Развод. После…

глава 7

Макс.

– Может, ну на хер этого Оскара? Давай повторим? – спрашиваю, приблизившись к лицу бывшей жены.

Втягиваю ее чуть сладковатый аромат, а он дурманом забивается в нос, в рот, заполняет собой легкие до донышка.

Зрачки Оли расширены, губы чуть приоткрыты, даже замечаю, как слегка подрагивает нижняя.

Грудь почти касается моей при шумном вдохе, а при выдохе царапает. Нескончаемый момент, на котором мы зависаем. Как между мирами.

Она вспоминает наш секс здесь несколько лет назад, который был именно в этой кабинке. Не знаю, успела бывшая жена заметить или нет, но о том фееричном оргазме до сих пор барабанные перепонки лопаются.

Ольгу потряхивает от этих воспоминаний, но она очень старается скрыть это от меня. Глупенькая…

Наше тело помнит многое.

Ее дыхание частое, взгляд бегает от меня к той самой стене. Могу поспорить, уже мокрая вся. Весь ее внешний вид говорит о том, что она возбуждена.

А я тащусь от нее такой…

В какой-то момент все заканчивается. Картинка быстро приходит в движение. Ольга скрещивает руки на груди, чуть сгорбившись, отходит на вполне безопасное расстояние.

Бывшая жена закрылась от меня.

– Больше никогда о таком не спрашивай, – тихо говорит, приходится напрячь слух.

Оля берет мой бокал с вином, вертит его в руке, прокалывает меня острым взглядом и выпивает залпом темно-бордовую жидкость.

А раньше жена не любила красное сухое. Говорила, что оно кислое и невкусное.

Обхожу бывшую с другой стороны и присаживаюсь на диван. Под сердцем что-то липкое проливается и с затяжной болью притягивает к себе все то, что так долго прятал. Мутить от всей этой липкости и гадости начинает.

– А о чем спрашивать? – решаю продолжить разговор.

Молчит. Она конкретно от меня закрылась. Может, и правильно. Не умеешь нападать, учись защищаться. Это, кстати, тоже надо уметь делать.

– Расскажи мне про своего Оскара. Ты счастлива?

Перекидываю одну ногу на другую и пристально вглядываюсь в, казалось бы, привычный образ. Ищу крошечные изменения, какие-то изъяны, которые дадут мне очередную почву для размышлений.

– Вполне.

– А со мной была счастлива? – вдруг задаю вопрос.

Иногда наше подсознание играет с нами плохую шутку. Как бы ни противился этому вопросу, как бы ни загонял его куда подальше, он все-таки прорвал оборону.

– К чему все эти вопросы, Максим?

Она обратилась ко мне полным именем. Это фиаско, брат.

Оля вроде и осталась прежней. Тот же подход к делу, когда ее что-то задевает, те же мысли. Даже тон, когда она сердится, один в один совпадает с тем, что был ранее. Никаких изменений. Видимых.

А сейчас…

Что-то ломается внутри при виде нее такой… новой. Или, правильней будет сказать, обновленной. Но новая не всегда означает лучше.

– Банальное любопытство. Мы же вроде как не чужие люди, – хмыкаю безразлично.

– Ошибаешься. Чужие.

Слова как острие копья вонзается куда-то в межбровье и проходит насквозь. Так больно еще не было. Руки стянуты вдоль тела, а хочется крошить всю мебель вокруг.

Это самое ужасное слово – чужие. Хотя слова сами по себе всегда нейтральны. Все зависит от контекста.

Так вот ее “чужие” вспарывает живот, заставляя умирать в мучительной агонии.

– Когда ты мне отдашь остальные папки? – снижаю тон на несколько градусов севернее.

– Когда получу какие-то гарантии, Кречетов, – сухо отвечает.

Мы будто на деловую встречу приехали. Бывшие супруги, которые по разные стороны баррикад. Это не может не задевать, честно говоря.

После развода все, уверен, желают, спокойствия. Развод – то еще мероприятие, которое накручивает нервы на вилку, как спагетти.

Но у меня нет ни хрена спокойствия.

– Например? Что ты подразумеваешь под гарантиями?

Ольга прищуривается, зажимает уголок губ, раздумывая над моим вопросом. Ее темная прядь выбилась из хвоста. Всегда такое было. Волосы бывшей жены непослушные и чуть кудрявые. И прядь эта, как пружинка, постоянно подскакивает от любого движения.

Она наливает себе вина из бутылки. Чуть-чуть. Делает это лишь для демонстрации, потому что, теперь я точно знаю, красное вино ей так и не полюбилось.

Или полюбилось?

Кожей чувствую ее мысли, но уже они закрыты для меня.

Через несколько мучительных минут, наконец, слышу ее ответ:

– Ты поговоришь со мной как психолог. А у вас, как это правильно будет сказать, не разрешено рассказывать о клиентах кому бы то ни было. Врачебная тайна и все такое.

– Я не врач.

С усилием отрываю от бывшей жены замыленный взгляд, встаю и отхожу. Стараюсь переключить свое внимание на то, что мы бывшие, чужие, нас ничего не связывает.

Не получается.

Она просит невозможное.

Голова всмятку уже сварилась от мыслей по поводу Ольги. Хоть и правда на стенку лезь от внутренних противоречий.

– Мне нужно подумать, – довольно резко и грубо отвечаю.

Ляля ставит бокал с вином, которое она всего-навсего пригубила, и искорка самодовольства загорается в ее глазах. Крошечная, но победа.

Цепляю за тонкую ножку бокал ровно в том месте, где еще секунду назад касались ее пальцы. Я еще чувствую тепло, которое ярыми потоками впитывается в мою кожу и стремительно двигается по венам.

Сердце получает первый удар.

– А пока ты мне отдашь еще одну папку. Ты сказала, у тебя их несколько.

Делаю глоток. Ставлю обратно.

Ольга поднимается с дивана, идет в мою сторону и… берет бокал и делает свой глоток. Ее губы там, где были мои. Она облизывает свои, высунув аккуратный кончик языка, глядя мне в глаза. Темный взгляд скрещивается с моим, между нами снова многовольтное напряжение до звонкого гула.

Ее запах, вкус кожи отчетливо всплывает в памяти и прессом вдавливается в рецепторы.

– Хорошо, – соглашается, не разъединяя взгляда, – я сама решу, где и когда тебе передать документы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Сглатываем синхронно. Между нами какие-то десять сантиметров. Ее губы в критической близости. Яркие, влажные от вина. А еще ее вкус, непередаваемый. С наркотическими вплетениями, от которых разряд проходится по всем чувствительным местам за жалкие доли секунды.

Ольга дергается. Будто мне навстречу. Я коряво наклоняю к ней голову. Все происходит быстро. Острота момента жгучая, в грудной клетке микроразрывы, из которых кровь рекой льется.

– Вам все понравилось? – нагло рушит этот сакральный момент официант.

Снова. У них тут камеры, что ль? Они словно знают, в какое время нужно войти.

– Нет, – раздраженно отвечаю, – ваша навязчивость мне не понравилась.

Открываю рот для продолжения тирады, а Ольга берет сумку и уже огибает официанта, чтобы уйти из кабинки. Снова сбегает.

Кидаю какую-то неприличную сумму на стол. Там чаевых еще на несколько посещений в этот ресторан. И убегаю за бывшей женой.

Самому не верится.

Лялька торопливо забирает куртку из гардероба, наматывает шарф, как-то причудливо завязывает его под куртку. Замороженным взглядом все смотрю на нее.

Она уже другая.

Моя Оля стала другой.

– Подожди! – выкрикиваю.

От отчаяния сердце через горло выпрыгивает из тела, отрывая все присоединенные к нему артерии на фиг.

Хватаю Ольгу грубо за локоть и разворачиваю к себе. Ее глаза слегка покраснели, как и кончик носа. Губы подрагивали, но жена упрямо начинает их кусать, чтобы я не понял причину ее состояния.

Блевать от себя хочется, но… я ведь не сделал ничего, что могло так повлиять на состояние Ляльки.

– Макс? – знакомый голос доносится как из другой реальности. Но отмахнуться от него хочется. Ох, как все не вовремя сегодня.

– Ксения. Ты что здесь делаешь? – перевожу взгляд на сестру. Та вовсю разглядывает Олю. Хмурится, даже кривится.

Не успеваю ответить, бывшая жена выбегает из ресторана, оставляя шлейф духов, которые откидывают меня в прошлое.

– Ты опять себя в ту же яму закапываешь? Забыл, что пережил? – спрашивает, вгоняя гвозди прямо мне в голову, – да и замуж твоя бывшая собралась.