Рейган

Политическая интермедия

Рейган оказался безработным. Но к этому времени он уже не был тем малозначимым человеком, который не мог найти себе применения. Собственно говоря, к началу 1960-х годов он имел достаточно средств, чтобы жить вместе с семьей на банковские проценты и выгодные акции прибыльных фирм. Но такой образ жизни полный сил и здоровья Рональд, которому едва исполнилось 50 лет, просто не в состоянии был переносить.

К тому же разнообразные предложения следовали одно за другим. После некоторых раздумий и довольно длительного (почти два года) отдыха Рейган избрал, явно в качестве временной, работу, знакомую ему по последним годам. Он стал ведущим и актером программы «Дни Мертвой долины» — давней (начатой еще в 1930 году) серии сначала радио-, а затем телевизионных передач, которые продавались различным телевизионным компаниям и приносили значительную прибыль. В финансировании серии и продаже ее материалов активно участвовала мощная корпорация — Тихоокеанская береговая компания «Борэкс», руководимая Фрэнсисом Смитом по прозвищу Борэкс (в переводе — бурильщик). Именно по его прозвищу и была названа компания.

Рейган работал над серией «Дни Мертвой долины» недолго — в 1964–1965 годах. Это была его последняя телевизионная работа, перед тем как он стал профессиональным политиком. Всего он выпустил 62 передачи.

Однако саму работу на телевидении он считал теперь лишь повторением пройденного. Он занимался ею вполне добросовестно, но без прежнего энтузиазма. Рональд считал себя теперь «политическим животным» и всячески искал себе применения в этом качестве.

В личной жизни он чувствовал себя почти одиноким.

В 1962 году в возрасте 79 лет умерла его мать, страдавшая в последние годы жизни болезнью Альцгеймера. Отец скончался еще в 1941 году после нескольких сердечных приступов, вызванных, скорее всего, его алкоголизмом. Смерть матери оборвала связь со старшим поколением.

Жене Нэнси он был, по всей видимости, верен (во всяком случае, какие-либо достоверные сведения о его внебрачных связях в прессе не появлялись). Нэнси всячески демонстрировала заботу о своем супруге и идентичность своих взглядов с его установками. Однако она все более становилась просто тенью Рональда, не считала возможным высказывать собственное мнение ни по одному вопросу (вероятно, она его просто не имела). Это в целом удовлетворяло Рейгана, но подчас и раздражало.

Не было близости и с подраставшими детьми. Рейган сохранил лишь некоторую связь с детьми от первого брака, однако не чувствовал к ним сердечной привязанности. Более того, само их существование являлось для него постоянным напоминанием о первом неудачном супружестве и разводе.

Жизнь старшей дочери Морин сложилась не очень благоприятно. Она пыталась стать актрисой, но таланта не оказалось, и замысел пришлось оставить. Трижды она выходила замуж, но все браки оказывались неудачными. Детей у Морин не было (со своим третьим мужем Морин удочерила девочку по имени Рита). Два раза она выдвигала свою кандидатуру от Республиканской партии в высшие органы власти: в 1982 году в сенат и в 1992 году в палату представителей, но оба раза терпела поражение. Скончалась она в 2001 году от лейкемии в возрасте 60 лет, еще при жизни своих родителей[153].

Контакта с приемным сыном Майклом тоже не получилось. Ему разрешали посещать дом Рейганов на тихоокеанском побережье, но отправляли назад к матери при первой возможности. Майкл вспоминал, что когда он окончил среднюю школу и не дождался поздравления отца, то сам позвонил ему и услышал в ответ на приветствие: «Мое имя Рональд Рейган. А как вас зовут?» — «Я твой сын Майкл». Ничуть не смутившись, Рональд продолжал: «Да? Я не узнал тебя»[154]. Майкл также не получил высшего образования, пробовал себя в роли киноактера (в фильме, где главную роль играла его мать), но в киноиндустрии не закрепился. В дальнейшем он стал радио- и телекомментатором, получил довольно широкую известность, в основном благодаря имени своего приемного отца. Он был два раза женат, во втором браке у него родилось двое детей: сын Камерон и дочь Эшли. Майкл Рейган выпустил две книги воспоминаний.

В печати широко освещалась его полемика с младшим сыном Рейгана Рональдом-младшим, который в 2011 году опубликовал мемуарную книгу, в которой высказывал мнение, что уже во время президентства у Рональда Рейгана отмечались некоторые признаки болезни Альцгеймера[155]. В связи с тем, что это утверждение встретило активный отпор не только со стороны Майкла, который решительно отвергал эту версию[156], Рон выступил с заявлением, что его мнение ни в коем случае не означало, что отец уже в те годы впал в старческое слабоумие[157].

Дочь Рональда и Нэнси Патрисия (Пэтти), получившая высшее образование в Южнокалифорнийском университете (Лос-Анджелес), где она специализировалась в области драматического искусства, была единственным ребенком Рональда, кто сделал успешную карьеру в актерском ремесле. Сменив свою фамилию на девичью фамилию матери и став Патрисией Дэвис, чтобы чувствовать себя независимой, она снялась в ряде фильмов, пользовавшихся популярностью. С середины 1980-х годов Патрисия стала публиковать художественные произведения (рассказы, романы, частично носившие автобиографический характер). В 1992 году она выпустила книгу воспоминаний, в которой раскрыла многие семейные секреты и конфликты[158] (частично они были опровергнуты, в том числе позже самой Патрисией, которая выразила сожаление в связи с тем, что вообще выступила с этой книгой[159]). Она активно участвовала в движении за полное одностороннее запрещение ядерного оружия, что вызвало недовольство отца и, как следствие, конфликты с ним.

Патрисия Дэвис вела свободный образ жизни, неоднократно сходилась и расходилась с собратьями по художественному творчеству. Детей у нее нет. Как видно из ряда публикаций Патрисии (не только из книги воспоминаний), близких отношений с отцом у нее никогда не было. «Я не могла найти своего отца, — писала она. — Он был рядом, и в то же время его не было»[160]. Сам же Рональд крайне отрицательно относился к общественным взглядам младшей дочери и особенно к ее более чем современным представлениям об отношениях между полами. Обычно он сдерживался, но однажды заявил Пэтти, что факт ее сожительства с неким молодым человеком без регистрации брака аморален и что этот господин не будет принят в его доме. В ответ на негодующий вопрос Пэтти, что же аморального в том, что ее сожительство с мужчиной произошло без благословения церковников, отец ответил, не прибегая к аргументам, а вполне в духе традиционного клерикализма: «Это — грех в глазах Бога. Так записано в Библии»[161].

Подобные чувства и воспоминания остались в памяти младшего сына, которого звали так же, как отца. Отчасти из чувства мальчишеского противоречия, отчасти под влиянием знакомых, Рон (так он называл себя всю жизнь, чтобы его не путали с отцом) в возрасте двенадцати лет объявил, что больше не верит в Бога, что стал атеистом. Это, как и его позднейшее намерение выступать в балете в качестве профессионального танцовщика, было встречено родителями с негодованием. Рон действительно стал артистом балета и успешно выступал на сцене в течение почти полутора десятилетий. В прессе нередко писали, что родители ни разу не посетили спектакли с его участием. Лишь один раз, когда Рейган-старший был президентом, он вместе с Нэнси побывал на выступлении сына, о чем была оставлена сухая запись в «Дневнике Белого дома», который велся постоянно[162].

Прекратив балетные выступления, Рон занялся журналистикой и политической публицистикой либерально-демократического характера. Он стал чаще и резче выступать после того, как его отец оставил Белый дом в 1989 году. В одном из интервью он заявил, что активно не выступал по политическим вопросам во время президентства отца, так как «пресса никогда не интересовалась моим мнением как таковым, интерес возникал только в связи с моими отношениями с ним». В 1990-е годы и в следующее десятилетие Рон Рейган вел целый ряд политических передач на различных телевизионных каналах. Он также представлял еженедельную передачу о политических событиях в США для Британской вещательной корпорации (Би-би-си). Активную политологическую и публицистическую работу в рядах Демократической партии он продолжал и во втором десятилетии нового века.

Вступление на национальную политическую арену

Кратко рассказывая о судьбе детей Рональда Рейгана, мы невольно ушли далеко вперед, вплотную приблизившись к нашим дням. Возвратимся в 1960-е годы.

В 1964 году Рейган впервые выступил на национальной политической арене, активно поддержав одного из кандидатов в президенты. Однако для этого ему необходимо было представить себя в должном виде широкой аудитории. Рональд решил написать первые воспоминания. Оказалось, однако, что, умея складно говорить, он в должной мере не владел пером. Пришлось нанять того, кого на английском языке называют ghostwriter (буквально — писатель-призрак, фактически — человек, который пишет за кого-то другого). В качестве такового согласился участвовать в подготовке книги старый знакомый — сценарист и писатель, автор как художественных произведений, так и исторических трудов Ричард Хублер. Нам неизвестно, каков был гонорар, выплаченный из личных средств Рейгана, но главной наградой было то, что фамилия Хублера была обозначена на обложке книги и в результате стала еще более известной.

Рейган с присущим ему темпераментом и красочностью рассказывал Хублеру о своей жизни, а тот, застенографировав рассказанное, писал текст книги.

Будучи уверен в своей великолепной памяти, Рональд не проверял сведения по каким бы то ни было семейным документам и тем более историческим источникам. Он не размышлял и на тему, о чем следует поведать подробно, а о чем и умолчать. В результате появилась довольно откровенная книга, носившая явно эгоцентрический и порой довольно сумбурный характер.

Собственно говоря, автобиография как один из жанров воспоминаний предназначена именно для того, чтобы поведать о жизни автора, но большинство мемуаристов рассказывают о своих решениях и поступках неотрывно от той среды, в которой они развивались. В этой же книге, которая носила оригинальное название «Где остальная моя часть?» (мы уже упоминали, как возник этот заголовок), был только один герой — сам автор. Его мягкий характер, добрая воля во всех действиях, активная благотворительность, успехи во всех видах деятельности и т. п. стояли буквально за каждой фразой.

Рейган уже вступил на политическое поприще с далекоидущими планами, и советники и приятели отговаривали его широко использовать эту книгу в тех избирательных кампаниях, в которых он намеревался участвовать. Окружающие полагали, в частности, что в книге слишком откровенно рассказано о его разводе с первой женой, о которой Рональд писал, точнее рассказывал Хублеру, высокомерно-снисходительно. Причины развода он, правда, с известной показной стеснительностью сводил к недостойному поведению своей супруги. Так как Джейн Уайман была к этому времени известной актрисой, советники полагали, что поклонники ее таланта могут организовать против Рейгана энергичную кампанию, буквально травлю.

Рональд не посчитался с советами. Экземпляры воспоминаний с дарственными надписями раздавались журналистам, и большинство из них в своих публикациях откликались на книгу весьма позитивно. Фактически первая мемуарная работа способствовала дальнейшей популяризации личности Рейгана. На фрагмент о разводе критики почти не обратили внимания.

По существу дела, опыт с изданием и использованием первой мемуарной книги убедил Рейгана в правильности его настроя на самоутверждение, на уверенность в том, что, используя советников и считаясь с их мнением, ему в большей степени следует доверять собственному мироощущению. Он убеждался, что лучше других может судить, что ему благоприятствует, а что противоречит его интересам.

В 1964 году проходили очередные президентские выборы. За год до них, 22 ноября 1963 года, Америку потрясло страшное преступление — убийство популярного президента Джона Кеннеди, за которым последовали странные кровавые события: убийство арестованного предполагаемого убийцы и смерть того, кто это совершил. Начатые расследования (государственных органов и проводимые по частной инициативе) упирались в огромное число противоречий и не смогли дать сколько-нибудь однозначного результата. Убийство Кеннеди осталось одной из крупнейших загадок в мировой истории, и весьма сомнительно, что эта загадка когда-либо будет разрешена[163] [164] [165] [166].

В соответствии с американским законодательством Кеннеди сменил вице-президент Линдон Джонсон, являвшийся, как и Кеннеди, представителем Демократической партии. Избирательная кампания 1964 года проводилась под знаком происшедшей недавно трагедии, которую в собственных целях стремились использовать обе ведущие партии.

Демократическая партия выдвинула своим кандидатом Джонсона, которого рассматривали как продолжателя тех преобразований, которые были начаты или намечались его предшественником. Его правительство резко усилило преследование расистской организации Ку-клукс-клан. 2 июля 1964 года Джонсон подписал закон о гражданских правах, который объявлял уголовным преступлением дискриминацию по расовому признаку при найме на работу и увольнении, приеме в учебные заведения и в ходе обучения в них, при аренде жилья[167].

В преддверии выборов Джонсон выдвинул программу «великого общества», которая намечала серьезные меры по преодолению нищеты, совершенствованию здравоохранения и просвещения. Правда, критики программы (не только из среды Республиканской партии, но и из партии президента) отрицательно оценивали не столько содержательную сторону программы (республиканцы ее просто отвергали), сколько пропагандистские лозунги, начиная с названия: действительно, современное государство должно считать поставленные задачи само собой разумеющимися, не именуя себя «великим обществом»[168]. Тем не менее эта программа стала главным инструментом демократов во время предвыборной кампании 1964 года.

Кампания Голдуотера

В качестве претендента на пост президента от Республиканской партии выступил бывший генерал-майор, сенатор от штата Аризона Барри Моррис Голдуотер. Решительно выступая против расширения гражданских прав (уже принятые законы с явной неохотой обещал соблюдать) и призывая к жесткой политике по отношению к СССР, объявляя о готовности использовать силу оружия для защиты демократических ценностей, видя в любом просчете американской политики происки мирового коммунизма, Голдуотер в то же время красноречиво, порой чуть ли не истерически вещал об утрате американских идеалов, духа пионерства, простой религиозности. Одновременно он демонстрировал приверженность техническому прогрессу и даже сам пилотировал собственный самолет, что широко рекламировалось в прессе и по телевидению.

Голдуотер был влиятельным политиком, однако стараниями как демократов, так и своих соперников из Республиканской партии вскоре превратился в своеобразную карикатуру на самого себя или, как писал историк Хофстедер, стал похож на «европейскую карикатуру американца с Запада своими ковбойскими чертами, своей осторожной, несколько старомодной моралью, которая не исключает любви к современным техническим новинкам»[169].

Ко времени избирательной кампании Рональд Рейган был знаком с Голдуотером уже нескольких лет. Они впервые встретились в доме отчима Нэнси, известного чикагского хирурга, который лечил сенатора и установил с ним личные отношения. Оказалось, что взгляды Голдуотера и Рейгана близки, но не тождественны. Теперь Голдуотер предложил Рейгану принять участие в его избирательной кампании в качестве представителя «художественных кругов». Планы же самого Рейгана были значительно шире. Он задумал использовать кампанию Голдуотера прежде всего для собственного продвижения на политической арене.

Хотя политические взгляды Голдуотера не всегда совпадали со взглядами Рейгана, который с полным основанием считал его крикливым и безответственным (ему, например, не нравились отрицательные оценки сенатора президентства республиканца Эйзенхауэра, которого тот называл «десятицентовым сторонником нового курса»[170]), в целом политический курс аризонского сенатора, ставшего кандидатом в президенты, соответствовал основным позициям Рейгана.

Наиболее осторожно Рейган относился к внешнеполитической программе Голдуотера, его критике мероприятий Кеннеди и Джонсона по смягчению международной напряженности и улучшению отношений с СССР. Голдуотер буквально проклинал Кеннеди из-за того, что тот не использовал кубинский кризис осени 1962 года, чтобы изгнать коммунизм из Западного полушария, а точнее говоря, с Кубы. Тот факт, что отказ от компромисса между Кеннеди и Хрущевым мог привести к ядерной войне и гибели человечества, Голдуотера не смущал. Однако в условиях намечавшейся разрядки международной напряженности, роста левых и даже левацких настроений в США доктрины Голдуотера были явно неприемлемы для большинства американцев.

Рейган считал, что в отношении СССР и его сторонников следует проводить жесткий курс, но ни в коем случае не провоцировать войну с применением ядерного оружия, он даже задумывался о создании в США таких средств противоракетной обороны, которые могли бы предотвратить ядерное столкновение.

В период этой избирательной кампании Рейган перечитывал книгу Ф. Хайека «Дорога к рабству», вновь убеждаясь в обоснованности и актуальности основных ее положений. Голдуотера, не задумывавшегося над теоретическими вопросами, все эти «умные» выкладки не волновали. Бывший генерал был человеком, не жаловавшим философов, смотрел на них сверху вниз, сам мыслил прямолинейно и в значительной степени примитивно.

Тем не менее конечные цели обоих политиков — победа над мировым коммунизмом и максимальное ограничение исполнительной власти в США — совпадали. Во всяком случае, активная поддержка Голдуотера в полной мере соответствовала интересам Рейгана, все более упорно продвигавшегося по политической стезе.

Рональд несколько раз выступал с речами в поддержку Голдуотера, но наибольший отклик получило его выступление за неделю до выборов, 27 октября 1964 года, которое было названо «Время избирать». На средства калифорнийского миллионера Холмса Таттла было куплено эфирное время на ряде телевизионных каналов, и речь Рейгана в поддержку Голдуотера прозвучала по всей стране. На тот факт, что речь передавалась по расценкам рекламы, зрители и слушатели особого внимания не обратили (такая информация должна сообщаться, но обычно это делается практически незаметно).

В речи, продолжавшейся 28 минут, были изложены основные постулаты консервативного крыла Республиканской партии[171]. Оратор дебатировал два основных тезиса: угрозу тоталитаризма, нависшую над Америкой, и необходимость максимального расширения индивидуальных свобод в сочетании с минимальным правительством, необходимым для поддержания элементарного порядка.

Вместе с тем Рейган всячески разоблачал безответственную, по его мнению, политику Джонсона, тратившего огромные средства попусту. В качестве примера он приводил яхту стоимостью два миллиона долларов, якобы подаренную императору Эфиопии Хайле Селассие. Откуда Рейган почерпнул эти данные, соответствовал ли истине сам факт такого подарка, неизвестно, никакими документами он не подтвержден. Можно почти с уверенностью утверждать, что это была очередная выдумка Рональда, которая произносилась с артистической искренностью, театральной драматичностью и вызывала доверие аудитории.

Другие факты были более достоверными. Речь шла о высочайшем, «конфискационном» уровне прямых налогов, которые вынуждены были платить американцы, о тяжелом положении фермеров и т. д. Напомнив, что он долгое время поддерживал Демократическую партию, но теперь осознал ошибочность своих взглядов (правда, только применительно к настоящему, а не к прошлому времени)[172], Рейган пришел к выводу, что понятия «левые» и «правые» неправильны, что никаких «левых» и «правых» не существует, что в действительности есть только те, кто ратует за подъем Америки путем максимального расширения индивидуальных свобод, и те, кто тянет ее вниз — в «муравьиную кучу» тоталитаризма.

При всей поверхностности и в то же время искусственности, формальности такого рода сентенций, их несоответствия политическим и просто жизненным реалиям, они оказывали воздействие на рядовых американцев, которые нуждались в прямых оценках и решениях, не желали особенно утруждать свои мозговые извилины.

Рейган завершил свою речь пафосным и в то же время «роковым» предупреждением: «Вы, как и я, встречаетесь теперь с судьбой. Мы сохраним для наших детей эту последнюю надежду людей на Земле или приговорим их к тому, чтобы они сделали последний шаг в тысячелетнюю темноту. Если мы потерпим поражение, пусть, по крайней мере, наши дети и дети наших детей скажут, что мы поступали правильно. Мы сделали все, что могли сделать». Эти последние слова отнюдь не звучали оптимистично. Рейган явно предчувствовал поражение Голдуотера.

В то же время при всей своей поверхностности и напыщенности это была яркая речь, произнесенная человеком, который владел ораторским искусством и умело сочетал фактические (хотя и не всегда достоверные) данные с широковещательными и непривычными выводами. Достаточно сказать об «открытии» Рейгана по поводу отсутствия в Америке «левых» и «правых» течений!

Можно полагать, что речь Рейгана прибавила Голдуотеру некоторое число голосов, хотя и не обеспечила ему победу.

В прессе выступление Рейгана не просто упоминалось, а анализировалось и цитировалось. Внимание к выступлению со стороны различных политических течений, как левых, так и правых, существования которых сам оратор не признавал, но которые действовали невзирая на его мнение, свидетельствовало, что он стал политической фигурой национального масштаба. Обозреватель влиятельной газеты «Вашингтон пост» Д. Броудер заявил, что для Рейгана «это был наиболее успешный политический дебют с того времени, как Уильям Дженнингс Брайан наэлектризовал съезд Демократической партии 1896 года своей речью о кресте из золота»[173]. Показательно, что в Библиотеке Р. Рейгана коллекция его важнейших речей начинается именно этим выступлением[174].

Но произнесена эта речь была тогда, когда подавляющее большинство американцев уже сделали свой выбор в пользу кандидата Демократической партии Джонсона, а не республиканца Голдуотера. Основная часть избирателей поддержала программу «великого общества», которая повсеместно воспринималась как программа борьбы против бедности, выдвинутую Джонсоном внутри страны, и его внешнеполитическую деятельность, в частности предложения по сокращению вооружений в глобальном масштабе и в то же время меры по «сдерживанию» коммунизма. Команде Джонсона удалось настроить избирателей против Голдуотера, позиции которого воспринимались как явно опасные для страны.

Итоги выборов были для Голдуотера катастрофическими. Он добился победы только в шести южных штатах. В коллегии выборщиков Джонсон получил 486 голосов, а Голдуотер — 52 голоса. Такого результата в истории Соединенных Штатов никогда до этого не было[175] [176].

Лишь внешне парадоксальным оказался тот факт, что поражение Голдуотера и, следовательно, провал республиканцев на выборах 1964 года явились стартовой площадкой для восхождения Рейгана к высшей власти. Он не только стал надеждой тех республиканцев, которые, разочаровавшись в Голдуотере, искали нового, надежного лидера. На него обращали все большее внимание и те, кто колебался между обеими главными партиями, кто не имел четкой политической ориентации, подобно самому Рейгану в длительный период его перехода от демократов к республиканцам.