Ренессанс моей души

Глава 28. Невинные интриги

Я слушала, чуть ли не открыв рот. Все это было так… сказочно и невероятно. Даже не нашлась с тем, что спросить… мысли разбрелись. — Как у вас тут интересненько… То есть… чисто гипотетически, я могу связать свою жизнь с женщиной, и никто мне слова не скажет? А как же дети, или артефакт может изменить все, вплоть до генетического кода? — Парни смотрели на меня вроде бы по-разному, но во взглядах сквозило одинаковое непонимание. Поэтому я уточнила, — артефакт меняет организм полностью, позволяя женщине стать полноценным мужчиной, способным дать потомство? — В ответ получила синхронный кивок, что рассмешило меня. — Тогда, мальчики, позвольте нескромный вопрос… Как при таком богатом выборе в своем возрасте вы умудрились сохранить невинность?

Они ожидаемо и так же синхронно смутились и попрятали глаза.

— Простите, видимо, шагнула дальше положенного. Я объяснюсь… мне просто немного странно видеть подобное, ведь для моего мира невинность — это как клеймо, от которого многие, особенно мужчины, стремятся избавиться. И ладно бы это как у нас, пока в постели не окажешься — не узнаешь, да и то не факт. Тут вас выдает одуряющий запах, оповещая каждого о вашем… положении. И вообще вы уже принюхались друг к другу или просто близко не подходите?

— Со мной все просто. — Пожимая плечами, ответил Хазаэль. — В начале я любил девушку, что должна была стать моей женой. И поэтому мне были не нужны другие, а после… у меня не было на это времени. А что до ауры и запаха невинности некоего небезызвестного тебе Императора, от их влияния меня защищает магический барьер. На это тратится довольно много сил, но зато я уверен, что сохраню разум, даже если он или кто-то подобный потеряет контроль, — сказал эльф, получив при этом осуждающий взгляд от Айроса.

После чего тот глянул на меня, закусил губу и потянулся за чайником с корлинтусом, налил в чашку и чуть пригубил, явно давая себе время подобрать правильные слова для ответа. — Я — человек. И ни одно из известных заклинаний не найдет в моей крови примеси иных рас, но с рождения… у меня есть аура, располагающая ко мне Разумных. Она и еще некоторые особенности моего тела, которые я приобрел позднее, защищают меня… Мне нравится его, да и твой запах, я вполне могу их различать, но и только. Кроме своего существования они никак на меня не влияют. — Произнес Айрос. — Что до другой части вопроса. Да у меня никогда не было любовниц, с которыми я бы делил постель. Но невинность… скажем так, у этой … особенности есть свои… преимущества и недостатки. И, хотя, мое тело сохраняет характерный запах, я далеко не невинен. Приведу пример, чтобы было понятнее. Скажем, если надеть изменяющий артефакт на женщину, сделав ее мужчиной, и дать ей разделить постель с другой женщиной. То, сняв артефакт, она все еще будет невинна, как женщина. И в случае повторного надевания артефакта, как мужчина. В отличие от той женщины, с которой она разделит постель, ее невинность будет утрачена навсегда. А возможно, также и то, что она обретет под сердцем дитя. — С извиняющейся улыбкой закончил он, отхлебнув корлинтус.

— Эх, а я-то надеялась вас друг с другом свести и не мучиться больше. — Я хихикнула. Хазаэль поперхнулся вином, а Айрос покачал головой. — Это шутка, если что. Просто, если вдруг заметите, что я буду немножко от вас шарахаться, не обращайте внимания, не хочу оказаться… искусственно очарованной.

В ответ жрец уже привычно для меня закусил губу и спрятал глазки, а Хазаэль хихикнул и протянул мне бутылку с молоком, которун тут же заворочался, учуяв вкусняшку.

— Это не все. — С легким смущением, вновь заговорил Айрос. — У невинности есть еще одна особенность из-за которой маги не спешат ее лишаться. Она дает нам силу в момент своего исчезновения, конечно, для этого нужно сначала пробудить собственный Исток. Впрочем, с высокой вероятностью искра уже будет внутри кристалла, так как перейдет в тело, вместе с проникновением партнера. В зависимости от разницы пределов между невинным магом и тем, кому он решил эту невинность подарить, огранка кристалла может быть усилена многократно без риска для мага, но… это возможно лишь единожды.

— Чем дальше в лес, тем толще партизаны… — После некоторого ступора выдала я. — То есть Лиария рассчитывала найти кого-то сильного, чтобы еще больше усилить свой Исток, поэтому мне досталась не порченная тушка. Тогда чем ей Зарекс не понравился? Ах, да, он — темный. — Я говорила это скорее себе или которуну, который игрался с бутылкой, передними лапами притягивал к себе, а задними пинал.

— Не думаю, что дело в этом. Когда Исток пробужден, то не важно Крайтлисом или Лисмонсом будет партнер, скорее всего проблема была в совместимости их кристаллов. Думаю, Дева Льда просто боялась возможного резонанса и того, к чему он приведет. Зарекс очень красив, а имея еще и связь кристаллов. Лиария бы не смогла отказаться от него. Что для нее означало бы предательство Лисмонсов и того во что она верила. Хотя, зная Зарекса, даже, если бы она сама попросила, его о подобном… он бы отказал.

— Хм… Странная девушка, но ладно, бог с ней. — Пожала плечами, не понимая и не разделяя подобную логику.

— Сателис всегда присматривает за всеми нами. — С кивком и теплой улыбкой подтвердил Айрос. — Возможно, именно поэтому кулон сохранил свою целостность.

Теперь настала моя очередь смущаться и прятать глаза, ведь я имела ввиду совсем другое. От неуклюжих попыток вновь завести разговор меня спас хлопок от столкновения бамбуковой шторки с очередной ящеркой. Серая животина в мгновение ока устроилась на столе возле Айроса. Который докоснулся до кольца на ее лапе и снял его.

— Как ты это сделал? Это ящерица Старейшины, — с крайней степенью удивления в голосе поинтересовался Хазаэль.

— Я действующий хранитель Храма Тайн. Мне доступна для прочтения любая переписка, — с привычной улыбкой ответил Айрос, развернул документ и углубился в чтение, а ящерка медленно истаяла в воздухе. Когда он закончил читать, отложил свиток и сказал, — ничего интересного или важного в нем нет. Хотя должен отдать вашей Старейшине должное. Так рассыпаться в извинениях и комплиментах, не способны даже все мои дворяне вместе взятые.

— А зачем нужны Старейшины, это типа советников? — Решила уточнить непонятный термин.

— Их можно так назвать, — задумчиво кивнул Хазаэль. — Пятеро из них — это Главы темных Башен. Но управляют они ими, потому как Мастер занят и не может делать этого сам. Еще десять — Главы Домов или, правильнее будет сказать, каст нежити. А вместе этот милый Совет Пятнадцати можно сравнить разве что с логовом ядовитых змей. Впрочем, обычно они действительно помогают Мастеру, забирая на себя большую часть работы.

— Понятно… то есть, просто так этот серпентарий не разгонишь. А назначать кого-то в Старейшины нельзя?

— Смотря, что ты имеешь ввиду. — Отозвался эльф.

Уточнила, — Старейшиной становится Глава Дома или Башни. А просто так тех, кто не имеет какой-то власти, Старейшиной не сделаешь. Даже если он будет отвечать всем параметрам по уровню знаний и надежности?

— С чего ты это взяла? — Удивленно спросил Хазаэль.

— Ну, я так поняла.

— У нас два Императора. Это Зарекс и Андромалиус. Была еще Императрица, но … скажем так, она исчезла. Не мертва, но найти ее никто не может. — С какой-то неуверенностью сказал он, а дальше говорил уже твердо и даже, можно сказать — заученно. — Власть Императора опирается на Совет Пятнадцати, в который входят наиболее уважаемые Старейшины Альтераниона. Они управляют вверенными им Башнями и Домами, обеспечивая наибольший контроль и безопасность, но настоящей власти в их руках нет. К тому же их в любой момент могут сместить, как Император, так и решение большинства в Совете. Помимо Совета Пятнадцати, каждый миртран Император созывает общее собрание всех Старейшин. В нем принимают участие не только представители Домов и Башен, но и Старейшины городов, лучшие Мастера искусств и дворяне. Но это не значит, что простые граждане не могут попасть туда. Прийти и высказать свои идеи и предложения может любой желающий. В основном новые законы и будущий курс развития Империи закладывается именно там. — Объяснил Хазаэль.

— Понятно… Но как тогда получилось, что они единодушно выступили за это соглашение, их подкупили или они просто играют против тебя? — С недоумением посмотрела на него.

— В момент отсутствия Императоров решение должны принимать кронпринц и Совет Пятнадцати, как я уже говорил, они высказали свое полное согласие. Что касается твоего предположения, у меня нет на него ответа. Я отправил личных Рыцарей Смерти выяснять причину внезапного сговора, но пойти против Старейшин в тот момент для меня было слишком рискованно. Я не так силен, как Мастер, и не имею такой же власти, как минимум потому, что я бывший Лисмонс. Что еще, по-твоему, я мог или должен был сделать? Воспротивиться и умереть? Если бы меня не стало, они все равно бы приняли его. — Пожимая плечами, спросил Хазаэль. — Тоже думаешь, что я совершил ошибку, решив, что моя жизнь дороже, чем открытие границ?

— Я вообще не про тебя, решил и решил. Мы говорили про письмо и Старейшин. Мне интересна мотивация именно этих людей, что так искусно пытаются вылизать… оправдаться перед Императором. И еще хочу понять устройство страны, где мне предложили поддержку и покровительство, взамен вассальной клятвы.

— Оу, так передо мной будущая леди Альтераниона, — с улыбкой и мягко произнес Айрос.

— Должно быть… Я согласилась, но мне еще многому необходимо научиться. Леди надо еще стать. Пока я только кухарка и немножко массажистка. — Так же с улыбкой ответила я. — Поэтому и интересуюсь всеми этими штуками: политикой и интригами. Понимаю, что на вершине власти ставки куда выше. Вот и пытаюсь сообразить, откуда растут ноги. Пока уловила только, что нельзя доверять никому, кроме Зарекса, ну и вас… И только при личном общении… А письма читаются какими-то Тайными Хранителями, а печать еще не значит, что писал тот, чей герб выдавлен на сургуче.

Айрос дружелюбно рассмеялся. — Не стоит переживать об этом, на весь мир я такой один. Позже этот дар перейдет к моему наследнику, как перешел ко мне от отца. Миантарион не просто так стала самой богатой Империей Крейстрала. В нашем Храме Тайн находится очень много предметов, которые миру лучше больше не видеть никогда. Тоже касается писем и, собственно, самих тайн. Но, это верно, что герб и автор письма могут различаться, как и текст. Одни глаза увидят лишь стихи, другие — тайное послание, с подробным указанием действий. Кстати, автор этого письма, довольно миловидная женщина. Ей, правда, уже гораздо больше чем четыре сейфителя, но время не оставляет следов на нежити. Так вот, леди Фаранс, является Старейшиной Трайскар, и помимо извинений. Она очень четко пишет о том, что как и у Хазаэля, у нее просто не было выбора. Точнее был, она могла умереть, но предпочла выжить, хотя говорить такое о нежити, не очень верно. В любом случае, эта женщина готова сдать Императору всех заговорщиков, и молит его лишь о праве продолжить служить Альтераниону. Пусть даже ей придется стать для этого обычной крестьянкой, работающей на полях.

— Будет интересно послушать Зарекса, когда он решит ее судьбу. И понять, почему он поступил так, а не иначе… Если, конечно, возникнет такая возможность. — Почесав кончик носа, выдала я свои размышления.

— Фаранс стара и мудра… Хотя говорить такое о женщине, да и о мужчине без его присутствия, в нашем мире не очень-то и принято. К тому же она верна своему Императору и стране, чего стоит только завуалированный список имен, спрятанный между строк из сладкой лести, так что, зная Зарекса … он ее не тронет. Во-первых, потому что очень трудно найти достойную замену, а во-вторых, только она способна, играя по правилам, изменять их под себя. Письмо пришло с запозданием, но, возможно, в этом виноват посланник. Кстати, Хазаэль, она защищает тебя. Написала, что ты милый мальчик, которому не оставили выбора. — Айрос улыбнулся, а эльф слегка зашипел.

— Интересная женщина. — Вздохнула, отмечая, что с этой особой стоит держать себя настороже.

— А еще умная и красивая. Я бы на ней даже женился, если бы она не была нежитью. — Хихикнул Айрос.

— Понятно, не подошла по одному из пунктов. Ничего, найдешь еще… это Хазаэлю трудно будет. — С легкой иронией сказала я. А в душе заклокотало недовольство и кольнула… зависть? Хотя почему-то это было больше похоже на ревность. Чур меня!