычу, наклоняюсь и припадаю к соскам. Всю ее облизать хочу, заласкать, занежить.

Толкаюсь до упора и чуть выхожу. Снова повторяю.

Скольжу взглядом по лицу, фиксируюсь на глазах. И толкаюсь, пью эмоции. Ладони щиплет оттого, как хочу сжать ее и нанизывать до хрипов.

Не позволяю такого себе.

Бормочу ее имя, когда снова толкаюсь в свою жену. Уже не знаю, как признаться, что бесконечно ее люблю.

Голос, шепчущий мне на ухо мое имя, уносит вдаль, душу из тела вырывает, и она кружится вокруг.

– Это ты мне так свою радость показал?

Оргазм Ольги чувствовал каждой клеточкой. Выгнулась, сжалась, а потом обмякла. Дыхание жжет кожу предплечья, когда жена переложила свой вес на меня и, уверен, прикрыла глаза.

– Почувствовала?

– Я бы еще повторила. Оказывается, дома тоже неплохой секс выходит.

– Ну не все же по ресторанам шастать, чтобы ты кончала.

Жена, насколько это возможно, толкает в плечо и глухо смеется.

Но если бы она сказала, что хочет заняться сексом в укромном уголке какого-нибудь клуба, чтобы вспомнить прошлое, не раздумывая бы уже натягивал джинсы.

- Я боюсь, это сказка. Или сон, - тихо говорит.

Прижимаю к себе крепче, а потом беру на руки и несу в спальню. Укладываю и ложусь рядом.

- Нет, Ляль, теперь это наша жизнь.