Развозчик Пиццы

Глава 13 "Раскинулось море широко, и волны бушуют вдали … "

Глава о том, как живется ветеранам войны в эмиграции, и о пользе русской гармошки

Проезжая из мастерской мимо, пожалуй, самой заметной русской плазы, на углу Bathurst Finch, Серега вспомнил, что уже целых три дня не читал русских газет. При его привычке пролистывать 350 страниц этих газет каждую неделю, уже чего-то не хватало. Он медленно миновал перекресток и, проехав еще метров 100, развернулся, чтобы попасть прямо на плазу. Не любил Серега левые повороты с перекрестков, они шли обычно под мигающий зеленый или под стрелку, то ли дело правые повороты, в любое время можно ехать хоть на красный, хоть на зеленый. Это правило движения очень было даже удобно, но в первое время было трудно решиться, русскому человеку рвануть на красный свет, постепенно все привыкали — заграница, блин!

Плаза жила своей обычной жизнью, стандартный набор русских магазинов: "Продукты", "Серебро-Золото-Сервизы", "Книгомания". Тут и поесть, и почитать, и видик посмотреть, и подарочек с брюликами жене подобрать можно. Вялую жизнь этой плазы нарушал глубокий баритон дяди Миши, который под свой баян, используя усилитель и микрофон, пел бодрую песню: "День Победы, как ты был от нас далек…" Хватало за душу. Серега представил своего отца в орденах и медалях, еще не старого, собирающегося на встречу однополчан знаменитой Кантемировской танковой дивизии в Москву. По этому случаю, на какой-то там юбилей мотанул он в Москву, шебутной папаня, на месте все не сидится, все что-то мастерит, подлаживает, ремонтирует. Вот и этот дед в тельняшке не унывал, а бодренько так распевал, создавая атмосферу праздника.

Серега, даже хотел доллар ему кинуть в шапку, но решил на обратном пути из "Книгомании", где он собирался половыми газетами разжиться. Продавщица его сразу узнала, наверное, запомнила, что он два месяца каждую неделю заезжал и набирал газет, да и платные тоже прикупал, а может, слово мудреное запало — маркетолог. Тоже ведь клиент Серегин, этот магазин-то. "Что-то у вас сегодня тут весело!" — сказал Серега. "Так ведь только Первое мая прошло, а скоро День Победы отмечаем!" — ответила продавщица, как бы удивляясь Серегиной тугодумости — пора, мол, знать народные праздники, а то, ишь, как с Родины рванули, так все позабыли — буржуи.

Дядя Миша продолжал тянуть, теперь он надрывно пел о том, как "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не жела-а-а-а-ет.". Сереге припомнились первомайские демонстрации в Питере, когда колонны вузов проходили через Дворцовую площадь уже ближе к 13 часам дня. На трибунах стояли то ли третьи, то ли четвертые секретари обкома партии, генералы, в отличие от первых лиц, тянули свою лямку до конца. Особым шиком среди студентов считалось прямо напротив трибуны под призыв диктора: "Да здравствует славное советское студенчество! Ура-а-а-а!", махануть пятьдесят граммов из железной фляжки и, набрав побольше воздуха, ответить: "Ура-а-а-а!!! Мать твою так!!!" Если староста курса сержант Валера не заметит, то все, считай, обошлось. Бывали и крутые разборки вплоть до исключения.

Домой Сереге ехать не хотелось, и он решил взять кофе regular, закурнуть сигарету и послушать музыку Родины. На песне: "Темная ночь, только пули свистят по степи…" он не выдержал, набрал на мобильнике домашний номер и сказал жене: "Вот, слушай, как мы тут живем!" Жаль, что с мобильника звонок в Россию дорого обходится, а то бы прямо отцу позвонил — пусть знает, что Россия и здесь есть.

Серега был нежадный, 180 долларов, отложенные на ремонт были с собой, но когда он вспомнил о трансмиссии, рука сама потянулась в карман, где болталась мелочь, и он щедро высыпал ее в шапку музыканту. На лице старика почти ничего не изменилось, прикрытые глаза чуть-чуть дрогнули и, закончив куплет, он спокойно сказал:

— Ну, спасибо, уважил старика, спасибо.

— Да не за что, чего уж тут. Все что могу, как говорил маршал Жуков, — сострил Серега.

— Воевал? — спросил дядя Миша.

— Нет. Отец воевал, всю войну прошел до Праги, — сказал Серега, уже пожалев, что начал этот разговор, хотя спешить было некуда.

— А в Берлине бывал отец-то? — уточнил дядя Миша.

— Да нет, они в ударной танковой группе генерала Девятиярова так до Берлина и не добрались, сразу в Прагу погнали — добивать. Связь-то у фашистов тоже барахлила, пражский гарнизон и не знал, что все закончено. А вы тоже воевали? — показал Серега глубокое знание Второй мировой.

— Да, было дело. Тогда вся страна воевала, а кто не воевал, тот враг народа, — уточнил дядя Миша.

— Смотрю, вы тоже русские газетки почитываете? — указав на стопку газет, положенных прямо под одно место, заинтересовался Серега.

— Эти-то? Да так, иногда утром, а в основном, подкладываю, чтобы повыше сидеть было. Мало пишут о людях, одна реклама, что читать-то? А ты, я смотрю, тут частенько бываешь, только не покупаешь ничего — все разговариваешь, разговариваешь. Вон и с Володькой, владельцем Продуктов, трепался пару месяцев назад, что, тоже с Урала, он тебя в свой клуб земляков записывал? — махнув куда-то по Finch на Запад в сторону местных Сандунов, сказал дядя Миша.

— Да нет, так, изучаю рынок, смотрю, как работают, как рекламируются, чего не хватает. А в клуб уральский мне еще рановато, сначала надо дело поставить, а там посмотрим — как на духу признался Серега.

— Это правильно. Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом — запел старик, давая понять, что перерыв окончен, и пора работать.

Серега кивнул старику и полетел домой — пора было, и пообедать, и так полдня проболтался с машиной.